ОБ ИСТИННОМ МОНАРХИЧЕСКОМ МИРОСОЗЕРЦАНИИ

Вместе с этим мы говорим и о миссии Церкви - приобщать людей к благодатной спасительной жизни, когда указываем на необходимость усвоения нами истинной, живой, исповеднической и смиренной веры наших предков под водительством св. Церкви. Мы показываем все значение этой миссии православной Церкви и для благоденственной жизни всей России, когда отмечаем, что все наши несчастья начались с того, что мы удалились от Церкви, перестали руководствоваться ее учением и уставом и положили в основу своей жизни и деятельности еретические и богоборческие учения. Поэтому для возрождения России мы призываем русских людей опять слиться с Церковью и сообразовать свою жизнь с ее учением.104

Но, показывая сущность дела Христова, выясняя миссию Церкви и необходимость, согласно ее требованиям, иметь истинную веру, какую имели наши предки, мы говорим, что эта вера требует от нас покаяния в тяжком грехе бунтарства против самодержавного царя-помазанника. Поэтому, исходя из богооткровенного и святоотеческого учения и подробно останавливаясь на выяснении истины о происхождении царской власти, мы показываем все значение для нас царя-самодержца, помазанника Божиего и призываем русских людей в целях возрождения России стремиться к восстановлению в ней царской богоустановленнои власти.105

Не забыли мы сказать, что царь самодержец и помазанник, конечно, должен быть царем-наследственным 106и что он должен в своем всенародном исповедании православной веры при коронации дать обещание и даже усугубленное - быть верным Божественному закону и им ограничивать свое самодержавие107.

Таким образом, в плане, который рекомендуется автором критической статьи, содержится ряд несостоятельных мыслей и совет изложить то, что уже сказано в нашей книге.

Имея в виду все ту же постановку данной “проблемы”, автор критики говорит: “При таком плане объяснения сущности и значения царской православной власти будет ясно, что учреждение царя не есть ценность сама по себе, но что это образ власти, когда полнее может осуществлять свою миссию Церковь”.108

Прежде всего в приведенных словах чувствуется желание умалить значение царской православной власти в ее отношении к Церкви. Кроме того, совсем не ясно, почему учреждение царя не есть ценность сама по себе. Мы должны помнить одно, что царская, истинно самодержавная власть всегда имела величайшую ценность и значение для св. Церкви. Об этом хорошо свидетельствуют “Деяния Вселенских Соборов”. При содействии силы и авторитета царской власти Церковь могла успешно вести и закончить борьбу с еретиками, на которых не действовали никакие кроткие церковные меры и вопиющие уголовные злодеяния коих могла пресечь одна только православная царская власть.109

Только при таком содействии и наших великих московских князей и царей пагубные для Церкви ереси могли быть подавлены в начале их появления.110Сила и авторитет царской власти были огромнейшим фактором и в положительной миссии Церкви, в деле просвещения народа на началах православной веры и при обращении язычников. Интересно отметить: как только не стало у нас церковной власти, так прекратилось на русской земле духовное школьное просвещение - исчезли наши православные миссии среди язычников в пределах России, а мысль о создании их за границей является, по-видимому. мало осуществимой.

Поэтому толкование автором критики евангельского места, где говорится об отвержении Господом желания народа провозгласить Его царем (Ин. 6,15) в том смысле, что вместе с этим отвержением Господь отверг и самую мысль о проповеди Евангелия при поддержке царской власти, ее силы и авторитета,111 надо признать совершенно неправильным.

Господь отверг желание народа сделать Его земным царем потому, что Он пришел основать для людей не земное, а небесное, вечное Царство. Но мысль о проповеди Евангелия при опоре на силу и авторитет власти земного царя к данному евангельскому тексту не имеет никакого отношения.

По существу эта мысль весьма вредна для Церкви. Если бы Церковь руководилась этой мыслию, то она в своей проповеди Евангелия, при защите догматических истин в борьбе с еретиками, не обращалась бы к силе и авторитету царской власти, а православные цари были бы лишены возможности выполнять свое главнейшее назначение - служить Богу чрез распространение проповеди Евангелия среди своих подданных, при содействии силы и авторитета царской власти.

Таким образом, с точки зрения автора критики, власть православного царя в данном его служении Церкви надо признать не только имеющею относительную ценность, но не имеющую никакой ценности, поскольку Господь будто бы отверг мысль о проповеди Евангелия, опирающейся на царский авторитет.

Не так относились к такой проповеди Евангелия св. отцы Церкви. Известно, что св. Лев, папа римский, письменно просил византийского императора Маркиана принять меры по борьбе с еретиком Евтихием, уже после осуждения его на IV Вселенском Соборе.112

Идя навстречу таким ходатайствам со стороны Церкви, императоры в борьбе с еретиками издавали указы 113и эдикты,114в которых силою государственных законов пресекали еретическое злочестие, чем ограждали Церковь от еретических смут и волнений.

Отсюда понятно, почему св. отцы IV Вселенского Собора с такою великою признательностью выразили свою благодарность императорам Валентиану и Маркиану за их услуги Церкви в деле ее защиты от еретиков и за их содействие в деле торжества православия.115

В этом случае мы должны стоять на точке зрения св. отцов, признававших за царскою властью в ее служении православной Церкви огромнейшую ценность.

Тем более царская власть является таковою Ценностью для государства, ибо царь есть глава государства, источник его благоденствия. “тихого и безмолвного жития”, его могущества и славы. Эту ценность царской власти мы очень хорошо познали и горьким своим опытом. Пока был у нас царь - была и Россия. Не стало царя, не стало и России.

Есть и еще одно ошибочное рассуждение, какое допускает автор критики по поводу все той же указанной им постановки вопроса о царской православной власти. “При такой постановке вопроса, - пишет он, - станет ясно, почему Церковь начала интересоваться вопросом об организации государственной власти, тогда как Господь Иисус Христос и первое время св. апостолы этого вопроса совсем не освещали и не проявляли к нему никакого интереса, ограничиваясь только признанием самого принципа власти государственной. Вот действительный смысл слов: “кесарево - кесарю”. Государственная власть стала интересовать Церковь только при расширении организации Церкви. Проблема христианской государственности, принципы “Святой Руси” и православного царя... суть следствие роста и влияния христианства, и потому к ним разное отношение в начале христианства и потом. Если христианство времен св. апостолов не интересовалось этой проблемой, это было совершенно естественно. Жизнь и практические интересы Христова дела этих вопросов не ставили”.

Все это рассуждение от начала до конца надо признать несостоятельным. Прежде всего неверно, что Христос и первое время св. апостолы вопроса об организации государственной власти совсем не освещали. Во время земной жизни Спасителя организация государственной власти была в лице самодержавного языческого царя, римского императора. И нами было уже отмечено, что в отношении именно этой власти Господь дал верующим заповедь о повиновении: “...воздадите убо кесарева кесареви” (Мф. 22, 21).

Из слов Господа к Пилату как представителю римского царя: “...не имаши власти ниединыя на Мне, аще не бы ти дано свыше” (Ин. 19, 11) видно, что царская самодержавная власть даже языческого царя происходит от Бога. Ясно об этом свидетельствует и ал. Павел в своих словах, которые мы неоднократно приводили (Рим. 13, 1). Тот же апостол и в тех же самых словах своих повелевает повиноваться даже языческой царской власти. Этого требует и ап. Петр (1 Пет. 2. 13-14). Он же дал заповедь о почитании языческого царя, который был при нем даже гонителем Церкви (1 Пет. 2, 17). A aп. Павел дал заповедь о таком царе даже молиться (1 Тим. 2, 1-2). Так Господом и первоверховными Его апостолами освещался вопрос относительно государственной власти римского самодержавного царя,

Наличие одного этого учения уже не позволяет сказать, что Господь и св. апостолы не проявляли к вопросу об организации государственной власти никакого интереса.

Ведь Господь, давший заповедь о повиновении царю, показал, что вопрос об этом для Него не безразличен. Его последователи, да и весь народ еврейский были этим вопросом весьма заинтересованы. И это понятно, ибо неповиновение царю при отказе платить ему дань вызвало бы со стороны власти по отношению к еврейскому народу репрессии, которые лишили бы его благоденственной жизни.

Не мог и ап. Петр оставить эту организацию государственной власти вне своего интереса, почему он и дал заповедь верующим почитать царя. То же самое надо сказать и относительно ап. Павла. Давая последователям Христа заповедь молиться за царя, он ясно показал, как в этом должны быть заинтересованы верующие, ибо царская власть обеспечивала их “тихое и безмолвное житие во всяком благочестии и чистоте” (1 Тим. 2, 1-2).

Таким образом, слова автора критики, что Иисус Христос и св. апостолы ограничились только признанием самого принципа власти государственной, не соответствуют действительности, а его толкование слов Христа: “воздадите кесарева кесареви” - неправильно. Господь и апостолы не только свидетельствовали об этом признании, но дали целое учение о царской самодержавной власти, которое на все века легло в основу учения о власти христианского православного царя.

Совершенно неправильною является мысль, что государственная власть вообще и, в частности, власть православного царя начинают интересовать верующих только с момента расширения организации Церкви и под влиянием христианства. Здесь дастся читателю понять, что учение о царской власти, хотя бы в виде “проблем” или “принципов”, есть нечто отдельное от христианства, ибо они будто появляются в зависимости от роста церковной организации и под влиянием самого христианства. Эта мысль направлена против очевидной истины, так как учение о царской власти входит в самый состав христианства и есть не что иное, как учение Христово и вообще учение богооткровенное.

Ясно, что, являясь таковым, учение о царской государственной власти не могло не интересовать Церковь с самого момента ее возникновения, как и все учение Христа и Его св. апостолов.

Впрочем, государственная царская власть была предметом интереса для Церкви с самого начала ее бытия не только в силу того, что учение о ней принадлежало Христу и св. апостолам. Это учение имело для Церкви самое жизненное значение. Говоря, что “жизнь и практические интересы Христова дела этих вопросов (о государственной царской власти) не ставили”, автор расходится с действительностью, которая свидетельствует, что та или иная государственная власть имеет самый жизненный, насущный интерес для членов государства. Таковым он в особенности был в жизни первых христиан ввиду гонений, которые они пережили.

Автор критической статьи не может или не хочет этого понять, поэтому в том же абзаце, о котором идет речь, он говорит: “...с точки зрения архиеп. Серафима о богоустановленкости царской власти, нельзя было бы объяснись отсутствие интереса к ней со стороны христиан первых веков: если бы он был прав, то надо было бы признать, что последние грешили, пренебрегая волей Божией, не добиваясь установления власти, основанной на “Богооткровении и православной вере”.117