ОСНОВЫ НЕОГРАНИЧЕННОЙ МОНАРХИИ

I

Если вы взглянете на окружающую вас природу, то вы прежде всего заметите, что в ней повсюду царствует порядок, царствует стройная система, поражающая гармоническим сочетанием частей в целом. Если вы с восторгом и удивлением остановитесь пред величайшей премудростью мироздания, пред его красотой, величием и гармонией, то вы невольно сознаете, что в основе всего видимого вами великолепия лежит система, дающая в результате удивляющий вас порядок. Для вас становится совершенно непонятным, как мог бы существовать окружающий нас мир, если бы не было в нем этого наблюдаемого вами порядка, не было бы той стройной системы, при которой одно вытекаетиз другого, одно поддерживает другое.

Продолжая эти наблюдения и размышления и переходя от целого к составным его частям, мы в них находим то же самое, т. е. мы наблюдаем и в каждой отдельной части этого целого то же присутствие системы и порядка. Мир растений и мир животных, начиная от известкового Accetabulum'a и кончая жизнью муравья, построены все также на системе и порядке по заранее предначертанным законам.

Таким образом, мы видим, что основной закон всякой жизни, всякой организации заключается в системе и порядке , или, лучше сказать, наблюдаемый нами порядок является уже логическим следствием самой системы. Но если правильное существование даже муравьев становится невозможным при отсутствии известной системы в организации их жизни, то как же оно возможно в жизни человека, семьи, общества и государства? Конечно, нет. Правильная жизнь, например, государства возможна только в том случае, когда в основу этой жизни положена будет система, т. е. единое начало, проходящее чрез весь строй, движущее и регулирующее жизнь государства. Результатом получается порядок, при котором только и возможна правильная жизнь человека и его материальный и нравственный прогресс.

В нашем воображении иногда совершенно ложно порядок является синонимом застоя и чуть ли не рабства пред предержащею властью. Между тем, в действительности наблюдается как раз обратное явление, и только один порядок ведет к прогрессу и свободе. Конечно, при этом является вопрос — как понимать свободу. Наш книжный либерализм зачастую видит свободу в том, что в действительности создает только одно рабство. Вообще книжный либерализм в своих рассуждениях признает одну только точку зрения — правовую, берущую свое начало из понятия о «праве человека». Так, например, француз — человек и турок — человек, а потомуих права должны быть одинаковы, и оба они должны в равной степени пользоваться, например, избирательным правом. Выходит, с точки зрения книжного либерализма, что необходимо ввести в государственное устройство Турции те же начала, ту же конституцию, какие существуют во Франции. Или: русский — человек и еврей — человек, а потому те права, которые дарованы русским, должные быть даны и евреям. Вот правовая точка зрения книжного либерализма.

Heтрудно понять, до какой степени подобная точка зрения—ложна и несправедлива, и не трудно доказать, что она ведет не к свободе, а к самому ужасному рабству, хотя и незаметному для глаз, но постепенно разъедающему социальный организм, уничтожающему прогресс жизни и порабощающему душу человека и все высшие проявления этой души в жизни государства. Прогресс человеческий заключается в развитии духа, в развитии нравственного мировоззрения человека. Поэтому, как в отдельной жизни человека, так и в жизни государства только такая организация может именоваться «свободой», которая ведет к развитию духа человека, к его нравственному прогрессу, т. е. такие условия жизни, при которых человек получает возможность  улучшаться нравственно, развивать себя умственно и душевно и все более и более познавать Святую волю Творца, положенную в основу Его чудного мироздания. Вот что должно именоваться «свободой», свободными условиями жизни человека. Поэтому каждую систему в устройств жизни государства и каждую реформу в существующей уже организации необходимо рассматривать именно с этой точки зрения, т. е. насколько они споспешествуют нравственному прогрессу человека. Вообще важно иметь в своем мышлении единую точку зрения, с которой и ориентироваться во всех своих рассуждениях, предначертаниях и действиях. Иначе получается шатание мысли, самое вредное явление как в жизни отдельного человека, так и в жизни государства. Этой единой точкой зрения, исходя из предпосланных мною соображений, в создании условий правильного развития государственной жизни, необходимо признать: 1) порядок, 2) стройность системы управления, при которой одно и то же начало должно проходить через весь строй жизни и 3) поступательное движение свободы, т. е. чтобы самая система управления давала бы возможность постепенному развитию свободы духа человека, его нравственному и умственному просветлению.

Освободительные реформы, например, Императора Александра II представляли собою совершенно стройную систему. Освобождение крестьян, создание бесцензурной печати, отделение административной и судебной властей, городское и земское самоуправление —все это представляло одну стройную систему, одно начало, проведенное через все реформы. Это — преддверие конституционного образа Правления. В складках этих реформ несомненно заключалась и «свобода». Она веяла, она чувствовалась, она носилась в воздухе. И в частной жизни, и в общественной, и в государственной замечался сильнейший подъем духа. Воспрянуло, заговорило и поднялось все лучшее в обществе, все лучшие стремления, все высшие проявления души лучшей части общества. Словно дух Божий, недрящийся в душах лучших людей России, запертый там, как в темницах, и проявлявший себя по временам в чудных творениях колоссов русской литературы, словно он явился на свет, носился в атмосфере и воспроизводил тот удивительный подъем духа, который окружал освободительные реформы Императора Александра II. И что же? Теперь как-то странно даже вспоминать этот подъем духа. Теперь, когда мы присутствуем на похоронах всех этих реформ, когда мы видим затоптанными в грязь все высшие идеалы людей 60-х годов, когда мы наблюдаем повсюду главенство толпы с ее отвратительными, чисто животными инстинктами, — становится жутко на душе, слезы душат горло, словно стоите вы перед еще не засыпанной могилой, в которой лежит похороненным все дорогое вашему сердцу, вся ваша духовная жизнь...

Почему же все это случилось? Казалось, можно было ожидать благодетельных результатов от проведения в жизнь освободительных начал Императора Александра II, нужно было ожидать создания такого нового порядка, при котором дальнейшее развитие жизни русского народа, его материальный и нравственный прогресс могли бы идти спокойно и служить общему прогрессу человеческой жизни, т. е. тому прогрессу, при котором Бог проявляет себя в человеке?Почему же эти освободительные реформы принесли не свободу, а рабство? Почему идеалы 60-х годов не получили дальнейшего развития, а, напротив, разрушались в большей своей части? — В общественном самосознании циркулировало мнение, что дальнейшая законодательная деятельность постоянно урезывала реформы Александра II-го, и это постоянное урезывание расшатало единство и цельность реформ и повело за собою те печальные результаты, свидетелями которых теперь присутствуем мы. Мнение это, конечно, основано на том же поверхностном отношении к развитию жизни, на котором основаны были и самые реформы. Напротив, это урезывание еще несколько спасло от окончательного порабощения духовной жизни интеллигентной части нашего общества. Возьмемте крестьянскую реформу, как самую яркую страницу освободительных начал. Что она сделала с помещиками-дворянами, т. е. с нашей русской интеллигенцией? Она уничтожила совершенно их духовную жизнь. Куда делалась литература и ее величайшие представители духовного богатства русского народа? Литература заменилась газетной хроникой, а величайшие представители мысли, удивляющие и поражающие даже и теперь грандиозностью своих талантов, заменились чем-то мелким, жидким, одинаково далеким  от таланта, и от душевной глубины. Кроме того, читая романы того времени, мы встречаемся с типами высоко симпатичных молодых девушек и молодых людей, с теми или иными идеалами в их душах. Их мировоззрения подчас и наивны, но их души невольно влекут вас к ним, вы невольно чувствуете и сознаете, что в их душах есть искра Божия, которая теплится и разгорается, которая пробуждает и вашу душу, и влечет вас в царство идеалов и счастия, в царство правды и справедливости. Перед вами открывается духовная жизнь, глубокая, манящая и ласкающая, облагораживающая вас и говорящая вам об истинном предназначении вашем в жизни...

Какие же типы теперь вы встречаете, если не в романах (которых нет), то по крайней мере в жизни? Вам встречаются молодые девушки или слишком реальные и практичные, или пустые и бессодержательные, но с запасом обрывков знаний в голове. Это такие типы, которые не подвинут вас ни на подвиги, ни на самопожертвования, не подвинут вас на олицетворение в жизни идеалов, не одухотворят, одним словом, вашего существования. С другой стороны, молодые люди, в громадном большинстве случаев, пусты и бессодержательны до невероятности, по сравнению с молодыми людьми 60-х годов, и чуть ли не с пеленок — практики, карьеристы и интересаны. Если в те времена вопрос материального существования являлся вопросом — средствак жизни, то в нынешнее время он является самою — целью жизни.

Почему же такая резкая перемена? Почему же такое сильное понижение общего духовного уровня русской интеллигенции, последовавшее вслед за крестьянской реформой? Объясняется это просто тем, что самая реформа прямо разорила помещика-дворянина, этого единственного представителя в то время интеллигентной силы России. Она создала ему совершенно новые условия хозяйства, с которыми он, будучи еще к тому не подготовлен, решительно не мог совладать, вследствие чего и должен был бежать от земли, т. е. бежать от главного устоя его нравственного и материального существования. Его бегством и разорением воспользовались торговцы и промышленники, и создался новый класс, новая интеллигенция с торгашескими идеалами, которая и задавила своей численностью действительную интеллигенцию помещиков-дворян. Новая интеллигенция, состоящая из этих выскочек, богатых репортерскими познаниями, без прошлого и традиций, не заключавшая в себе никаких духовных идеалов, явилась на жизненный пир и под флагом внешнего либерализма, т. е. уравнения прав, предъявила свои требования во всех проявлениях частной, общественной и государственной жизни.

Она потребовала, чтобы литература — эта эссенция ума, познаний и духовных идеалов — служила ей и была бы выразительницей ее желаний. Вследствие этого, взамен чудных произведений духа прошлого, явились или романы из жизни торговок с сенной площади, в которых рисуется жизнь этих торговок и их идеалы продать гнилое яблоко взамен свежего, или роман с порнографическими качествами для возбуждения эротических наклонностей читателей, или с таким содержанием, как «оторванная нога», «разбитый нос», «ревность и убийство» и т. п. Взамен журналов явились газеты, которые, с своей стороны, наполнились репортерскими известиями и заметками шантажного характера для возбуждения интереса. Одним словом, по общему экономическому закону, по спросу явилось предложение, и новейшая литература была щедро вознаграждена пятаками и рукоплесканиями толпы.