РОССИЯ В НАШЕМ СЕРДЦЕ

Теперь мы встречаемся чаще всего летом и в праздники в Сен-Бриаке. Настоящий мальчик, мой внук очень увлекается техникой, сразу разбирается, как включать любую современную аппаратуру, так что я часто зову его, чтобы он мне показал. "Бабушка, - гордо говорит он мне, - теперь нам в школе преподают алгебру и геометрию!". - "И кто же тебе помогает? Мама?". - "Ну что ты, бабушка, разве она в этом понимает, уж я ей объясняю, объясняю...". Он очень забавный. Как-то приходит и спрашивает: "Что такое акции?". Я ему объяснила, что это такое, потом говорю: "А почему ты спрашиваешь?". Тогда как раз американцы строили под Парижем парк "Диснейленд". По телевизору он увидел рекламу этих акций. "Почему ты не купишь, бабушка?". Я ответила, что, во-первых, это дорого стоит, во-вторых, дело это новое, неизвестно, что из него выйдет. Ушел. Через две недели: "Бабушка, зачем ты меня не послушалась!". - "А что такое?". - "На двадцать пять процентов поднялись эти акции!". Восемь лет ему тогда было... Мне кажется, что дети теперь быстрей развиваются, чем раньше, - и телевидение этому способствует, и даже, может быть, малые размеры современных городских квартир, где дети постоянно оказываются рядом со взрослыми.

Летом мы подолгу живем вместе в Сен-Бриаке. Нашу семью там очень любят. Жители города поставили очень красивый памятник моей свекрови, Великой Княгине Виктории Федоровне - это ее бюст работы одного из лучших бретонских скульпторов. Он стоит возле дома одной ее близкой знакомой, женщины, владевшей теперь уже почти забытым искусством инкунабулы, старинным способом книжной печати. Великая Княгиня часто бывала у нее в доме, они вместе работали и выпустили вместе книгу с иллюстрациями Виктории Федоровны, отпечатанную этим старинным способом. После ее смерти эта женщина велела заделать в ограде сада главные ворота. "Здесь,- сказала она, - никто больше не пройдет" - и перенесла вход в другое место, а на месте прежнего входа и стоит теперь памятник Великой Княгине.

К нашему дому от большой улицы вела дорожка, без названия, но все жители городка называли ее дорогой Великого Князя. И вот несколько лет назад к нам пришел мэр Сен-Бриака и сообщил, что было собрание и все жители единогласно проголосовали за то, чтобы официально присвоить это название нашей улице - и повесили табличку. Даже коммунисты все проголосовали "за". Очень большое впечатление это событие произвело на маленького Георгия, который никак не мог добиться, кого при этом имели в виду: дедушку или, может быть, его?

Мы очень любили путешествовать, и за нашу долгую и счастливую жизнь, сорок четыре года, побывали во многих странах, даже в таких отдаленных уголках земного шара, как Аляска или Шпицберген. У нас было много интересных встреч - и с королевскими семьями, и с известными писателями и художниками, с дипломатами и государственными деятелями. Одной из последних была встреча с Ельциным, которая состоялась по его приглашению в резиденции посла России в Париже. Это было во время его визита во Францию уже в качестве президента, и эта встреча была очень интересной. Он произвел на нас впечатление человека, пожалуй даже застенчивого, но искренне любящего свою страну. Великий Князь после этой встречи сказал, что, он, может быть, сыграет положительную роль - конечно, все будет зависеть от людей, которых он выберет себе в помощники, потому что один человек, как считал Великий Князь, сделать ничего не может, но положительным было уже одно то, что он сделал решительный шаг, отказавшись от коммунистической доктрины, от советского режима, чего не сделал его предшественник Горбачев, хотя и говорил о перестройке.

5

Сорок четыре года назад, когда мы встретились с Великим Князем, когда он, вынужденный покинуть сначала свой дом во Франции, затем дом сестры в Германии, добрался, наконец, до Испании, у него уже не было ни секретариата, ничего - одни чемоданы, полные бумаг и писем. Его прежний начальник канцелярии Граф уехал в Америку, а полковник Синявин, сменивший Графа и находившийся вместе с Великим Князем в Германии и Австрии, а затем приехавший с ним в Испанию, чудесный, очень образованный человек, должен был вскоре по семейным обстоятельствам уехать в Аргентину. И я помогла Великому Князю снова организовать канцелярию, стала помогать в делах - и теперь, оглядываясь назад, могу сказать, что нам выпало редкое счастье, потому что мы оба прожили все эти годы с одним желанием, с одной мыслью - о нашей стране, и это очень помогало нам вместе работать.

С первых дней нашего брака мы старались поддерживать связь с русскими эмигрантами - хотя, конечно, далеко не вся эмиграция была монархически настроена. Но, что удивительно, те редкие контакты, которые нам удавалось иметь в те годы с Россией, уже тогда показали нам, что в России существует интерес к монархии, хотя из разговоров с приезжавшими к нам людьми мы поняли, что в России тщательно скрывался сам факт, что кто-то из Императорской семьи остался в живых, и многие были очень удивлены, узнав о существовании за границей Главы семьи. После же нашего первого посещения России по приглашению мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака интерес к монархии и к нашей семье просто вспыхнул, к нам посыпались письма из самых разных городов и, главным образом, от молодежи. Мы с Великим Князем всегда старались отвечать на все письма, которые получали. И вот, читая эти письма, мы увидели, какой интерес вызывает сейчас у нас в стране роль, которую сыграла монархия в истории России, и почему эта форма правления столь близка пониманию многих русских людей - людей, которым дороги не только земные блага и денежный успех, но и будущее своей страны. И теперь, хотя я все время думаю, что Бог призвал к себе Великого Князя слишком рано, мне все же отрадно, что мне удалось перевезти его прах на родину, как он того желал, и похоронить среди его предков в Петропавловском соборе, где, я надеюсь, скоро будут погребены наши Святые Царственные Мученики.

Кроме русских, у нас, конечно, очень много друзей и знакомых, а также родственников, близких и дальних, в самых разных странах. Прежде всего это королевские и владетельные семьи Европы. Ведь почти все королевские дома, через королеву Викторию или как-нибудь иначе, состоят в родстве. Мы очень дружны с Испанской, Португальской, Итальянской королевскими семьями. Конечно, чаще всего мы видимся с членами тех семей, которые, как и мы, проживают во Франции, Испании или Португалии. Английская королева очень мило помогла нам устроить нашу дочь в Оксфорд. Очень теплые отношения у нас с Болгарской, Греческой, Югославской семьями. Болгарская царица-мать - крестная мать нашей дочери, а король Греческий, с которым мы тоже в родстве (тетя Великого Князя, Елена Владимировна, была замужем за принцем Греческим), - крестный отец Георгия. Болгарская семья имеет сейчас резиденцию в Швейцарии и дом в Мадриде, а до этого они жили в Египте; после брака царя его мать переехала на жительство в Португалию, где жил ее брат, Итальянский король Умберто. Король Греческий, после того, как ему пришлось покинуть Грецию, имеет резиденцию в Англии, хотя часто навещает свою сестру, королеву Софию, в Испании. Король Румынский также наш близкий родственник, его бабушкой была Румынская королева Мария, сестра матери Великого Князя, но отношения у нас не такие близкие, как могли бы быть, - здесь уже наложились отношения Румынии с Россией.

Раньше, когда еще были живы другие члены нашей династии, мы со многими, конечно, дружили, часто встречались. Великая Княгиня Ксения Александровна и ее муж были в прекрасных отношениях с моим свекром, Великая Княгиня Мария Павловна младшая после своего развода с принцем Шведским часто к ним приезжала, приезжала потом и к нам, мы с ней были очень дружны. Очень близкие отношения были у нас с Великим Князем Андреем Владимировичем, дядей Великого Князя, он нас очень любил - плакал от радости, когда родилась наша дочь Мария, и был ее крестным отцом. И нам он тоже был очень дорог и близок. Жена его, знаменитая балерина Кшесинская, в браке княгиня Романовская-Красинская, была человеком безусловно преданным нашему дому. Сын их, Владимир, умер, не оставив потомства, И вот, в настоящее время, от еще недавно многочисленного дома Романовых, осталась одна наша семья, потому что все остальные дети Князей и Великих Князей, ныне здравствующие, происходят от браков морганатических. По российским законам, те из них, кто просил разрешения на брак, могли именоваться светлейшими князьями Романовскими. Те же из них, кто этого не делал, оставались просто господами Романовыми. Фамилии же "князей Романовых", которую они теперь носят, в России никогда не существовало. Есть династии, в чьих законах брак с членами только королевских или владетельных семей не считается обязательным условием, например Болгарский царский или Бельгийский королевский дома. В нашей династии Багратионов это тоже не было обязательным условием. Была лишь традиция брать девушек из хороших семей, очень частыми были браки между дальними родственниками, поскольку Багратионов было много - Карталинские. Кахетинские, Мухранские, Имеретинские, все они были в родстве, это была та же династия. Но в российских законах условие это было обязательным. В эти законы, исходя из конкретных исторических условий, вносились иногда поправки, для членов Императорской семьи, сравнительно далеких от престолонаследования, допускались некоторые послабления, но в отношении морганатических браков закон оставался незыблемым. И, исходя из этого закона, следующими в порядке престолонаследования за моей дочерью и ее сыном идут дети сестер Великого Князя, сначала Марии Кирилловны, затем Киры Кирилловны. Обеих теперь уже нет в живых. Старшую, Марию Кирилловну, я особенно любила, она и умерла у меня на руках. Всю жизнь она оставалась удивительно русской. После нее осталось семеро детей, и теперь уже внуки; и четверо сыновей, из которых сейчас живы трое, было у Киры Кирилловны.
 

ЭПИЛОГ

Спустя несколько месяцев после нашей поездки в Россию Великий Князь скоропостижно скончался во время пресс-конференции в Майами. Это случилось на Пасхальной неделе, за день до того, как он должен был выступить перед американскими деловыми кругами с речью, посвященной вопросу помощи России и прочитанной в связи с его кончиной князем Урусовым. Все эти месяцы после нашего возвращения во Францию он жил только этой встречей с родиной и с народом, и все его мысли были об одном: как бы им помочь - он прежде всего думал не о монархии, не о своей короне, он понимал, что монархия не может быть восстановлена так быстро, как он, может быть, того желал, хотя он и считал, что она была бы на благо не только русскому народу, но и Европе и всему миру и могла бы удержать страну от распада, потому что из разговоров с людьми из других республик он понял, что они не столько хотят выйти из империи, сколько стремятся избавиться от коммунизма, но самой главной его целью было найти способ помочь России. И помочь загранице понять, что такое Россия и какую роль она может сыграть. И вот, в последние свои дни, он согласился на эту конференцию в Майами и в продолжение трех месяцев ее готовил.