«Безграмотность российская»
«Монархист» уже не раз писал о вопросах образования в Царской России (см., например, «Образовательные системы: имперская, советская и федеральная», №№94-96, 2016). Однако публикации эти касались по-преимуществу вопросов гимназического и высшего образования. В этом номере будет затронут вопрос пресловутой «безграмотности» в Российской Империи и миф о «всеобщей грамотности» в СССР, достигнутой в 1930-е годы.
Одним из самых распространенных и живучих мифов о Царской России является миф о почти полной безграмотности населения. Интересно, что в умонастроениях современных последышей большевиков он достиг таких гомерических масштабов, каких не имел даже в самые выхолощенные времена сталинского «реального социализма». Тогда вокруг все-таки жили люди из «допрежней» России, а сейчас, благодаря достижениям советского и посоветского «всеобщего образования», врать можно сколько угодно: невежественный обыватель «скушает» любую «клюкву», и не поморщится.
Вкратце современный миф звучит так: «Если в конце XIX века грамотных с трудом набиралось 20%, то благодаря революции и усилия советской власти уже к 1932 году грамотность населения поднялась до 89,1%». «Выводами» из этого постулата становятся «неизбежность отсталости России», «заинтересованность Царского правительства в безграмотных рабах», ну и, разумеется, «огромной просветительской роли» большевицкой партии вообще и Ленина и Сталина, в частности.
Для начала взглянем на таблицу, отражающую процент грамотных новобранцев среди призывников Российской Империи:
Данные взяты не откуда-нибудь, а из первого издания Большой советской энциклопедии (выпущена в 1929-30 годах). Интересно, что во втором издании (1952 год) эти цифры также присутствовали, зато потом «необъяснимым образом» исчезли, уступив место общим рассуждениям о «безграмотности российской».
Между тем, доля грамотных, среди призванных на военную службу, в 1916 году достигла уже 80% - вполне закономерное развитие имевшегося тренда. Анкетирование, произведенное уже при советской власти, в 1920 году, установило, что 86% молодежи в возрасте 12-16 лет знали грамоту (очевидно, что учились они до революции, а не в ходе Гражданской войны).
В принципе, на этом вопрос о тотальной безграмотности российского населения и «намеренном бездействии Царского правительства» можно было бы и закрыть. Приведенные данные (что особенно ценно, взятые из раннесоветских источников, когда нагло врать было просто глупо и бессмысленно, поскольку большинство знало реальное положение дел) наглядно свидетельствуют, что вопрос о начальном образовании для подавляющего большинства детей в Российской Империи был уже фактически решен.
Конечно, средний общий уровень грамотности на момент революции был ниже: по разным оценкам – 40-45% населения страны. Бывший министр просвещения граф Павел Игнатьев в статье, написанной в эмиграции, приводил цифру в 56% грамотных от всего числа подданных Империи на 1916 год. Дело в том, что задачи обучить грамоте взрослых в России никто не ставил. Зато детей учили повсеместно. И естественная смена поколений закономерно привела бы к практически всеобщей грамотности населения России к 1940-м годам.
Это стало бы логичным итогом работы Императора Николая II и его правительства в сфере просвещения. За период царствования Государя средства, ежегодно выделяемые Министерству народного просвещения, с 25,2 млн рублей возросли до 161,2 млн. Причем в эту сумму не входили бюджеты школ, финансировавшихся из других источников (школы военные, технические), или содержавшихся органами местного самоуправления (земствами, городами). Средства, направляемые на деятельность последних, выросли с 70 млн рублей в 1894 году до 300 млн в 1913-м (для сугубых скептиков добавим, что золотой стандарт рубля исключал такое явление, как инфляция, так что рост почти в 4 раза был сугубо реальным).
К 1913 году общий бюджет народного просвещения в Империи достиг колоссальной суммы почти в 0,5 млрд рублей золотом. В 1914 году в России действовали около 50 тыс. земских школ с 80 тыс. учителей и 3 млн учеников. В 1914 году в земствах было создано 12627 публичных библиотек.
Первоначальное обучение было бесплатным по закону с самого начала правления Николая II, а с 1908 года был взят курс на обязательное начальное образование. В 1906 году Министерством народного просвещения был выработан проект введения всеобщего обучения. Хотя отдельный закон об этом издан не был, но основные начала министерского проекта получили 3 мая 1908 года силу закона (документ бы подписан Николаем II). С этого времени начинается широкий отпуск средств на народное образование и планомерное открытие школ, имеющее своей конечной целью обеспечить доступность начального обучения для всего населения Империи. Сроки осуществления всеобщей доступности начального обучения, были различны, в зависимости от положения школьного дела в каждом уезде и финансовой его состоятельности. По оценкам чиновников, преимущественное покрытие сетью школ территории страны должно было завершиться примерно к 1920 году (в ряде губерний – гораздо раньше), полное – к 1925-му. На практике, после 1911 года, система школьного образования в Империи развивалась еще быстрее.
С 1908 года ежегодно открывалось около 10 тыс. школ. В 1913 году их число превысило 130 тыс. В1918 году планировалось законодательно ввести обязательное бесплатное начальное образование.
Прекрасно отлаженная и эффективно работавшая даже в сложные годы Великой войны имперская система обеспечения грамотности была ликвидирована большевиками сразу после захвата власти. Примечательно, что школы не просто перестали функционировать из-за Гражданской войны, а были именно упразднены.
В чем же была их «вина» и почему вместо отлаженной системы образования был создан уродливый монстр, известный под названием «ликбез»? Очевидно, что большевиков не устраивало то, чему учили в земских школах, прежде всего – Закону Божию.
Коммунистам нужна была другая школа. В 1920 Совнарком издает декрет об учреждении Всероссийской чрезвычайной комиссии по ликвидации безграмотности (ВЧК ликбез), постановления которой имеют обязательный характер. Ведал ее делами нарком просвещения Анатолий Луначарский. Уже название, почти одноименное с печально знаменитой «Чекой» (Всероссийской чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем), прозрачно намекает об основной цели учреждения. Еще показательнее то, что основной упор в деятельности «ликбеза» делался на приказное обучение грамоте взрослого населения.
Задачи «ликбез-Чеки» находились в сугубо идеологической плоскости: навязывания жителям страны новых «истин»: богоборчества, ненависти к «враждебным классам», насаждения большевицких идей. В 1920-1924 годах вышли два издания советского массового букваря для взрослых Д. Элькиной, Н. Бугославской, А. Курской «Долой неграмотность». Пресловутая фраза «Мы – не рабы, рабы – не мы» именно оттуда. Примечательна и дерусификация образования: было налажено издание «идеологически верных» букварей и других начальных пособий для взрослых на украинском, белорусском и других языках (позднее нередки были случаи, когда знавшего русскую грамоту «переучивали», например, на украинскую).
Сейчас наследники большевиков мотивируют «ликбез» повышенной «заботой о народе». Их предшественники были более откровенны, по крайней мере, в частных беседах. Вот, как передает художник Юрий Анненков слова «вождя мирового пролетариата», известного под кличкой Ленин (портрет которого он писал): «В искусстве я не силен. Для меня это что-то вроде интеллектуальной слепой кишки, и когда его пропагандная роль, необходимая нам, будет сыграна, мы его: дзык! дзык! Вырежем. За ненужностью. Впрочем, вы уж об этом поговорите с Луначарским, большой специалист. У него там даже какие-то идейки… Вообще к интеллигенции, как вы, наверное, знаете, я большой симпатии не питаю, и наш лозунг «Ликвидировать безграмотность» отнюдь не следует толковать как стремление к нарождению новой интеллигенции. «Ликвидировать безграмотность» следует лишь для того, чтобы каждый крестьянин, каждый рабочий мог самостоятельно, без чужой помощи читать наши декреты, приказы, воззвания. Цель вполне практическая, только и всего».
Неслучайно, чуть позже, в 1925 году, в программу ликбеза, наряду в «читать, писать, считать», в качестве обязательного был введен курс «политической грамоты». Ну и, конечно, необходимо было «отфильтровать» «идеологически вредные» влияния на научившихся читать подсоветских граждан. В соответствие с инструкцией Наркомпроса 1923 года за подписью Надежды Крупской, изъятию из библиотек и уничтожению подлежала литература следующих направлений: патриотическая («изданная при царизме»), черносотенная, враждебная передовым идеям, религиозная, историческая беллетристика, идеализирующая прошлое, проповедующая мещанскую мораль, сентиментальная, не художественная, упадочного настроения, пошлая юмористика, мистика, романы приключений и пр. Так как под эти типы можно подвести почти всю литературу, то Главполитпросвет вырабатывает примерные списки изымаемой литературы, которые периодически высылались на места, чтобы там имели конкретное представления о том что допустимо в библиотеках. В числе авторов, мешавших «советскому строительству» Кант, Платон, Декарт, Ницше, Шопенгауэр, Спенсер, Соловьев, Толстой, Достоевский, Лажечников, Загоскин, Аверченко и многие другие. Ну а «лица, виновные в сокрытии запасов книг, подлежат преданию суду», отмечалось в инструкции.
Несмотря на заявленную «чрезвычайность» мер по борьбе с безграмотностью, финансировались эти вопросы скудно. Современный исследователь Д.Сапрыкин пишет: «По самым оптимистичным оценкам при советской власти в середине 1920-х годов «образовательные» статьи расходов в бюджетах составляли около 3% и в абсолютных цифрах упали дореволюционным более чем в 10 раз». Результатом были скромные (если не считать распространения идеологической отравы) результаты «ликбеза».
В 1927 году на XV съезде ВКП(б) Н.Крупская признавала, что доля грамотных в стране значительно убавилась. В частности, жаловалась, что грамотность призывников серьезно уступала призыву 1917 года. В 1930 году законодательно было введено всеобщее обязательное начальное обучение в объеме 4-х классов (в реальности действительно «всеобщим» оно стало к концу 1960-х). В середине 1930-х годов советские власти официально объявили о ликвидации массовой безграмотности. Грамотными были признаны более 80% населения. Однако по переписи населения 1937 года 30% женщин не умели читать по слогам и подписывать свою фамилию (таков был по переписи критерий грамотности!). В целом, примерно 25% населения в возрасте 10 лет и старше не умела читать.
Таким образом, революция почти на 15 лет отсрочила введение в стране всеобщего начального образования и на 25-30 лет – распространение повсеместной грамотности населения. Зато изгадила мировоззрение людей преступными богоборческими и человеконенавистническими идеями. И очищение голов от этого мусора не произошло, к сожалению, по сей день.