РОССИЯ В НАШЕМ СЕРДЦЕ

РОССИЯ В НАШЕМ СЕРДЦЕ

Великий Князь Владимир Кириллович

1

Я родился в Финляндии, куда незадолго до моего рождения, летом 1917 года, выехали из Петрограда мои родители. Нелегкое решение об отъезде было принято отцом после того, как он убедился, что не в силах повлиять на развитие этих событий. Главным образом, оно было продиктовано тем, что моя мать ожидала меня. В столице оставаться становилось опасно, обстановка там день ото дня делалась все тревожнее, хотя никто и не предполагал, что может разразиться такая невероятная катастрофа, какая вскоре произошла. Отец решил временно вывезти семью в более безопасное место. Его выбор пал на Финляндию, тогда еще входившую в состав России. Там в тот момент было относительно спокойно. В июне семнадцатого года родители уехали в Финляндию, не подозревая, что отъезд окажется безвозвратным.

Мой отец, Великий Князь Кирилл Владимирович, был старшим сыном Великого Князя Владимира Александровича, брата Императора Александра III, и Великой Княгини Марии Павловны, урожденной принцессы Мекленбург-Шверинской. Революция застала его в чине адмирала флота, он командовал Гвардейским экипажем, но после отречения Николая II и провозглашения России республикой счел, что не мог более быть полезен Государю, и подал в отставку. Военная служба была в Императорской семье традицией, практически все ее члены получали военное образование и затем состояли на службе в каких-либо гвардейских полках. Традиция эта давала войскам чувство близкого контакта с Императорской семьей, сознание того, что она ими интересуется. Это имело очень большое значение, потому что вооруженные силы тогда, как, впрочем, и теперь, представляли собой очень важный фактор в государственной жизни. Оба брата моего отца также посвятили себя военной карьере, а их отец, мой дед, Великий Князь Владимир Александрович, был Главнокомандующим Санкт-Петербургского военного округа и гарнизона. Отец получил первоклассную подготовку морского офицера и в чине лейтенанта русского флота участвовал в русско-японской войне.

Во время этой войны он чудом не погиб при взрыве от японской мины печально известного броненосца "Петропавловск", во время которого был смертельно ранен адмирал Макаров. В момент взрыва отец находился рядом с адмиралом, на мостике, и получил довольно сильный ожог, но сумел спрыгнуть в воду, и его сразу же засосало в глубину. Это было ранней весной, холода стояли почти что зимние, но, к счастью, отец был одет в теплую верхнюю одежду, которая не сразу намокла, и ему удалось выплыть на поверхность, где его подобрали спасатели. Всю жизнь потом он считал свое спасение чудом. Но эта трагедия оставила в его душе глубокий след, и, скорее всего, именно тогда было подорвано его здоровье. Он рано умер, всю свою жизнь посвятив тому, что считал необходимым и правильным, - служению своей стране.

Моя мать, урожденная принцесса Виктория-Мелита Саксен-Кобург-Готская, была дочерью принца Альфреда, второго сына английской королевы Виктории (1), и Великой Княгини Марии Александровны, дочери Императора Александра II. Таким образом, мой отец приходился ей двоюродным братом. У нее было еще три сестры, и эти принцессы, все красивые и артистически одаренные, выделялись среди принцесс своей эпохи. Старшая сестра, Мария, вышла замуж за румынского короля Фердинанда. Очень красивая, она, так же, как и моя мать, недурно рисовала, но больше ее забавляло писать. Она оставила книгу воспоминаний. Это была очень романтическая королева, она любила все театральное, экзотическое. Ей, видимо, не очень весело было жить в Румынии, и она постоянно выдумывала себе всякие занятия, и это было не от внутренней пустоты - напротив, она была очень неглупой, - а скорее из-за потребности чем-то скрасить свою жизнь. У тети румынской в молодости была большая и взаимно несчастная любовь: она полюбила своего двоюродного брата, который впоследствии стал Английским королем Георгом Пятым. Церковь такие браки допускала, но ее, во всяком случае, решили выдать за другого - Румынского короля. Вторая моя тетя, Александра, была замужем за принцем Гогенлоэ. Он был старшим в роде, главой этой большой семьи - их очень много в Германии. Она была менее красива, чем Мария, но очень славная, и я ее больше всех любил - может быть, из-за того, что чаще видел: несколько лет подряд мы жили зимой в Кобурге, где она со своим мужем также проводила зимы, и в доме моей бабушки, Великой Княгини Марии Александровны. Самая младшая сестра матери, тетя Беатриса, была замужем за испанским инфантом. У нее в Испании я провел несколько лет после второй мировой войны, не имея возможности вернуться в свой дом во Франции.

Мама была в первом браке замужем за герцогом Гессенским, родным братом Императрицы Александры Федоровны. Брак этот оказался неудачным, и они очень скоро разошлись (2). И, хотя разрыв произошел не по маминой вине, этот развод, гораздо в большей степени, нежели близкое родство, явился причиной многих проблем, когда мои родители решили соединить свои судьбы. По российским законам, все члены Императорской семьи перед вступлением в брак должны были испрашивать разрешения Главы семьи, в данном случае, Императора Николая П. Без этого брак считался недействительным, и дети от подобных браков, как сказано в Основных Законах Российской Империи, не могли пользоваться "никакими преимуществами, Членам Императорского Дома принадлежавшими". Родители знали, что Императрица отнеслась к недавнему разводу моей матери с ее братом отрицательно, хотя причины его ей были, конечно, известны. Испрашивать разрешения на брак в тот момент означало получить верный отказ, но моя бабушка, Великая Княгиня Мария Александровна, была женщина решительная. Она сказала влюбленным: "Дети мои, вы друг друга любите, и я вас благословляю. А потом мы все это уладим". Они обвенчались в октябре 1905 года в Тегензее, в Баварии, в имении их друга графа Адлерберга, где в семейной часовне был совершен православный обряд. Моя мать перешла в православие и стала называться Викторией Федоровной.

Последствия не заставили себя ждать. Когда вскоре после свадьбы отец поехал в Санкт-Петербург, чтобы объясниться с Государем, в Царском Селе его ждал холодный прием. Отец тотчас же уехал обратно за границу. Мой дед, Великий Князь Владимир Александрович, отправил тогда же племяннику письмо с прошением об отставке, и Император отставку принял. Впрочем, потом все, действительно, "уладилось", как и предсказывала моя бабушка, герцогиня Кобургская. Отец с матерью поселились у нее в Кобурге, на вилле "Эдинбург", и некоторое время спустя Император простил их и признал их брак. Моя другая бабушка, Великая Княгиня Мария Павловна, известила об этом сына краткой телеграммой, в которой стояла одна только фраза, написанная по-французски: "Та femme est grande-Duchesse". Так что постепенно эта история забылась, и отношения с Императорской семьей восстановились. Полная же реабилитация моего отца и разрешение вернуться на родину были связаны с кончиной его дяди, Великого Князя Алексея Александровича, осенью 1908 года. Отец получил от Государя разрешение присутствовать на похоронах в форме морского офицера, то есть был восстановлен в своем прежнем чине. Это событие было большой радостью для всей семьи. Правда, здоровье моего деда, отчасти из-за опалы старшего сына и вынужденной отставки, к тому времени сильно пошатнулось. К моменту приезда отца он был уже серьезно болен. Зимой 1909 года его состояние резко ухудшилось, и мой отец, вызванный срочной телеграммой, уже не застал его в живых. Дед скончался 13 февраля и был похоронен в Петропавловском соборе.

В том же году мои родители вернулись в Россию с двумя дочерьми: Марией, родившейся в 1907 году, и новорожденной Кирой. Отец после долгого перерыва возобновил свою службу морского офицера на крейсере "Олег" и год спустя был произведен в ранг капитана. Служба имела для него огромное значение. Когда незадолго до кончины он начал работать над своими мемуарами, которых ему не привелось закончить (они обрываются на весне 1917 года, дате, переломившей пополам жизнь стольких миллионов россиян), он, не задумываясь, дал своей книге такое название: "Моя жизнь на службе России тогда и теперь". Название четко выражало его позицию. Эта книга была его манифестом. Она была издана уже посмертно в Англии.

2

Накануне первой мировой войны родители с дочерьми гостили в Финляндии, в имении своих близких друзей, семьи фон Эттер. Имение это называлось Хайкко, оно находилось неподалеку от Гельсингфорса. Внезапно им пришлось уехать в Санкт-Петербург, чтобы присутствовать на приеме, организованном в честь президента Французской Республики Раймона Пуанкаре, прибывшего в Россию с визитом. Девочек они оставили в Хайкко, и им стоило больших трудов вернуть их в Санкт-Петербург, потому что в июле внезапно началась война, и все поезда были переполнены войсками. Отец, как, впрочем, многие, сознавал, что эта война была для нас чрезвычайно невыгодным предприятием, поскольку политическая обстановка внутри страны после японской войны и последовавших за ней событий была очень нестабильной. Думаю, что и Государь тоже это сознавал. Но уже вся наша политика и союзы, заключенные с Францией и, через Францию, с Англией, ставили нас на стороне наших союзников.