ИМПЕРАТОР ПАВЕЛ ПЕРВЫЙ

Не Мало неприятностей причиняла великокняжеской чете и ограниченность их денежных средств. На получаемые ею от Императрицы деньги они едва сводили концы с концами. Когда Павел однажды попросил у матери помощи, она ему отказала, чего никогда не делала в отношении своих фаворитов. Ему не раз приходилось прибегать к займам у частных лиц. Ему помогали его друзья, и раз даже Потемкин заплатил его долги. Сохранился рассказ, что в первые дни воцарения Павла пришел во дворец с хлебом и солью простой мужик. Когда, по настоятельной его просьбе, его допустили к Императору, последний принял его милостиво, а у присутствовавшей при этом Марии Феодоровны спросил, не узнала ли она мужичка. На ее отрицательный ответ Павел Петрович сказал: "Как это, матушка, ты позабыла! Не помнишь ли, как этот мужик нам однажды на 2000 рублей лошадей поверил?". В 1792 году произошел разгром в Москве масонского кружка Новикова. Ввиду того, что последний два-три раза подносил Цесаревичу свои книги, в петербургском обществе возникли россказни, переданные затем и в потомство о том, что и Павел Петрович принадлежал к масонскому ордену. В свете серьезных исторических исследований в настоящее время можно считать установленным, что если Павел, быть может, и сочувствовал деятельности масонских обществ, которая в ту эпоху не заключала в себе ничего преступного, то, во всяком случае, он не был членом ни одной масонской ложи и никогда не посещал масонских собраний, а после истории с Новиковым выражал свой сильный гнев на московских масонов.

В это приблизительно время счастье великокняжеской четы было несколько омрачено. Причиной этому были интриги придворной камарильи, завидовавшей взаимному согласию и любви, царившим между Павлом Петровичем и Марией Феодоровной, и сыгравшей на самолюбии Цесаревича, и без того обостренном его неладами с матерью. Некоего барона Сакена подучили внушить Великому Князю, что Мария Феодоровна находится всецело под влиянием некоторых лиц своего окружения, которые, в свою очередь, подчиняют через нее своему влиянию и самого Павла. Раздраженный этим, Павел решил доказать своей жене, что она никакого влияния на него иметь не может, и для этого стал ухаживать за ее фрейлиной Нелидовой, некрасивой, но чрезвычайно умной женщиной, которая, однако, вела себя в отношении Великой Княгини с совершенной корректностью. Хотя Павел и увлекся Нелидовой, но все же остался внимательным супругом. В конце концов Нелидова сделалась искренним другом Марии Феодоровны и оставалась такою до самой смерти последней. Мы не имеем права не верить тем свидетельствам современников (письма графа Ростопчина к графу Воронцову и др.), которые говорят о том, что сам Павел Петрович призывал в свидетели самого Бога в том, что его соединяла с Нелидовой лишь нежная, чистая и невинная дружба.

В результате натянутых отношений между Екатериной и Цесаревичем, еще в 1783 году возникли, а в 1793 году особенно усилились в обществе слухи о том, что Екатерина намеревалась устранить своего сына от престолонаследия в пользу своего старшего внука Великого Князя Александра Павловича. Естественно, что, доходя до Павла, эти слухи еще более способствовали развитию в нем подозрительности, недоверчивости, раздражительности и мрачности в характере. Еще более способствовали ухудшению его характера в эту эпоху и другие обстоятельства.

Кровавые события Французской революции и казнь Короля Людовика XVI и Королевы Марии-Антуанетты, которые еще не так давно с таким радушием принимали Павла и его супругу, не могли не возбудить в душе Павла негодования и ненависти к революционным идеям; эти чувства усиливались и под влиянием рассказов французских эмигрантов, появившихся в России. Естественно, что Павел стал подозрительно присматриваться ко всему окружающему, ища всевозможных проявлений французского революционного духа.

Так же вредно отзывались на характере Цесаревича проявления пренебрежения и неуважения к нему, как к Наследнику Престола, со стороны приближенных Екатерины и ее любимцев и фаворитов, которые, как мы уже говорили, позволяли себе в отношении Павла всякого рода бестактные выходки вплоть до самых непозволительных дерзостей.

Кроме того, душевное состояние Павла было тяжело еще и потому, что к этому времени около него, кроме его верного друга - жены, не осталось почти никого, кто мог бы дать ему добрый совет и наставление. Старый его воспитатель и друг Н. И. Панин и его брат уже давно умерли, другие жили или служили далеко от столицы, а последние преданные ему лица были один за другим удаляемы от него по приказу Екатерины.

В эти последние перед вступлением на престол годы у Павла родилось еще двое детей: в 1794 году дочь Анна и в 1796 году сын Николай, будущий Император. Мария Феодоровна была по-прежнему всей душой привязана к своему мужу и повсюду сопровождала его.

Между тем, в обществе продолжали ходить зловещие слухи о том, что 1 января 1797 года будет обнародован манифест о назначении наследником престола Великого Князя Александра, а что сам Павел будет заточен в каком-то прибалтийском замке. Можно понять, какие горькие и томительные часы душевной скорби должен был переживать в это время Павел!

На фоне взаимного отчуждения между Императрицей Екатериной и Цесаревичем особенно ярко выступает великодушная лояльность Павла в отношении не любившей его матери, проявившаяся в следующем эпизоде, рассказанном в Записках графини В. Н. Головиной:

"Граф Панин, сын гр. Петра Панина, ни в чем не похож на своего отца. У него нет ни силы характера, ни благородства в поступках; ум его способен возбуждать только смуты и интриги. Император Павел, будучи еще Великим Князем, высказывал ему упреки, как племяннику гр. Никиты Панина, своего воспитателя. Граф Панин воспользовался добрым расположением Великого Князя, удвоил старание и достиг того, что заслужил его доверие. Когда ухудшились отношения между Императрицей и Великим Князем, Панин захотел нанести им последний удар, чтобы быть в стоянии удовлетворить потом своим честолюбивым и даже преступным замыслам. Поужинав в городе, он вернулся в Гатчину и попросил у Великого Князя частную аудиенцию для сообщения ему неких важных новостей. Великий Князь уведомил его в котором часу он может прийти к нему. Гр. Панин как бы со смущенным видом, очень умело скрывая коварство маской прямодушия, рассказал Великому Князю с притворным сокрушением, что пришел сообщить ему якобы от чистого сердца: дело шло о заговоре, составленном против него Императрицей-матерью, думали даже посягнуть на его жизнь. Великий Князь спросил у него, знал ли он заговорщиков, и получив утвердительный ответ, велел ему написать их имена. Граф Панин составил длинный список, который был плодом его воображения. "Подпишитесь", - сказал затем Великий Князь. Панин подписался. Тогда Великий Князь схватил бумагу и сказал: "Ступайте отсюда, предатель, и никогда не попадайтесь мне на глаза". Великий Князь потом сообщил своей матери об этой низкой клевете. Императрица была так же возмущена ею, как и он".

5 ноября 1796 года, перед обедом в Гатчине Великий Князь и Великая Княгиня рассказывали своим приближенным о том, что с ними случилось в минувшую ночь. Цесаревич почувствовал во сне, как какая невидимая и таинственная сила возносит его к небу. Несколько раз он пробуждался с этим ощущением, а затем, заметив, что Великая Княгиня не спит, рассказал ей о своем сновидении и с удивлением услышал от нее, что она испытала во сне такое же самое явление и тоже просыпалась несколько раз.

Как-то сразу после обеда к Павлу прискакал гусар с донесением, что в Гатчину приехал граф Зубов с каким-то важным известием. Не расслышав доклада, Павел переспросил сколько приехало Зубовых, и, получив ответ, что только один, перекрестился и сказал: "Hу, с одним можно справиться".

Известие, привезенное Зубовым, было, действительно исключительной важности. Утром того же дня Императрица Екатерина была сражена апоплексическим ударом и Цесаревич Павел Петрович стал Императором Всероссийским Павлом Первым.

После получения им этого известия, граф Ростопчин, сказал:

"Молим Бога за Вас, Государь!

Император так отреагировал на эту реплику Ростопчина:

"Мне уже стукнуло 42 года. Бог хранил меня; быть может, Он даст мне силу и разум, чтобы достойно занимать место, определенное Им для меня. Положимся всецело на Его благость!"

На основании всего вышеизложенного, мы можем совершенно отчетливо представить себе, что представлял собою Павел Петрович в момент его восшествия на престол.

С одной стороны, по словам полковника Саблукова, прослужившего при нем все время его царствования, это был "человек доброжелательный и великодушный, склонный прощать обиды, готовый каяться в своих ошибках, любитель правды, ненавистник лжи и обмана, заботлив о правосудии и гонитель всякого злоупотребления власти, в особенности лихоимства и взяточничества". Прибавим к этому его глубокую религиозность и самое возвышенное понятие о долге Монарха в отношении всех без различия своих подданных.

Он вступал на престол с самыми лучшими намерениями: прекратить состояние того упадка, злоупотреблений и безобразий в администрации, в армии и при дворе, которые там царили в последние годы царствования Екатерины; улучшить положение крепостных крестьян; поднять дисциплину в армии и в особенности в гвардии, заставить их добросовестно заниматься своим делом; обеспечить России внешний мир, обуславливающий и развитие ее внутреннего благосостояния; предохранить русское общество от тлетворного влияния идей и событий Французской революции.

"Душа его, - пишет в своих "Записках" графиня В. Н. Головина, - была прекрасна и исполнена добродетелей, и, когда они брали верх, дела его были достойны почтения и восхищения. Надо отдать ему справедливость: Павел был единственный Государь, искренно желавший восстановить престолы, потрясенные революцией; он один также полагал, что законность должна быть основанием порядка".

Насколько велико было личное великодушие Павла, показывает тот факт, что он не проявил ни малейшей мстительности в отношении тех фаворитов Екатерины, которые немало отравляли ему жизнь в последние годы ее царствования: так, Платона Зубова он сделал директором Первого кадетского корпуса, а его братьев, Валериана и Николая оставил заседать в Сенате. Они хорошо отплатили ему: все трое были участниками заговора, а Николай поднял руку на своего Государя!

С другой стороны, неблагоприятные обстоятельства его долголетнего пребывания наследником престола содействовали развитию в нем некоторых отрицательных черт характера. Нелюбовь к нему его матери, унижения, испытываемые им от нее и от ее фаворитов, интриги придворных, устранение от участия в ведении государственных дел, постоянные опасения за свою личную судьбу - все это выработало в нем чрезмерную нервность и раздражительность при всяком ему противоречии и при всяком нарушении порядка и дисциплины, повышенную требовательность безусловного подчинения, недоверчивость и подозрительность.