КУРС НАЦИОНАЛЬНОГО ВОСПИТАНИЯ РУССКОЙ МОЛОДЕЖИ

Русский суд был судом действительно милостивым. В то время, как в СССР декретом от 8 апреля 1935 г была введена смертная казнь, даже для детей, начиная от 12-летнего возраста, в старой России смертной казни за уголовные преступления не существовало со времени царствования Императрицы Елизаветы Петровны. Максимумом наказания, даже для самых закоренелых злодеев, совершивших зверские убийства, были пожизненные каторжные работы. Смертная казнь существовала только для политических преступников, обвиненных в убийстве лиц Царской Фамилии или в покушении на их жизнь, для изменников Родине и для мятежников против существующего строя, но для последних только в местностях, объявленных на военном положении, причем только военно-полевые суды могли выносить смертные приговоры. В нормальных же условиях политические преступники предавались суду присяжных. Напомним при этом любопытный факт: революционерка Вера Засулич, тяжело ранившая выстрелом из револьвера министра внутренних дел Трепова, была оправдана петербургским судом присяжных - и это в эпоху "реакционного" царствования Императора Александра III!

Осуждения политических преступников были в особенности гуманны. Из 120 декабристов, несомненных государственных преступников, поднявших военный бунт в Петербурге в 1825 г. и замышлявших не только государственный переворот, но и убийство всей Царской Семьи, было казнено только пятеро главных виновников, а остальные сосланы в Сибирь, где они жили в очень хороших условиях. И обыкновенно политических преступников ссылали в отдаленные губернии Европейской или Азиатской России, где они жили, в сущности, совершенно свободными, под весьма снисходительным и поверхностным надзором полиции, на правительственном содержании, получали книги и газеты по своему выбору, свободно переписывались с родными и друзьями и развлекались охотой и рыбной ловлей. Известно, что самые видные русские революционеры - и между ними Ленин, Троцкий и Сталин - по несколько раз бежали из ссылки и целыми годами жили на свободе в России или за границей.

В России в 1913 г. было всего 32.750 заключенных и из них только 3.700 политических. При этом режим заключения для этих политических был чрезвычайно гуманным: и жандармы, и тюремная администрация относились к ним крайне человечно: они имели право, как и в ссылке, получать любую литературу, свободно вести свою корреспонденцию, покупать, если хотели, свою собственную провизию и часто видеться со своими семьями.

Чтобы никто не сказал, что мы хвалим наше правосудие только потому, что мы сами - Русские, приведем свидетельство авторитетного иностранца, английского профессора Смайльса, который, побывав в России до революции и обстоятельно изучив, как функционировала наша юстиция, написал:

"Во всем мире, за все время существования человечества не было правосудия такого гуманного, такого культурного и такого беспристрастного, как русское. Между нами есть много врагов этой загадочной страны, которые считают Русских варварами и дикарями, но я хотел бы сказать, что если бы Россия не дала цивилизации ничего, кроме своего правосудия, этот вклад был бы более чем достаточен, чтобы оправдать существование этого великого народа" ("Сборник Русских юристов за рубежом", Париж, 1948 г.).

Само собою разумеется, что все перечисленные духовные и социальные достижения Русского народа дают ему право быть причисленным к одним из первых народов мира, с точки зрения его подлинной культурности, чем мы и гордимся совершенно справедливо. Есть, однако, область, в которой наш народ стоит на самом первом месте и никому не уступит в ней пальму первенства: это область религии и религиозно-нравственного чувства.

На первый взгляд такое утверждение кажется преувеличенным. В самом деле, разве другие народы не дали ярких примеров своей веры в Бога и служения Заветам Христа? Разве у них не было, быть может, даже большего количества святых, чем в Православной Церкви? Разве не воздвигли они многочисленные храмы, являющиеся доныне непревзойденными памятниками художественного искусства? Разве их религиозные живописцы не являются лучшими художниками в мире?

Не отрицая всего этого, мы подходим, однако, к этому вопросу в несколько иной плоскости. С истинно христианской точки зрения, наиболее культурным должен считаться тот народ, который в своем религиозном миросозерцании глубже других усвоил самый дух евангельского учения, а в своем житейском поведении дал картину наибольшего приближения к практическому соблюдению Заповедей Христа. И вот в этом отношении Русское Православие занимает бесспорно первое место не только среди земных религий вообще, но и среди всех христианских вероисповеданий. В то время, как доминирующими чертами католицизма являются внешний авторитет духовенства, завершающийся догматом о непогрешимости Папы, преобладание обрядности над религиозным чувством и легкость компромисса с житейскими соображениями выгоды и пользы; в то время, как в протестантизме устранена всякая мистика, коренящаяся в основе религиозного мироощущения, и отношения между человеком и Божеством сроятся на сухих и лишенных всякой духовной красоты основах рационализма, - в Православии преобладают глубочайшее смирение, сознание своей греховности и необходимости постоянного покаяния, признание полного равенства всех верующих перед Богом независимо ни от какой иерархии, глубочайшая одухотворенность религиозного чувства, признание непостижимости для нашего ума мистической силы религиозных таинств и церковных обрядов, горячая готовность к всепрощению и забвению обид и взгляд на людей, нарушающих божественные заповеди, не как на преступников, а как на несчастных, соблазненных злым духом.

Эта разница в христианском мироощущении между Русским народом и народами Зап. Европы исторически понятна. На Западе христианство было воспринято народами, уже проникнувшимися психологией узких горизонтов, постоянных междоусобных войн, борьбы всех против всех... Русский же народ, еще до принятия христианства, уже был самой природой и, в первую очередь, наличием необозримых пространств наделен глубиною и широтою духа и обладал природным даром расовой и племенной уживчивости, признания своей духовной равноценности с другими племенами, сознанием своего одинакового с другими ничтожества перед стихийными силами величественной природы, мистическое происхождение которых он глубоко чувствовал и воспринимал, как божественную тайну. Вот почему, христианское учение, воспринятое им, приняло столь своеобразные и привлекательные формы, облагородило его душу и сделало для него Заветы Христа практическими законами жизни. Именно поэтому, присоединяя к себе другие народности, он сразу же третировал их, как равноправных братьев; именно поэтому, он никогда не знал религиозных войн и таких ужасных проявлений религиозного фанатизма, как Варфоломеевская ночь, кровавые погромы протестантов католиками и обратно; именно поэтому, власть Русских Великих Князей, Царей и Императоров была прежде всего ограничена их религиозной совестью гораздо лучше, чем всякими писаными конституциями; именно поэтому, широкие массы Русского народа видели в своем Монархе Батюшку-Царя, а не деспота, их угнетающего; именно поэтому, русское духовенство никогда не претендовало на светскую власть и видело свою главную миссию в духовном просвещении народа; именно поэтому, наш народ видел в преступниках "несчастненьких", нуждающихся прежде всего в милосердии; именно поэтому, он смотрел на свою Родину, как на Святую Русь, как на Дом Пресвятой Богородицы...

И эта сила и глубина религиозного чувства нашего народа были так велики, что даже безбожная коммунистическая власть, начавшая сразу же после овладения Россией в 1917 г. свой поход против религии с целью совершенно искоренить ее из души Русского народа, потерпела в этой борьбе полную неудачу - и этим мы в особенности должны гордиться! Несмотря на то, что в руках этой власти были все возможности совершенно уничтожить православную веру путем террора, разрушения церквей, уничтожения духовенства и щедро финансируемой антирелигиозной пропаганды, наш народ в массе остался глубоко религиозным и верным Заповедям Христа. Эта капитуляция советской власти перед религиозным чувством Русского народа особенно ярко проявилась во время последней войны с немцами, когда Сталин понял, что настоящий патриотизм опирается прежде всего на силу веры в Бога, и потому приказал открыть церкви и вступил в договор с еще уцелевшим духовенством, обещая ему свободу вероисповедания, в обмен на политическую лояльность в отношении советской власти. И хотя, в дальнейшем, эта власть поставила слабую духом часть духовенства во главе с Патриархом Алексием на службу своим политическим целям, но факт остается фактом: в борьбе православной веры с безбожием, последнее оказалось бессильным победить и уничтожить Учение Христа в массах Русского народа. Это Учение живо и в особенности сильно тем, что кроме официальной Церкви, подчиняющейся советской власти, существует тайная, "катакомбная" Церковь, пастыри которой, скрываясь в народной толще под видом мирян поддерживают в народе непримиримость к коммунизму и веру в конечную победу Христа над слугами Сатаны.

Итак, мы, Русские, вправе законно гордиться очень многими достижениями нашего народа и в области его государственного строительства, и в области общечеловеческой и своей собственной национальной культуры.

Однако, как бы законны и бесспорны ни были основания для этой гордости, мы не должны впадать в шовинизм, т. е., в преувеличенную и искаженную оценку всех этих достижений. Мы не должны рассматривать себя, как какую-то высшую расу, которая имеет право свысока и презрительно смотреть на другие народы и стремиться к их завоеванию и даже порабощению. Мы обязаны помнить, что и другие нации достигли в некоторых областях своего культурного и материального развития очень больших успехов и что в некоторых отношениях дореволюционная Россия еще отставала от них. Правда, благодаря постепенно проводимым правительственным реформам и благодаря неисчерпаемой творческой энергии самого народа, Россия до революции гигантскими шагами двигалась вперед, и если бы не произошла эта революция, она теперь уже догнала бы, а, может быть, и перегнала бы самые передовые цивилизованные страны в развитии своих духовных сил и экономических ресурсов. Но мы должны признать, что еще многое нужно было для этого сделать и правительству и народу.

Мы не должны забывать также, что, при всех психологических достоинствах нашего народа, у него имеются и недостатки (недостаточная дисциплинированность, склонность к крайностям и в добре, и в зле, тенденция - особенно у интеллигенции - ставить себе в первый момент задачи в "планетарном" масштабе, а затем легко остывать и пренебрегать упорным серым, будничным трудом и т. п.), и что другие народы обладают некоторыми положительными чертами характера, которых недостает нам. Значит, и в этой области мы должны еще много поработать над собой и над нашим народом.