ОСНОВЫ НЕОГРАНИЧЕННОЙ МОНАРХИИ

Оказывается, что пятая часть государственных доходов Испании получается этим безнравственным способом. Сотни тысяч людей покупают билеты, рассчитывают на выигрыш, предаются мечтаниям о тех экономических благах, которыми они будут располагать после выигрыша, забывают действительность, отвыкают от труда, направляют свое мышление на скорое и легкое обогащение... одним словом —  развращаются. Такое систематическое развращение нравов ведется правительством, и это нисколько нас не поражает, так как там конституция, выборное начало, народовластие, долженствующее не сегодня — завтра закончиться республиканским образом правления... Чего же больше? Рес...пуб...ли...ка. Пред этим магическим словом должны утихнуть всякие вопросы и всякие восклицания. Если у нас этого систематического развращения нет — то ведь это результат неограниченной монархии, a возможно ли каким-либо благим результатом восторгаться в монархии, да еще проводить параллель (шутка сказать!) с... республикой!

«С чего бы речь ни началась, - говорит И. Яковлев, - она роковым образом переходит на политику. Испанцы — самые ярые политиканы в мире. В конце концов приходят к заключению, что республика для Испании — самый лучший образ правления: «Если бы не аристократы — у нас бы и не было реставрации!»

Такое постоянное политиканство, как логическое следствие всякого выборного начала, есть безусловный яд для народного организма, прямо влекущий к социальному разложению, к уничтожению духовной жизни народа. Я совершенно ясно представляю себ влияние политиканства на духовной мир человека, потому что на самом себе испытал это влияние. Лет 15 тому назад я несколько месяцев жил в Женеве. Крайне интересуясь революционными книгами, брошюрами и газетами, выходящими под флагами всевозможных «измов», я только их и читал. Там же я познакомился с нашими русскими эмигрантами, проводил с ними время и, таким образом, политиканство стало единственной сферой моего мышления. Совершенно незаметно для самого себя я втягивался все более и более в разрешение вопросов той или иной организации общежития, той или иной системы политической жизни народа, и все другие вопросы, как то: литературы, музыки, художества, поэзии, изящных искусств, открытий, изобретений, науки и даже самой действительности, происходящей вокруг меня, — словно иссякли и совершенно не существовали для меня. Я начал сочинять и печатать свои статьи и создавать проект издания там же новой газеты, под громким названием «Свободы». Нет никакого сомнения, конечно, что во всей моей деятельности и во всех моих размышлениях не было жизни, действительности, так как в голове моей все строилось на книге и на логике, словно я решал математические задачи или распоряжался на шахматной доске полем военных действий. Только потом, когда я переехал в Париж, когда жизненная волна со всею своею могучей силой охватила меня, я понял, как мал я был и ничтожен в своих математических выкладках, как далеко я ушел от жизни и до какой степени я потерял душевное равновесие. Но ведь я уже был в летах (мне было около 30 лет), с порядочным запасом образования и умственного развития. Что же выйдет, если в моем положении являются полуграмотные или полуобразованные люди, которым скажут, что они «сами с усами», что они должны самоуправляться, избирать и быть избираемыми, и что каждый из них может попасть в президенты республики? Выйдет или продажа совести, или вредное в душевном отношении политиканство, или разгар честолюбия, не взирающего ни на какие средства для достижения цели быть депутатом, министром и т. д. Для подтверждения этой мысли достаточно взглянуть, как вздрагивает многомиллионноголовая гидра, когда наступает избирательная горячка... Политиканы Испании говорят, что для них республика — самый лучший образ Правления, т. е., иначе говоря, что они окончательно созрели для самоуправления. Посмотрите же на внутреннюю сторону их жизни.

«Вы знаете ли как называется это место? – говорит далее И. Яковлев. – Это мост de les desesperados (отчаявшихся). Дня не проходит, чтобы с этого моста какой-нибудь несчастный или несчастная не бросились вниз. И никакими способами предотвратить этого нельзя. Подняли перила, которые теперь достигают вышины человеческого роста, но и это не помогло. Вчера еще с этого моста хотела броситься одна молодая женщина, но, к счастью, зацепилась за решетку и только повисла в воздухе. Когда ее сняли, она была в отчаянии. У нее муж умер, осталось трое детей на руках, кормить их нечем, и вот она пришла искать избавления на этой Тарпейской скале, а ей помешали...»

«Я посмотрел вниз, – продолжает Яковлев, – и у меня сердце замерло: внизу, около моста, играли дети, представляя бой быков; один мальчик надел на голову корзину, другой гонялся за ним, желая всадить в голову импровизированного быка две заостренные палочки, представляющие собою бандерильяс. Толпа детей, мальчиков в цветных беретах и смуглых девочек, с шумным криком, бегала вслед за бойцами. И эти дети могли быть свидетелями страшной кровавой драмы. Может быть и были уже!..»

Таким образом, когда общественные герои и ораторы Испании провозглашают с трибуны неудовлетворенность свою конституционной монархией и требуют республики, в недрах ее скрывается страшная бедность, ежедневно поглощающая «отчаивающихся», и развращение подрастающего поколения возмущающей душу картиной боя быков с убийствами и кровавыми зрелищами. Такого распутства, такого безобразия, такого развращения нравов в наше время никогда не допустит ни одна самодержавная власть! Например, ежегодно, во время ярмарок, в Мадриде, на глазах народа и властей совершаются поединки простолюдинов на ножах, уносящие собою до 25 убитых. Столь же кровожадны поединки и в среде интеллигенции. которая этим еще и похваляется, говоря, что французы на дуэлях — петухи, а не рыцари, и что драться нужно непременно насмерть.

Невежество всех классов народонаселения, говорит И. Яковлев, поистине феноменальное. Полицейский сыщик спрашивает, что такоеПетербург, и где такая местностьнаходится. Окончивший курс университета спрашивает, где находится Турция, и утверждает, что Болгария и Сербия помещаются в Азии около Сибири. Готовящийся к экзамену на доктора прав спрашивает, что Россия и Швеция — одно государство или нет, и никак не может понять, что история и история прав — две вещи разные. Студент университета расспрашивал Яковлева — есть ли в России железные дороги, извозчики, и выразил полное незнакомство свое даже с отечественной литературой. В то же время это студенчество, а вместе с ним вся вообще высшая интеллигенция состоят ярыми посетителями боя быков. Что такое бой быков — трудно описать — до такой степени это явление возмущает всякую христианскую совесть, за исключением Испанской!..

«В дни боя быков Мадрид начинает волноваться с раннего утра. Мальчишки на каждом шагу оглушают вас предложениями программы с точными портретами всех быков, назначенных к представлению. Конки, омнибусы, начиная с четырехместных и кончая такими, которые запряжены цугом шестью парами мулов, — целые дома, бесчисленные кареты и экипажи, расцвеченные флагами, с бубенцами, яркою бахромою и упряжью на лошадях и мулах — все это тянется к цирку. Перед цирком шум, гам, толкотня; люди, лошади, кареты, высшая аристократия, оборванцы, торговки—все спутывается и смешивается в одну шумную массу. Начинается представление. Мертвое молчание царит во всем цирке, никто не шевелится, все глаза устремлены на маленькую дверь, откуда должен появиться бык. Вдруг дверь распахнулась, и на сцену вылетел бык. Раздраженный болью от только что всаженной ему в тело стрелы, ослепленный светом, он на минуту останавливается, поднимает голову и, завидев красную мантию капеадора, со всех ног бросается на него. Тот успевает убежать. Бык бросается на другого, но и тот с быстротой молнии перелетает через барьер. Бык бросается на лошадь всадника, всаживает рога в ее грудь и та падает мертвою. Весь в крови бык налетает на другого всадника, но ловкий удар пики в шею заставляет его отступить назад. «Еще, еще», – кричит десятитысячная толпа, и вновь идет травля, и вновь бык бешено всаживает в живот лошади свои рога и вновь получает удар копьем. Кровь ручьями льетсяиз раненой лошади, которая падает на песок. Несколько раз поднимает она голову, и умным, умоляющим глазом смотрит вокруг. Потом ее голова опускается, она начинает тяжело дышать, по телу проходят судороги... А бык, между тем, продолжает уже бороться с следующим всадником, поднимает на рога новую лошадь, с остервенением треплет ее, раздирает буквально на части, отбегает, бежит на красный плащ, потом снова возвращается и снова неистовствует над обезображенным трупом. Когда несколько лошадиных трупов валяются на сцене, капеадоры начинают с особенной энергией раздражать быка, а другие участники боя всаживают в переднюю часть его тела железные стрелы. Бык делается страшен от бешенства, мечется во все стороны, прыгает и ревет, вертит шеею, желая сбросить терзающее его железо, но при каждом движении стрелы еще больше раздирают ему тело. Кроме того эти стрелы снабжены легко воспламеняющимся веществом, которое загорается в то самое мгновение, когда острие стрелы врезывается в тело животного, и жжет свежую рану. Пламя зажигает ракету на другом конце стрелы, и бедное животное, прыгая от боли и испуга, доставляет публике невыразимое наслаждение. Шпагами потом добивают животное. При этом с людьми постоянные несчастия: один был поднят на рога, страшно изуродован на глазах толпы, и умер с выпущенными внутренностями, другой — грохнулся затылком и упал в обморок, третий — сломал себе руку, четвертый — был ранен рогами быка. Когда бык падает мертвым, музыка играет похоронный марш, его и павших лошадей увозят, лужи крови посыпаются песком и выпускают нового быка. И так до тех пор, пока убиваются шесть быков».

Bсe это время публика гудит, ревет, кричит, машет платками, восторгается и, опьяненная кровью, требует все новых и новых жертв. Эта гнусная страсть не только не падает, но с каждым годом разгорается все больше. Теперь во всех больших городах Испании муниципалитетывыстроили постоянные цирки, и представления идут по меньшей мере раз в неделю. С 5 апреля по 30 октября настоящего года в Испании было 438 боев быков, при чем убито 1218 быков и 6000 лошадей.

Само собою разумеется, что и выборное начало их политической жизни проходит в таком же виде. Каждые выборы сопровождаются подлогами, мошенничествами, подкупами и... убийствами. В разных провинциях было совершено множество убийств избирательных агентов министерства, которые с своей стороны тайно убивали своих противников. Игра в политику проходит через весь народ. Газетные сотрудники получают содержание от гарсонов кафе, от лакеев богатых домов, от разных коммерсантов, с обязательством доставить своим кредиторам выгодные места в администрации, когда партия, к которой они принадлежат, добьется власти.

С каждой переменой министерства меняются все штаты чиновников. В 1873 г. тогдашний президент республики Фигуэрас сказал одному русскому:

«Видите этого сторожа в сквере? За последние три года его сменяли три раза. Судьба этого сторожа зависит от того, кто завтра будет министром».