РОССИЯ В НАШЕМ СЕРДЦЕ
Конференцию эту устраивает ежегодно один из самых крупных американских банков, и на нее собираются банкиры и промышленники, ученые, писатели. Каждый год они приглашают выступить кого-то из государственных деятелей, известных людей - и в том году пригласили Великого Князя. Это приглашение было следствием возросшего интереса к России, к происходящим в ней переменам, к возможным путям ее развития и желания понять, чего ждет от заграницы Россия, что та могла бы ей дать и в какой форме надо ей помочь. И целью Великого Князя было это им показать, и я думаю, что он в своей речи эту задачу выполнил.
Мне тогда удалось настоять, чтобы его речь, ставшая посмертной, была прочитана. Устроители согласились, но поставили условие, чтобы в таком случае я присутствовала. Конечно, в тот тяжелый момент мне было очень трудно, но я сказала, что приду. Это было рано, в восемь часов утра, и я боялась, что, раз лекцию будет читать другой человек, а не он сам, половина из тысячи приглашенных не придет. Но получилось иначе: пришли тысяча двести человек, и в переполненном зале стояла удивительная, какая-то благоговейная тишина. И все восприняли эту речь с глубоким чувством. Помню, как подошли американцы кубинского происхождения и сказали, что в тот день они впервые почувствовали надежду, что, может быть, и Куба будет спасена.
Когда мы после первого и последнего визита Великого Князя в Россию покидали Санкт-Петербург, он на трапе самолета обернулся, перекрестился и сказал мне, что если с ним что-нибудь случится и его жизнь оборвется прежде, чем мы вернемся окончательно в Россию, то он хотел бы быть похороненным в Петропавловском соборе, как и положено по нашим законам. Он уже и прежде думал о том, как перевезти туда прах своих родителей, временно покоящихся в фамильном склепе Кобургских герцогов. И после его кончины я сообщила в Россию свое желание исполнить долг перед своим мужем - и президент Ельцин, и мэр Санкт-Петербурга сразу согласились. Думаю, что они также понимали, что возвращение Великого Князя во многом способствовало тому, что общество за границей повернулось лицом к России. Это открыло путь даже тем, кто еще сомневался, хотя в последние годы было уже видно, что с коммунизмом покончено, но многие боялись ехать туда, а он не побоялся и поехал, несмотря на то, что многие монархически настроенные круги эмиграции и русской зарубежной церкви были против его визита.
И эта встреча с Россией, которой мы ждали столько лет, явилась событием исключительной важности в жизни моей и Великого Князя. Еще в самолете, когда мы летели туда, я заметила, как он необычайно взволнован. И только он, сойдя по трапу, ступил на русскую землю, я увидела, как у него по лицу градом покатились слезы. Может быть, этот первый контакт был чересчур сильным для его возраста и состояния здоровья, но этот визит дал ему почувствовать самое главное. Он, всю жизнь веривший и надеявшийся, что русский народ его поймет и полюбит, чувствовал это во время всего нашего пребывания в Санкт-Петербурге, с каждым человеком, с которым довелось встретиться,- и с теми, кто нас принимал, и с теми, кто сопровождал нас, и с детьми в детском доме, куда мы приехали, нагруженные шоколадом, и где нам очень понравилось (девочки были нарядные, с невероятными бантами, а один мальчик посмелее подошел и спросил: "Это вы - батюшка-царь?" - и потом уже не разобрать было, сколько их пыталось взобраться к нему на колени). А после нашего возвращения жизнь у нас совершенно изменилась - гораздо больше русских стало приходить к нам, посыпалось множество писем - и письма были в большинстве своем от молодежи, студентов, и нам отрадно было видеть, что эти молодые люди ищут свою историю, любят свою страну, и в письмах этих была надежда, что Великий Князь их простит и поможет. Нас посещали все это время самые разные люди: ученые, военные, деловые люди, коммерсанты, очень много молодежи - люди, живущие для России и считавшие, что Великий Князь мог многое сделать для того, чтобы наша Родина вернулась к своей роли, к своей вере и к своему величию.
И я теперь часто езжу в Россию, продолжая ту работу, которую Великий Князь начал, и так же, как я проработала с ним сорок четыре года для нашей страны, я стараюсь сейчас помогать моей дочери, которая подготовлена была для этой деятельности своим отцом, и готовлю к ней уже внука. И каждое посещение нашей страны приносит нам и новое удовлетворение, и новое понимание. С каждым человеком, с каждым городом, где мы побывали, Россия становится нам все ближе. Нам хотелось бы иметь больше контактов с людьми, глубже проникнуть в частную, повседневную жизнь. Помимо очень интересных встреч в Москве и Петербурге, очень порадовали нас встречи в Костроме - оттуда, из Ипатьевского монастыря, призван был на царство Михаил Романов - и в Бородино, где во время празднеств нас пригласили на завтрак находившиеся там мэры разных русских городов - и такой удачный получился контакт, что они все просили нас посетить их города, что мы и сделали летом 1993 года, спустившись на теплоходе по Волге до Астрахани, посетив Сибирь. Очень интересными были встречи во время этого двухмесячного путешествия. Прием был такой радушный, что мы даже забыли, что живем за границей. Встречались мы и с казаками. Со всеми этими людьми мы теперь поддерживаем связь.
В один из приездов в Москву я посетила клинику, где рожают матери с больным сердцем, которым необходим особый уход и особые лекарства, - и, поскольку у меня есть возможность получать медикаменты, я стараюсь посылать им и в другие детские клиники лекарства, одноразовые шприцы, и я очень рада, что могу по мере сил оказывать какую-то реальную помощь. Патриарх просил меня взять под свое покровительство Марфо-Мариинскую обитель, и я теперь стараюсь им тоже помогать лекарствами и медицинским оборудованием. Мой внук Георгий всегда с нетерпением ждет, когда он снова поедет в Россию. Он очень интересуется всем, что связано с морем, военным делом, авиацией, и мы очень надеемся, что, если все будет благополучно и наши поездки будут продолжаться, он поступит в морское училище в Петербурге, где учился его прадедушка, или в суворовское в Москве. Сам он очень этого хочет и часто об этом говорит. За время его первого посещения у него сложились очень хорошие отношения с охраной, которая нас сопровождала, он был ужасно возмущен и сказал нам: "Неужели вы не понимаете, что это моя страна и что моя охрана меня ждет?!". Мы ему ответили, что занятия в школе тоже его ждут. Когда мы с ним в России посещали военные училища, музеи, я видела, что он очень быстро освоился и чувствует себя дома, на родной земле.
Как-то в один из моих приездов меня попросили дать телевизионное интервью, и это позволило мне рассказать всему нашему народу об истории нашей семьи, почему и как вышло, что права перешли к линии Великого Князя Владимира Александровича как следующего по старшинству брата Александра III, потому что находятся люди, которые говорят разное, и я надеюсь, что дала толковое объяснение. Во время этого интервью был еще вопрос, верю ли я в монархию,- и я ответила, что да, конечно, верю, что это наш исторический путь, хотя сегодня монархия не может быть такой, как прежде, но она вполне может быть современной. А может ли монархия сочетаться с демократией, спросили меня, и я опять ответила, что да, конечно, может, и не только с демократией, но даже и с социалистическим правительством, как, например, в Испании, монархия может прекрасно уживаться. И при всем том, что официально испанский король прав не имеет, но одно только его слово спасло от переворота, а его влияние, международные связи во многом укрепили положение Испании, дали ей новые возможности, и страна, которая прежде была в общем-то изолирована, вошла теперь на равных в содружество европейских стран.
Моя дочь, Великая Княгиня Мария Владимировна, с большим волнением следит за событиями в России; ею основан, совместно с мэром Санкт-Петербурга, благотворительный Мариинский фонд возрождения России, и я надеюсь, что он будет иметь успех, потому что он сделался уже международным, официально зарегистрирован в Америке, Испании, Франции, и мы рассчитываем в скором времени использовать средства, которые уже поступают на его счет, для помощи неимущим, и, может быть, удастся давать молодежи стипендии и делать много других полезных дел. Моя дочь сейчас много времени отдает этой деятельности.
В прошлый наш приезд в Санкт-Петербурге, в великокняжеской усыпальнице, после панихиды ко мне подошли журналисты, и одним из вопросов было: люблю ли я Россию? Странный вопрос. Я ответила им, что если бы я Россию не любила, я не приезжала бы сюда, и что каждый раз, приезжая, еще больше к ней привязываюсь. Что же касается нашего окончательного возвращения - многие уже выражают желание, чтобы мы уже сейчас вернулись в Россию окончательно, - то мы считаем, что это народ должен решить, хотят ли они, чтобы мы вернулись. Но, независимо от того, как дальше сложится жизнь, наша любовь и интерес к России - залог того, что мы будем там очень часто бывать.
1 - Альфред, герцог Эдинбургский, - второй сын английской королевы Виктории и принца Альберта Саксен-Кобург-Готского; унаследовал Кобург-Готский престол после пересечения немецкой линии кобургских герцогов.
2 - Причиной расторжения брака Кобургской принцессы Виктории-Мелиты с великим герцогом Гессен-Дармштадтским Эрнестом явились противоестественные наклонности герцога, о которых до брака семье невесты не было известно.
