Статья

Знакомясь более или менее подробно с творчеством Ивана Солоневича, не единожды приходится констатировать удивительную живучесть его взглядов, их поразительную злободневность, актуальность для задач, стоящих перед современной Россией. Это относится как к вопросам, на которые Солоневич дает четкие и ясные ответы, так и к тем, ответы на которые не являются по разным причинам столь очевидными и скорыми. Однако, последние не становятся менее значимыми для изучения его идейно-политического наследия. Один из таких вопросов – национальная диктатура, как необходимая и целесообразная предпосылка восстановления Российской Монархии.

В довоенном русском правом зарубежье, зачастую заявлявшем о своем монархизме, именно эта идея была весьма распространена. Впрочем, еще в период Гражданской войны, если не вообще с марта 1917 года, высказывалась мысль о том, что восстановление Монархии требует предварительного определенной продолжительности периода, в течение которого верховную власть должен осуществлять некий национальный лидер. Не секрет, что таких позиций придерживаются многие сегодняшние организации, заявляющие о своей приверженности монархизму или, по крайней мере, терпимости к идее возрождения Монархии в России.

Один из самых неприятных фактов для нашей т.н. либеральной интеллигенции, это то, что такой гениальный русский писатель, такой глубоко русский человек и такой проникновенный и прозорливый мыслитель, как Ф. М. Достоевский, после некоторых заблуждений ранней молодости, стал убежденным монархистом и притом сторонником Монархии Самодержавной.

Особенно неприятно для этих господ то, что «пострадав» от «царского произвола», пережив у подножия эшафота мучительные предчувствия страшной казни и проведя несколько лет на каторге, этот великий человек, вместо того, чтобы превратиться в отъявленного революционера или, по крайней мере, в такого ядовитого клеветника на русскую действительность, как Салтыков-Щедрин, нашел в себе силу осознать всю ложь того духовного пути, на который толкнула его первоначальная политическая незрелость, и придти к непоколебимому убеждению, что Российская Самодержавная Монархия есть не только тот политический и социальный, но и религиозно-нравственный принцип, который неизмеримо лучше другого соответствует основам русского народного духа.

Накануне I Мировой войны французский экономист Э.Тери опубликовал книгу «Экономическое преобразование России». В ней он делал вывод, что если сложившиеся тенденции развития сохранятся, то к середине ХХ века Россия будет доминировать в Европе как с политической, так и с экономической и финансовой точек зрения.

Эта популярная цитата несколько затерлась от частого употребления. Между тем, интересно обратиться к ее буквальному смыслу и посмотреть, куда же вели промышленность России эти самые тенденции, куда она могла бы прийти, если бы ее путь не был прерван.

Наиболее полный опубликованный свод конкретных статистических данных, в натуральном и стоимостном выражении, начиная с 1887 года, о производстве различных видов промышленной продукции содержится в книге Л.Б.Кафенгауза «Эволюция промышленного производства России».

О развитии Российского Имперского Союза Ордена, задачах, строящих перед организацией, а также актуальных проблемах, волнующих современных монархистов Начальник РИС-О Дмитрий Сысуев рассказал в беседе с редактором «Монархиста» Михаилом Кулыбиным.

- Осенью прошлого года РИС-О провел очередной съезд в России, приуроченный к 90-летию организации. Какие проблемы обсуждались? Какие основные задачи ставит РИС-О перед собой сегодня?

- Совершенно верно, 5-6 октября 2019 года в Санкт-Петербурге состоялся очередной V Съезд РИС-О в России, который подвел итоги работы организации за истекший с 2014 года пятилетний период и наметил планы на будущее. Каждый Имперский съезд, это прежде всего своего рода смотр рядов, тем более проводимый в столь знаменательный для нас юбилей, которым может похвастаться, в хорошем смысле этого слова, не всякая организация, а тем более монархическая. Это, безусловно, накладывает свой отпечаток на отношение к избранному нами служению, побуждая к серьезному осознанию той ответственности, которая лежит на плечах нынешнего поколения имперцев перед памятью наших славных предшественников, отцов-основателей Ордена.

Историк и преподаватель Иван Иванович Шитц (из обрусевших немцев) умер своей смертью в 1942 году в Москве. Писал ли он дневники после 1931 года, неизвестно, видимо, нет, - осторожность взяла верх. То, что сохранилось, было переправлено им самим во Францию, к знакомым, и опубликовано там же спустя 60 лет. Дневники И. Шитца – это своеобразная «летопись деградации». Он писал обо всем, что видел, слышал и читал в газетах. Эпиграфом к дневнику можно было бы поставить его же фразу: «Люди будут со временем дивиться тому, как извращались шиворот навыворот все человеческие понятия в том своеобразном государственном укладе, какой приняла Россия при большевиках».

Год 1928

25 июля. С виду все тихо, серо, молчаливо, а между тем все хуже и хуже…

В области духовной – за разорением ненавистной евреям и их подголоскам Православной Церкви — последовало не «обезбожение», а бегство в секты. Рядом с «комсомолом» сложился могущественный «бапсомол», у баптистов до двух миллионов членов их молодежи; говорят, преимущественно на Сев. Кавказе и на Украине. Последняя в своем националистическом угаре стремится самоопределиться, оторвавшись от Союза, а на этом пути ее подстерегает Польша. Так, чего доброго, разрушится уже каркас будущей России. А внутри – моральный распад, хищения, насилия, пьянство. «Правда» (24-го июля) рассказывает о том, как в Москве полгода процветал народный судья, давно разыскиваемый как убийца, и держался он главным образом развязностью, с которой говорил по телефону с разными «высокопоставленными» лицами».

«Монархист» уже не раз писал о вопросах образования в Царской России (см., например, «Образовательные системы: имперская, советская и федеральная», №№94-96, 2016). Однако публикации эти касались по-преимуществу вопросов гимназического и высшего образования. В этом номере будет затронут вопрос пресловутой «безграмотности» в Российской Империи и миф о «всеобщей грамотности» в СССР, достигнутой в 1930-е годы.

Одним из самых распространенных и живучих мифов о Царской России является миф о почти полной безграмотности населения. Интересно, что в умонастроениях современных последышей большевиков он достиг таких гомерических масштабов, каких не имел даже в самые выхолощенные времена сталинского «реального социализма». Тогда вокруг все-таки жили люди из «допрежней» России, а сейчас, благодаря достижениям советского и посоветского «всеобщего образования», врать можно сколько угодно: невежественный обыватель «скушает» любую «клюкву», и не поморщится.

Международный терроризм с недавних пор признан главной угрозой миру. Россия знакома с этим явлением не понаслышке, и не только в своей новейшей истории. Сто лет назад против нашей страны была развязана настоящая террористическая война.

«Бомбистская» деятельность группы «Народная воля», завершившаяся убийством в 1881 году Императора Александра II, была только «цветочками». Ягодки начали вызревать в начале ХХ века, когда одна за другой в России образовались три партии, поставившие террор во главу угла своей политической деятельности: эсеры (социалисты-революционеры), максималисты и анархисты. Отдельные покушения на государственных чиновников возобновились уже в 1901 году, когда недоучившийся студент эсер Карпович убил министра просвещения Боголепова. В следующем году эсер-боевик Балмашев застрелил министра внутренних дел Сипягина. В 1903 году были убиты уфимский губернатор Богданович и харьковский губернатор Оболенский. В 1904-м эсер Сазонов бросил бомбу в карету министра внутренних дел Плеве. Начало новому террористическому походу против России было положено.

Об идее национального согласия, «миротворческой» миссии Дома Романовых, принципах дискуссии с оппонентами, адекватных началах оппозиционного движения директор Канцелярии Главы Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыни Великой Княгини Марии Владимировны Александр Закатов рассказал в беседе с редактором газеты «Монархист» Михаилом Кулыбиным.

- Национальное согласие – явление очень хрупкое. Оно было разрушено либеральной и революционной общественностью в предреволюционные годы, и раскол этот многократно усилился за время советской власти. На Ваш взгляд, возможно ли вообще достижение сегодня национального согласия?

- Национального согласия в том смысле, что абсолютно все согласны друг с другом, не может быть ни при каком государственном строе и политическом режиме. Это несовместимо с человеческой природой. Мы все подвержены грехам и недостаткам. Неизбежно совершаем ошибки. И даже когда у нас самые благие намерения и общие цели, зачастую по-разному видим пути к ним и вступаем в дискуссию, а затем во многих случаях и в конфликт с другими людьми.

Россия уже между 1904 и 1914 годами
(вместе с США) стала мировым лидером
в области технического образования,
обойдя Германию.
Д.Л. Сапрыкин

Часто приходится читать, что Царская Россия будто бы безнадежно отставала в освоении современных технологий. Из-за этого она не могла производить современную технику – автомобили, авиационные двигатели, космические корабли, компьютеры и т.д. (нужное дописать, ненужное зачеркнуть) – и зависела от ее поставок с Запада.

Что нужно для производства высокотехнологичной продукции? Для этого нужны сами технологии, соответствующая им техника и специалисты высокой квалификации. Все это в России либо уже имелось, либо при необходимости могло быть приобретено. Так с чего бы ей быть отсталой?!

В условиях «малой глобализации» начала ХХ века не было проблемы построить завод для выпуска любой самой высокотехнологичной по тому времени продукции, купить для него оборудование и нанять специалистов. Даже СССР закупал за рубежом множество огромных современных заводов «под ключ». Российская Империя, которая не была страной-изгоем и располагала гораздо большими внешнеэкономическими ресурсами, чем довоенный СССР, тем более имела доступ к мировому рынку капиталов и технологий.

Потому вопрос технологической отсталости для России просто не существовал. Имелась принципиальная возможность наладить выпуск любой самой высокотехнологичной продукции. Был только вопрос экономической целесообразности создания того или иного производства именно внутри страны.

Отвечая на вопрос о том, что из себя должен представлять российский консерватизм, в чем его роль и задачи, нам не надо изобретать велосипед, выдумывать якобы новое или заимствовать у чужих народов. Достаточно обратиться к тому наследию, которое оставило нам целое поколение консервативных российских мыслителей второй половины XIX века, периода реформ Императора Александра II и их корректировки в царствование Александра III.

В связи с этим хотелось бы обратить внимание на творчество одного из самых выдающихся представителей так называемой идеологии «охранительства», Михаила Каткова.