НАШ АРХИВ

001-small.gif (28228 bytes)

№ 58-59

Санктъ-Петербургъ

годъ 2006

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ

СОДЕРЖАНИЕ:

И. Воронин

Vox populi - vox VCIOM? Социологи проводят исследования регулярно. Такая у них работа – осуществлять так называемые замеры народных чаяний и предпочтений, а, проанализировав полученные результаты, делать глубокомысленные выводы. Акции социологии как науки от всех этих манипуляций неуклонно падают, и единственный, кажется, в современной России социолог, пытающийся создать национальную школу, – Ксения Касьянова – никак не является законодателем мод.


М. Кулыбин

Заметки на полях современности. Телеапологетика сергианства. “Россия” – государственный телеканал, наиболее чуткий к “колебаниям линии партии”, более других привыкший пресмыкаться перед власть предержащими, с недавних пор начал активно пропагандировать политику серианства и распространять псевдоправославные совпатриотические мифы.


А. Сорокин

Демографический вызов и проблема бюрократии. Предлагаемая статья является вопроизведением доклада, прозвучавшего 10 декабря 2006 г. в Москве на конференции "Русская традиция и перспективы Российской государственности".


В. Филимонов

“Монархист поневоле”. Представление в нашей постоянной рубрике Михаила Осиповича Меньшикова должно было состояться давно. В начале революционного века он был в России, безусловно, публицистом номер один. Однако до поры до времени Меньшиков на страницах “Монархиста” не появлялся: слишком неоднозначная фигура, так сходу не подступишься.


Михаил Меньшиков

Что такое демократия? Эти дни я провожу в одном из уголков древней Греции, волею богов имеющем теперь русское уездное управление, городскую управу и все признаки нашей культуры. Просиживая длинные солнечные дни на высоте, над безбрежным морем, рассматривая многочисленные развалины старых башен и храмов, я невольно задумываюсь о далекой молодости человечества, о прекрасной и светлой - как у нас привыкли ее считать - эллинской цивилизации. Чем она поднялась тогда? Что дало расцвет ей? Что ее сгубило?


Е. Лукашевский

К 90-летию Брусиловского прорыва

Последняя победа Русской армии. Летом 1916 г. русская армия одержала блестящую победу, точнее целую серию побед над австро-германскими войсками в ходе наступательной операции в Галиции. 90 лет отделяет нас от этого важного события, которым завершается героическая история вооруженных сил Царской России. Поэтому представляется целесообразным отметить эти события и коротко охарактеризовать их ход и развитие.


Р. Днепровский (г. Иркутск)

Декабристы: просветители Сибири или агенты британской разведки? Стараниями нескольких поколений советских и несоветских ученых-декабристоведов, в обществе прочно утвердился миф о том, что ссыльные декабристы, якобы “принесли в Сибирь культуру”. Они, де, создали здесь первые учебные заведения, библиотеки, музеи, театры и прочее. До этого царили будто бы на сибирских просторах полное невежество, дикость и запустение.


О пользе вежливости. Предлагаем вниманию читателей небольшой отрывок из книги “Победа над смертью. Неприкаянное юродство простых историй” протоиерея Николая Агафонова из Саратова. Он относится к поездке Великой княгини Марии Владимировны по Волге, которая состоялась в 1993 г.


ПРОПИСНЫЕ ИСТИНЫ.

Священник не монархист не достоин стоять у Престола, священник республиканец - всегда маловер. Монарх посвящается на власть Богом - президент получает власть от гордыни народной; монарх силен исполнением заповедей Божиих - президент держится у власти угождением толпе; монарх ведет верноподданных к Богу - президент отводит избравших его от Бога.

Св. новомученик Митрополит Киевский Владимир (Богоявленский)

Монархистъ № 58-59, 2006, АРХИВ

К СОДЕРЖАНИЮ

И. Воронин

 

Vox populi - vox VCIOM?

Социологи проводят исследования регулярно. Такая у них работа – осуществлять так называемые замеры народных чаяний и предпочтений, а, проанализировав полученные результаты, делать глубокомысленные выводы. Акции социологии как науки от всех этих манипуляций неуклонно падают, и единственный, кажется, в современной России социолог, пытающийся создать национальную школу, – Ксения Касьянова – никак не является законодателем мод.

Время от времени в опросах фигурирует и монархическая тематика, чаще всего она ограничивается вопросом в лоб: “Как вы относитесь к восстановлению в России монархии?” Иногда, что называется для проформы, задаются и сопутствующие вопросы. Они, конечно, только путают респондентов, зато полученные ответы дают заинтересованному наблюдателю хоть какую-то возможность разобраться в том, что же имели в виду как вопрошавшие, так и отвечавшие.

Разобраться, право слово, не так просто. В качестве самого свежего примера – итоги опроса, проведенного в сентябре 2006 года Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ).

 

Сухие дрожжи

Согласно данным ВЦИОМ, вопрос о восстановлении в России монархии считают актуальным 10% респондентов. Большинство опрошенных полагают, что тема не заслуживает их внимания (58%) либо сомневаются в ее актуальности (23%). Почти каждый второй (47%) убеждены, что России лучше всего подходит нынешняя форма правления – президентская. Немало и сторонников советской власти – 22%. Парламентской республике отдают предпочтение 9% опрошенных. И столько же респондентов высказываются в пользу монархии (самодержавной – 3%, или конституционной – 6%). Остальные не определились или не хотят афишировать свои предпочтения.

Большинство (66%) негативно относятся к идее установления в России монархии, но каждый пятый (19%) согласился бы с таким решением, но “не видят такого человека, который бы мог стать монархом в России”, как говорит ВЦИОМ. Еще 3% – безусловные сторонники монархии и “видят человека, который мог бы стать монархом”.

Всего было опрошено 1600 человек в 153 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках Российской Федерации. Статистическая погрешность, как утверждают социологи, не превышает 3,4%. Если статистика, в рамках обозримости собственного носа, знает все, то, объединившись с социологией, она, вероятно, могла бы узнать и нечто большее. Так сказать, на сухих дрожжах что-нибудь да поднялось бы. Кулинария, однако, предполагает, помимо изучения рецептов, и любовь к себе и ближним.

 

Грехи и погрешности

Начнем хотя бы со статистической погрешности.

ВЦИОМ предлагает вопрос: Многие политики и общественные деятели сегодня говорят о возможности восстановления в России монархической формы правления. Насколько важной представляется Вам эта тема?” Предлагается и ответ, удовлетворивший 58% респондентов: “Это совершенно неактуальная тема и обсуждать ее не имеет смысла”.

В это же самое время 66% опрошенных говорят: “Я против монархии в России, для нашей страны это пройденный исторический этап”.

Разница, как видим, целых 8%. Можно, конечно, предположить, что активные противники монархии чувствуют актуальность темы и готовы прямо сейчас открыть дискуссию – но с чего это вдруг? Можно ссылаться на всегда существующую группу “затрудняющихся ответить” - тогда с ее помощью отрегулировать статистическую погрешность в любом направлении, и это будет уже не погрешность, а самый настоящий грех. Допустимо, на крайний случай, предположить существование класса монархических атеистов, которые и сами не верят, и считают крайне необходимым разуверить других.

Согласимся, однако, что от всех этих объяснений попахивает лукавством.

Пример номер два. При 3% “безусловных сторонников монархии” на референдуме за “реставрацию” готовы уже сейчас проголосовать 10%. При 66% противников – “нет” сказали бы только 44%. Еще 33% проигнорировали бы всенародное голосование по данному вопросу. Очевидно, эта треть – люди совершенно изверившиеся в чем-либо. И остается 13% неопределившихся.

Здесь уже можно вспомнить о том, что грехи бываю вольные и невольные. И если в первом примере социологи не ведали что творили, то во втором – заморочили голову и себе, и другим совершенно сознательно.

Результат любого опроса, как минимум, наполовину предопределен формулировкой вопроса.

Говоря очень грубо, даже почти образованные люди, то есть имеющие диплом о высшем образовании, легко путают монархию с анархией, что уж говорить о российской глубинке. Слово “Царь”, напротив, в любой глуши, даже и не российской, трактуется однозначно. В вопросах ВЦИОМ это слово не употребляется вообще (хотя и встречается в официальном комментарии).

Не исключено, конечно, что с изменением постановки вопроса в качестве царя будут фигурировать и президент Путин, и его преемник, и прочие известные и не очень политики. Но ведь и процентные выкладки поменяются серьезным образом. И честный вывод относительно предпочтений россиян необходимо надо будет средактировать так: “Большинство – за единовластие (за власть одного человека)”. И не надо никому ничего приписывать, и тем более изобретать совершенно идиотских вопросов про то, кто кого видит монархом, а кто не видит.

Все сразу встает на свои места: монархическое сознание в России сохранилось, но оно повреждено, так как не исповедуется монархический принцип в его чистоте. Более того, абсолютной аксиомой становится и причина революции: она произошла именно вследствие этого повреждения.

Становится понятно, почему Шульгина, который принимал отречение Царя-Мученика, - называют монархистом. И почему монархистом был Великий Князь Николай Николаевич – он сам хотел занять трон. Примеров из современности приводить не будем – никакой газетной площади не хватит (интересующиеся могут легко отыскать, пролистав подшивку “Монархиста”.

 

Близорукость и дальновидность

Кандидат философских наук и ведущий аналитик ВЦИОМ Михаил Боков сумел разглядеть в итогах опроса нечто подобное. И это тем более удивительно, что на монархическое прошлое России он смотрел сквозь призму исторического материализма, а на монархическое будущее – по всем законам идеалистической философии. Однако в нашем лоскутном мире посылки и выводы стыкуются самым невероятным образом.

Для начала – несколько зазубренных цитат:

“В странах, где характер монархического правления вошел в острое противоречие с представлениями народа о справедливой власти, где понятия монарх и справедливость отдалились друг от друга на критическое расстояние, там монархии пали и были заменены республиканскими формами правления или революционными диктатурами”. Так произошло, по мнению г-на Бокова, и в России.

“В России сложился вариант монархической традиции, при котором абсолютистская власть периодами переходила в тираническую”.

“Личности русских монархов были далеки от идеального представления народа о “добром царе”. Долгие века бесправия и крепостничества в конце концов привели к тому, что народ без драматизма расстался со своим последним царем. Большую роль в этом сыграло то, что Николай II отказался от престола, бросив тем самым вызов богоизбранному характеру своей власти. Ответ народа — равнодушие к судьбе царя”.

Оставим это без комментариев, слишком уж нелепо. Больше внимания хотелось бы уделить по-настоящему глубоким выводам, первый из которых заключается в том, что основной причиной невозможности перехода к монархии (в настоящий момент) является нерелигиозный характер современного монархического сознания.

Вывод номер два: это сознание проявляют практически все без исключения. Политические, экономические и культурные элиты ведут себя как царедворцы. Представители СМИ – добровольно свехлояльны к президенту. Бизнес-сообщество с легкостью признает внеэкономические формы общения.

Согласимся с аналитиком: ничего подобного в республике, пусть даже и президентской, быть не должно.

Несколько менее хочется соглашаться с другими его заключениями, однако и они похожи на правду. Г-н Боков полагает, что “пробуждение монархического сознания в современной России вовсе не означает необходимости возрождения монархии в стране. Не означает это и роста монархических настроений. Проявляя элементы монархического сознания, политическая элита, тем не менее, не готова возродить монархию в современной России. Народ также не готов принять монархию, даже в ее парламентском виде. Он готов принимать механизмы президентской власти как механизмы власти монархической, но не более того”.

Он говорит чрезвычайно обидные для монархистов, парадоксальные, но вполне справедливые вещи. А именно: такое вот монархическое сознание, которое существует сегодня в России, будет защищать себя от навязывания монархии как от обмана. То есть ситуация, в общем-то, критическая: черное и белое перепуталось окончательно.

“Для возрождения монархии в России, – констатирует Боков, – отсутствует главный элемент – религиозная насыщенность монархической идеи. Современное массовое монархическое сознание атеистично, и именно поэтому оно никогда не признает законной и авторитетной любую монархическую власть”.

Принципиальных замечаний, по большому счету, только два. Во-первых, термин монархическое сознание, если уж он не взят в кавычки, необходимо было снабдить уточняющим эпитетом (искривленное, деформированное, поврежденное). Либо использовать какой-то иной термин: патерналистское сознание, вождистское, единовластное (наверняка можно придумать нечто наукообразное и более благозвучное).

В таком случае и говорить о “пробуждении” не придется. Когда это, собственно говоря, “монархическое” сознание в России засыпало? При Ленине, Сталине, Хрущеве и т. д.? Или, может быть, оно не сыграло свою роль в выдвижении Ельцина? Тысячелетнее сознание невозможно ни уничтожить, ни усыпить, его можно только деформировать.

 

Жемчужные зерна

К счастью, и в той социологической каше, которую представляет собой набор цифр, именуемый исследованием ВЦИОМ, можно отыскать что-то полезное и правдивое. Так в куче навоза не теряется жемчужное зерно. Его остается только оттереть.

Наших возможных сторонников очень условно можно разделить по принципам образовательному, политическому и, условно говоря, урбанистическому.

“Поправка на ветер” должна, безусловно, приниматься во внимание, однако же нельзя не обратить внимание на то, что “респонденты с высшим и незаконченным высшим образованием”:

– больше других отмечают актуальность вопроса восстановления Монархии,

– дают в полтора раза больше сторонников Монархии, чем “вообще” россияне,

– почти половина их понимает пользу от восстановления Монархии в трех вариациях: “Монарх – это духовный символ страны, единства ее народа”, “Монархия – это инструмент стабильности власти, гарантия ее спокойной и законной передачи от одного правителя к другому”; “Монархия – это способ восстановить в России историческую преемственность и национальные традиции”.

Не так уж и мало, господа монархисты!

Ставка на крестьянство полвека назад казалась стопроцентной, сегодня это – наша история. Трагическая, заслуживающая нашей скорби и молитв, но – история. Мало того что большинство населения России, согласно последней переписи (здесь статистике поверить придется) живет в городах, так ведь и наибольшее число тех, что не против жить при Царе, по данным всех без исключения опросов, приходится на Москву и Петербург. По подсчетам ВЦИОМ, это 31% (в абсолютном выражении что-то около 4 миллионов человек – неплохая политическая организация могла бы получиться), для остальной России – не более 25%. Причем на селе – 20%, а в городах с населением свыше 500 тыс. жителей – всего 18% (вот ведь загадка!).

Изучив в подробности результаты опроса ВЦИОМ, никаких других выводов, которые могли бы быть полезны монархистам в их каждодневной работе, сделать не удалось.

И. Воронин

Монархистъ № 58-59, 2006, АРХИВ

К СОДЕРЖАНИЮ

М. Кулыбин

 

Заметки на полях современности

Телеапологетика сергианства

“Россия” – государственный телеканал, наиболее чуткий к “колебаниям линии партии”, более других привыкший пресмыкаться перед власть предержащими, с недавних пор начал активно пропагандировать политику серианства и распространять псевдоправославные совпатриотические мифы.

Госзаказ на такого рода “идеологические прививки”, в русле культивируемой ныне концепции “единой исторической судьбы”, в соответствие с которой большевизия является “закономерным этапом развития российской государственности”, очевиден.

Новый уровень “промывки мозгов” тем более опасен, что, в отличие от красных “патриотских” листков, являющихся “идейной подпиткой” в “узких кругах ограниченных лиц”, телевизор, как известно “правит нами, он учит нас жить”. Велика и психологическая разница восприятия. К тому, что “бумага все стерпит” все более-менее привыкли, в отношении же “ящика” этот подход не работает. Велико и значение визуализации информации, обработки сознания тщательно подобранным видеорядом. В общем, вместо “допотопных мушкетонов” – газет, власти пустили в ход “тяжелую артиллерию” – телевидение.

Недавно были показаны телепередачи “Крест против свастики” и “Сталин и Третий Рим”. Откровенно говоря, если смотреть эти передачи внимательно, без идеологических “шор”, то никакой критики концепции, которые навязывают зрителю, не выдерживают. Отсутствие логических связей, натяжки, совершенно бездоказательные, голословные утверждения – основное содержание передач. Но очевидно это лишь тому, кто “в теме”, кто неплохо знаком с вопросом. Неискушенный же зритель “заглатывает” дезинформацию, как рыба крючок рыболова.

Не вдаваясь в подробности, приведу один пример. Основная идея фильма “Крест против свастики” заключается в том, что “фашистские оккупанты” были врагами Православия, а “руководство партии и правительства” – главными его защитниками. В качестве доказательства первого постулата зрителю напористо читают обрывки каких-то нацистских “идеологических шпаргалок” (по выражению Солоневича), хоть вскользь, “на заднем плане” и признают, что немцы открыли на оккупированных территориях сотни храмов, церковно-приходских и воскресных школ, содействовали работе православной миссии и пр. Доказательством второй идеи является то, что большевики разрешили не закрывать значительную часть открытых немцами храмов, хоть и разогнали церковно-приходские и воскресные школы и запретили миссионерскую деятельность. “Теоретической базой” обоснования любви большевиков к Церкви стало обращение Сталина к советскому народу словами “братья и сестры”. Чего-то более серьезного предложить зрителям не смогли. С точки зрения логики и элементарного здравого смысла это абсурд: “враги Православия” – окрыли храмы, а “друзья” – разрешили часть их не закрывать.

В передаче “Сталин и Третий Рим” масштабы мифологизации истории существенно выросли. Оказывается, не более, не менее, “Сталин начал возрождение Русской Церкви с целью осуществления амбициозной идеи – сделать Москву Третьим Римом”. Тут снова в ход пошли лживые байки о молебнах Казанской Богородице, которые, якобы служили перед фронтом.

Вообще, фильм производит крайне отталкивающее впечатление и фактически доходит до прямых богохульств. В стык к тексту за кадром, о том, что Алексий I (Симанский) был “избран” патриархом по прямому приказу Сталина, даны кадры советской кинохроники собора, на которых (если не ошибаюсь) м. Николай (Ярушевич) зачитывает Алексию определение собора: “изволися Духу Святаму возложить на вас святость патриаршего служения”. Так кому “изволися”: Сталину или Духу Святому?

Апологетика сергианства продолжается на государственном уровне. Скоро “православно-патриотическая” деятельность Сталина превратится в массовом сознании в такую же аксиому, как “сотни тысяч убитых по приказу Ивана Грозного”, “свободолюбивые идеи благородных декабристов”, “влияние Распутина на государственные дела”, “кровавая расправа над мирной демонстрацией 9 января 1905 года” и пр.

 

О смертной казни

То здесь, то там, регулярно наталкиваешься на обсуждение вопроса о приемлемости/неприемлемости смертной казни, причем превалирует такая позиция, что “необходимо отказаться от этого варварского обычая, который давно оставили самые развитые страны”. В качестве примера этих самых “развитых стран” фигурируют, естественно, государства Евросоюза. А главные аргументы заключаются в том, что “ни один человек не может распоряжаться чужой жизнью” и “судебная ошибка в случае казни – непоправима”.

С точки зрения секулярного гуманизма такая позиция, может быть, и имеет какие-то основания, но в качестве “идеологических подпорок” этой схемы все чаще используют христианскую фразеологию, оперируя ссылкой на заповедь “Не убий” (Ис. 20,13). Такого рода псевдохристианская аргументация, широко распространенная среди папежников и различных протестантских течений, в последнее время преподносится и как позиция Церкви Христовой. Каким образом “непоправимость судебной ошибки” сочетается, с такой точки зрения, с верой в загробную жизнь – ума не приложу.

Более того, в соответствии с этой логикой, Церковь Христова выглядит лукавой и лицемерной. Ведь никогда за почти 2 тысячелетия своего земного существования она не выступала против смертной казни, а сейчас, будто бы, наконец, “смогла сказать правду”. То есть все предыдущее время она лгала?

Разумеется, нет. Во исполнение Христовой заповеди “отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу” (Мф. 22, 21), Церковь никогда не посягала на государственную систему права, в том числе – и в части наказаний. Смертная казнь – всегда была естественным наказанием за особо тяжкие преступления. Так было в Ветхом Израиле, так было и в Римской, Византийской, а затем – и Российской империи. Это нормально, естественно, правильно, и никогда Церковь не выступала в принципе против смертной казни (даже когда императоры-язычники повелевали убивать самих христиан!).

Коль уж распространено мнение, что приход Христа “подредактировал” (чуть ли не “отменил”) Ветхий Завет, и вдохнул в него новый Дух, ветхозаветной “теории” и практики касаться не будем (хотя в Св. Писании и имеется прямое Божие указание: “Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека” (Быт. 9, 5). Вспомним Новый Завет. Там говорится: “Итак, будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро” (1 Петр. 2,13-14); “Начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отомститель в наказание делающему злое” (Римл. 13,4-5). Для некоторых особо ревностных почитателей 6-й заповеди подчеркну: речь идет именно о наказании, о казни, а не об убийстве!

При столь ясных словах Св. Писания, нет ничего удивительного, что никто из Свв. Отцов не говорил ничего о смертной казни, поскольку, во-первых, это дело государства, а не Церкви, а во-вторых, вопрос настолько очевиден, что нет никакой необходимости что-то доказывать или подтверждать (в конце концов, никто из Отцов не высказывал мнения о недопустимости, например, каннибализма, копрофагии и т.п.).

Итак, это было естественной, правовой нормой, которую никто не оспаривал. Впрочем, среди неофитов могли быть и ошибки. Одну из них и допустил вначале Св. Владимир Креститель. Вот упомянутый мной эпизод его жития (в житие он вошел из Повести временных лет, по которой – русском переводе – цитирую):

“И сильно умножились разбои (после отмены смертной казни во исполнение заповеди “Не убий” – М. К.), и сказали епископы Владимиру: “Вот умножились разбойники; почему не наказываешь их?”. Он же ответил: “Боюсь греха”. Они же сказали ему: “Ты поставлен Богом для наказания злым, а добрым на милость. Следует тебе наказывать разбойников, но по проверке”.

Узнаете парафраз цитаты из Св. Писания?

И впредь, и в Православном Русском государстве никто не восставал на смертную казнь “с православных позиций” (только с АНТИправослвных – вспомним Л. Толстого!). Церковь всегда считала ее справедливым наказанием за преступление. Вот цитата из Утвержденной грамоты Великого Собора 1613 г. (который, напомню, был не только Земским, но и поместным Церковным Собором Русской Церкви!) о призвании на Царство Михаила Феодоровича: “А кто убо не похощет послушати сего Соборного Уложения… по священным правилам Св. Апостол и Вселенских седми соборов… извержен будет, и от Церкви Божией отлучен, и Святых Христовых Таин приобщения, яко раскольник Церкви Божией и всего православного христианства… а по Царским законам месть воспримет”… Опять же духовные прещения идут вкупе с юридическими наказаниями (под которым, разумеется, предполагался не устный выговор).

В заключение отмечу, что такой же взгляд на смертную казнь дается и в одном из наиболее серьезных документов, отражающих позицию Церкви, принятых в последнее время, а именно в “Основах социальной концепции Русской Православной Церкви”. Там говорится: “смертная казнь признавалась в Ветхом Завете. Указаний на необходимость ее отмены нет ни в Священном Писании Нового Завета, ни в Предании исторического наследия Православной Церкви”.

 

Нация периода полураспада

В последнее время много и нудно говорят о поиске, обретении и даже создании (!) российской национальной идеи. Между тем, “волевым усилием” что-то обрести или найти, не говоря уж о том, чтобы создать, на сегодняшний день явно невозможно.

Во-первых, просто потому, что национальная идея не “обретается” и, тем более, не “разрабатывается”. Национальная идея – это чувство общности, органически присущее этносу.

А во-вторых, в современном российском обществе нет первоосновы, на которой эта общность строится – единой морально-нравственной “системы координат”, общих для всех оценочных категорий.

Сегодня в стране живет, как минимум, три “народа”, три общности, пребывающих в постоянном смешении, в этаком социальном “броуновском движении”. Это “народы” (условно): русско-православный, советско-атеистический и постсоветско-нигилистический (вопрос “качества” православных либо же атеистов оставим пока “за скобками”).

Они неслиянно-нераздельны. Объединиться они не могут в силу совершенно разного менталитета, различных духовных и морально-нравственных ориентиров. “Размежеваться” они не в состоянии из-за общности исторической судьбы, единого места проживания, да и просто-напросто кровных родственно-семейных связей. Так и живем мы, представители разных “народов”, не понимая и не принимая ценностей друг друга.

Более того, как в сообщающихся сосудах, происходит миграция людей из одной категории в другую. Так, “традиционный” советский народ постепенно уходит со сцены, а отдельные его элементы увеличивают “ряды” православных и – главным образом – “прагматиков-объективистов”.

Нынешняя же государственная власть, из популистских соображений (в погоне за пресловутым “демократическим большинством”), не может проводить адекватной целенаправленной политики, каковая могла бы поспособствовать нарождению желанного единства, стремясь угодить каждому “электоральному элементу”.

Как бы то ни было, до тех пор, пока одна из этих общностей не получит преобладающего влияния, ни о какой национальной идее можно даже не мечтать. А вот “качество” этой идеи напрямую зависит от того, какой из нынешних “народов” победит в “борьбе за выживание”. Принимая во внимание наличие различных сторонних факторов и общую направленность современной расхристанной цивилизации, надежд на успех православного русского народа – не много.

Нам остается только одно – уповать на Господа: ведь сила Божия часто в немощи человеческой совершается.

 

Украинизация на марше

По служебной надобности общался с одним из руководителей крупного проектного института из Киева. В ходе беседы ему надо было написать полное юридически точное название организации, которую он представляет. Сделал он это с некоторыми затруднениями и, улыбнувшись, признался:

– Всю жизнь говорил и писал по-русски, но в последнее время вся документация принимается только на украинском. Так привык, думая по-русски, писать по-украински, что написание чего-то по-русски уже требует “обратного перевода”.

Так вот людей и приучают быть “украинцами”.

В связи с этим, вспомнилось мне общение с молодыми ребятами с Украины в одном вполне аполитичном чате. В головах сплошные “имперские амбиции России”, “самобытность украинского народа”, “насильственная русификация” и т.п. Причем ребята отнюдь не политизированные, не “помаранчевые”. Они просто учились в современных украинских школах, по “исправленным” самостийниками учебникам. Теперь они твердо знают, что “украинцы – это совершенно особый народ, не имеющий к москалям никакого отношения, и постоянно претерпевавший от русских имперских амбиций”.

Пройдет еще 20 лет, вырастет еще одно поколение, напичканное такой “историей”, и большая часть малороссийской ветви русского народа окончательно будет убеждена, что “украинцы” и “москали” – разные народы. Так очередная русофобская ложь станет в глазах “общественного мнения” безусловной “общепризнанной аксиомой”.

 

 

Раздвоенность сознания

Россияне, люди, составляющие российское общество крайне дезориентированы и запутаны. Человека с цельным, органичным, внутренне логически уравновешенным мировоззрением встретить достаточно сложно. Виной тому противоречивость (мягко говоря!) нашего исторического опыта в течение последнего века.

В итоге, на сегодняшний день, мы имеем достаточно массовую раздвоенность сознания в широких слоях населения. Этому немало способствуют, как потуги нынешних властей соединить несоединимое – русскую традицию с советской, так и идеологическая разноголосица СМИ по всем вопросам нашего исторического бытия (о безграмотности и “ляпах” в ходе таких дискуссий надобно писать отдельно).

Самый наглядный, показательный пример в этом отношении – Сталин. Порой складывается такое впечатление, что в головах людей “живут” два совершенно разных Сталина. Один – создатель, отладчик и главуправляющий чудовищной репрессивной машины, уничтожившей миллионы людей, включая практически всю элиту русской нации. А другой – “мудрый вождь”, “вдохновитель победы советского народа в великой войне”. И эти “два” Сталина между собой как бы никак не связаны. Негодяй и “великий учитель” существуют в головах людей “параллельно”.

В принципе, то же самое касается оценки практически любых крупных личностей и событий ХХ века.

И какая может идти речь о “национальном единстве”, если этого самого единства нет даже в мозгах отдельных людей? А ведь, как известно, чтобы навести порядок на улицах и площадях, нужно сначала навести его в головах!

М. Кулыбин

Монархистъ № 58-59, 2006, АРХИВ

К СОДЕРЖАНИЮ

А. Сорокин

 

Демографический вызов и проблема бюрократии

Предлагаемая статья является вопроизведением доклада, прозвучавшего 10 декабря 2006 г. в Москве на конференции "Русская традиция и перспективы Российской государственности".

Самой острой проблемой современной России называют проблему демографическую. Действительно, население нашей страны сокращается за год почти на миллион человек. Казалось бы, власть предлагает способы решения вопроса – от поощрения иммиграции в Россию до материального поощрения рождаемости. Но вряд ли, это сколько-нибудь поможет.

Наблюдаемое сведение демографического кризиса современной России исключительно к проблеме материальной поддержки глубоко ошибочно. Низкая рождаемость характерна сегодня не только для семей с малым достатком, но и для вполне благополучных российских семей. А разве наши родители, наши бабушки и дедушки жили в более благоприятных с имущественной точки зрения условиях? И дело здесь не в доступности контрацептов. При ежегодном количестве учтенных абортов в 4 млн (многие врачи говорят, что официальную статистику по количеству абортов следует умножить вдвое) и средней по России естественной убыли в 0,7 – 1 млн. человек в год, можно с уверенностью утверждать, что количество зачатий вполне обеспечивает естественный прирост. Так что причины лежат в иной плоскости.

Демографический кризис лишь одна из сторон кризиса духовного. Казалось бы, семья, с точки зрения нормальных нужд, живет в достатке, позволяющем содержать большее количество детей. Но, в погоне за удовлетворением зачастую сфальсифицированных, искусственно культивируемых потребностей, она сама себе представляется недостаточной. Эгоизм, стремление "пожить для себя", и крайний меркантилизм, игнорирование ценностей духовных и гипертрофированная переоценка благ материальных – вот одни из главных причин демографической проблемы. Их только деньгами не одолеть.

Тщетно заботиться о предоставлении какой-то материальной помощи для решения проблем с народонаселением, если не будут перекрыты бурные потоки безнравственности, льющейся с экранов телевизоров, репродукторов радиоприемников, страниц газет, журналов, книг, даже из компьютеров и мобильных телефонов, если не будет оказано настоящее сопротивление информационному террору, развязанному против нас под предлогом "свободы слова".

Можно ли верить, учитывая все это, искренности власти, провозглашающей свою озабоченность демографией и, в то же время, препятствующей духовному образованию наших детей? Ведь для нее грех - за пределами сферы государственного действия.

Но настоящая проблема не в нежелании власти достойно противостоять демографическому вызову, а именно в неспособности.

Самый опасный для России аспект демографического кризиса властью игнорируется. Дело не в том, что мы прошли середину демографических ножниц, когда смертность уже превышает рождаемость. Дело в том, что середину эту прошли далеко не все российские регионы и не все российский народности. И не все, мягко говоря, к этой средине приближаются.

Естественная убыль характерна для коренных русских областей. В инонациональных, нерусских регионах наблюдается естественный прирост. Причем, прирост этот соразмерен естественной убыли русского народа. В Дагестане, например, естественный прирост составляет примерно 10% в год. В Чечне, несмотря на последствия двух войн, – 20%. У других нерусских этносов никаких признаков демографического кризиса, в большинстве своем, тоже не замечается. А ведь средний уровень доходов там, как правило, не выше, чем в центральной России. Так что, когда нам говорят о среднероссийской убыли в 1 миллион человек, мы должны понимать, что "русская убыль" гораздо больше. Иными словами, эти самые российские демографические ножницы – это, на самом деле, именно "русский крест".

Невиданными ранее темпами изменяется этническая физиономия страны. Такая ситуация влечет за собой известные политические последствия. Сокращение доли русского населения, несомненно, усилит сепаратистские, центробежные тенденции. Это может привести к распаду и того малого, что осталось от России после революционно-бюрократических экспериментов 1917-1993 гг. Не видеть этого – преступление, не желать видеть – преступление вдвойне.

Что же может противопоставить этому современная власть? Зачистку рынков? Выдворение нелегальных иностранных рабочих? Все это более популистские меры. На самом деле ничего эффективного в деле решения этно-демографического кризиса нынешняя власть не предпримет. И, не потому что не хочет, а потому что не может. Это противоречит ее сущности.

Стимулирование центростремительных и нейтрализация центробежных тенденций возможны только через повышение духовно-нравственного и материального уровня русского народа. Прежде всего, конечно, уровня духовно-нравственного. Не может народ, не уважающий сам себя, не добивающийся уважения со стороны власти, претендовать на уважение со стороны других народов, тем более на такую привлекательность, которая побудила бы другие народы жить с ним в одном государстве. И пусть никого не вдохновляет, что русских в России 75-80%. Это статика. Динамика намного печальнее. И вот именно этой динамике власть ничего противопоставить не может.

Сущность сегодняшнего российского политического режима – бюрократическая диктатура. Отмена возможности голосовать "против всех" и порога явки избирателей – последний пример того, что разыгрываемая 20 лет вчерашней совпартхозноменклатурой пьеса под названием "Уйти, чтобы остаться", заканчивается. Я совсем не для красного словца употребил здесь старый советский термин. Дело в том, что нынешняя бюрократия плоть от плоти бюрократии коммунистической.

В указе бывшего первого секретаря Московского горкома КПСС, а впоследствии президента РФ Б. Н. Ельцина № 169 от 6 ноября1991 г. мы читаем: "... КПСС никогда не была партией. Это был особый механизм формирования и реализации политической власти путем сращивания с государственными структурами или их прямым подчинением КПСС. Руководящие структуры КПСС осуществляли свою собственную диктатуру, создавали за государственный счет имущественную базу для неограниченной власти.

Именно на руководящих структурах КПСС, фактически поглотивших государство и распоряжавшихся им как собственным инструментом, лежит ответственность за исторический тупик, в который загнаны народы Советского Союза, и тот развал, к которому мы пришли.

Деятельность этих структур носила явный антинародный, антиконституционный характер, была прямо связана с разжиганием среди народов страны религиозной, социальной и национальной розни, посягательством на основополагающие, признанные всем международным сообществом права и свободы человека и гражданина...

Несмотря на принятые в отношении этих структур меры, они не прекратили свою противоправную деятельность...".

И после этого, согласно действующему законодательству стаж работы в органах КПСС и ВЛКСМ включается в стаж государственной службы. С каких это пор и с какой стати руководство противоправной, т.е. преступной организацией, стало приравниваться к общественно полезной деятельности – государственной службе? Или сама эта деятельность не так уж полезна?

Не лучше дело обстоит и с нынешними партиями. Посмотрите на так называемую партию власти. Нет, это не партия, формирующая власть, это партия, властью созданная. Достаточно взглянуть на то, каковы доли в этой партии мужчин и женщин. Женщин больше, чем мужчин. И соотношение мужчин и женщин примерно то же самое, что и в обществе в целом. Та же пропорция - на государственной службе. Конечно, можно "настоятельно рекомендовать" бюджетникам вступить в "партию власти". Но это - "мертвые души". Позвольте не поверить, что женщины в России интересуются политикой больше мужчин. Приостановите партийное членство для работников бюджетной сферы, и вы увидите, что в действительности останется от этого дутого миллиона "единороссов"[1].

Поучителен также пример с якобы добровольным "объединением" партии "Родина" с ручными жизнелюбивыми пенсионерами. Стоит только появится пусть всего лишь потенциально оппозиционной, хоть сколько-нибудь протестной силе, как она тут же подвергается атаке со стороны власти.

Бюрократия, превратившись в господствующий социальный слой, руководствующийся идеей всеобщего подчинения ее исключительно меркантильным кастовым интересам, в принципе отрицает всякий протест или внешний контроль. Бесконтрольность ведет к вседозволенности и безнаказанности. Безнаказанность к деградации самой бюрократии. Деградация бюрократии – к ее стремлению понизить духовно-нравственный уровень подвластного населения. Понизить уровень, прежде всего, этнического большинства, как самого опасного для режима, хотя бы уже своей численностью. Постоянно разбухающей бюрократии [2] нужен не экономически свободный и нравственно здоровый русский народ, а нищий, развращенный, легко управляемый, денационализированный сброд.

Следовательно, бюрократическая диктатура, даже если в ее действиях экономический, административный, фискальный или информационных террор сегодня преобладает над физическим, неизбежно ведет к ослаблению центростремительных тенденций и, наоборот, к усилению тенденций центробежных. И никого никакие базарные зачистки и депортации не обманут. Инородческий элемент, помогающий перекачке средств из кармана русского рабочего, русского предпринимателя, русского инженера, русского учителя или врача в карман коррумпированного чиновника, бюрократией расценивается как инструмент личного обогащения. Поэтому в искренность подобных "рекламных кампаний" ни один здравомыслящий человек, как русский, так и инородец, не поверит.

Итак, две эти тенденции вкупе, этно-демографическая и бюрократическая, есть смертный приговор русскому народу и России. Если не принять экстренных мер по исправлению ситуации, через сравнительно небольшой промежуток времени России просто не будет. Хочется верить, что "точку возврата" мы еще не прошли и эти меры будут своевременными.

Что же, вы спросите, делать? Как побороть бюрократию, как превратить ее из силы господствующей в служебную? Выход один – возрождение традиционных ценностей русской державности.

Разного рода "специалисты" изобретают какую-то новую русскую идею. Но это очередная ложь. Национальная идея, как мировая историческая задача определенного, обладающего соответствующими возможностями этноса, рождается вместе с этим этносом и вместе с этим этносом умирает. Если у народа появляется какая-то другая национальная идея, то это уже другой народ. Тем более что в идее материального обогащения ничего национального нет. Это денационализирующая идея. Идея национальной гибели. Наша русская идея – Имперскость (Народность).

Как же конкретно, в сегодняшних условиях, возрождать эту идею? Способы есть.

Прежде всего, необходимо объединение. Сторонниками идеи Империи являются миллионы наших сограждан. Но подавляющая часть из них имперски лишь настроена. Задача в том, чтобы эти настроения стали убеждениями, а убеждения конкретным политическим действием. Может ли сегодня адекватно ответить сложившейся ситуации, стоящим перед нами проблемам, имеющимся возможностям традиционалистский, если можно так выразиться, актив? К сожалению, нет.

Среди русских православных традиционалистов мы сейчас наблюдаем, мягко говоря, крайнее нестроение. Да, существует Православный центр имперских политических исследований, возглавляемый М. Смолиным. В той же Москве, например, существуют издательство журнала "Москва" и издательство "Имперская традиция". Существуют такие организации, как Российский Имперский Союз-Орден, Российское Дворянское собрание и другие. И, хотя их деятельность, в соотнесении с материальным возможностями и количеством участников, много эффективнее той же "Единой России", при сегодняшней постановке работы названная выше политическая цель достигнута ими быть не может.

Увы, но сейчас политики сами по себе, ученые сами по себе, предприниматели сами по себе. То же и в отношении писателей, журналистов, издателей, священников, военных и т.д. Несколько десятков малочисленных традиционалистских организаций "варятся в собственном соку". Несколько десятков периодических изданий, весьма малого, принимая во внимание потенциальную аудиторию, тиража выходят крайне нерегулярно. Материалы зачастую невнятны, а иногда и просто нелепы. Выход в теле- и радиоэфир фактически закрыт. Православные радиостанции и две-три православные телепередачи, длительностью вещания десять-пятнадцать минут, никак не насытят многомиллионный спрос на русскую национальную идею, а уж тем более не обеспечат мобилизацию русского национального действия.

Церковь, как это ни странно, почти устраняется от этой работы. Она печалуется, что власти вмешиваются во внутрицерковные дела, а власть действительно по-советски стремиться ограничить область церковного действия обрядностью.

Церковь печалуется, что власть не возвращает ей в собственность изъятое большевиками церковное имущество. Действительно, бoльшая часть "возвращенного" имущества передана в пользование, а в передаче значительной части имущества под разными надуманными предлогами до сих пор отказывают. Одним из таких предлогов называют неспособность церкви обеспечить сохранность "народного достояния". После историй с кражами в Эрмитаже, банкетами в Царскосельских Императорских дворцах и т.п. это звучит просто издевательски.

Церковь печалуется, что церковные ученые степени и звания государством не признаются (а чем она хуже Российской Академии наук?).

Но посмотрите на программы церковных школ: в воскресных школах, епархиальных училищах, да и в семинариях, вопросам православного учения о государственной власти уделяется крайне малое внимание. В церковной проповеди – еще меньше. А что можно сказать о позиции некоторых иереев, которые утверждают, что для церкви безразличны вопросы светской власти? Неужели они не понимают, что правящие либерал-бюрократы совсем не просто так выступают против духовно-нравственного просвещения в государственных школах? Это просвещение принципиально противоречит их корпоративным интересам, ведущим, как мы видели к геноциду русского народа. И никакие пасхальные свечи в руках не умеющих перекреститься вчерашних комсомольцев не должны вводить в заблуждение относительно действительно преследуемых ими целей.

Нам, православным русским людям, и клирикам и мирянам, чадам Христовой Церкви, необходимо прямо заявить: Церковь не вправе чуждаться политики. Да, она не должна участвовать в "борьбе нанайских мальчиков", разыгрываемой бюрократией. Но и игнорировать квази-демократическую "борьбу" партии взяточников с партией казнокрадов Церковь не может. Всеми доступными ей средствами она должна бороться против разлагающей русский народ противодуховной бюрократической агрессии, бороться за нравственное спасение русского народа, возвышение его духа, укрепления его воли, воспитания державного православного державного чувства. Пример Сергия Радонежского и патриарха Гермогена должен быть всегда перед нами. Мало восстанавливать каменные храмы, надо восстановить храм в душе русского человека.

Но одних церковных усилий, конечно же, мало. Одна из насущнейших задач – прорыв информационной блокады. Гласность превратилась в некое подобие брежневских глушилок. Фон "независимой" прессы такой, что прорваться к действительно значимой и истинной информации почти невозможно. Необходима действительно массовая с высокой периодичностью традиционалистская пресса. Тираж в сотни тысяч экземпляров, еженедельный, по крайней мере, выпуск соответствующего дайджеста – уже давно назревшая, актуальнейшая задача. Необходима сеть распространения наших материалов. Смешно и грустно, на всю Москву - фактически маленькая книжная лавка журнала "Москва" (на Старом Арбате), на весь Петербург - лавка "КИФА" (на 4-ой Рождественской). А церковные лавки и киоски, зачастую "страха ради экстремистска" некоторых настоятелей, наши книги, брошюры, журналы, газеты, открытки даже и бесплатно не берут.

Хотелось бы посоветовать издателям уделять особое внимание изданию брошюр и малоформатных книжек в мягких обложках. Издание объемных томов Тихомирова и Ильина в кожаных переплетах с золотым теснением – это прекрасно. Но надо и издавать и для простого, неискушенного еще в идеологических тонкостях массового читателя.

Необходимо, издавать как можно больше просто эмоционально положительной литературы: Лескова, Шмелева и др. Я ведь не просто обмолвился об информационном терроре. Вы, наверное, слышали выражение "словом можно убить". Это не образное выражение. Это вполне соответствующее действительности утверждение. Любой врач вам скажет, что, если человека достаточно долго накачивать эмоционально негативной информацией, то в результате у такого человека возникает родственная наркотической психо-физическая зависимость. Информационный негатив повышает уровень адреналина. Через некоторое время возникает привыкание. Организм начинает требовать поддержания высокого уровня адреналина, требует еще больше этой самой негативной информации. Дальше – сердечные и сосудистые заболевания, ранняя смерть, а в обществе – демографический кризис. Так, что большинство СМИ, в том числе и официальные, превращены не только в средство массовой дезинформации и дезориентации, но и в средство массового уничтожения. Все же сетования властей предержащих по поводу чрезмерной насыщенности экранов и страниц сценами насилия и жестокости, наживы и разврата – лишь крокодиловы слезы. Русские деятели искусства должны противопоставить про-бюрократической волне мутного информационного яда свой талант, свою духовность.

Нельзя не использовать и новые информационные технологии: кабельное и интернет-телевидение, интернет-радио, аудиокниги, материалы в медиа-формате (от справочно-образовательных до компьютерных игр для детей – по мотивам русских былин). Отрадно, что работа в этом направлении уже ведется. Так, новости сетевого ресурса Канцелярии Начальника Российского Имперского Союза-Ордена "Легитимист" уже доступны в мобильной телефонной сети.

Необходим крупный научно-исследовательский центр, система школ актива и пропагандистов, разветвленная сеть лекториев и библиотек для самой широкой публики. Необходима скоординированность действий информационных агентств, издательств, редакций, политических организаций, православных братств, приходов.

Необходим централизованный фонд, на конкурсной основе и может быть на условиях полной или частичной возвратности распределяющий соответствующие средства. Необходим всероссийский общественно-политический центр с возможно широкой патриотической платформой, так сказать "Русское собрание", которое взяло бы на себя решение всех этих задач. Это, хотя, самой собой, и не только это, позволит аморфную массу традиционалистски настроенных сторонников превратить в реальную политическую силу, способную к конкретным действиям.

Меня иногда спрашивают: "Как вы собираетесь прийти к власти? Телеграф, вокзалы, мосты?..". Упаси Бог! Хватит уже пролитой русской крови. "Схема, - отвечаю я, - достаточно проста:

Наряду с построенной сверху вниз административной бюрократической вертикалью необходимо создать вертикаль параллельную, антибюрократическую. Только с обратным вектором – снизу вверх. Надо при муниципальных образованиях создавать общественные палаты, состоящие из представителей жилищных товариществ, руководителей отделов милиции, поликлиник, школ, предприятий, настоятелей храмов и т.п. Надо добиваться, чтобы представители этих муниципальных общественных палат по закону были представлены в общественных платах субъектов России, а представители последних – в общественной палате федерации.

Надо образовывать организации реально существующих общественных групп, корпоративные объединения, которые только одни и могут, не претендуя на всю власть в стране, представлять реальные интересы своих членов. Через них предстоит обеспечивать власти "обратную связь".

Русская имперскость вырастает из первых двух составляющих национальной идеи – Православия и Самодержавия. Поэтому мы открыто заявляем – мы монархисты. Мы - за возрождение Православного Русского Царства. Мы к власти сами приходить не собираемся. Мы стремимся к восстановлению Верховной власти Монарха, которому и считаем себя обязанными служить. Параллельную бюрократической народную вертикаль надо увенчать Верховной, принципиально независящей от частного интереса властью – властью Российского Монарха. Первым шагом в этом направлении должно стать официальное признание Российского Императорского Дома, статус которого в республике может определяться, например, публично-правовым договором.

Надо большую активность в делах государственных проявлять Церкви, причем на всех уровнях до прихода включительно. Это еще одна народная вертикаль, вертикаль, восходящая не только к Монарху, как носителю Верховной власти, но к самому Богу.

По мере обострения межэтнических отношений ситуация во власти будет изменяться – надеющаяся укрыться от грядущих потрясений "за морем" верхушка бюрократии будет все менее и менее пользоваться поддержкой той части бюрократии, которая не располагает такой возможностью. А ведь эта вторая часть бюрократии представляет собой многомиллионное, подавляющее большинство государственного аппарата. И именно эта часть бюрократии станет первым объектом агрессии в случае всероссийского конфликта. Ввиду угрозы буквального лишения жизни и имущества, среди этой части будет все больше и больше наших союзников. Так что не нам предстоит вступать в партию власти, а им – воспринимать наши идеи. Грести, раз уж мы оказались все в одной лодке, придется вместе и в одну сторону.

Верхушке же бюрократии, хотя бы и под определенные гарантии имущественного и личного иммунитета, лучше будет вовремя отойти от власти, пока такие гарантии еще возможны. И не надо возмущаться этими "гарантиями". Вспомним позицию Святого Благоверного Великого Князя Александра Невского – лучше откупиться и спасти Русь, чем через ревность не по разуму погубить ее. Да и ныне примеры такого "отхода" уже имеются.

Политические прогнозы – занятие неблагодарное, но, к сожалению, возможен и другой, трагический сценарий развития событий. Каждая бюрократическая диктатура, даже если она начинается, как диктатура соратников, становится диктатурой "выдвиженцев". Претендент на единоличную власть в своей борьбе со вчерашними союзниками – сегодняшними соперниками, стремится опереться на людей, которые "выдвинулись" только благодаря именно его поддержке и которые ни по каким другим своим личным качествам ни в какой иной обстановке выдвинуться не могли. Поэтому они зависят от такого претендента целиком. И претендент от них зависит целиком. Претендент всемерно поддерживает выдвиженцев, гарантируя им стабильность их положения[3], и выдвиженцы всячески поддерживают своего "вождя". Отсюда, кстати, и противодействие "выдвиженцев" всякой возможности смены "вождя"[4]. Уйдет вождь – уйдут и они. Оставят они своего вождя – и вождь будет устранен конкурентом и его, конкурента, потенциальными выдвиженцами.

Такая обоюдная (действительно уж "до гроба") преданность может не позволить нам вовремя затормозить, своевременно создать условия для нейтрализации центробежных тенденций. Дальше по проверенной схеме. Всероссийская "гуманитарная катастрофа". Для "защиты россиян и всего прогрессивного человечества" по призыву новой семибоярщины заокеанские и иже с ними "миротворцы" берут "под охрану" атомное, химическое, бактериологическое и прочее оружие, атомные электростанции, а, заодно, провозглашенные "общечеловеческим" достоянием нефтяные и газовые вышки, урановые и остальные рудники и прочее. Затем, десяток-другой-третий "референдумов" по косовскому образцу. В результате Россия лишается веками накопленных людских, материальных, военных, пространственных и иных ресурсов, необходимых для осуществления исторической миссии Русского народа. Сам народ сокращается количественно и интеллектуально до нескольких десятков миллионов, необходимых (с учетом жестокого российского климата) для обслуживания нефтяной трубы и глобальной ядерной свалки. Конечно, и тогда понадобятся "начальники". Но это уже все равно будет слой не властвующий, а служащий. Правда, служащий уже не себе любимому, и, увы, не России, а так называемому "цивилизованному миру". А ведь он, мир этот, "шалить", как привыкли бюрократы сегодня, своим наемникам не позволит. Да и с инородческими "надзирателями" этой "цивилизации" будет как-то спокойнее.

Такой вот, "выбор": Российская Империя или смерть, в буквальном смысле слова.

А. Сорокин

 

[1] По данным одного из последних опросов радиостанции "Эхо Москвы" - "за кого бы вы проголосовали, если бы во второй тур президентских выборов вышли Грызлов и Миронов?" - за лидера "партии власти" высказались только 11% опрошенных и 89% за Миронова. Не то чтобы Миронова любят больше Грызлова, просто Грызлов ассоциируется с властью, и народ таким образом выражает свое отношение именно к власти, якобы народной.

[2] Только за первые шесть месяцев 2006 г., благодаря "административной реформе", число "занятых в сфере государственного управления" выросло на 13,8 %.

[3] По последним данным годовой размер взяток в России равен примерно 240 млрд. долларов США, что сопоставимо с годовым бюджетом Российской Федерации. Вероятность же ответственности взяточников ничтожна - 0,013%, т.е. угроза наказания фактически отсутствует.

[4] И.Л. Солоневич в своем труде "Диктатура слоя" писал о подобной ситуации следующее: "Представьте себе положение банды, захватившей власть, расстрелявшей десятки миллионов и ограбившей сотни, банды, которая может жить только единством воли, внимания, настороженности и террора. Одно, только одно мгновение растерянности или раскола, и многомиллионные массы "трудящихся" снесут все. И тогда Троцкий и Сталин, троцкисты и сталинисты все одинаково пойдут на виселицы, никаких иллюзий в рядах компартии по этому поводу нет и никогда и не было. Поэтому всякий, кто как бы то ни было "стоит в оппозиции", есть враг, есть предатель, есть объект самой нутряной ненависти. Поэтому же каждый, кто любой ценой удерживает единство, а, следовательно, диктатуру партии, а, еще раз, следовательно, и жизнь каждого участника этой диктатуры каждого сочлена социалистической правящей бюрократии, - есть гений и спаситель".

 

Монархистъ № 58-59, 2006, АРХИВ

К СОДЕРЖАНИЮ

В. Филимонов

 

“Монархист поневоле”

Представление в нашей постоянной рубрике Михаила Осиповича Меньшикова должно было состояться давно. В начале революционного века он был в России, безусловно, публицистом номер один. Однако до поры до времени Меньшиков на страницах “Монархиста” не появлялся: слишком неоднозначная фигура, так сходу не подступишься.

В сегодняшних патриотических кругах он – знаковый персонаж без всяких оговорок. Еще бы: морской офицер, затем – ведущий сотрудник “Нового Времени”, монархист, националист, империалист, член Главного совета Всероссийского национального союза. К тому же мученик (убит в 1918 г. большевиками), следовательно, если и ошибался, то кровью своей смыл все прегрешения.

Между тем, есть в биографии Меньшикова эпизод, о котором и хотелось бы умолчать, да никак не получается. Если молчать о таком, то мы никогда не осознаем в полной мере того, что с нами произошло в XX веке. Молчание будет означать, что напрасно пролилась другая кровь – кровь Царственных мучеников.

“Мы твердо верим, что освобожденный народ наш, сбросив с себя груз преступного самодержавия, окажется гораздо сильнее, чем был, как богатырь, сорвавший свои оковы”. Это цитата из статьи монархиста Меньшикова, опубликованной спустя неделю после отречения Императора Николая II. Что он писал о Государе в своем дневнике, цитированию не подлежит. И если в марте 1917-го Меньшиковым могли двигать исключительно меркантильные соображения – собственная безопасность плюс риск потерять работу – то в дневниках, не предназначавшихся, конечно, для печати, он был все-таки откровенен, когда всю вину за русскую катастрофу возлагал на Царя.

Быть верноподданным неизмеримо труднее, чем быть монархистом “вообще”. Всероссийское сумасшествие было настолько тотальным, что монархисты остались, а верноподданные перевелись почти сплошь. Что доказали, кстати, и эмигрантские годы, в которые Российскому Императорского Дому “отказывали в признании” многие из числа тех, кто считал себя монархистами.

М. О. Меньшиков на исходе жизни записал в дневнике: “Я действительно верил в русскую монархию, пока оставалась хоть слабая надежда на ее подъем. Но как верить в машину, сброшенную под откос и совершенно изломанную?.. Мы все республиканцы поневоле, как были монархистами поневоле. Мы нуждаемся в твердой власти, а каков ее будет титул — не все ли равно? К сожалению, все титулы у нас ложны, начиная с бумажных денег. Все подделка!”

По счастью, в творческом наследии Меньшикова есть много совершенно иного и по настроению и по своей убедительности. Не сиюминутного и вызванного отчаянием, а продуманного, выстраданного, несущего на себе печать истинного таланта. А посему возвращение к его публицистике, начавшееся в России несколько лет назад, - это, конечно, благо. Если при этом не нарушается Божья заповедь: не сотвори себе кумира.

В. Филимонов

Монархистъ № 58-59, 2006, АРХИВ

К СОДЕРЖАНИЮ

Михаил Меньшиков

Что такое демократия?

Эти дни я провожу в одном из уголков древней Греции, волею богов имеющем теперь русское уездное управление, городскую управу и все признаки нашей культуры. Просиживая длинные солнечные дни на высоте, над безбрежным морем, рассматривая многочисленные развалины старых башен и храмов, я невольно задумываюсь о далекой молодости человечества, о прекрасной и светлой - как у нас привыкли ее считать - эллинской цивилизации. Чем она поднялась тогда? Что дало расцвет ей? Что ее сгубило?

Уже 2300 лет назад этот "русский" теперь городок был сильной крепостью. Именно при осаде ее погиб босфорский царь с несколько странным для монарха именем - Сатир I. Ясно, что задолго до этого сатирического момента, может быть, со времен аргонавтов, благословенный край этот сделался греческим. Совершенно как в Элладе, здесь горы, рощи, воды были населены ореадами, дриадами, наядами; из чудных зеленовато-голубых волн, что бьют в подножье дачи, где я живу, тоже выходила когда-то Венера. Под мраморными колоннами на холмах тут тоже курились алтари Тучегонителю-Зевсу и всему хору вечно прекрасных, блаженных богов, что воплотили в себе юность арийской расы. Сверх того тут держался удивительный культ какой-то Деве. Но это меня отвлекает от темы. Я хотел бы пораздумать с читателем, отчего умер великий Пан? Отчего точно ветром сдуло древний роскошный расцвет человечества? Говорят: пришли варвары и смели в одну сорную кучу и богов с Олимпа, и героев с кудрявых берегов средиземного бассейна. Например, здесь прошли скифы, сарматы, гунны, готы, печенеги, половцы, турки. Бесчисленные орды человекоподобных обрушивались одною волною разрушения за другою, и в результате гениальная цивилизация погасла.

Что она тут действительно погасла и едва ли не навсегда, для этого достаточно рассказать мою сегодняшнюю прогулку на гору Митридат, где помешается крохотный музей древностей. Крутая, высокая гора, к склону которой прижался домик, где родился Айвазовский. Поэт этого берега родился чуть не столетие назад и давно умер, но у колыбели его возможны такие сцены.

- Что ж музей? Опять закрыт? Нет, это ведь черт же знает что такое! Написано на дверях: открыт от 10 утра до 6 вечера. Теперь половина 12-го. Под самой надписью "открыт" повесили замок. На что же это похоже?

- Подождем малость, - говорит кротко другой из толпы. - Авось придет сторож.

- Жди его! Он теперь в подвале сидит, - скептически замечает третий.

- А что ж он в подвале делает? - спрашивает наивно гимназистик.

- Известно что: водку дует. Пьяница, - что ж ему делать,

- Позвольте-с, - замечает кто-то, - в подвале он не может сидеть. Еще обедня не отошла. Подвал должен быть заперт!

- Да ен и заперт, - вставляет осведомленный парень. - По праздникам, действительно, нужно в подвал постучать, чтобы впустили. Впустят знакомую компанию - и запрут. Тебе не все ль равно пить, заперты двери аль нет. За запертыми даже лучше.

- Нет, вы войдите в мое положение, - волнуется господин, приехавший с большим фотографическим аппаратом. - Вы вот приезжие, а я даже здешний житель и который раз приезжаю, - никак не могу застать сторожа. Мне необходимо снять некоторые картины, и вот...

Кончилось тем, что господин сложил аппарат и поехал с сыном разыскивать подвал, где заседал сторож в служебные часы. Поехал бы к заведующему музеем - француз тут такой, но, говорят, тоже обожает Бахуса. В управу жаловаться, говорите вы? - пустое дело. Уже жаловались сколько раз, печатали даже в газете.

Вот какая цивилизация теперь на родине муз и граций.

Я поинтересовался, кто, собственно, должен считаться хозяином здешней культуры. Город держится отпуском хлеба. Правящее сословие в нем по преимуществу караимы. Позвольте перечислить фирмы, торгующие хлебом: Дрейфус, Тубино, Нейфельд, Ратгауз, Стюрлер, Ския-Крым, Флейшман, Даля-Орсо, Крым, Рейберман, Менделевич, Мустава Мамут и, наконец, Русское общество вывозной торговли. Допустим, что последнее общество действительно русское, но на 10,5 миллионов пудов хлеба, отпущенного за последние 8 месяцев, - знаете ли, сколько отпустило "Русское общество вывозной торговли"? Только 116 тысяч пудов. Всего лишь, стало быть, около одной сотой хлебного вывоза принадлежит русским людям. На 99 сотых культура здешних мест лежит на совести нерусских наследников древней цивилизации. Делая миллионные обороты, они даже не догадываются устроить приличный музей древностей с трезвым сторожем. Им и в голову не приходит реставрировать сгоревший во время революции 1905 года театр. Каменные развалины последнего до сих пор уныло торчат в центре города...

Кто были варвары, разрушившие древний мир? Я думаю, это были не внешние варвары, а внутренние, вроде тех, которых и теперь в Европе сколько угодно. Мне кажется, разрушителями явились не скифы и не германцы, а гораздо раньше их - господа демократы. Так как в эти дни, по случаю дополнительных выборов в Государственную Думу, снова по всей России закипели споры о демократии, то не лишне было бы многим государственным людям заглянуть в учебник и поточнее справиться, чем была демократия в ее классическую эпоху, чем она была в ее отечестве, "под небом голубым" родных богов?

О Древней Греции у нас в публике большею частью судят по Гомеру, по греческим трагикам, по прелестной мифологии, которую популяризировал Овидий. Но религия и героический эпос Греции - продукт вовсе не демократии эллинской, а более древнего аристократического периода. Теперь установлено, что античный мир - подобно христианскому - имел свое средневековье, довольно похожее на наше. Как наша демократия является лишь наследницей феодальной эпохи, доведшей культуру духа до расцвета мысли, так древнеэллинская демократия не сама создала, а получила в дар тот богоподобный подъем умов, которым отмечен так называемый "век Перикла". Великие люди этого века были или аристократы, или воспитанные в аристократических преданиях буржуа. Но как распорядилась собственно сама демократия с наследством предков - вот вопрос!

Чтобы понять, что такое был знаменитый афинский демос, нужно читать не трагиков, а Аристофана. Помню мое великое изумление, когда я впервые познакомился с его комедиями. Из них выступает живой, неприкрашенный народ греческий во всей своей невзрачной натуре. У меня нет здесь Аристофана, и я его не могу цитировать. Народ свободный, но даже в такой небольшой массе граждан - 20-30 тысяч человек, - что это была за пошлая толпа! Сколько невероятной грубости, цинизма, жадности, раболепия, трусости, суеверия самого темного и разврата самого неистового - и где же! У самого подножья великого Парфенона и боговидных статуй!

Подобно французской революции, которая сражалась с Европой моральными и физическими средствами, собранными в феодальный период, афинская демократия вначале была аристократична и силой инерции шла по стопам героев. Но чуждый ее природе подъем духа быстро упал. Чуждый ей гений погас. "Равноправие" - вот был лозунг, во имя которого эллинская демократия в эпоху персидских войн низвергла остатки олигархии. Провозглашен был, как и в наше время, принцип, что решение принадлежит большинству. Что же вышло? Очень скоро обнаружилось то самое, что мы видим в современной Европе, именно, что демократия по самой природе своей неполитична. На площади Афин толпился народ, нуждою и бездарностью прикованный с искони к вопросам плуга и топора, аршина и весов. Что могли понимать в вопросах внешней политики бедняки, не знающие точно, какие страны скрываются за горизонтом? Как они могли разобраться в вопросах финансовых или административных? Между тем пролетарии получили в стране решающий перевес. Вспомните, как они им воспользовались.

 

Чернь и власть

Сколько ни болтайте масло и воду, удельный вес сейчас же укажет естественное место обеих жидкостей. Чернь, даже захватившая власть, быстро оказывается внизу: она непременно выдвигает, и притом сама, неких вождей, которых считает лучше себя, то есть аристократов. Завязывается игра в лучшие. Чтобы понравиться черни, нужно сделаться ей приятным. Как? Очень просто. Нужно подкупить ее. И вот еще 24 столетия назад всюду, где поднималась демократия, устанавливался грабеж государства. Народные вожди сорили средства, чтобы выдвинуться, а затем довольно цинически делились казной с народом. Даже благородный Перикл вынужден был подкупать народ. В течение всего лишь нескольких десятилетий развилась грубая демагогия. Нечестные люди, чтобы захватить власть, бесконечно льстили народу. Они обещали несбыточные реформы и удерживались на теплых местах лишь подачками черни. Правда, вначале еще бодрствовал дух старого аристократизма. Власть площади сдерживалась магистратурой, выбираемой из более просвещенных и независимых классов. Каждое незаконное решение народного собрания могло быть оспариваемо на суде. Однако самое судопроизводство демократическое было ужасно. В невероятной степени развился подкуп присяжных. Чтобы затруднить этот подкуп, пришлось увеличивать число присяжных, а это было возможно лишь оплачивая их труд от казны. По мере того как пролетарии захватывали суд и власть, порядочные люди сами удалялись от этих должностей. В конце концов суд сделался простонародным. Что же могла обсуждать вонючая, по словам Аристофана, толпа в несколько сот человек? И как она могла разобраться в тонкостях права? Тогда именно и выдвинулись софисты, горланы, адвокаты дурного тона, и тогда суд сделался в их руках слепым орудием партийной борьбы. Смерть Сократа - одна из бесчисленного ряда "судебных ошибок" - показывает, какова была справедливость демократического суда. Установилась такая чудная система. Государственные финансы истощались в тратах на "обездоленный" класс. Покрывать недостачу приходилось конфискациями у богачей, а для этого создавались политические процессы. Толпа судей знала, что ей заплатят из конфискуемой суммы, - как же им было не признать богача виновным? "Всем известно, - говорил один оратор, - что пока в кассе достаточно денег, Совет не нарушает закона. Нет денег - Совет не может не пользоваться доносами, не конфисковать имущества граждан и не давать хода предложениям самых недостойных крикунов".

В силу этого в стране свободы и равенства ужасающе развились доносы. Адвокаты бессовестно шантажировали богачей. Последним, чтобы защитить себя, приходилось самим нанимать доносчиков и на подлость отвечать подлостью. Прелестная система!

Читая Аристофана, вы видите, что эллинскую демократию волновали те же идеи социализма и коммунизма, что теперешний пролетариат. Равенство "вообще" особенно охотно переходило в уме бедняка на равенство имущественное. Тогдашние товарищи пытались кое-где даже осуществить "черный передел" (например, в Леонтинах в 423 году, в Сиракузах при Дионисии, на Самосе в 412 году и пр.). Такой грабеж высших классов низшими раскалывал нацию и обессиливал ее хуже всякого внешнего врага. Над головой энергической, трудолюбивой, бережливой, даровитой части нации постоянно висел дамоклов меч: вот-вот донесут, вот-вот засудят, конфискуют имущество. Охлократия превзошла своей тиранией олигархию VII века. Немудрено, что лучшие люди Греции, познакомившись на деле с тем, что такое демократия, кончили глубоким презрением к ней. Фукидид называет демократический строй "явным безумием, о котором рассудительным людям не стоит тратить и двух слов". Сократ смеялся над нелепостью распределять государственные должности по жребию, в то время как никто не захочет взять по жребию кормщика, архитектора или музыканта. Величайший из греков - Платон - держался совершенно в стороне от политической жизни. Он думал, что при демократическом устройстве общества полезная политическая деятельность невозможна. Того же мнения держался Эпикур и пр. Демократия внесла с собою в общество междоусобную войну: лучшим - то есть наиболее просвещенным и зажиточным классам приходилось вступать между собою в оборонительные союзы от черни, вроде наших локаутов, и даже призывать на отечество свое чужеземцев.

Что такое была афинская демократия, это хорошо видно из того, что она, подобно нашим думцам, установила себе казенное жалованье. За посещение народного собрания граждане получали каждый по три обола; впоследствии эту плату увеличили до одной драхмы. А за регулярные собрания, более скучные, получали до 1,5 драхм. Не способным к труду гражданам государство стало платить по оболу и по два, то есть вдвое, чем нужно для того, чтобы прокормить человека. Роскошь аристократии, выразившаяся в искусстве, нисколько не облагородила чернь. Эта роскошь возбудила в демократии только зависть и вкус к праздности. "Народ в демократических государствах, - говорит один историк, - пользовался своею силою, чтобы пировать и развлекаться на общественный счет. Требовательность постепенно возрастала. В Тарсите справлялось больше празднеств, чем дней в году. Под всякими предлогами народу стали раздавать казну. Прежде всего в пользу народа обратили театральные сборы, а затем и разные другие. В эпоху Филиппа и Александра это содержание народа, так называемый феорикон, сделалось главной язвой афинских финансов. Она поглощала все ресурсы и, наконец, не на что было вести войну".

Вы думаете, демократия очнулась от этого безумия, видя надвигавшуюся тучу из Македонии? Ничуть не бывало. Только когда Филипп подступил уже к Афинам, Демосфену удалось уговорить граждан отказаться от даровых денег. Но едва лишь мир был восстановлен, сейчас же вернулись к феорикону, ибо, как выразился Демад, "феорикон был цементом, которым держалась демократия".

Истощить казну на кормление обленившегося народа и подготовить ее к неспособности вооружить отечество - вот немножко знакомая нам картина, имевшая прецедент, как говорится, в глубокой древности. Новгородцы, по замечанию Костомарова, пропили свою республику. Афиняне пропили свою. Едва ли не от той же причины пала величайшая из республик - римская. Демократия начинает с требования свободы, равенства, братства, кончает же криком: хлеба и зрелищ! А там - хоть трава не расти!

Не варвары разрушили древнюю цивилизацию, а разрушила ее демократия в разных степенях ее засилья. Пока пружиной древних государств служило стремление к совершенству (принцип аристократизма), пока обществом правили лучшие люди, культура богатела и народы шли вперед. Как только совершилась подмена классов, едва лишь худшие втерлись на место лучших, началось торжество низости и в результате - крах. Отчего пала Греция, эта неприступная цитадель среди морей и гор? Отчего пала русская Греция, Боспорское царство, находившееся почти в тех же условиях? Каким образом случилось, что целые столетия те же народы умели отбивать варваров, а тут вдруг разучились это делать? Все это объясняется чрезвычайно просто. Вместо органического, веками слагавшегося строя, где лучшие люди были приставлены к самой высокой и тонкой общественной работе, к последней подпустили "всех". "Все" сделали с обществом то же, что "все" делают, например, с карманными часами, когда "сами" начинают исправлять их кто чем умеет: иголкой, шпилькой, спичкой и т. д.

Михаил Меньшиков

1909 г.

Монархистъ № 58-59, 2006, АРХИВ

К СОДЕРЖАНИЮ

Е. Лукашевский

К 90-летию Брусиловского прорыва

Последняя победа Русской армии

Летом 1916 г. русская армия одержала блестящую победу, точнее целую серию побед над австро-германскими войсками в ходе наступательной операции в Галиции. 90 лет отделяет нас от этого важного события, которым завершается героическая история вооруженных сил Царской России. Поэтому представляется целесообразным отметить эти события и коротко охарактеризовать их ход и развитие.

С конца 1914 г., после трагических для нашей армии событий в Восточной Пруссии, компенсированных, впрочем, блестящим наступлением на юго-западном направлении, в ходе которого русские войска дошли до самого Кракова, наступил период неудач и отступления почти по всей линии фронта. Основной его причиной был так называемый “снарядный голод”. I Мировая война застала Россию в момент, когда перевооружение армии еще не было завершено, но, верное своим обязательством перед союзниками (в первую очередь, – перед Сербией), Царское правительство не могло откладывать вступление в военный конфликт. За исключением Кавказа и части Галиции (принадлежавшей в то время Австро-Венгрии), линия фронта отодвинулась на территорию России на расстоянии от нескольких десятков до 400 километров от границы.

В течение лета 1915 г. мы потеряли всю Польшу, Литву, Западную Белоруссию и Курляндию. Положение стало угрожающим. Император Николай II был вынужден снять с поста Верховного Главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича и лично принять командование. Многие министры искренне советовали Государю воздержаться от всецелого сосредоточения внимания на военных делах и оставаться в столице, ибо “внутренний фронт”, представленный, прежде всего, думской оппозицией (которая, правда, во всеуслышание декларировала отказ от борьбы с правительством до победы в войне), не менее опасен, чем внешний. Но, Государь, видя тяжелое положение наших войск и серьезные просчеты командования, решился на этот шаг. “Ничто, – заявил он на совещании обеих палат, – не должно отвлекать мысли, волю и силы от единой теперь цели – прогнать врага из наших пределов”.

22 августа 1915 г. Николай II впервые выезжает в Могилев, где разместилась Ставка Верховного Главнокомандующего. Со свойственной ему деликатностью Государь “с почетом” назначил Великого Князя Николая Николаевича командующим Кавказским фронтом, положение на котором не внушало опасений. Изменился и руководящий состав Ставки. Начальник штаба генерал Янушкевич был заменен генералом М. В. Алексеевым.

Взятие Государем в свои руки Верховного главнокомандования армией благотворно сказалось на общем положении дел. В самой армии это событие было воспринято как должное. Солдаты разделяли мнение Царя, что именно Он в этот трудный час обязан принять командование войсками.

Уже в сентябре 1915 г. немецкое наступление на восток было фактически остановлено. Война на много месяцев перешла в позиционную фазу. В ходе операции под Тарнополем русскими войсками было взято несколько тысяч пленных. Некоторый успех сопутствовал немцам в восточной части Литвы, и русской армии пришлось оставить Вильно. Но это были последние успехи немецкого оружия на восточном фронте. Угрозы Риге, Пскову, Киеву, не говоря уже о столицах, были ликвидированы. Период затишья был в полной мере использован Верховным главнокомандованием Русской армии. В это время был преодолен “снарядный голод”, осуществлена перегруппировка войск и началась подготовка к предстоящему крупномасштабному наступлению.

Представляется существенным остановиться здесь и еще на одном нюансе. В обывательском сознании, стараниями советских и либеральных горе-историков, сложилось представление о том, что Царская Россия самым позорным образом была разгромлена в Великой войне. На самом деле это, безусловно, не так. Пределом продвижения немецких войск вглубь России при Царском правительстве (конец 1915 г.) была линия Митава – Двинск – Барановичи – Пинск – Ровно – Черновцы (причем в южной части этой линии находились земли Австро-Венгрии, занятые русскими войсками). Для большей наглядности отметим, что даже в этот, самый тяжелый для себя период, Царская Россия уступила примерно в 15-18 раз (!) меньше территории, чем СССР в 1941 и 1942 гг. Если говорить о положении фронта на момент Февральского переворота 1917 г., то русские войска занимали примерно столько же земель враждебных государств, сколько и уступали (речь об этом пойдет впереди). Так что “поражение Царской России в I Мировой войне” – есть лживый антиисторический миф, цель которого – самым подлым образом переложить на Государя ответственность за разгром наших войск, ставший прямым следствием революции. Как сказал У. Черчилль, в своей речи в Палате общин 5 ноября 1919 г., “Большевики одним ударом украли у России ее два наиболее ценных сокровища: мир и победу, ту победу, что уже была в ее руках”.

Но вернемся к основной теме нашей статьи. Россия не только сдержала наступление врага на своей территории, но и оказала очень существенную помощь союзникам, прежде всего Сербии, Франции и Италии, в их также нелегкой борьбе против общего врага. Нужно отметить и такой фактор: западным союзником не приходилось вести войну на два фронта. Парламентские круги европейских государств, даже самые левые, вели разъяснительную работу среди рабочих и в армии о необходимости прекращения стачечной и, тем более, антиправительственной борьбы, по крайней мере, пока не закончится война.

Иная ситуация складывалась в России. Не только революционные, но и либеральные группы, несмотря на данные в начале войны обещания, напротив, активизировали давление на власть, злонамеренно преувеличивали неудачи в ходе боевых действий, выискивали их “виновников” среди верных Государю людей и по мере их “нахождения” все уже сжимали круг возле Царской Семьи. Большой шум возчик в апреле 1916 г. вокруг “дела” военного министра Сухомлинова, огульно и совершенно безосновательно обвиненного в измене. Между тем, вся “вина” его, судя по всему, заключалась в преданности Государю. Даже У.Черчилль, в своих воспоминаниях о войне замечает: “Пять лет он трудился над, улучшением русской армии... Бесспорно, он был только “козлом отпущения” за неудачи. Нет сомнений в том, что русская армия в 1914 г. была несравненно выше той, которая сражалась в манчжурскую компанию”.

Но продолжать клеветнические нападки на, Государя и верных ему людей, по мере изменения ситуации на фронте становилось все труднее. 22 мая 1916 г. началось блестяще подготовленное наступление войск Юго-Западного фронта под начальством генерала А. А. Брусилова.

Наступление началось на Волыни. Были взяты старинные русские города Дубно, древнее урочище князей Барятинских, Луцк, Чарторийск. Наступление вплотную подошло к Владимиру-Волынскому. Как и в 1914 г. население радостно встречало русские войска как освободителей. Контрудары, предпринятые австро-германскими войсками были отбиты, и русская армия вступила в Галицию и Буковину.

Были взяты города Черновцы, Станислав, древняя столица Червоной Руси Галич, давший австрийское наименование этой русской земли – Галиция. Наши войска приближались ко Львову, обозначенному тогда на картах немецким именем Лемберг. Уже за первые две недели наступления количество пленных превысило 200 тысяч человек. В основном это были австрийские подданные, преимущественно славяне, неохотно сражавшиеся против русских. Суммарные же потери противника в ходе этой операции превысили 1,5 млн человек.

Блестящий успех русской армии в Галиции и на Волыни, в сочетании с предпринятым вспомогательном наступлении в районе Двинска, заставил немецкое командование приостановить атаки под Верденом, где, как считалось, решалась судьба войны. Кроме того, в результате нашего наступления была сорвана хорошо разработанная наступательная операция австрийских войск в Италии.

Общим результатом наступления русской армии была окончательная потеря Германией инициативы в ходе ведения военных операций, и переход ее к обороне на всех направлениях. Надежды германского правительства на появление новых союзников в ходе войны становились тщетными. Зато число сторонников Антанты все увеличивалось. Готовились вступить в войну США, Греция и Румыния.

Как ни парадоксально, но именно в войну Румынии до крайности обострило ситуацию на Восточном фронте и сыграло важную роль в срыве дальнейшего наступления русских войск в Галиции. В своих воспоминаниях “Царская Россия накануне революции” французский посол в Санкт-Петербурге Морис Палеолог удаляет румынскому вопросу несоразмерно большое внимание. Рассмотрим вопрос беспристрастно.

Румыния – православная страна, но с немецким Царствующим Домом Гогенцоллерн-Зигмаринген, считалась, несмотря на эти факторы, сферой экономических и политических интересов Франции. Освобожденная, как и другие балканские страны, оружием России от турецкого гнета, Румыния считала себя “обиженной” русским правительством, поскольку после войны 1877-1878 гг. оно вернуло себе устье Дуная со знаменитым Измаилом. “Обида” эта была столь сильна, что Румыния долгое время входила в Тройственный германо-австро-итальянский союз. После долгих колебаний и капризов, решив, что с помощью русского оружия и французской дипломатической поддержки, можно без особого труда завладеть Трансильванией, Банатом и Буковиной, Румыния “соизволила”, наконец, вступить в войну на стороне Антанты.

М. Палеолог, в своих записках, исполненных блестящего остроумия и знания света, но, по сути, весьма неглубоких и с политической, и с дипломатической, и даже с психологической точки зрения, с читает вступление в войну Румынии, чуть ли не переломным моментом на пути к победе. Но русское командование хорошо понимало, что Румыния слаба и не готова к войне, тем более – на два фронта – против австро-германских войск, и союзных им болгар.

В своих записках о I Мировой войне Карл Густав Маннергейм – русский генерал и будущий первый глава независимой Финляндии вспоминал: “Когда решался вопрос о ее (Румынии) приеме в союзники, Россия направила туда двух человек: один вел переговоры о вступлении румын в войну, а второй (будущий глава разведки фронта) должен был, разобравшись на месте, разработать рекомендации и фактически определить решение по поводу прима Румынии в союзники. Так вот второй в отчете написал (привожу не дословно): “Если Румыния вступит на нашей стороне, нам потребуется 14 дивизий для ее защиты от немцев, если на стороне Германии – 14 дивизий для удержания немцев на этом участке фронта”. В общем, “решающее влияние” на перелом в войне – очевидно.

Хуже того, оказывать помощь румынам для России очень сложно – для этого нужно растянуть линию фронта через всю румынскую территорию, вплоть до Черного моря. Тем не менее, по настоянию французского командования, 28 августа 1916 г. Румыния вступила в войну на стороне Антанты. Русское военное командование было вынуждено откорректировать планы ведения войны и фактически прекратить подготовку дальнейшего наступление в Галиции.

Помимо этого, 1916 г. ознаменовался очередной крупной победой русских войск в Турции. Воска Кавказского фронта под начальством генерала Юденича 4 февраля взяли Эрзрум. Началось освобождение многострадального армянского народа от турецкого геноцида, пронесшегося над Арменией. В ходе Эрзрумской операции турки потеряла более 40 тысяч человек убитыми и ранеными, около 13 тысяч – пленными, а также более 325 артиллерийских орудий. Русские войска стали полноправными хозяевами Армении, а предстоящее занятие Карманшаха открыло дорогу на Багдад.

К августу 1916 г. русская армия продвинулась более чем на 150 км на запад, взяла Трапезунд (Трабзон), Эрзиджан и вышла к озеру Ван. Тем самым была создана угроза для принадлежавших Турции месторождений нефти в Месопотамии, которые обеспечивали австро-немецкую армию топливом.

И все же главной задачей русского командования оставалось дальнейшее развитие успешно начатого наступления в Галиции. Предполагалось продвижение наших войск в направлении на Люблин, Брест-Литовок, при одновременном движении румынской армии на Краков. Осуществиться этим планам было не суждено. Румынское наступление, на которое западными союзниками России было возложено столько надежд, быстро провалилось. Германское командование перебрасывает крупные силы в Трансильванию и, при поддержке болгарской армии, наносит удар в тыл румынских войск в Добрудже. В руки Центральных держав переходит самое ценное, что имеет Румыния – месторождения нефти в районе Плоешти. 7 декабря 1916 г. германские, австрийские и болгарские войска вступили в Бухарест. Румынская армия спешно отступает на восток, по защиту России. Как и предполагало русское командование, линия фронта растянулась до побережья Черного моря. Спасение остатков войск злополучной “решающей силы” привело к тому, что новое наступление пришлось отложить на весну 1917 г.

В том, что новый год ознаменуется именно крупномасштабным наступлением русской армии на всех фронтах, не сомневался никто. Брусиловский прорыв наглядно продемонстрировал мощь русского оружия, выросшую боеспособность войск, а также окончательное решение всех вопросов с обеспечением войск всеми необходимыми ресурсами, в первую очередь, – боеприпасами. Промышленность России была “переведена на военные рельсы”. Производство винтовок к концу 1916 г. удвоилось по отношению к показателям 1914 г. Выпуск пулеметов вырос в 6 раз, в 4 раза увеличилось производство тяжелых орудий, утроилось число аэропланов. Многократно возрос выпуск снарядов и патронов. Показательно, что запасов вооружения и боеприпасов, подготовленных к проведению наступления русских войск на немецком фронте летом 1917 г., хватило на всю Гражданскую войну (1918-1920 гг.), начавшуюся после большевистского переворота.

“Мало эпизодов Великой войны, – писал У. Черчилль, – более поразительных, нежели воскрешение, перевооружение и возобновленное гигантское усилие России в 1916 г. Это был последний славный вклад Царя и русского народа в доле победы”. Выдающийся английский патриот прекрасно понимал вклад Царской России в общее дело победы над врагом. Разгром Центральных держав в ходе летней кампании 1917 г. казался предрешенным.

К сожалению, это всеобщее понимание и наглядная демонстрация мощи русской армии в ходе Брусиловского прорыва, сыграли огромную, в значительной степени, роковую роль в истории России. Радость, с какой ждали победы друзья России, была столь же велика, как страх наших врагов перед этой победой.

Уже после большевистского переворота, один из творцов “великой и бескровной” П. Милюков (кстати, автор знаменитой – удивительной по лживости и подлости – “разоблачительной” речи “Трусость или измена?”, произнесенной в Государственной думе 1 ноября 1916 г.) в одном из своих писем отмечал: “Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами после начала войны. Вы знаете также, что наша Армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на неудовольствие и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования”. И чтобы не допустить этого, настоящие трусы и изменники начали реализацию своего плана переворота.

К сожалению, фактически “не возражали” против этого и наши союзники по Антанте (это прекрасно видно из их реакции на Февральскую смуту 1917 г.), ведь война шла к победному концу, а новое усиление влияния России на мировые дела отнюдь не в ходило в их планы. Германия прямо финансировала радикальные революционные группировки, целенаправленно действовавшие на разрушение Русского государства. Печальный итог и трагические последствия разрушительной деятельности врагов Православной Царской России нам слишком хорошо известны.

“Ни к одной из наций, - писал У. Черчилль, - судьба не была так неблагосклонна, как к России. Ее корабль пошел ко дну уже видя перед собой порт. Она вынесла шторм, когда на чашу весов было брошено все. Все жертвы были принесены, все усилия предприняты. Отчаяние и измена предательски захватили командный мостик в тот самый момент, когда дело уже было сделано... С победой в руках она (Россия) рухнула на землю, съеденная заживо, как Герод давних времен, червями”.

 

Е. Лукашевский

Монархистъ № 58-59, 2006, АРХИВ

К СОДЕРЖАНИЮ

Р. Днепровский (г. Иркутск)

Декабристы: просветители Сибири или агенты британской разведки?

Стараниями нескольких поколений советских и несоветских ученых-декабристоведов, в обществе прочно утвердился миф о том, что ссыльные декабристы, якобы “принесли в Сибирь культуру”. Они, де, создали здесь первые учебные заведения, библиотеки, музеи, театры и прочее. До этого царили будто бы на сибирских просторах полное невежество, дикость и запустение.

В общем, если следовать их логике до конца, то выходит, что именно “герои Сенатской” дали местному населению огонь и письменность, прикатили в дикую Сибирь первое колесо, научили невежественных сибиряков (хлебавших, надо полагать, лаптем щи и вступавших в смешанные браки с бурыми медведями), мыться в бане, обучили азам арифметики, преферанса, гомосексуализма и организации домашних театров.

Однако, при ближайшем рассмотрении, этот миф не выдерживает никакой критики. Обратимся к фактам. Почти за четыре десятка лет до событий на Сенатской площади, 15 октября 1791 г. в Иркутск прибыл другой политический ссыльный, Александр Радищев – да, да, тот самый, пресловутый “первый российский интеллигент”. Вот что пишут об этом “эпохальном” событии иркутские историки Ф. Кудрявцев и Г. Вендрих в своей книге “Иркутск. Очерки по истории города”: “А. Н. Радищев имел возможность познакомиться с книгами первой в Сибири публичной библиотеки и коллекциями музея, интересовался вопросами народного образования, торговли, состоянием промышленности и промыслов”.

Итак, первая (и далеко не последняя) в Сибири библиотека, мужская гимназия, музей, (основанный, кстати, еще в 1782 г.) в Иркутске уже имелись. А это разве не культура?! Между тем, будущих “просветителей Сибири” тогда, кажется, и на свете не было.

После экскурсии в дом-музей князя Волконского у неискушенного в истории посетителя может сложиться превратное впечатление, что иркутская Мельпомена родилась именно в этих стенах, где княгиня Мария Александровна устроила любительский театр; что здесь регулярно ставились спектакли, смотреть которые собирались самые передовые люди города. Кто и зачем собирался на журфиксы у княгини – речь впереди, а сейчас – о театре.

Зададимся для начала вопросом: с чего бы это у княгини такая идея возникла – домашний театр устраивать? А все очень просто: отправилась она однажды на спектакль в городской (повторяю – в городской) театр, а гражданский губернатор Пятницкий, повстречавший их там, проявил излишнее служебное рвение, и назавтра же подписал приказ, запрещающий женам государственных преступников посещать публичные учреждения. Надо полагать, чтобы ссылка уж совсем малиной не казалась…

А барынька тряхнула маленькой точеной головкой с нежными завитками возле розовых ушек: “а мы пойдем другим путем!” (должно быть, вспомнила свой крепостной театр). И что в итоге? Обратимся к воспоминаниям воспитанника декабриста Юшневского, сына иркутского купца, Н. А. Белоголового, непосредственно участвовавшего в претворении замысла княгини в жизнь: “Однажды задумали, было устроить домашний спектакль из мальчиков, собиравшихся в доме Волконских, не помню… кого угораздило выбрать для этого фонвизинского “Недоросля”; пьесу, меньше всего подходившую для домашнего театра… Репетиции у Волконских шли довольно часто в полном составе нашей труппы, но то ли из игры нашей путного ничего не выходило, то ли по другим причинам затея эта вскоре рухнула, и нам так и не удалось дебютировать на сценических подмостках. Надо полагать, актеры мы были самые первобытные…”. И на этом, собственно, весь пресловутый “домашний театр” у Волконских и закончился! Зато сколько приторных интеллигентских вздохов – “ах, домашний театр княгини Волконской!”… А ведь, в сущности, не было такого театра!

Что же до “передовых людей”, собиравшихся в гостиной у княгини, то и здесь, уважаемый читатель, есть немало интересного. Все тот же Н. Белоголовый вспоминает в дневниках, что ссыльного князя С. Г. Волконского приехала однажды навестить родная сестра (кстати, вдова министра Императорского Двора и Уделов кн. П. М. Волконского; такие вот посты в Российской Империи занимали ближайшие родственники сосланных государственных преступников). Вот после этого-то и началось паломничество. По воспоминания современника, “все высшие чины усердно посещали дом Волконских, с одной стороны, поощряемые дружбой с Волконскими Главного начальника края Муравьева, а с другой, зная, что Волконские, при своих больших связях в Петербурге, могут помочь и в дальнейшей карьере, и открыть доступ в столичные гостиные”.

Так что же, спросит автора читатель, неужели пребывание декабристов в Сибири никакой пользы краю не принесло? Ну, допустим, театр, музей, библиотека были созданы без их участия; но ведь они внесли огромный вклад в изучение Сибири: исследовали здешние горы и тайгу, занимались поисками полезных ископаемых, изучали языки коренных сибирских народов, и все такое прочее. Как же быть с их исследовательской деятельностью? Ведь факты – вещь упрямая…

Согласен, факты – вещь упрямая. Поэтому, прежде чем ответить вдумчивому читателю, я позволю себе привести еще одну небольшую цитату из воспоминаний современника, чиновника особых поручений при генерал-губернаторе Муравьеве-Амурском, Бернгарда Струве, отца известного социал-демократа, а впоследствии монархиста:

“В Иркутске мы застали англичанина Гиля, который в качестве туриста проживал там несколько месяцев и успел втереться во все слои общества. Вращался он как свой человек в среде чиновников, был вхож во все купеческие дома, встречался постоянно с ссыльным польским элементом, составлявшим довольно значительный контенгент, целые дни и вечера проводил в домах Волконских и Трубецких… и все это с таким кажущимся простодушием, как будто он путешествует только для себя и никаких других целей не преследует. Англичане всюду проникнут, все выследят, все узнают для достижения весьма определенно созданных и настойчиво преследуемых целей”.

Очень интересная цитата, особенно, если учесть, что написано это аккурат перед самым началом Крымской войны, которую Британская империя в союзе с турками, французами и итальянцами развязала против России. Кстати, англичане эту войну до сих пор официально именуют Русской кампанией… Боевые действия велись не только в Крыму: британский флот атаковал русский Дальний Восток. А в принадлежавшем в ту пору Российской империи Великом Княжестве Финляндском англичане пытались подбить финнов на восстание против Российской Короны, обещая помощь с вооружением и международным признанием. Финны, к их немалой чести, на эти посулы не среагмровали.

Почему я об этом вспомнил? Неужели не понятно? Тогда давайте сразу же перейдем к упрямым фактам. Итак:

Факт первый. В ночь на 11 марта 1801 г. в Михайловском замке в Санкт-Петербурге группой аристократов-заговорщиков был убит Император Павел I, готовивший совместно с Наполеоном военную экспедицию в британскую Индию. Главный вдохновитель заговора – британский посол в Санкт-Петербурге сэр Чарльз Уитворт, передавший заговорщикам более 3 миллионов рублей золотом, и отвечавший за их эвакуацию на британском военном судне, в случае провала.

Факт второй. Через четверть века, 14 декабря 1825 г. другая группа аристократов, воспользовавшись ситуацией междуцарствия, выводит из казарм войска с целью захвата власти, причем никакой мало-мальски последовательной программы действий на случай победы у заговорщиков нет. Одновременно в Средиземное море входит британский королевский флот с морским десантам на борту. Флот держит курс на пролив Босфор. В это же время к границам России перебрасывают войска Австрия и Турция. Война не начинается только благодаря решительным действиям Императора Николая I по подавлению мятежа;

Факт третий. Спустя еще четверть века Британская Империя в союзе Францией, Турцией, Сардинией и фактически примкнувшей к ним Австрией, развязывают против Российской Империи военную кампанию, вошедшую в наши учебники под названием Крымской войны; британский флот ведет военные действия против России в Приморье, британские агенты пытаются спровоцировать гражданскую войну в Финляндии.

А теперь – факт четвертый. Накануне этой войны в иркутских гостиных у ссыльных князей Волконского и Трубецкого мы застаем британского путешественника Гиля. И нашим “героям” – декабристам есть, что показать заморскому гостю: подробно составленные карты Сибири, Монголии, Дальнего Востока; практические пособия по изучению языков местных народов; минералогическую коллекцию с образцами сибирских полезных ископаемых. И друг Сержа Трубецкого и Сержа Волконского, воспитанник иезуитов Мишель Лунин тоже расстарался – отослал в Лондон через “надежных людей” какую-то толстую тетрадь, о содержании которой, в связи с вышеизложенным не сложно догадаться.

Ну же, уважаемый вдумчивый читатель, на основании вышеизложенных фактов, с “огромным вкладом декабристов в изучение Сибири” теперь, надеюсь, все понятно? И с тем, какие “добрые Соросы” финансировали этих “исследователей”, полагаю, тоже? Уверен, теперь не сложно дать верный ответ на вопрос, вынесенный в заглавие статьи.

Р. Днепровский,(г.Иркутск)

Монархистъ № 58-59, 2006, АРХИВ

К СОДЕРЖАНИЮ

 

О пользе вежливости

Предлагаем вниманию читателей небольшой отрывок из книги “Победа над смертью. Неприкаянное юродство простых историй” протоиерея Николая Агафонова из Саратова. Он относится к поездке Великой княгини Марии Владимировны по Волге, которая состоялась в 1993 г.

Вокруг приезда членов Императорского Царственного Дома Романовых было много шума и суеты. Они плыли вниз по Волге на теплоходе, заходя во все города, где их торжественно встречали.

В Саратов они прибыли в праздник Святой Троицы. Архиепископ Пимен уже отслужил Божественную литургию в кафедральном соборе, который стоит недалеко от речного вокзала. После службы он вместе с сонмом духовенства вышел на причал встречать Великую княгиню и ее сына Великого князя Георгия. Когда причалил теплоход и отыграл оркестр, Владыка (сам потомственный дворянин), произнес приветственную речь, в которой обращался к Его Высочеству Великому князю Георгию как к наследнику Императорского престола.

Затем все вместе пошли пешком к собору, чтобы там отслужить благодарственный молебен о здравии Императорского Дома Романовых. Владыка, беседуя по дороге с Великой княгиней, шел впереди нас. За ними шел я рядом с Великим князем Георгием, по другую сторону от Великого князя шел настоятель кафедрального собора митрофорный протоиерей Евгений Зубович. Он обратился к Великому князю с вопросом:

— А сколько тебе лет?

Тот ответил:

— Двенадцать.

Одной из особенностей архиепископа Пимена было то, что он ко всем без исключения, начиная от митрофорного протоиерея и заканчивая уборщицей, обращался только на “Вы”. Уж не знаю, как он услышал вопрос отца Евгения, ведь кругом была большая шумная толпа народа, тем более сам Владыка в это время разговаривал с Великой княгиней, но только он все равно услышал.

Мы проводили великих князей в дальнейшее путешествие, а на следующий день служили с архиереем в Духосошественском соборе, на престольный праздник. Вот сидим мы после службы за праздничным обедом, вдруг Владыка говорит:

— Как же вы смели, отец Евгений, обратится к Великому князю на “ты”? Что о нас подумают в Европе? Если здесь митрофорные протоиереи такие бескультурные, то об остальных гражданах и вовсе говорить не приходится.

Отец Евгений весь смешался.

— Да я, Владыко, да я...

— Да что вы, отец Евгений? Вот представьте себе такую картину: лет через десять приедет в Саратов император России Георгий I и спросит нас: а где тот батюшка, который мне тыкал? А мы, чтобы отвести от себя гнев, скажем: Ваше Императорское Величество, не извольте гневаться, вот его могилка.

Тут все как грохнули смехом и долго не могли успокоиться. Владыка сам смеялся до слез. Отец Евгений вначале растерянно вертеп головой, а потом и он стал смеяться, да, по-моему, громче всех.

 

К СОДЕРЖАНИЮ                             

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ

 SpyLOG

Монархистъ № 58-59, 2006, АРХИВ
Copyright © 2001   САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ОТДЕЛ РОССИЙСКОГО ИМПЕРСКОГО СОЮЗА-ОРДЕНА
EMAIL
- spb-riuo@peterlink.ru