Монархистъ № 26, 1995, АРХИВ

Монархистъ № 56, 2006, АРХИВ

М. Кулыбин, Санкт-Петербург

Анти"патриотическая" статья

Слово "патриотизм" (и производные от него) взяты в этой статье в кавычки, поскольку речь пойдет о явлении именно так именующемся, хотя и не имеющем ничего общего с истинным русским патриотизмом, основанном на вере Христовой и преданности Помазаннику Божию.

Это явление тем более опасно, что сохраняет внешние формы, риторику и патетику патриотизма подлинного, но по внутренней своей сущности совершенно ему противоположно. Оно подобно разлагающемуся трупу, внешне похожему на человека, сохраняющему человеческую форму, но уже не имеющему жизни, духа, разума. Деморализованные и дезориентированные десятилетиями советчины, люди очень легко принимают одно за другое, и, думая, что идут к свету, устремляются на болотные огни и еще сильней увязают в трясине.

Главный признак "патриотизма" - возведение земного отечества, величия и пользы его в некий абсолют, самодостаточную превалирующую ценность. Причем самая эта "польза" трактуется самим "патриотами" по-разному - в зависимости от их "дополнительных" идеологических установок (коммунистических, националистических, языческих, демократических и даже "монархических" и "православных"). Но одно "патриотов" объединяет - Отечество превращено в кумир, в идол с обязательным поклонением ему и принесением ему жертв. Причем, чем больше жертв принесено на "алтарь Отечества", тем более выдающимся "патриотом" почитается тот или иной индивид. Крупнейшими из оных, безусловно, почитаются Сталин и Жуков - настоящие "патриоты" - миллионами людей гробили. Зато "империю восстановили", "весь мир боялся", "сильнейшая держава", "порядок был".

У "патриотов" (даже и у "православных") вера Христова по ценности и значимости идет далеко позади военной мощи, развитой экономики, передовой науки, сильной армии, стабильности развития, порядка и "вертикали власти". Православие для них, прежде всего, "традиционная религия", "основа морально-нравственных ценностей русского народа", "национальное вероисповедание", но отнюдь не "путь, истина и жизнь" (Ин. 14, 6). Заповеди Христовы "вторичны" и "третичны" по сравнению с "благом Отечества", и "ради пользы страны" могут и должны быть нарушаемы. Прямо об этом, может, и не говорится, но прикровенно каждый "патриот" полагает именно так. Может, де, что-то и не очень хорошо и правильно, но нужно "для блага Родины", а раз так - допустимо. И ради такого "патриотизма" прощается любой "негодяйство".

Впрочем, когда это выгодно и удобно, "патриоты" не гнушаются апеллировать к Православию, но лишь, когда это "укладывается" в их "картину мира". А вот, что "укладывается"-то оно с трудом, для "патриотов" не существенно.

Например, исходя из логики "патриотов", святой благоверный великий князь Александр Невский - явный коллаборант и приспешник оккупантов. В 1252 г., когда его брат - великий князь Владимирский Андрей Ярославич, заключив союз с зятем - великим князем Киевским Даниилом Романовичем Галицким и наладив контакты с западными государями, собирался поднять "народное восстание" против "ордынских завоевателей", Александр Невский отправился в Орду, побратался (!) с сыном Батыя Сартаком, привел несколько туменов монгольской конницы во главе с темником Неврюем, и в корне подавил "национально-освободительное движение", после чего занял великокняжеские столы и во Владимире, и в Киеве. Типичный "изменник родины", захвативший власть при помощи интервентов! А Святая Церковь Христова почитает его святым, и множество чудес и благодатных явлений явилось по молитвам к нему. С кем что-то "не так": с Церковью или с "патриотами"?

Вот еще один явный враг "патриотизма": Апостол Японии, святитель Николай (Касаткин). Во время русско-японской войны 1904-1905 гг. (!) повелел православным японцам молиться о победе армии Микадо. "Предатель"! А Церковь Христова чтит во святых!

А святой царь-мученик Николай? Сколько грязи вылили на него "патриоты" в земной его жизни из-за неудач в той же Японской и в начале II Отечественной войны? Как травили его, как ради "патриотической" нужды в победе (коей, он, якобы препятствовал) вынудили у него отречение? И так теперь, когда государь уже прославлен Самим Господом в лике святых со всей своей семьей, духовные и идейные преемники тех "патриотов" продолжают винить его за то самое отречение, которое их предшественники вырвали у царя-мученика силой?

Явным "примиренцем" и "пособником оккупантов" был и святой преподобный Сергий Радонежский. Почитаем его Житие. Приходит к преподобному великий князь Дмитрий Иванович за благословением на борьбу с Мамаем (1380 г.), и что же говорит ему святой? "Пойди к ним с правдой и покорностью, как следует по твоему положению покоряться ордынскому царю... Писание учит нас, что если такие враги хотят от нас чести и славы, дадим им, если хотят злата и сребра, дадим и это... И ты, господине, отдай им честь, и злато, и сребро". Вот тебе и "борьба за независимость"! За что же повелел святой Сергий великому князю Дмитрию идти сражаться, если не за освобождение от ига? А вот за что: "За имя Христово, за веру Православную нам подобает душу свою положить и кровь свою пролить... Иди, господине, небоязненно! Господь поможет тебе на безбожных врагов!".

Вот в чем разница между патриотизмом святых и нынешним "патриотизмом"! Не за кусок земли, не за 1/6 суши, не за грунт под ногами, а за Христа и Церковь Его полагают жизнь настоящие патриоты. Ибо Он - "единое на потребу", единственное мерило праведности и пагубности, правды и лжи, истины и суемудрия. Только сверяясь с этим Вечным Ориентиром, с Его заповедями, можем мы сказать: ко благу Отечеству или же во вред те или иные наши действия и устремления (в том числе - и патриотические).

"Патриотизм" Сталина с Жуковым (а равно и их апологетов), зиждящийся на горах трупов, на реках крови, ни лжи и богоборчестве, на духовном и физическом порабощении людей, на подчинении антихристовым слугам даже церковной "администрации" - чужд и неприемлем для тех, кто мерилом пользы и правды имеет Христа, а не "величие" потерявшего свою "душу" куска территории на планете Земля.

А посему:

Мнящим, яко отечество земное превыше отечества небесного - анафема!*

Помышляющим, что нарушение заповедей Христовых и попрание правды Его может принести пользу - анафема!*

Творящим из земного отечества кумира и кланяющимся ему - анафема!*

Дерзающим судити Помазанника Божия до суда Господня - анафема!*

Мыслящим, яко не волею Господнею направляются судьбы царств земных, но лишь суемудрием усилий человеческих - анафема!*

* - слово "анафема" используется, разумеется, не в прямом смысле проклятия и отлучения от Церкви, но лишь как эмоционально-наполненный, емкий образ моего отношения к "патриотизму" и носителям этой идеологии.

М. Кулыбин
Санкт-Петербург

Монархистъ № 56, 2006, АРХИВ

К СОДЕРЖАНИЮ

А. Триллер (Германия)

ПАСЕ осудила преступления коммунистических режимов. Но пока не все

25 января 2006 г. Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) приняла Резолюцию №1481 (2006), осуждающую преступления кровавых коммунистических режимов во всем мире. В предварительной рекомендации отмечается, что "Парламентская Ассамблея передает на рассмотрение резолюцию 1096 (1996) по принятию мер с целью разоблачения коммунистических тоталитарных систем, и резолюцию о необходимости международного осуждения преступлений тоталитарных коммунистических режимов. Ассамблея придерживается мнения, что существует срочная необходимость в проведении всесторонних международных дебатов по поводу преступлений, совершенных коммунистическими тоталитарными режимами с той целью, чтобы выразить сочувствие и понимание всем тем, кто пострадал от этих преступлений". В резолюции также отмечается, что "Совет Европы, являясь организацией, которая выступает за соблюдение норм права и защиту прав человека, должна принять четкую позицию по отношению к преступлениям, совершенным коммунистическими режимами". Ассамблея Совета Европы рекомендовала Комитету министров учредить комиссию, которая бы осуществила всестороннее расследование, касающееся преступлений коммунизма в странах членах Совета Европы. "Конечная цель такой работы Совета Европы и национальных комитетов будет заключаться в том, чтобы установить и предложить конкретные меры для свершения правосудия и реабилитации жертв коммунистической идеологии, а также для того, чтобы отдать им дань памяти".

Осудить кровавые преступления коммунистических режимов следовало бы уже давно. Однако при этом не следует забывать, что Брюссель 2006 г., это не Нюрнберг 1946 г., когда, осуждая германский национал-социализм, упивающиеся победой над Германией судьи могли не утруждать себя мыслями о "нормах права и правах человека" в отношении побежденных. Сегодня, когда речь идет об осуждении коммунизма, ситуация несколько другая. И хотя в Резолюции ПАСЕ в первую очередь говорится о моральной реабилитации жертв коммунистического режима, некоторые страны Восточной Европы, бывшие союзники СССР по Варшавскому договору, и прежде всего Польша, уже готовятся предъявить России миллиардные иски, что в свою очередь порождает закономерный и справедливый вопрос: а судьи то кто?

Насколько готова, например, та же Польша, которая сегодня входит в состав Европейского Союза, признать преступления и реабилитировать жертвы своего коммунистического режима?

Если действия ПАСЕ действительно направлены на соблюдения "норм права и защиты прав человека", а не являются всего лишь попыткой политического давления на Россию, с целью превратить ее в "дойную корову", как это сделали с Германией, то в первую очередь, Европейский Союз должен признать и заняться реабилитацией жертв преступлений, которые творились коммунистическими режимами стран Восточной Европы (в частности, этнические чистки), а также реабилитацией жертв преступлений, которые вершились в Европе в угоду коммунистическому режиму (выдачи большевикам русских эмигрантов и в частности казачества по окончанию II Мировой войны).

Поэтому наряду с депортацией в Сибирь 330.000 польских граждан в 1940-41 гг., на что указывается в Резолюции, следует сказать и об этнических чистках 1945 г., когда с немецких территорий, отошедших к Польше после Версальского договора 1918 г. и Потсдамской конференции 1945 г., было изгнано несколько миллионов человек мирного немецкого населения. Польское правительство до сих пор оправдывает эти преступления тем, что это население сотрудничало с войсками Вермахта. Однако следует сказать, что депортация Сталиным чеченского и ингушского народа в 1943 г., после освобождения территории от немецкой армии, а также крымско-татарского народа в 1944 г., что нашло свое отражение в Резолюции ПАСЕ, производилось с той же формулировкой "сотрудничество с немецким Вермахтом". Почему же сталинская депортация рассматривается в как преступление, а изгнание, которое устроило уже коммунистическое правительство Польши, с согласия своих заокеанских покровителей, почему-то замалчивается вообще?

А ведь если смотреть непредвзятым взглядом, что и ожидается от ПАСЕ, то следует признать, что сталинские депортации во время войны выглядят более оправданно, чем изгнание, которое устроили коммунистические правительства Польши и Чехии после окончания II Мировой войны.

К тому же, чеченскому, ингушскому и другим депортированным народам было позволено восстановить свои автономные республики, в то время как 16-и миллионам немцев, изгнанным из Польши и Чехии уже после войны, 3 миллиона из которых при этом погибли, даже сегодня не позволяют установить в Берлине мемориальный памятный комплекс - Zentrum gegen Vertreibung. Особый протест против этого выражает Польша, и это понятно, - не хочется ей вспоминать собственные преступления! Но она требует этого от других, да теперь еще и от имени Евросоюза. В этом плане Россия ушла далеко вперед Европы. В России давно не запрещается устанавливать памятники жертвам красного террора, никто не запрещает высказывать мнение по тем или иные событиям истории, в том числе и по событиям времен II Мировой войны, в то время как в Европе нечто подобное до сих пор преследуется по закону.

11 февраля 1945 г. в Ялте состоялся преступный сговор западных демократий - Англии и США - с коммунистическим режимом. 29 июня 1945 г. подключился к этому соглашению и генерал де Голль (Франция). Было подписано секретное соглашение о выдаче "на родину" всех жителей СССР по состоянию границ на 1 сентября 1939 г., независимо от их согласия. Первой жертвой этого соглашения стали бывшие советские граждане, воевавшие против большевиков в Русской освободительной армии генерала Власова. Однако это соглашение игнорировало Женевскую конвенцию 1929 г. по обращению с пленными, в соответствие с которой правовое положение пленных "определялось исключительно внешними признаками - формой, которые они носили на момент пленения, а не их национальностью". РОА имела немецкую форму. Женевская конвенция соблюдалась в ходе войны, так как в армиях Англии и США были и эмигранты из Германии и Австрии (в том числе евреи), и это их оберегало от опасности в случае пленения. Однако после окончания войны, вопреки Конвенции, союзники без всякого разбирательства и суда стали рассматривать власовцев "как предателей союзной державы". Идея Третьей силы, "Не за Гитлера, не за Сталина, а за свободную Россию", не нашла понимания и поддержки у западных победителей. Власовцев пытаются изобразить в качестве "предатели", хотя у них, после 20 лет красного террора в России, было не меньше оснований для борьбы с коммунистическим режимом, чем у немецких евреев с национал-социализмом.

При встречах с репатриационными комиссиями многие бойцы РОА заявляли, что сознательно взяли оружие, чтобы бороться против кровавого режима, и что они не верят сталинскому "прощению", и предпочитают выдачи смерть. Около 30% власовцев и военнослужащих "восточных легионов" сразу после выдачи были расстреляны, остальные (выданные позже) получили по 25 лет концлагерей. Англичане и американцы прекрасно знали, что ждет выдаваемых. В Любеке, Мурманске, Одессе производились массовые расстрелы. Англичане писали об этом рапорты. В главном пункте передачи казаков - Юденбурге - многие дни и ночи непрерывно работали расстрельные команды, постоянные залпы глушились запущенными для этой цели двигателями. Британский министр иностранных дел А. Иден признавал: "если мы сделаем так, как хочет советское правительство, ...мы многих из них пошлем на смерть"; но "нам они здесь не нужны". 4 сентября 1945 г. Военный кабинет одобрил предложения А. Идена. У американцев дискуссия была более продолжительной, но с тем же результатом.

Среди выданных коммунистическому режиму оказались и около 200 тысяч причерноморских немцев так называемых фольксдейче (Volksdeutsche), которые, попав в оккупационную зону, были переселены в Германию, и получили немецкое гражданство. Любопытно, что депортация немцев из Поволжья в 1941 г., - это преступление, которое находит отражение и в Резолюции ПАСЕ. А о выдаче союзными войсками причерноморских немцев (Schwarzmeerdeutsche) из Германии в 1945 г., в результате чего они оказались в тех же лагерях ГУЛага, что и поволжские немцы, в резолюции ПАСЕ почему-то умалчивается.

Англичане так усердствовали с выдачами, что даже перевыполнили Ялтинские соглашения. Многие тысячи русских, солдат и офицеров Белой армии, никогда не живших в СССР, покинувших Россию во время Гражданской войны (будучи, между прочим, признанными союзниками англичан и американцев по Антанте) были переданы в руки НКВД. Так, например, среди офицеров генерала Т. И. Доманова в Австрии 68%, являлись старыми эмигрантами, не мало их было среди рядового состава и членов семей.

Выдачи производились во всех районах Германии и Австрии занятых союзными войсками, а также во Франции, Италии, Северной Африке, Дании и Норвегии. Только маленькое княжество Лихтештейн смогло противостоять всем настояниям и угрозам большевизма, не допустив нарушения государственных законов и христианских заповедей. Глава княжеского правительства А. Фрик заявил: "Я не хочу, чтобы мои внуки когда-нибудь могли сказать, что их дед был убийцей". Эта монархия была единственным государством в Европе, которое отказалось присоединиться к всеобщему демократическому предательству.

В казачьем стане в Лиенце (Австрия) разыгралась одна из главных трагедий насильственных выдач. 28 мая 1945 г., казаки обманным путем были переданы в руки НКВД. 1 июня 1945 г. англичанами совместно со СМЕРШем был предпринят штурм казачьего лагеря, большинство поселенцев которого составляли женщины и дети. В Лиенце и на Драве в июне 1945 г., уже через месяц после окончания войны, было убито 37 генералов, 2.605 офицеров, более 29.000 казаков.

В числе не подлежащих выдачи были хорошо известные англичанам союзники по I Мировой войне генерал-майор С. Н. Краснов, атаман П. Н. Краснов, генерал-майор князь Клыч Султан-Гирей, генерал-лейтенант А. Г. Шкуро, награжденный английским орденом Бани. Приглашенные на переговоры с англичанами, на которых, якобы, должен был обсуждаться вопрос о будущем казаков, генералы были обманом путем выданы НКВД. Все они были повешены в 1947 г. в Москве.

По сообщениям советского уполномоченного по делам репатриаций генерал-полковника Ф. И. Голикова, только к 7 сентября 1945 г. западными союзниками было выдано 2.229.552 человека. Согласно другим источникам в том же 1945 г. было репатриировано 5.236.130 граждан. Все это происходило в то время, когда союзники-победители торжественно подписывали Устав ООН и на Нюрнбергском процессе судили побежденных за "тягчайшие преступления против человечества".

Коммунисты уничтожили в России десятки миллионов противников своего режима. Западные демократии погубили остальных, - тоже миллионы, выдав их на расправу кровожадному большевизму. И если сегодня говорить об осуждении коммунистического режима и реабилитации его жертв, то первые реальные шаги в этом направлении, а не высокомерные поучения и претензии к современной России, должна предпринять Европа.

А. Триллер (Германия)

Burgerinitiative "Wahrheit, Gerechtigkeit, Zukunft"
Будем благодарны за предоставленные материалы, свидетельства очевидцев насильственных выдач, копии документов, фотографий, воспоминаний о пребывании в Третьем Рейхе, службе в Вермахте, о судьбах русских эмигрантов в Германии, фольксдейче, казачества.
RDK - Postfach 21 02 35
51628 Gummersbach
E-mail: Volksdeutsche-Stimme@web.de

Монархистъ № 56, 2006, АРХИВ

К СОДЕРЖАНИЮ

Е. Лукашевский, Санкт-Петербург

К 150-летию окончания Крымской войны

Начало конца европейского мира

В марте 2006 г. исполнилось 150 лет со дня подписания мирного договора между Россией, с одной стороны, и целым концертом враждебных ей государств - Турцией, Францией, Великобританией, Италией (Сардинским королевством) при "мирном содействии" Австрии и Пруссии.

России приходилось часто воевать, но, по преимуществу, это были войны с одним, максимум двумя противниками, и велись они, обычно, в союзе с довольно сильными и, подчас, активными военными партнерами. Но впервые России пришлось столкнуться со сплоченным враждебным союзом стран Европы и Азии.
Ложь воплотилася в булат;

Каким-то Божьим попущеньем
Не целый мир, но целый ад
Тебе грозит ниспроверженьем
Все богохульные умы,
Все богомерзкие народы
Со дна воздвиглись царства тьмы
Во имя света и свободы!

- такими словами откликнулся великий русский поэт Ф. И. Тютчев на так называемую Восточную войну, единственную войну с Турцией, в которой Россия, впервые за более чем 150 лет, потерпит поражение. Не от Турции, нет, а от ее союзников - демократической Франции и либеральной Англии.

Последняя блестящая победа над Турцией была одержана в войне 1828-1829 гг., завершившейся Адрианопольским миром. Важнейшим ее достижением было получение подвластными Турции княжествами Молдавией, Валахией и Сербией полной внутренней автономии и российского покровительства, а также признание турками независимости греческих земель на юге Балканского полуострова, из которых в 1830 г., по соглашению великих держав, было создано королевство Греция. Кроме того, турецкое правительство предоставляло свободу торговли русским в Турции и открывало свободный проход через Босфор и Дарданеллы кораблям всех дружественных наций.

На долгие годы между странами устанавливались дружественные отношения. Россия даже защищала внешние интересы Турции. Более того, сам султан в 1833 г. прибег к помощи России во время восстания против него египетского паши. Из врага, наиболее грозного и опасного для Турции, Россия превратилась в друга и защитника "больного человека", как называл разлагавшуюся Османскую империю Николай I.

Но, более всего, Государь видел в себе защитника православных народов, населявших Балканский полуостров - сербов, болгар, македонцев, боснийцев, и тяжко страдавших от османского ига. Европейская дипломатия лицемерно осуждала "зверства турок", но на деле стремилась блокировать каждый шаг со стороны русского правительства, направленный на облегчение участи балканских славян, видя в политике царского правительства только стремление России подчинить своему влиянию и даже государственной власти народы Балкан.

Противодействуя русскому влиянию, французская и особенно английская дипломатия сумела достичь больших успехов при султанском дворе. Под ее влиянием турки начали вести себя все более нагло и вызывающе. Дело дошло до крупного столкновения между Россией и Турцией по поводу Святых мест.

Издавна русские цари считались покровителями проживающих в Турции православных христиан. Это относилось и к святыням в Палестине, прежде всего в Иерусалиме и Вифлееме. И вот, решением султана, ключи от православного Вифлеемского храма были взяты от греков и переданы католикам. Инициатива исходила от "лучшего друга мусульман", как его именовали дипломаты при турецком дворе, "без пяти минут императора" Франции Луи Бонапарта.

Но за наглой и крикливой Францией стояла тихо-подлая Великобритания. Ее министр иностранных дел лорд Пальмерстон, так изложил свои заветные мечты: "Идеальная цель войны заключается в следующем: Аландские острова и Финляндию возвратить Швеции; ядро польского королевства восстановить как барьер между Германией и Россией; Валахию и Молдавию отдать Австрии; Крым, Черкессию и Грузию… передать Турции". Вот так. Нe больше, не меньше. Скотство "благородного лорда" особенно бросается в глаза, если отметить что Император Николай I не был враждебно расположен Англии, уважал ее политический строй, культуру, традиции (его няней была шотландка Лайон). В 1840 г. он отказался от преимущественных прав в Турции и, видя в перспективе кончину "больного человека", мыслил раздел ее владений только в порядке соглашения с другими заинтересованными державами, и при учете интересов завоеванных турками народов.

Не последнюю роль в развязывании Крымской войны сыграл и Ватикан. Как отметил современный исследователь академик В. Шеремет: "Опираясь на хранящиеся в российских архивах уникальные европейские (в частности, переписку папы Пия IX и Наполеона III), арабские, турецкие, курдские документы, показания пленных, данные разведки, можно утверждать, что Восточную войну начал Ватикан, решив бороться против стремительного усиления восточно-христианского мира".

Охрана Святых Мест, по словам Государя Николая I, "должна бы была нам принадлежать безраздельно, или, по крайней мере, мы должны были иметь там более широкие права, чем латиняне. Это покровительство христианам французов смешно. В Турции и в Сирии больше православных, чем католиков, и наследие Восточных императоров не принадлежит французам". После того, как турки отказали вернуть православным грекам ключи от храма Воскресения Христова, русские войска заняли Молдавию и Валахию, "в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России". Султан обратился с протестом к другим державам. Из Вены в Петербург была направлена нота, которую Николай I принял во внимание. Но английский посол Стратфорд-Редклиф, лично ненавидевший Государя, навязал Турции разные изменения в этой ноте, с которыми Николай I не мог согласиться. Турция предложила России в 15-дневный срок очистить княжества, и когда этого не последовало, 14 сентября 1853 г. объявила войну. 27 сентября английский и французский флот вошли в Босфор, и 20 октября Россия объявила войну Турции.

18 ноября вице-адмирал П. С. Нахимов разгромил турецкий флот в Синопской гавани. Император писал в рескрипте Нахимову: "Истреблением турецкой эскадры при Синопе вы украсили летопись русского флота новой победой… Статут военного ордена Св. Великомученика и Победоносца Георгия указывает награду за ваш подвиг. Исполняя с истинной радостью постановление статута, жалуем вас кавалером Св. Георгия второй степени".

22 декабря 1853 г. англо-французский флот без объявления войны, вступил в Черное море. На запрос о мотивации таких действий, из Лондона и Парижа последовали дерзкие ответы, что это делается для прикрытия турецкого флота. Русские послы были отозваны из Франции и Великобритании. Выслуживаясь перед ведущими европейскими державами, войну России объявило Сардинское королевство, глава правительства которого, граф Кавур, рассчитывал таким образом обеспечить их лояльность своим планам насильственно-революционного объединения Италии.

Совсем недалекой и попросту предательской оказалась позиция Австрии, которой Император Николай I так доверял, как традиционному союзнику в борьбе с Турцией. Свежи были воспоминания и о фактическом спасении Австрии как великой державы во время смуты 1848-1849 гг. русским оружием. Государь-Рыцарь Николай I, естественно, рассчитывал на элементарную благодарность и, как минимум, на благожелательный нейтралитет сок стороны австрийского правительства. Но из Вены пришел запрос: даст ли Русский Царь обещание не интересоваться впредь судьбой славян, отказавшихся под властью Габсбургов? Ответ Государя был недвусмысленным: "Позволишь ли ты себе, апостольский император, интересы турок сделать своими? Допустит ли это твоя совесть? Произойди это, Россия одна под сенью Святого Креста пойдет к своему святому назначению. Если же ты будешь поддерживать дело турок и пойдешь против меня под знаком полумесяца, то это приведет к отцеубийственной войне...". Как показала практика, совесть австрийского монарха оказалась достаточно эластичной, чтобы всеми силами вредить России в ее неравной борьбе с почти всей "цивилизованной Европой", предавшей христиан, порабощенных турками.

Наконец, мягко говоря, очень странную позицию занял и шурин Императора Николая I Прусский король Фридрих-Вильгельм IV, который 20 апреля 1854 г. заключил договор с Австрией, с целью изгнания русской армии из Молдавии и Валахии. Княжества были оккупированы "дружественными" турецкими и австрийскими силами.

Россия, таким образом, оказалась в одиночестве перед сплоченным военно-дипломатическим союзом почти всей Европы и Турции. Сложно усомниться, что любая другая страна мира не сумела бы выдержать такого давления, и пошла бы на уступки по всем вопросам, бросив на произвол судьбы страждущих единоверцев - как в Святой Земле, так и в землях западных и южных славян. Любая, но не Россия, и не ее Государь.

8 апреля 1854 г. союзный флот в числе 28 кораблей впервые бомбардировал Одессу, но попытка союзников высадиться оказалась неудачной. Столь же безуспешны были попытки английских десантов на Аландских и Соловецких островах, в Петропавловске-Камчатском, призванных, впрочем, скорее, для отвлечения внимания русского командования от основного театра войны.

Обмануть Николая I, которого историк Н. Шильдер именует творцом самостоятельного развития русского Инженерного корпуса, не удалось. Государь предвидел, что противники нанесут удар именно в районе Севастополя, и принял свои меры. В начале 1854 г. Э. И. Тотлебен, знакомый Николаю I по Петергофу, где тот руководил практическими саперными работами, был вызван в главную квартиру Дунайской армии, а позднее был направлен в Севастополь. Государь настоял также на том, чтобы опытный генерал кн. Паскевич, не смотря на все увеличивающееся враждебное поведение Австрии, двинул гвардию в Крым.

После поражения под Альмой, 8 сентября 1854 г. союзники вышли к Севастополю с западной стороны и начали методический обстрел города. Командование обороной города взяли в свои руки славные моряки - адмиралы Корнилов, Нахимов и Истомин. Они приняли решение затопить часть русских кораблей при входе в Севастопольскую бухту, чтобы сделать невозможным вторжение в нее с моря. Пушки и прочее снаряжение были переданы на берег. Земляные укрепления, спроектированные Тотлебеном, представляли собой сплошную крепостную стену.

Не будем подробно останавливаться на героической обороне Севастополя, описанной тогда еще молодым капитаном артиллерии Л. Н. Толстым, говорить о подвигах солдат, матросов и просто жителей города-крепости, вспоминать ставшие уже хрестоматийными имена великого врача Пирогова, знаменитой сестры милосердия Даши Севастопольской и героя-матроса Семена Кошки. Об этом написано не мало, и известно большинству.

Одним за другим погибли на редутах Севастополя отважные вожди обороны Корнилов, Нахимов и Истомин. Союзники, постоянно получая подкрепления, сумели создать оккупационный корпус в 120.000 человек. К началу 1856 г. под Севастополь прибыл искусный французский инженер генерал Ниель, сосредоточивший основное направление осадных работ против Малахова кургана - ключа оборонительной линии. Продолжалась осада Севастополя 350 дней. Она сконцентрировала на себе основные усилия боровшихся сторон, и стала предметом всеобщего удивления: в Европе никто не мог понять, почему столь мощный экспедиционный корпус, включавший в себя отборные войска великих держав и Турции, не мог взять всего один русский город. Император Николай I со своей стороны приказал считать за год каждый месяц службы в Севастополе.

18 февраля 1855 г. Император Николай Павлович скончался. По словам Митрополита Киевского Платона: "То был истинно-православный, глубоко верующий Русский Царь, и едва ли наша история может указать другого и подобного ему в этом отношении... Да не вступись он за Австрийскую монархию, - и это многосоставное и разнородное государство распалось бы, для нас открылся бы путь к Царьграду, и не было бы Крымской войны. Австрия удивила мир своей неблагодарностью, воистину самой черной, едва ли не самой беспримерной во всей истории человечества. Все это так, но что было побуждением повести войну претив мятежной Венгрии? Слава русского оружия? Слава мощного Русского Царя? Мзда какая-нибудь? Нот и нет, а одно - верность обетам Священного Союза, истинно рыцарская честь... Наш незабвенный царь-христианин был чужд этой политики-блудницы, с которой так открыто для всего мира любодействовали и Австрия, и Пруссия, и Англия, и другие державы. Да, у нашего Царя Николая I был самая прямая, частная душа".

27 августа 1855 г. французам удалось ворваться в Малахов курган и овладеть им. В обороне Севастополя появилась брешь, и город, почти совершенно разрушенный, решено было оставить. Войска отошли через рейд на север. Уже после падения Севастополя, русской армии удалось достигнуть блестящего успеха на Кавказе. Генералом Н. Н. Муравьевым была взята важная крепость Карс. Осенью 1855 г. Император Александр II посетил Крым и лично поблагодарил севастопольскую армию за ее старания и труды.

Взятие Карса дало России возможность поднять вопрос о завершении войны без ущерба для чести страны. Наполеон III, несмотря на все свои амбиции, также страстно желал мира: война поглощала огромные силы и средства и, не смотря на пропагандистскую шумиху, давала очень скромные результаты. При посредничестве Австрии и Пруссии мир был заключен в Париже в марте 1856 г. Условия Парижского трактата были довольно тяжелы. Россия возвращала Севастополь в обмен на Карс. В пользу Молдавского княжества Россия отказывалась от небольшого участка территории в устье Дуная. Но главное, Россия теряла право иметь военный флот на Черном море и прерогативу покровительствовать христианским подданным Турции, которые были поставлены под протекторат всех великих держав. Впрочем, от планов окатоличивания Святых мест им тоже пришлось отказаться.

Но были ли достигнуты те цели, которые ставила перед собой европейско-турецкая коалиция (см. цитированную выше фразу лорда Пальмерстона)? Нет! Ни протурецкая политика Великобритании и Франции, ни бесчестная позиция Австрии не принесли им никакой особой пользы. Ведь если вдуматься, то единственным результатом затяжной и тяжелой для всех стран-участниц 3-летней войны "объединенной Европы" и Турции против оставшейся в политической изоляции России, было взятие всего одного-единственного русского города! Надобно очень сильно не любить Историческую Россию, чтобы увидеть в этом "доказательство отсталости Царского Самодержавия".

Современный историк-востоковед М. Якушев подчеркивает: "статус-кво Святых мест был сохранен кровью русских солдат - в результате бескомпромиссной рыцарской позиции России в деле защиты преимущественных прав Иерусалимской Православной Церкви в Палестине в соответствии с положением дел, существующим со времен Византийской империи".

Чего же достигла Европа? Ровным счетом ничего. Избавившись от влияния России - "мирового жандарма", единственного честного блюстителя принципов Священного Союза, пытавшегося обеспечить мирное развитие континента, она погрузилась в серию локальных войн. Австрия теряет свои североитальянские владения, отошедшие к Италии. Во Франции окончательно гибнет империя Бонапартов, а Эльзас-Лотарингия переходят к объединенной Германии.

Умная, просчитанная политика министра иностранных дел князя Горчакова, использовавшего результаты франко-прусской войны 1871 г., дала России возможность взять реванш даже не прибегая к силе. Царское правительство официально объявило об отказе от соблюдения пунктов Парижского трактата. Россия вернула себе Черное море.

Эта статья начиналась строками Ф. И. Тютчева, его же стихами хотелось бы ее и завершить:

Но вера нас не обманула -
И Севастопольского гула
Последний слышим мы раскат
Удар последний и громовый,
Он грянул вдруг животворя:
Последнее в борьбе суровой
Теперь лишь высказано слово,
То - слово Русского Царя!

Е. Лукашевский, Санкт-Петербург

Монархистъ № 56, 2006, АРХИВ

К СОДЕРЖАНИЮ

А.Сорокин, Санкт-Петербург

Учение Л. А. Тихомирова о свободе

(Окончание. Начало в №54-55)

Положительное явление, порождающее гражданскую свободу, — это наша свободная личность, личность, взятая во всей ее полноте, не только в отношениях к социуму, что характеризует лишь абсолютизируемого либералами индивидуума, но также в отношении человека к самому себе и, конечно же, к Богу. Основное свойство личности есть свобода. Она отражается повсюду, где проявляется жизнь личности, а потому проявляется и в гражданской жизни. Гражданская свобода есть отрицательное условие, необходимое для того, чтобы личность, по существу свободная, могла жить в обществе.

Сила всегда будет более обеспечена в своих правах, и всегда будет стремиться, при случае, захватить чужое право. Поэтому абсолютная свобода как закон общественного устроения не то что ошибка, а просто не существует. Охрана права и свободы личности в обществе всегда будет весьма относительной. Вопрос сводится только к тому, относительно больше или относительно меньше охраняется наше право и при каких условиях это лучше достигается.

Л.А. Тихомиров видит охрану прав личности, во-первых, в общественном мнении и в том устройстве общества, при котором общественное мнение становится всего разумнее и сильнее, во-вторых, в повышении развитости личности. В обоих отношениях — то есть как для выработки личности, так и для выработки общественного мнения — важнее всего присутствие в обществе разумной системы авторитетов, которая разрушается либеральным демократизмом и заменяется системой ничтожных авторитетов. Краеугольным камнем либеральной идеологии являются, как известно, свободные выборы авторитета. “Странное сочетание слов! - восклицает русский философ, - Это значит, что я, нуждаясь в авторитете, то есть, будучи ниже его, выбираю его, то есть сужу о нем, оцениваю, определяю, кто из одинаково превышающих мое понятие людей более ценен”.

В обществе разумно расслоенном, различные слои которого твердо сложены, проникнуты сознанием своих обязанностей, каждый человек составляет частицу известной группы. Посему каждый человек получает известное руководство от людей наиболее уважаемых. Мысль людей более выдающихся освещает мысль более слабых, менее развитых. Общественное мнение слагается в той высоте, какая доступна, по степени развития лучших членов общества.

В обществе же либерально-демократическом необходимое расслоение происходит вопреки сознательному стремлению людей, которые, напротив, стремятся создать общество, чуждое расслоению. Общественные авторитеты понижаются, общественное мнение слагается под руководством не лучших людей. Все эти обстоятельства чрезвычайно понижают способность либерально-демократического общества давать охрану правам личности.

Либеральный демократизм слил понятие о свободе личности с понятием об ее участии в управлении обществом. Он смешал права человека и права гражданина, как нечто будто бы тождественное. Однако, “политическая свобода, - продолжает Л.А. Тихомиров, - то есть участие гражданина в управлении государством, сама по себе нисколько не обеспечивает свободы его бытовой жизни. Участие в управлении государством нимало не исключает деспотизма в отношении отдельной личности. Самодержавный народ вообще склонен к деспотизму, а личность, хотя и входит ничтожным атомом в коллективное целое самодержавного народа, слишком слаба, чтобы ему противиться”.

Что мы наблюдаем в сфере абсолютизируемой гражданской и политической свободы? Стремление к ней как будто достигает апогея, и слова о свободе наполняют мир, науку, философию и конституцию. Но все это быстро оказалось простой фантасмагорией, и вместо провозглашавшейся абсолютной свободы стало развиваться полное упразднение свободы личности и общества. С тех пор как стала падать развивающаяся личность, в нашем культурном мире все больше начинает проявляться несовместимость свободы с государственным порядком, свобода вырождается в анархический и противообщественный произвол, порядок же выступает в виде подавления свободы заменяя произвол личности произволом государства.

Религия политической свободы провозгласила построение общества из свободы. Но воображаемые абсолютные права личности могли теоретически поддерживаться в обществе только при постоянном непосредственном управлении гражданами их государства. В действительности даже и при этом свобода личности не могла бы быть обеспечена. Непосредственное управление оказалось неосуществимой фантазией. Пришлось прибегнуть к представительству, которое, разумеется, шаг за шагом оттесняет граждан от власти и, в конце концов, оставляет им только один момент “свободы” - при подаче голосов на выборах. Но оказалось, что даже и в этот момент гражданин есть величина, близкая к нулю, а действительную силу составляют “политиканы”.

Но построение политической свободы из якобы самодовлеющего внешнего права личности выразилось не в одной игре безвредных миражей, а неудержимо влекло мир к понижению права и упразднению свободы. Человек был провозглашен созданием внешних условий. Личность этим, конечно, уничтожалась. Человек представлялся уже не причиной чего-либо, но лишь следствием. Вместе с утратой личной свободы, все более и более утрачивалась ответственность и, в конце концов, на пьедестал свободы был возведен произвол. Такое воззрение само по себе упраздняет свободу, так как свободе в свойстве быть первопричиной. Это открытие угнетающе подействовало на личность. Либеральный демократизм в этом отношении является столь вредным для свободы личности, что вреднее его может быть только подготовляемый им социальный демократизм.

Важную, если не главную причину, ошибочного понимания свободы Л.А. Тихомиров усматривает также в секуляризованности либерального сознания. Человек имеет в себе образ Божий как онтологическую основу своего существования, причем этот образ не ограничивается какой-либо одной стороной его или свойством, но проникает во всю его жизнь. Из этой сообразности Богу проистекает свойственная человеку свобода, способность к самоопределению, в силу которого человек сам является началом своих действий.

Но отвергающий истинного Бога и обожествляющий человека гуманизм, путаемый многими с милосердием, потерял объективные духовно-нравственные ориентиры оценки человеческой деятельности, позволяющие отграничить свободу от произвола. Действительно, обратим внимание, хотя бы, на так называемый “нравственный категорический императив”. Почитаемое в “свободном” обществе альфой и омегой межличностных отношений правило, гласит, как мы знаем, следующее: “Поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы другие поступали с тобой”. Между прочим, следует отметить, что он понимается многими совершенно по-другому, т.е. “поступай с другими так, как другие поступают с тобой” - уже знакомое всем нам “око за око, зуб за зуб”. Но и точное понимание категорического императива не дает правильного руководства в действиях. Можно предположить, что конкретный человек, само собой разумеется, хочет, чтобы другие относились к нему хорошо, и, следовательно, он сам должен так же относиться к другим людям. Тогда надо было просто сказать: “Поступай с людьми хорошо”. Но все дело в том, что человек, утративший вследствие самообожения ясное видение объективно детерминированного добра и зла, считающий единственным мерилом добра и зла себя и свою субъективно понятую пользу, может желать зла и себе самому, принимая его за добро. Будет ли он в таким случае свободен? Нет, действия под влиянием заблуждения даже и в юриспруденции квалифицируются, как совершаемые в результате искажения истинной воли. Таким образом, уже и в области гражданских прав понятие свободы соотносится с понятием истины. Свободен не любой выбор, а выбор нравственно-сознательный, выбор истины, реальности, не только существующей независимо от нашего сознания, но и являющейся, с точки зрения духовно-нравственной, абсолютной и положительной ценностью. Нельзя ставить знак равенства между свободой выбора и свободой выбора между добром и злом. У человека есть возможность, но нет права выбора зла.

Рассмотренный императив, на первый взгляд, воспроизводит христианскую заповедь “возлюби ближнего своего, как самого себя”. Однако все обстоит совсем иначе. Заповедь Божия требует любви, т.е. объективно положительного отношения, не “как ты хочешь”, а “как хочет Бог”, отношения невозможного без внутренней свободы, без знания добра, знания, которое дается человеку не только и не столько в отношениях между самими людьми, но обязательно в отношении человека к Богу.

Заповедь о любви к ближнему, как известно, не является главной заповедью. “Возлюби Господа Бога твоего” – исполнение именно этой заповеди обеспечивает бодрствование в человеке совести, голоса Божия, позволяющего отличать истинное, абсолютное добро от зла. Следование именно этому правилу наполняет личность тем духовным содержанием, которое делает его свободным, выбирающим добро и следующим ему ради любви к Богу. Любовь к Богу нужна не Богу, а самому человеку. Для человека это - необходимое условие восхождения к высшему совершенству.

Итак, духовное содержание человека, созданного по образу и подобию Божиему свободным и способным любить, рождается в области духовно-религиозного существования. Здесь собственно и черпает человек средство развития своей духовной самостоятельности, и чем сильнее подчинение человека Богу, тем более он становится самим собой. Свобода есть самоподчинение Богу, нравственное самоопределение личности, добровольное, духовно и нравственно зрячее, если можно так выразиться, самоограничение. Свобода есть действие, совершаемое в результате выбора, ответственного перед Богом. Таков смысл евангельского учения о свободе, с точки зрения которого Л.А. Тихомиров, и анализирует либерально-атеистическую идеологию. Оно, в общем, устанавливает тот факт, что перед человеком нет другого выхода, как быть или “рабом Христа”, или “рабом диавола”, и первый род подчинения именно называется свободой. Однако, “рабство Христу” есть спасение от рабства “князю мира сего”, подчинение тому самому элементу, который составляет наше “я”, подчинение, основанное на любви, сознательном и волевом исполнении заповедей Божиих, оно не отнимает свободу у человека, а делает его самотождественным, освобождает от противного человеческой сущности подчинения миру антидуховному. Подданные Царства Божиего, Царства духовного, “не от мира сего”, верностью, из веры и любви проистекающей, обретают истинную не ограниченную необходимостью выбора между добром и злом внутреннюю свободу, как величайший дар.

Построение же общественной свободы, раз человек в общении с Богом выработал свою духовную самостоятельность, лежит уже на нем самом и границы ее определены заповедью “Воздавайте Божие Богу”.

Духовная свобода неразрывно соединена с чувством обязанности, долга, вследствие чего личность не только имеет потребность проявлять себя, но не может поступиться ничем для этого необходимым. То, что в отношении личности к самой себе является свободой, то в отношении Бога является долгом. Это обстоятельство делает невозможным отказ от права, необходимого для исполнения долга.

“Где дух, там свобода, - провозглашает русский философ, - и нет ее в ином месте. Негде ее больше зарождаться. А без нее нет и права общественного”.

Такое понимание свободы утрачено в либеральном обществе, которое, по словам Л.А. Тихомирова, “осуждено быть очень грубым; …свобода может в нем сохраняться разве в словах и формах, но не в содержании”.

Одним из аспектов либерального восприятия свободы является то, что свобода определяется только в смысле негативном, в смысле отсутствия внешнего ограничения - чем сильнее развивается право, тем более сокращается свобода. Это переводит вопрос о свободе в сферу умозрительных рассуждений об абстрактных возможностях. Однако “стоит нам только отрешиться от привычного отрицательного понимания свободы как отсутствия внешнего стеснения, - пишет Л.А. Тихомиров, - стоит вспомнить, что свобода состоит в возможности действия, - и мы поймем источник ошибки. В самом деле, свобода, возможность действия, зависит вовсе не от одного отсутствия стеснения, а гораздо больше от обладания средствами действия, без которого свобода превращается в фикцию. Итак, в вопросе о свободе нельзя ни на минуту упускать ее положительного элемента, т.е. средств действия. Там где есть средства действия, есть свобода, там, где их нет, нет и свободы”. И главным средством действия является внутренняя свобода. Подрыв связи с Богом, равно как и ложное направление общения с духовным миром прямо разрушают способность человека к свободе, а потому и возможность свободного общества и государства. Поэтому первой заботой всех желающих развития свободы должно быть поддержание ее в самой душе человека, а для этого – сохранение связи человека с духовным миром в виде его связи с Богом.

Существо политической свободы состоит в том, что народ дает направление действию государства. В этом отношении не следует видеть противоречия в излюбленной для христианства неограниченной монархии с идеей подчинения государства народу… Теперь задача подчинения государства народу считается достижимой только основывающимися на человеконадеянии демократическими способами. Но это неверно. Формы построения Верховной власти обуславливаются нравственным настроением народа. Если в народе имеется стремление подчинить государство верховенству этического начала, единственным орудием для этого является неограниченная волей относительного арифметического большинства, руководствующаяся волей Божией монархическая власть - власть, которая имеет более ясные обязательные нормы, нежели власть, создаваемая выборами.

Таковы идеалы свободы Л.А. Тихомирова, идеалы, в основе которых лежит не прошедшее, как утверждали его оппоненты, а в вечное, которое было в прошлом, есть в настоящем и будет в будущем.

А. Сорокин, Санкт-Петербург

Монархистъ № 56, 2006, АРХИВ

К СОДЕРЖАНИЮ

А. Левченко, Харьков

Соперник Чкалова и Кожедуба

Русский летчик Леонид Байдак, боевой ас трех войн, хотя и неизвестный в сегодняшней России, но по праву входящий в список самых выдающихся авиаторов мира, службу свою начинал в пехоте. С началом I Мировой войны он поступил в Чугуевское военное училище, которое покинул через четыре месяца с погонами прапорщика на плечах и жаждой подвига, коей была поголовно охвачена тогда русская молодежь. Звездным часом для него стала служба в безумно популярной на заре ХХ в. авиации.

Распрощавшись с окопами и маршами "царицы полей" Л. Байдак поступил в Гатчинскую авиационную школу, и начал учиться покорять небо. Так уж вышло, что, отучившись, он стал одним из последних царских летчиков, окончив авиашколу в марте 1917 г., за день до отречения от престола Императора Николая II.

"Свободная Россия" недолго протянула без царя, развалившись буквально на глазах, проиграв войну и погрязнув в смуте. Во всех концах ее вспыхивали зарницы начинавшейся Гражданской войны. Те немногие, кто еще сохранил честь, совесть и разум, вставали на борьбу с большевизмом. Был среди них и поручик Байдак. Сперва он сражался с большевиками в рядах Северной Армии генерала Миллера. Воевал геройски, судя по тому, что Верховный Правитель России адмирал Колчак наградил его орденом Св. Георгия - одним из последних в истории этой легендарной награды.

После поражения антибольшевистского фронта на Севере и эвакуации остатков белых войск, Л. Байдак отправился продолжать бить поработителей России на Юг - в Русскую Армию генерала Врангеля. И бил их так, что только перья летели! Так, например, в июне 1920 г. с помощью всего лишь 6 самолетов белые полностью разбили прорвавшийся через фронт 3-тысячный красный конный корпус Жлобы. Только во время одной этой операции Байдак совершил 10 боевых вылетов и сбросил 135 бомб общим весом 85 пудов. Красные пытались завязать воздушные бои, но безрезультатно. В истории военного искусства нового времени эта операция стала одним из первых примеров уничтожения силами штурмовой авиации большой группы наземных войск. А Байдак за боевые заслуги был награжден орденом Св. Николая Чудотворца ІІ степени - белогвардейской наградой, пришедшей на смену ордену Св. Георгия.

Однако победить полчища красных одной лишь доблестью и умением измотанной и оставшаяся без ресурсов армии Врангеля было уже не под силу. В ноябре 1920 г. белые оставили Крым, эвакуировавшись на кораблях в Турцию. После года мытарств и лишений в лагере на полуострове Галлиполи, русские изгнанники начали расселяться по миру. Как и большинство из них, Л. Байдак оказался в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев (Югославии) - единственной стране из числа союзников, не забывшей помощи русских и по-братски принявшей их. Король Александр І Карагеоргиевич, взошедший на югославский престол в 1921 г., искренне полюбил Россию и русских еще в годы своей учебы в Пажеском корпусе в Санкт-Петербурге. И теперь он великодушно простер руку помощи и принял оказавшихся без родины, никому не нужных эмигрантов, дал им возможность обосноваться, устроиться, жить и трудиться в этой стране. Да и самой Югославии нужны были квалифицированные кадры - многие эмигранты продолжили работать или служить по специальности. Леонид Иванович продолжал летать, поступив на службу в ряды королевских ВВС.

Русские летчики внесли огромнейший вклад в развитие югославской авиации. Едва только оказавшись в этой стране, в 1921 г. они создали Общество офицеров Российского военно-воздушного флота в Королевстве СХС. Согласно уставу организации, утвержденному генералом Врангелем в 1922 г., Общество ставило своими целями "национальное и моральное объединение офицеров; взаимную поддержку, защиту их чести и достоинства; осуществление приобретения знаний; заботу о военных инвалидах". Эта организация, почетным членом которой состоял ставший в последствии легендарным конструктор летательных аппаратов И. Сикорский, приняла активное участие в создании в Югославии авиапочты, пассажирских авиаперевозок и собственной авиационной промышленности. Члену Общества Л. Байдаку была доверена ответственная миссия - испытывать новые самолеты. А вскоре он прославился в Югославии настолько, что, не будь он русским, его по праву можно было бы назвать национальным героем этой страны.

20-30-е гг. ХХ в. вошли в историю как период стремительного развития и огромной популярности авиации, эпоха летной героики, скоростных, дальностных и пилотажных рекордов. Подобно Чкалову в СССР, имя Байдака не сходило с передовиц югославских газет. Многократный победитель всевозможных авиагонок и соревнований он вошел в историю авиации еще и тем, что впервые в истории осуществил перелет из Белграда в Бомбей и обратно. И удостоился высших наград и личной дружбы Короля Александра І.

После смерти югославского монарха от рук наемного убийцы в 1934 г. отношение к русским эмигрантам в Югославии стало постепенно охлаждаться. Росли симпатии к СССР и левым идеям, искусно подогреваемые советскими агентами. В стране появились коммунисты. Когда началась II Мировая война, русские эмигранты и их семьи стали первыми жертвами красных югославских партизан. И тогда они взяли в руки оружие. А взять его можно было только у немцев.

Сперва русские эмигранты объединялись в отряды самозащиты. Затем обрели надежду на освобождение Родины от большевиков. С немецкой помощью, разумеется. Иных шансов и возможностей тогда не было. Со всего мира съезжались в Югославию русские - белые воины и их выросшие в эмиграции дети. Съезжались, чтобы войти в прообраз будущей национальной армии - Русский корпус, который возглавил Георгиевский кавалер и однокашник Л. Байдака по Чугуевскому училищу - бывший харьковчанин, еврей, ставший генералом Вермахта (!!!) Борис Александрович Штейфон. Однако на Восточный фронт Русский Корпус так и не попал, оставаясь до конца войны на Балканах. Германское компандование опасалось, что после победы над Сталиным, вчерашние союзники - белогвардейцы могут развернуть оружие и вместе с поднявшимся народом вышвырнуть немцев из освобожденной России. Говоря откровенно, многие русские, вынужденные сотрудничать с немцами ради победы над большевиками, примерно такие надежды и питали.

Полковник Л. Байдак, командовавший до войны авиаполком ВВС Югославии, оставил эту службу и вступил в Русский Корпус. Здесь боевой летчик страдал без настоящего дела - собственной авиации Корпус не имел. Зато была она у другого русского национального антибольшевистского формирования - Русской Освободительной Армии генерала Власова.

Л. Байдак, возглавивший 1-й авиаполк ВВС РОА, большевикам не присягал, но в армию Власова вступил не без колебаний - слишком широка была пропасть между ним - русским белым офицером и вчерашними краскомами. Немецкая сторона предоставила аэродромы, ангары, обустроенную базу и казармы, а также оружие, самолеты и горючее. Кадрами русской антибольшевистской авиации стали бывшие советские летчики. Недобора не было - на немецкую сторону к 1943 г. добровольно перелетело 66 советских самолетов, а в первом квартале 1944 г. (!) к ним прибавилось еще 203. Это не считая сбитых и взятых в плен пилотов. Вот что писали попавшие в плен Герои Советского Союза летчики Антилевский и Бычков: "Сбитые в честном бою, мы оказались в плену у немцев. Нас не только никто не мучил и не подвергал пыткам, наоборот, мы встретили со стороны германских офицеров и солдат самое теплое и товарищеское отношение и уважение к нашим погонам, орденам и боевым заслугам… Мы узнали, что сотни тысяч русских добровольцев, вчерашних красноармейцев, сегодня воюют плечом к плечу с немецкими солдатами против сталинского правления. И мы тоже стали в эти ряды".

В отличие от немецких летчиков, русские прекрасно знали не только, против чего они воюют, но и цели своей борьбы. Один из летчиков писал в газете: "Мы ведем идейную борьбу. Мы боремся за великую и свободную национальную Россию". Его товарищ признавался, что нелегко принимать оружие из рук чужого народа и вступать в борьбу против людей, родных по крови, "но к нашему величайшему горю для честного и смелого русского гражданина нет иного пути". Эти так называемые "немецкие наемники" и "прихвостни" не получали за свою службу никаких благ, кроме скудного жалованья и обычного фронтового довольствия. И никто из них не дезертировал. Зато жизнью они рисковали, пожалуй, почаще немцев.

Байдак и другие командиры-белоэмигранты заботились о сохранении традиций русского воздухоплавания. Образцами для подражания для пилотов РОА были прославленные царские летчики Уточкин и Нестеров, впрочем, как и комбриг Чкалов. Солдаты и офицеры носили русские кокарды и нарукавные повязки национальных цветов. В русских частях были военные священники. А подчинялись эти части не немцам, а исключительно главнокомандующему РОА - генералу Власову.

Авиация РОА, да и сама Освободительная Армия, создавались тогда, когда поражение Германии становилось неизбежностью: не пришлось освобождать Россию. В конце апреля 1945 г., отвоевавшись в небе над Европой и оставив самолеты на базах, русские летчики пешком направились навстречу американцам - сдавать оружие. Многие из них сумели избежать выдачи НКВД (которую производили союзники), и судьба их оказалась не столь трагична, как участь других власовцев, расстрелянных, повешенных и замученных в советских лагерях. А трое летчиков - бывших белоэмигрантов, в том числе - командир полка Байдак сумели исчезнуть перед самым разоружением. Следы их тогда так и не отыскались.

Спустя четверть века после окончания II Мировой войны и через полвека после изгнания из России,16 сентября 1970 г. в Сан-Франциско скончался выпускник Чугуевского военного училища, русский боевой летчик, Георгиевский кавалер и ветеран трех войн Леонид Иванович Байдак.

А. Левченко, Харьков


№ 56	Санктъ-Петербургъ	годъ 2006





НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ

СОДЕРЖАНИЕ: