ОСНОВЫ НЕОГРАНИЧЕННОЙ МОНАРХИИ

противоречивых. Выходило так, что, с одной стороны, принцип неограниченной монархии, т. е. власть свыше, а с другой — самоуправление, т. е. власть снизу. В заключение оказалось, что власть одна была поставлена в противоречие с другой, одна сваливала на другую; нарушена была стройность, дисциплина; получилось безвластие и безначалие. Независимо от этого и в самом направлении мышления получился страшный сумбур, закончившийся нигилистическим и террористическим брожением. Выходило, что безнаказанно нельзя было нарушать существующего порядка, нельзя было приравнивать Россию, положим, к Франции, нельзя было смешивать двух начал, нельзя было идею республики вставлять в рамку неограниченной монархии. Существовал историческим путем сложившийся строй жизни. Существовала власть, единая и нераздельная, начинавшаяся сверху и проходящая через весь этот строй. Вследствие этого существовал порядок, и людям жилось спокойнее и лучше в матерьяльном отношении. Получался досуг, вследствие которого развивалась духовная жизнь, и на жизненном горизонте появлялись наши гиганты мысли и духа — Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Гончаров и множество других истинных светочей жизни во всех проявлениях духовной деятельности народа. Все носило печать полной определенности, строго намеченных рамок, в которых должна была протекать и вырастать жизнь России. Монархия, православие и народность— вот тот устой, на котором покоилось государственное здание России. Оставалось только улучшать части и винтики механизма, но дух строения должен был оставаться все тот же. Были и «неправда и хищения», хотя и не доходившие до последовавших затем колоссальных размеров, но против этого необходимо было бороться только образованием, народной школой и высшими заведениями. Под влиянием спасительных лучей света образования, изменялись бы и улучшались части механизма, пробивалась бы правда, и справедливость и жизнь, согласно велению Творца, прогрессировали бы ровно и спокойно, не шатаясь и не пятясь по временам назад. Восторги и овации, с которыми теперь встречается франко-русский союз, поразительный, чисто стихийный энтузиазм, с которым сердце Франции — Париж встречает у себя Русского Царя, это удивляющее весь мир братство двух народов — служат выражением той же мысли, того же психологического анализа, о которых говорим мы здесь.

«Свобода, равенство и братство» — это знамя французской революции, на республиканской почве, с такой же правдой и без всякого диссонанса может развиваться и на почве неограниченной монархии. Многие говорили, что братание неограниченной монархии и республики — явление невозможное, психологический абсурд, а между тем жизнь показала как раз обратное, так как во всех явлениях народного энтузиазма Франции и глубокой симпатии России как бы ни старались видеть результат политического интереса двух государств, в конце концов в воображении невольно рисуется картина искренности, неподдельности чувства, частию стихийного начала. Таким образом, если бы в дореформенный строй русской жизни вливалась бы только одна струя — струя образования, то, быть может, теперь Россия представляла бы собою лучший пример законности, порядка, развития в жизни нравственных начал правды и справедливости и высшего развития духа человека. Но случилось не то. Случилось, что сыны России, получившие большее образование и влекомые высшей культурой других народов, забыв совершенно, что за их спиной стоит чуть ли не стомиллионная масса совершенно невежественного народа, легкомысленно и святотатственно задумали разрушить существующие порядки родной страны и насадить в ней совершенно чуждые порядки других стран, задумали эту невежественную массу призвать к управлению жизнью государства. Они забыли. что существующий у них в доме порядок есть явление не случайное, а результат исторического прошлого, что в один час русский не может сделаться французом или англичанином и наоборот, что это будет деланная кукла или болван, на который можно будет уже потом набивать какой угодно парик. Это уже обезличивание, уничтожение народности, уничтожение той высшей правды, которая положена Творцом в каждое явление жизни. В духовной атмосфере, которой жило образованное общество России, в туманных и неясных очертаниям, начали витать разные обрывки идеи свободы и свободных учреждений, покрываемые совершенно искренним воодушевлением, так как, несмотря на всю легкомысленность таких мечтаний, в них было дыхание свободы. Возникли сепаративные вожделения, заговорили о народностях, а молодые люди, не видевшие жизни, не понимающие исторических судеб народов, схватившие только внешний вид формулы «свободы, равенства и братства», — начали пропагандировать разрушение существующего порядка, создание «народной воли» и закончили допущением террористических средств и идей анархизма. На свет Божий явился ужасающий разврат мысли и чувства, возведенный в учение. Получилось нечто страшное, омерзительное и болезненное, и лучший из людей, Император Александр II, великое сердце, живший исключительно желанием блага народу, погиб на глазах всех мученической смертью. Это была кульминационная точка душевного разврата и сумасшествия, это был болезненно грустный результат шатания мысли! Чем бы все это кончилось — неизвестно, но, благодаря Богу, подобному политическому разложению был положен предел великим миротворцем — ИМПЕРАТОРОМ АЛЕКСАНДРОМ III, начавшим свое Царствование с знаменитого манифеста об искоренении неправды и хищения. Но если зло политического разложения таким образом было приостановлено, то зло социального разложения еще требует работы и работы сознательной и упорной.

II

В итоге предыдущей главы мы получаем: 1) что в каждом правильном общежитии, а в особенности в государственном, необходим тот или иной строй жизни, необходима система, дающая порядок, а с ним вместе возможность данному общежитию или государству проявить свои силы, выполнить предначертания Творца в общем Мировом прогрессе, и 2) что у нас в России за последние 30 лет отсутствовала система, так как пружинами и регуляторами нашей жизни за это время были противоречивые начала. Теперь нам остается нарисовать признаваемую нами систему, а чтобы это сделать, нам необходимо ответить на вопрос: что такое неограниченная монархия?

Знать перечень исторических фактов — это не значит знать историю. Необходимо понять ее душу. Точно также знать силу, власть и вообще значение неограниченной монархии во внешнем ее проявлении, знать этот образ правления — это не значит понимать его сущность. Между тем только то понимание неограниченной монархии дорого, которое проникает в ее сущность, потому что только тогда понимается она не как простое явление, да еще случайное, а как идея жизни. Вследствие ли цензурных правил или других причин, но у нас идея самодержавия совсем не затрагивалась в литературе. Обстоятельство, собственно говоря, прискорбное, потому что между человеком, преклоняющимся пред существующим фактом и человеком по убеждению служащим идее самодержавия — громадная разница. В особенности оно имеет громадное значение для молодого поколения, которое, вследствие уже одной своей молодости, склонно к размышлению над идеалами жизни в политическом и социальном отношениях. Эта вполне естественная склонность молодости удовлетворяется разрабатываемыми политическими системами других государств, имеющими еще ту приманку, что они встречаются в жизни более культурных народов и по своей правомерности крайне легки для понимания молодого, не размышлявшего и не видевшего жизни ума. Конечно, более глубокий анализ политического строя европейских государств, — анализ, проникающий в социальное положение народа, в его экономический и нравственный прогресс, — мог бы многое открыть для глаз молодого поколения и показать ему, что не все обстоит благополучно там, где действует правомерная точка мышления; но такой глубокий анализ по самому своему существу не свойствен молодости. Она удовлетворяется внешней формой справедливости, доктринами «прав человека» и вообще всем тем, что вырабатывает книга, а не жизнь. Но, к сожалению, развившаяся до грандиозных размеров газетная деятельность все более и более подпадает влиянию евреев, которые постоянно пропагандируют внешнюю формулу свободы, так как в свободе эксплуатировать своего ближнеговся их цель жизни, все направление их ума и все значение их в мировой жизни. Вот эта-то газетная литература, эта «книга» нашего времени — влияет вообще на умы, а в особенности на умы молодого поколения, которое не имеет своего критериума, и которое легко вводят в заблуждение, преподнося им эксплуататорские свои вожделения под флагом либерализма, под флагом правды и справедливости, под флагом свободы, равенства и братства. Оттого-то молодость с таким увлечением прислушивается к словам «конституция», «республика», всеобщее избирательное право, без имущественного и даже образовательного ценза и т. п. Еврей знает, что он пропагандирует. Такой политический строй народов самый удобный для владычества денег, т. е. той силы, которую одну только и признает еврей. Социальное разложение, начинающееся при владычестве этой силы, для еврея, не имеющего ни родины, ни ближнего, не только безразлично, но и чрезвычайно выгодно, так как только в этом разложении он живет и питается, как коршун, слетающий на падаль. Но молодой человек не в дает, что творит, Он за политической равноправностью не видит этого социального разложения, не видит, как блекнет образ человека, как гибнут идеалы нравственного прогресса, как в этой атмосфере, все наполняющейся миазмами нравственного разложения, задыхаются лучшие люди, истинные светочи жизни, как наконец тяжела становится жизнь неимущего, бедного, обездоленного и падающего под гнетом развивающегося капиталистического строя жизни и воплощения в жизнь еврейских идеалов. Вот почему для всех искренно исповедующих идею самодержавия чрезвычайно важна теоретическая разработка ее, разработка внутренней ее сущности и значения ее в мировом прогрессе.