ИМПЕРАТОР ПАВЕЛ ПЕРВЫЙ
Главным ее дефектом было падение дисциплины среди офицерского состава, особенно в гвардии, офицерство которой, пользуясь безграничным благоволением и даже баловством возводимых им на престол Императриц, несло службу весьма небрежно, вело, вне строевых занятий, роскошную жизнь в непрерывных попойках и кутежах и позволяло себе всякого рода излишества, приводившие к изнеженности и распущенности нравов. Так, например, гвардейские офицеры позволяли себе ездить в каретах шестериком и четвериком, носить дорогие украшения или являться на занятия, кутаясь в роскошные шубы и пряча руки в муфты...
Было в армии немало и чисто организационных недостатков. Строевых уставов вообще не существовало. Наличный состав армии в строевых частях насчитывал меньше людей, чем по спискам. Новобранцы очень часто попадали не в армию, а в крепостные военных больших и малых начальников. Рожденных в дворянских семьях мальчиков записывали еще в младенчестве в списки гвардейских полков, где им шли чины в то время, когда они еще только росли в своих поместьях. В хозяйственной части армии царили злоупотребления и хищничества, которые Павел наблюдал, будучи еще наследником престола.
Вступив на престол, Павел, очень любивший военное дело, немедленно приступил к ликвидации всех этих непорядков и безобразий, тем более, что у него, с одной стороны, уже имелся опыт по командованию своими гатчинскими войсками, а с другой, во время своих поездок в Берлин, он хорошо ознакомился со строгими порядками, безукоризненной дисциплиной и блестящей строевой подготовкой прусской армии, которая тогда, под руководством такого блестящего полководца, как Фридрих Великий, считалась одной из лучших армий в мире.
Для строевой подготовки армии были составлены соответствующие уставы, и Павел лично следил за их точным исполнением. При этом он требовал от командиров частей, "чтобы солдаты были хорошо одеты и накормлены и чтобы офицер смотрел на солдата не как на своего дворового человека, а как на слугу Царя и Родины" (Е. С. Прокудин).
Был положен конец всякой распущенности командного состава. На офицеров, манкирующих службой, накладывались строгие дисциплинарные взыскания. Требовалось добросовестное и аккуратное несение службы. Когда дворянские барчуки, испуганные этой дисциплиной, стали бежать из армии и отсиживаться у себя в деревнях или переходить на гражданскую службу, против них были приняты суровые меры.
Не трудно представить себе, как непопулярны были все эти меры в глазах распущенного екатерининского офицерства, почему вполне понятно, что некоторые его представители в своих мемуарах всячески чернят Павла и унижаются даже до самой недобросовестной клеветы. Известен анекдотический рассказ о том, как Император, недовольный результатами учения какого-то гвардейского конного полка, лично подал ему команду идти прямо с плаца на поселение в Сибирь. Этот анекдот является совершенной ложью, ибо ни в одной из историй гвардейских полков ни о чем подобном нет абсолютно никакого воспоминания, и ни один из ныне еще живых гвардейских офицеров не сможет подтвердить, что подобный эпизод произошел именно в его полку. И так же понятным становится тот факт, что именно это недовольство гвардейского офицерства, избалованного в предыдущие царствования, было главной причиной того, что именно из среды этого офицерства вышли и организаторы заговора против Императора, и его исполнители, и физические убийцы строгого, но справедливого Монарха.
Императору Павлу вменяется в вину некоторыми историками то, что "им была введена неудобная немецкая форма вместо екатерининской русской" (Платонов). Это вопрос весьма спорный и не имеющий, в сущности, никакого значения для фактической боеспособности армии. Тот же Суворов, который критиковал мероприятия Павла в этой области, одерживал со своими чудо-богатырями, одетыми в обмундирование немецкого образца, такие же блестящие победы над французами, как раньше, в екатерининской форме, они били турок и поляков. Для нас должен быть важен только тот факт, что русская армия с укрепившейся в царствование Павла дисциплиной, с ликвидированными им организационными изъянами и с улучшенной строевой подготовкой оказалась способной в это царствование вплести неувядаемый венок в славу русского оружия - с плохо обученными и недисциплинированными солдатами даже Суворову едва ли удалось бы разбить прославленные наполеоновские войска в Север ной Италии.
Было бы несправедливым не отметить тех свидетельств добросовестных современников, согласно которым солдаты, видя заботу о них Павла, искренне любили своего Государя. Когда после убийства Императора один из офицеров-заговорщиков явился в свой гвардейский полк и обратился к солдатам со словами,: "Радуйтесь, братцы, - тиран умер!", они ответили ему: "Он наш отец родной, а не тиран". И действительно, современник Павла, генерал Ланжерон пишет в своих мемуарах, что "солдаты-гвардейцы любили Павла"; что "солдат хорошо одевали, хорошо кормили и даже дарили им деньги".
В книге А. Керсновского "История Русской Армии" мы читаем:
"Павловская муштра имела до некоторой степени положительное воспитательное значение. Она сильно подтянула блестящую, но распущенную армию, особенно же гвардию конца царствования Екатерины. Щеголям и сибаритам, манкировавшим своими обязанностями и считавшим, что "дело не медведь - в лес не убежит", дано было понять, что служба есть прежде всего служба. Из 139 офицеров, числившихся в Конной Гвардии к моменту вступления Павла на престол, через четыре года оставались только двое (правда, за это время оба они из корнетов стали полковниками). Порядок, отчетливость и единообразие всюду были наведены образцовые.
Император Павел, несмотря на всю свою строгость и вспыльчивость, любил солдата - и тот чувствовал это и платил Царю тем же. Безмолвные шеренги плачущих гренадер, молча колеблющиеся линии штыков в роковое утро 11 марта 1801 года являются одной из самых сильных по своему трагизму картин из истории Русской Армии.
Обращено было серьезное внимание на улучшение быта солдата. Постройка казарм стала избавлять войска от вредного влияния постоя. Увеличены оклады жалованья, упорядочены пенсионы. Вольные работы, широко до тех пор практиковавшиеся, были строго воспрещены, дабы не отвлекать войска от их прямого назначения. Вместе с тем награды орденами, при Екатерине удел старших начальников и привилегированной части офицерства, распространены и на солдат: за 20 лет беспорочной службы им стали выдавать знаки ордена св. Анны".
Существует общеизвестное мнение, что Император Павел сослал Суворова в село Кончанское за критику фельдмаршалом его военных мероприятий. Из Записок графини В. Н. Головиной мы узнаем, что ссылка фельдмаршала была результатом злостной клеветы на него, имевшей успех вследствие доверчивости прямодушного Павла к его приближенным. "Во время коронации, - пишет Головина, - князь Репнин получил письмо от графа Михаила Румянцева, (сына фельдмаршала), который служил тогда в чине генерал-лейтенанта под командой Суворова. Граф Михаил был самый ограниченный, но очень гордый человек и, сверх того, сплетник не хуже старой бабы. Суворов обращался с ним по его заслугам; граф оскорбился и решил отомстить. Он написал кн. Репнину, будто Суворов волновал умы, и дал ему понять, что готовится бунт. Князь Репнин чувствовал всю лживость этого известия, но не мог отказать себе в удовольствии подслужиться и навредить Суворову, заслугам которого он завидовал. Поэтому он сообщил письмо графа Румянцева гр. Ростопчину. Этот последний представил ему, насколько было опасно возбуждать резкий характер Императора. Доводы его не произвели, однако, никакого впечатления на кн. Репнина: он сам доложил письмо Румянцева Его Величеству, и Суворов подвергся ссылке".
Император Павел живо интересовался и вопросами, связанными с жизненными интересами России на морях. В Морском Сборнике "Колыбель Русского Флота" (Париж, 1951 г.) читаем:
"Его царствование в отношении соблюдения морских интересов отечества было положительным. Ему Россия обязана покровительством торговому мореплаванию, оказанием поддержки сибирскому промышленнику Шелехову и основанием Русско-Американской Компании. Для русского оружия эпоха Павла Петровича была исключительно блестящей, и, как армия под водительством Суворова, своим итальянским походом, так и флот под начальством адмирала Ушакова своими действиями в Средиземном море, вплели неувядаемые лавры в венок русской военной славы".
Внешняя политика Императора Павла
Как мы уже говорили, еще будучи Наследником престола, Павел исповедовал убеждение, что России нужен внешний мир для укрепления и развития ее внутреннего благосостояния. И, вступая на престол, он высказал свое намерение "избавить Россию от всяких войн и дать своим подданным "пренужное и желаемое ими отдохновение" от военных тревог и жертв Екатерининского времени" (Платонов).
Однако, к глубокому и искреннему огорчению миролюбиво настроенного Императора, дела в Европе складывались так, что интересы России требовали активного в них вмешательства. Французские революционные войска, воодушевленные искусственно привитой им ненавистью к тронам и алтарям, разливались по всей Европе, шли от одного завоевания к другому, повсюду разрушали существующий порядок и монархический строй и устанавливали республиканскую форму власти. Естественной реакцией против этого революционного империализма явилось образование коалиции в составе Англии, Австрии, Турции, Неаполитанского королевства и России. Мог ли Павел, будучи глубоко религиозным человеком и помня мученическую смерть французской королевской четы, не испытывать горячего стремления сокрушить главу этой революционной змеи, грозившей заразить всю Европу и самое Россию своим тлетворным дыханием? Французское революционное правительство держало себя крайне вызывающе в отношении России: открыто поддерживало ту часть поляков, которая ненавидела Россию, намеревалось двинуть свой флот в Черное море и, наконец, бросило открытый вызов Императору Павлу, заняв остров Мальту, принадлежавший рыцарскому ордену Св. Иоанна, находившемуся под покровительством Русского Монарха. Все это послужило причиной разрыва России с Францией и начала военных операций.
Император Павел приказал нашему флоту под командой адмирала Ушакова, одного из самых блестящих флотоводцев той эпохи, двинуться из Черного моря в Средиземное. Там, соединившись с турецкой эскадрой, наш флот прогнал французов с Ионических островов, затем двинулся к Италии и действовал против французских войск на побережья Неаполя.
В то же время, по соглашению с австрийцами, русские войска, соединившись с австрийскими, должны были изгнать французов из Северной Италии. Не особенно, по-видимому, надеясь на своих генералов, уже не один раз разбитых наполеоновскими войсками, австрийский император просил Павла поставить во главе союзных войск уже прославленного своими многочисленными победами Суворова. Здесь лишний раз Император доказал свое великодушие и незлопамятство. Он немедленно вызвал Суворова из Кончанского и, повелев ему принять командование над русско-австрийской армией, обнял коленопреклоненного полководца и сказал ему: "Иди, спасай царей!", предоставив ему при этом полную свободу действий со словами: "Веди войну, как знаешь!".
