ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ I И ВОЕННЫЙ ЗАГОВОР 14 ДЕКАБРЯ 1825 ГОДА

При этом Его Высочество переменился в лице. В эту ночь Вел. Кн. Константин занимался до 3 с пол. часов утра и в 9 с пол. ч. утра вызвал Лазарева, передав ему письмо в собственные руки, с приказанием скорее ехать, никуда не заезжая, прямо в Зимний Дворец. Письмо, которое Вел. Кн. Константин вручил Лазареву для брата было неутешительного содержания и не могло вывести Вел. Кн. Николая Павловича из затруднительного положения, созданного по его инициативе повсеместным принесением присяги в Империи, без ведома и согласия Вел. Кн. Константина. В этом письме он писал: "Мое решение непоколебимо и освящено моим покойным благодетелем Императором и повелителем. Приглашение Ваше приехать скорее не может быть принято мною и я объявляю Вам, что удалюсь еще дальше, если все не устроится по воле покойного нашего Императора". В письме же от 3 декабря, на имя кн. Лопухина, Председателя Госуд. Совета, Вел. Кн. Константин Павлович высказывал в крайне резких выражениях свое неудовольствие Государственному Совету, за принесенную незаконную присягу, противную воле Государя. Вел. Кн. Константин Павлович указывал, что "Госуд. Совет должен был иметь в виду присягу, учиненную при восшествии на престол Имп. Александра, в коей, между прочим, упомянуто, что каждый верно и нелицеприятно служить и во всем повиноваться должен, как Его Имп. Величеству Александру Павловичу, так и Его Имп. Величества Всероссийского престола Наследнику, который назначен будет. А так как из раскрытых бумаг в Государственном Совете явно обнаружена воля покойного Государя, дабы Наследником престола быть Вел. Кн. Николаю Павловичу, то, без нарушения сделанной присяги, никто не мог учинить иной, как только подлежащей Вел. Кн. Николаю Павловичу, и, следовательно, присягу ныне мне принесенную ни признать законною, ни принять оную не могу. Причем Вашей Светлости и то сказать должен, что присяга не может быть сделана иначе, как по манифесту за Императорским подписанием. В сем случае Госуд. Совет отступил от законной обязанности принесением мне неследуемой присяги, сделав это без моего ведома и согласия. А сделанная ныне присяга неправильна и незаконна и для того должна быть уничтожена и вместо оной должна быть принесена Его Имп. Величеству Николаю Павловичу".

Все действия Вел. Кн. Константина Павловича по получении уведомления о кончине Имп. Александра были вполне правильны, но нельзя это сказать о последующем его распоряжении, когда из присланных в Варшаву донесений оказалось, что вся Россия ему присягнула. После присяги 27 ноября ему не оставалось другого выхода, как принять престол, или немедленно ехать в Петербург, чтобы личным присутствием устранить недоразумение и обеспечить покойное воцарение брата Николая, как предназначенного наследника престола. Наконец, оставался еще один выход, если не хотел он обращаться с манифестом, то объявить свою волю своим любезным соотчичам. Вместо этого, он ограничился письменным заявлением своему брату, что он не только не намерен прибыть в Петербург, но удалится еще дальше, если не будет приведена в исполнение воля покойного Государя. К этому заявлению Вел. Князь Константин присоединил выговор Госуд. Совету, как мы выше сказали, причем редакция документов исключала возможность их обнародования.

3 декабря утром Вел. Кн. Михаил Павлович прибыл в Петербург. Он отправился в Зимний Дворец к Имп. Марии Федоровне.

"Матушка заперлась с Михаилом Павловичем", - пишет Вел. Кн. Николай Павлович - "Я ожидал в другом покое решения своей участи - минута неизгладимая. Наконец, дверь открылась и Матушка мне сказала: "Преклонитесь пред Вашим братом; он прекрасен и достоин уважения в своем неизменном решении предоставить Вам престол". Признаюсь, мне слова сии тяжело было слушать; я в том винюсь, но я себя спрашивал, кто большую из нас приносит жертву? Тот ли, который отвергал наследство отцовское под предлогом своей неспособности и, который раз на сие решившись, повторяет только свою неизменную волю и остается в том положении, которое сам себе создал, сходное всем своим желаниям, или тот, который вовсе не готовился к званию, на которое по порядку природы вовсе не имел никакого права, которому воля братская была всегда тайной и, который неожиданно в самое тяжелое время и в ужасных обстоятельствах должен был жертвовать всем, что ему было дорого, дабы покориться воле другого! Участь страшная. Я смею думать и ныне, после 10 лет, что жертва моя была в моральном, справедливом смысле гораздо тяжелее. (Воспоминания Имп. Николая I о 14 декабря, написанные им в 1835 г.).

Приезд Вел. Кн. Михаила Павловича, его бумаги и словесные объяснения не могли положить конец междуцарствию, ибо дело нельзя было признать окончательно решенным, т. к. все акты были отправлены из Варшавы, прежде получения известия о принесенной присяге Имп. Константину. По словам Вел. Кн. Николая Павловича, на присягу не было еще ответа из Варшавы и не было еще акта, который бы удостоверил народ, что воля Цесаревича не изменилась, и, что отречение, остававшееся при жизни Имп. Александра тайной, служит и ныне выражением его непременной воли. Вел. Кн. Михаил Павлович вполне присоединился к мнению своего брата, что вопрос нельзя признать решенным. Он говорил о трудности объяснить народу, почему место старшего брата, которому уже присягнули, займет вдруг второй и растолковать в народе и войске правоту и основание, как он их называл, домашних сделок.

"Все, впрочем, могло бы поправиться, если бы Цесаревич сам приехал в Петербург, - прибавляет Вел. Кн. Николай Павлович, - и только упорство его оставаться в Варшаве будет причиной несчастий, возможности которых я не отвергаю, но в которых, по всей вероятности, сам первый паду жертвой". Вел. Кн. Николай Павлович убедил Имп. Марию Федоровну, что бумаг, присланных нельзя обнародовать без явной опасности и, что непременно вторично надо убедить брата, чтобы разрешить вопрос кому царствовать. Оба они написали письмо Вел. Кн. Константину Павловичу с фельдъегерем Белоусовым 3 декабря.

Содержание письма Вел. Кн. Николая Павловича было следующее: "Припадая к стопам Вашим, как брат, как подданный, я молю Вас о прощении, о благословении, дорогой, дорогой Константин; решайте мою судьбу, приказывайте Вашему верному подданному и рассчитывайте на его беспрекословное послушание. Что же, Великий Боже я могу сделать, что я могу сказать Вам? Вы имеете мою присягу, я Ваш подданный. Я могу лишь повиноваться и лишь покоряться Вам. Я сделаю это потому, что таков мой долг, Ваша воля, моего Владыки, моего Государя, которым никогда не перестанете быть для меня. Но сжальтесь над несчастным, единственное утешение которого заключается в убеждении, что он исполнил свой долг, и заставил других сделать то же самое; но, если я и был не прав, то я следовал чувству моего сердца, чувству слишком вкоренившемуся, слишком глубоко запечатлевшемуся в моей душе с самого детства... Теперь же с чистою душою перед Вами, мой Государь, спокойно и безропотно покоряюсь я Вашей воле и повторяю Вам здесь клятву перед Богом, исполнить Вашу волю, как бы тягостна она ни была для меня. Я не могу Вам сказать ничего большего. Так я исповедывался перед Вами, как перед Самим Господом... Ради Бога приезжайте! Ваш покорный Николай".

По получении окончательного ответа от Вел. Кн. Константина, решено было письма, полученные из Варшавы хранить в тайне. "Но, как было объяснить нам молчание перед публикой", - пишет Вел. Кн. Николай Павлович. Пошли догадки и, в особенности, неприсяга Вел. Кн. Михаила Павловича, навела на всех сомнение, что скрывалось отречение Вел. Кн. Константина. Пошли догадки о таинственных причинах явного всем бездействия правительства, и привели к тому, что трудно было объяснить уклонение Вел. Кн. Михаила Павловича от присяги Императору, которого признала вся Россия. При этих обстоятельствах дальнейшее присутствие Вел. Кн. Михаила Павловича становилось тягостным и для него и для всей царственной семьи. Решено было отправить его в Варшаву, под предлогом личного успокоения брата насчет здоровья их родительницы, а в сущности для убеждения Вел. Кн. Константина прибыть в Петербург.

8 декабря Вел. Кн. Михаил Павлович писал Вел. Кн. Николаю Павловичу со станции Неналь о том, что он встретил фельдъегеря из Варшавы с письмом к кн. Лопухину и увидел на конверте: "от Его Имп. Высочества Цесаревича", из которого сразу понял в чем дело. В Ненале нашел он Лазарева и с пакетом от Цесаревича для Матушки. Не зная, какие меры будут приняты в Петербурге он решил ждать приказаний из Петербурга, находясь в 250 в. оттуда. С письмом Вел. Кн. Михаила Павловича, которое не могло положить предела междуцарствию, прибыл 9 декабря ген.-адъютант Лазарев, с выговором кн. Лопухину, как Председателю Государственного Совета. Дать ему гласность признано было невозможным. Нужно было ждать возвращения Белоусова с ответом на письмо, отправленное Вел. Кн. Константину 3 декабря. К этим затруднениям присоединилось новое осложнение, ибо 12 декабря в 6 час. утра приехал бар. Фредерике из Таганрога, привезший пакет от начальника Главного Штаба бар. Дибича, адресованный Его Имп. Величеству в собственные руки, с-общавший о военном заговоре (См. "Тайны Имп. Александра I", стр. 153 и дальше). Едва Вел. Кн. Николай Павлович успел ответить на письмо, как приехал из Варшавы Белоусов. Вскрыв письмо, Вел. Кн. Николай Павлович удостоверился, с первых строк, что его участь решена. Он сделал приписку в письме ген. Дибичу: "Решительный курьер воротился. После завтра поутру - или Государь или без дыханья; Я жертвую собой для брата; счастлив, как подданный исполнить волю его".

Решительный ответ Вел. Кн. Константина был привезен Белоусовым по Брест-Литовскому тракту, а не через Ковно и Ригу, а потому он не мог встретиться с Вел. Кн. Михаилом Павловичем. Вел. Кн. Николай Павлович послал фельдъегеря к Вел. Кн. Михаилу Павловичу, прося его спешить в Петербург; так что Вел. Кн. Михаил Павлович прибыл в Петербург рано утром 14 декабря. Лазарев привез также рескрипт на имя мин. юстиции кн. Лобанова-Ростовского, с выговором за присягу 27 ноября из-за неисполнения воли Имп. Александра. Из-за резких выражений его также не решились опубликовать. Вел. Кн. Николай Павлович, как Император поручил Карамзину и Сперанскому составить манифест, а одновременно поручил кн. Лопухину собрать Государственный Совет 13 декабря, в 8 часов вечера, предполагая, что к этому времени брат возвратится в Петербург, куда он должен был явиться в виду предстоящей новой присяги и связанных с нею возможных недоразумений. Между тем до 11 часов вечера его не было. Вел. Кн. Николай Павлович велел подать ужин для всех, а после ужина не желая далее откладывать собрание, решил отправиться в Госуд. Совет без брата. Подойдя к столу он сел на первое место, сказав:

- Я выполняю волю брата Вел. Кн. Константина Павловича, - и начал читать манифест о своем восшествии на престол. Затем прочел выговор Вел. Кн. Константина кн. Лопухину, будто бы за ослушание воле Имп. Александра и за принесение присяги Вел. Кн. Константину Павловичу без его согласия, на что права никто не имел. Имп. Николай подозвал к себе кн. Лобанова-Ростовского и сказал ему:

- Сегодня я Вас прошу, а завтра буду приказывать.

В час ночи он раскланялся и удалился. 14 декабря вспыхнул военный бунт, который был подавлен лично Имп. Николаем вечером того же дня и тою же ночью начались допросы декабристов.

Часть III

Допросы декабристов