СОБОРНАЯ МОНАРХИЯ

Сила правления Ивана III несла в себе настолько убедительные, к центру стремящиеся, тенденции, она так высока была по осознанию народом национального самосохранения, что влекла к себе служилых князей не только соседних, но и извне, например, с восточных украин Литовского государства. Длинный ряд больших княжеских фамилий - Одоевские, Вяземские, Воротынские, Новосильские, Белевские бросали католического государя Литвы и со всеми своими чадами и домочадцами, людьми и землями переходили на службу московскую, вливались в государственную, национальную и церковную стройку Московской Руси. Этот переход был массовым, желание подчинить себя Москве было настолько большим и серьезным, что все сильнее и сильнее укрепляло положение о том, что Московский Великий Князь является естественным Государем всей земли Русской и всех людей русских, где бы эти русские земли ни были и где бы русские люди ни жили. В Москве росло и крепло представление, что вся Русь во всем ее объеме - географическом и историческом, народном и государственном должна представлять собою одно Московское Царство - просто в силу единства веры, народности и старой династии св. Владимира.

Проф. В. О. Ключевский так определяет это положение:

"Завершение территориального собирания Северо-Восточной Руси Москвою превратило Московское княжество в национальное Великорусское Государство и, таким образом, сообщило Великому Князю Московскому значение национального Великорусского Государя (Изд. 1909 года, стр. 88).

Мысль о национальном и политическом единстве Русской Земли, позабытая в период удельного дробления, при Московских Великих Князьях вновь всплывает в памяти народной, что особенно наглядно видно из настойчивых слов Ивана III в его переговорах со своим зятем, Александром Литовским:

- Русская Земля от наших предков из старины наша отчина... Вся Русская Земля Божиею волею наша отчина...

Здесь ударение ставится на выражении "вся Земля Русская", лежащая к востоку от Литвы и Польши, а не одно только собственно Московское княжество. И этим ярко характеризуется тяга этого княжества к осознанию своей миссии и к выполнению этой миссии в плане государственного объединения издревле всех Русских Земель.

Политику этого объединения Иван III проводит через соборное начало. Это начало лежало во всей политике Князя не как его личный каприз или прихоть-расчет, а как естественным путем сложившееся положение всего государственного уклада русского народа жить совокупно, чтобы жить крепко и сильно. В этом укладе государственной мысли и жизни русского народа Царь не есть что-то одно, Церковь - другое, а Народ - третье. Этого разделения Московская Русь не знала и даже не представляла, как это можно одно Государево дело - службу своей родине тянуть в разные стороны, разными путями. Да и удельные князья домосковского периода "жили и правили" совместно с Церковью и Народом.

Соборное начало при дальнейших Московских Царях получило пышное развитие в форме Земских Соборов, - Соборов всей Земли Русской. Именно, на этих Соборах и решались все большие вопросы внутренней и внешней политики Московской Руси. Это начало особенно ярко и наглядно выявилось при Иване III в разрешении вопроса о том, как быть с Новгородом, где шла постоянная вражда между "лучшими людьми", то есть, боярами и "меньшими людьми", то есть, простым народом.

Бояре, желая спасти Новгород от поглощения его Москвою и сохранить независимым свое положение "властных людей", шли на соглашение с католической Литвой, искали ее покровительства и автономного подчинения ей, тогда как народ стоял за Москву, за дружбу и соглашение с ней и в Московском Князе видел своего естественного Государя, - русского и православного, а в литовском - чужака и католика, далекого от народа во всех отношениях и чуждого ему. Заключение новгородскими боярами в 1471 году союзного договора с литовско-польским королем Казимиром Ягайловичем на предмет отхода Новгорода под защиту Польши и сохранения старого новгородского строя и освобождения от московской зависимости побудило Москву, усмотревшую в этом акте Новгорода предательство и измену не только Великому Князю Московскому, но и вере и всему народу русскому, поднять поход на новгородцев.

Иван III прекрасно понимал, что переход под явно иноверную и инородческую власть Новгорода, то есть, Новгородской Руси, простиравшейся от озера Чудского на западе до Финского залива на севере и дальше на северо-восток кругом Онежского озера до Белого моря и реки Печора, грозил катастрофой государственному строительству Земли Русской, начисто закрывал ей выход к западным и северным морям, усиливал военную и политическую мощь воинствующего Польско-Литовского государства и нависал страшной угрозой над растущей Московской Державой.

Предстояло предпринять ответственный и решительный шаг, хорошо обдуманный и твердо исполненный, - и Иван III созывает большой совет. Это не есть еще Земский Собор, но в этот совет Великий Князь приказывает пригласить своих военачальников, видных чиновников всех московских учреждений и духовенство в лице наиболее популярных архипастырей до митрополита включительно. Совет этот был действительно большой как по своему значению, так и по своему многолюдью. Иван III изложил перед ним все новгородские неправды, измену бояр и ход дальнейшего давления на Москву чужеземной и явно враждебной силы и испрашивал мнение Совета.

Мнение совета было единодушным: поход на Новгород объявить и начать его немедля, не дожидаясь зимы, когда замерзнут новгородские реки, озера и болота. Это мнение и легло в приказ Ивана III - ныне же собирать рать и начинать войну.

Как известно, Москва разбила новгородцев и последние согласились - ''вечу не быть, посаднику не быть, а быть московскому обычаю". Успех этого похода объясняется главным образом тем, что "низинные люди" Новгорода давно тянулись к Москве, видя в ней верного стоятеля за Русь и веру. Тут же интересно отметить весьма показательную деталь о том, что несмотря на союзный договор новгородских бояр с Литвою, последняя не помогла новгородцам никак в их борьбе за сохранение старого новгородского строя.
Этот большой совет Ивана III в последующем росте Московского Самодержавия развился в институт Земских Соборов, без мнения которых Цари Московские, как это мы увидим ниже, никаких крупных шагов как во внутренней, так и во внешней политике не предпринимали.

Московские Государи силу своего авторитета и своей власти черпали в своей слиянности с "гласом народа", ибо в мнении народа своего видели единственно верный и единственно крепкий упор своего государственного правления.

К этому же периоду относится оживление и укрепление сношений Московской Руси с Западной Европой, откуда все чаще и обильнее стали наезжать и осаживаться у нас помимо послов западноевропейских государств, мастера-специалисты, лекари и разного рода "фряжские" гости. Их Москва широко использовала по линии поднятия своего военного, промышленного и торгового (заграничного) дела. Влияли все эти приезжие люди и на общественный быт москвичей, подымая их интерес к технике, к военным наукам, к общей учебе и к "правилам общежития", что было особенно важно, поскольку Русское Государство понемногу входило в круг европейских международных отношений и начинало свое общежитие со странами Запада - без всякой рубки какого бы то ни было окна в Европу и без дикой ломки веками сложившейся самоцветной русской жизни.

Вот как характеризует Ивана III Князь Иверский (Грузинский) Александр, прося в 1492 году его заступничества утесняемых единоверцев:

''Великий Царь, свет земного неба, звезда темных, надежда христиан, подпора бедных, закон, истинная управа всех государей, тишина земли и ревностный обетник Святителя Николая".

Надежда христиан... тишина земли...

2.

В своей душевной грамоте-завещании Иван III окончательно устанавливает порядок единодержавия в Московской Руси и делает своего старшего сына Василия Государем над всей Землей Русской, в том числе и над его четырьмя братьями, которые таким образом из удельных князей превращаются в обыкновенных служилых князей.
Правление Василия III (1505-1533) не внесло ничего нового в дела государственного управления страной. По существу он продолжал деятельность своего отца как во внутренних делах, так и во внешних. В этом отношении заслуживает быть отмеченным присоединение Пскова к Москве по примеру Новгорода. Псков вообще всегда крепко держался Москвы, но постоянные жалобы псковитян на московских наместников и наоборот наскучили Василию III и в 1510 году, после разбора одной из ссор, он уничтожил вече в Пскове, но в полной неприкосновенности сохранил за ним местное самоуправление, по примеру других областей и городов.

Но есть одна черта у Василия III, как в его личном характере, так и в характере его властвования, которая у Ивана III тоже была подчеркнутой, но не так резко, как у его сына. Это - твердость государевой поступи, нарастание авторитета и силы авторитета, крепнущее сознание, что власть Московского Князя есть власть не удельного князя, а национального Государя, который не только управляет страною, но и владеет ею и заботу имеет о всей Земле.

Введенный Иваном III обычай венчать преемника на Царство торжественным церковным обрядом сделало Василия III в истории Московского Государства первым Государем в собственном и политическом смысле этого слова.

Интересным является вопрос, - как же все это случилось, почему именно Московские Князья так выросли и почему именно из Москвы вышли Цари Земли Русской и Императоры Всероссийские? Ведь были города - Киев, Владимир, Новгород, Суздаль и старше и богаче, а выдвинулась Москва и ее Князья. Эта тема достойная специального исследования, ибо она не только не утеряла своего значения, но, как это ни странно, делается особо актуальной в наши дни перед лицом вопроса о судьбах послесоветской России. Но тема эта не выходит из рамок нашего беглого очерка, в своей существенной части она подтверждает его основное положение о том, что именно соборность власти на Московской Руси не только объединила и сохранила страну, но и дала ей возможность расцветать, все подготавливая для ее превращения в Империю Российскую.

Даже самый поверхностный взгляд на Московское Княжество, а затем и Государство ясно и ярко рассказывает нам о длинном ряде замечательных явлений, которые мы должны были бы знать твердо, чтобы твердо стоять на своих собственных русских ногах, но на эти явления мы либо вовсе не обращали внимания, либо не придавали им никакого значения то ли по наивности своей, то ли придавленные "западным просвещением" с его взглядами на русскую историю, как на историю темных людей - варваров и вообще дикарей.

Московский период Русской Истории это апогей расцвета русской государственной жизни, до подлинно демократических форм которой Западной Европе со всеми ее Вольтерами, Кантами, Гегелями, Аттли и Шумахерами так до сих пор и не удалось дойти...