ОБ ИСТИННОМ МОНАРХИЧЕСКОМ МИРОСОЗЕРЦАНИИ

Одною из таких ошибок является противоречие, какое наблюдается в данном критическом отзыве - в рассуждениях все о том же: о богоустановленности царской власти. Этот дефект допускается здесь при уточнении мысли о том: какую царскую власть нужно считать установленной от Бога. Мы уже рассматривали мнение автора критики, в котором богоустановленной властью считается власть одного лишь царя-помазанника Божиего, а не языческого царя единодержца или самодержца.46

Но в другом месте критического отзыва говорится: “Можно сказать даже еще точнее: царская власть установлена Богом, как и всякая другая власть, но дано указание, что Богу угодно сознание царскою властию своей задачи слушать гласа Божия, служить делу Божию. Значит, предметом особого благословения была не сама власть, а отношение властителя к Богу и своей власти; благословляется определенное нравственное настроение держащего власть, а не сама царская власть как таковая. Вот в чем суть дела, и нельзя не видеть, насколько это разнится от мысли, проводимой Владыкой Серафимом”.47

Итак, если “о богоустановленности можно говорить только в отношении царя-помазанника”, то зачем же говорить о богоустановленности в отношении всякой другой - не царской власти. Это противоречие свидетельствует, что для автора критического отзыва вопрос о богоустановленности власти не представляется ясным.

Вместе с тем, в данном уточнении мысли о богоустановленности царской власти не ясно, что надо разуметь под всякой другой властью,

которая, по свидетельству критической статьи, установлена Богом. Таким образом, здесь, на основании этих слов, дается повод считать богоустановленною властью и конституционную, и республиканскую, и вообще всякую власть.

Зато ясно выражена в этом небольшом абзаце другая мысль. Критика полагает, что не в самой царской власти, хотя бы и богоустановленной, заключается сущность дела, а в надлежащем ее отношении к Богу и к самой себе, на что “дано указание”, разумеется, от Бога при поставлении царя Израилю и что будто было предметом особого благословения Божиего.

И эта мысль расходится с Священным Писанием. Из его текста видно, что предметом особого благословения Божиего, которое выразилось при поставлении царя в его помазании св. елеем, была сама личность царя и его царская власть, а не отношение ее к Богу чрез сознание своей от Него зависимости, задачи слушать гласа Божиего и соответствующее сему настроение царя.

Предсказывая учреждение царской власти в израильском народе. Господь говорил Моисею: “...егда сядет (царь) на престоле власти своея, да напишет себе второзаконие сие... и будет с ним, и да чтет ю во вся дни жития своего, да научится боятися Господа Бога своего, и хранити вся заповеди сия и оправдания сия, творити я” (Втор. 17,18-19).

Отсюда понятно, что требуемое отношение царя к Богу и своей власти представляется следующим, и притом действующим на протяжении всей дальнейшей жизни царя, фактором после его воцарения, разумеется, уже избранного Богом и получившего от Него особое благословение в виде помазания его на царство. Следовательно, Священное Писание свидетельствует, что при установлении царской власти предметом особого благословения Божиего было не отношение царя к Богу и своей власти, а сам царь и его царская власть.

Об этом свидетельствует Священное Писание и в своем повествовании о самом учреждении царской власти. Отсюда видно, что не отношения Саула к Богу и своей царской власти было предметом особого благословения Божиего - помазания св. елеем, а личность и царская власть его. А об отношении Саула к Богу в смысле Божественного указания, данного Моисею для будущего царя, Самуил говорил уже после сугубого помазания его на царство и притом в форме наставления для всего израильского народа, без особенного даже выделения из его среды Саула (1 Цар. 12,14-15, 20-21, 24).

Если бы при избрании и поставлении Саула на царство Господь имел в виду его к Себе отношение как царя, то не удостоил бы его особого Своего благословения, т. е. помазания его св. елеем, почему и сказал Самуилу: “раскаяхся, яко помазах Саула на царство, понеже отвратися от Мене и словес Моих не соблюде” (1 Цар. 15, 11).

Итак, при установлении царской власти было дано указание, чтобы царь в будущей своей царской деятельности имел, как и весь народ израильский, надлежащее отношение к Богу, т. е. исполнял волю Его. Но это отношение не могло быть предметом особого благословения Божиего, ибо оно имелось в виду как предстоящее исполнение священного долга, обязательного для царя и его будущей царской деятельности. Это отношение могло быть только предметом особых молитв со стороны Самуила и израильского народа при поставлении и помазании Саула на царство.

Так дело обстояло при венчании Государя на царство и у нас в России, о чем свидетельствует чин коронования. Из этого чина видно, что помазывался св. миром от архипастыря сам царь, поэтому предметом особого благословения в таинстве святого миропомазания была царская личность, а не надлежащее отношение царя к Богу и к своей царской власти.

Это отношение, как фактор предстоящего царского служения при содействии благодати Божией, было предметом церковных молитв, по преимуществу при совершении чина коронования, на молебне, пред началом Божественной литургии.48Здесь, в прошениях великой ектений, св. Церковь молилась такими словами: “О еже благословитися царскому Его венчанию благословением Царя царствующих и Господа Господствующих; о еже укреплену быти скипетру Его десницею Вышняго; о еже помазанием всесвятаго мира прията Ему с небесе к правлению и правосудию силу и премудрость; яко да послет Ему помощь от Святаго, и от Сиона заступит Его; яко да подчиненные суды Его не мздоимны и нелицеприятны сохранит; яко да Господь сил всегда укрепляет оружие Его”... т. д.49

О ниспослании царю силы к надлежащему отношению к Богу и своей царской власти, что то же - к своему царскому служению, говорится и в двух молитвах, которые произносил коронующий митрополит при самом короновании.

В первой из них архипастырь молит Бога: “Господи Боже наш, Царю царствующих и Господи господствующих, Иже чрез Самуила Пророка избравый раба Своего Давида, и помазавый его во царя над людьми Твоими Израилем... призри от святаго жилища Твоего, и вернаго Раба Твоего Великаго Государя... Егоже благоволил еси поставити Императора над языком (народом) Твоим, притяжанным (искупленным) честною кровию Единороднаго Твоего Сына, помазати улостой елеем радования, ...соблюди Его в непорочней Вере, покажи Его известнаго хранителя Святыя Твоея Кафолический Церкви догматов”... и т. д.

В другой молитве говорится: “Тебе единому Царю человеков подклони (подклонил) выю с нами Благочестивейший Государь, Емуже земное царство от Тебе вверено: и молимся Тебе, Владыко всех, сохрани Его под кровом Твоим, укрепи Его царство, благо-угодная Тебе деяти всегда Его удостой, возсияй во днех Его правду и множество мира”...50

Это отношение царя к Богу и своей власти было предметом следующей умилительной молитвы самого царя, который уже в короне и коленопреклоненно так молился: “Господи, Боже отцев и Царю царствующих, сотворивый вся словом Твоим, и премудростию Твоею устроивый человека, да управляет мир в преподобии и правде! Ты избрал Мя еси Царя и Судию людем Твоим. Исповедую неизследумое Твое о Мне смотрение, и, благодаря, величеству Твоему покланяюся. Ты же, Владыко и Господи Мой, настави Мя в деле, на неже послал Мя еси, вразуми и управи Мя в великом служении сем. Да будет со Мною приседящая Престолу Твоему премудрость. Посли ю с небес святых Твоих, да разумею, что есть угодно пред очима Твоима, и что есть право по заповедем Твоим. Буди сердце мое в руку Твоею, еже вся устроите к пользе врученных Мне людей и к славе Твоей, яко да и в день суда Твоего непостыдно воздам Тебе слово: милостию и щедротами Единороднаго Сына Твоего, с Нимже благословен еси, со Пресвятым, и Благим, и Животворящим Твоим Духом, во веки, аминь”.51

О том же коронующий митрополит от лица народа и также коленопреклоненно произносил трогательную молитву, в которой содержатся такие слова: “Владыко... се изобильно исполнил еси веселия и радости сердца наша, оправдав над нами царствовати возлюбленнато Тобою Раба Твоего (Благочестивейшаго, Самодержавнейшаго Великаго Государя нашего Императора...), умудри убо и настави Его непоползновенно проходите великое сие к Тебе служение; даруй Ему разум и премудрость, во еже судите людем Твоим в правду, и Твое сие достояние в тишине и без печали сохранити; покажи Его врагам победительна, злодеям страшна, добрым милостива и благонадежна; согрей сердце Его ко призрению нищих, ко приятию странных, к заступлению напаствуемых. Подчиненныя же Ему правительства управляя на путь истины и правды, и от лицеприятия и мздоприимства отражая, и вся от Тебе державе Его врученныя люди в нелицемерной содержа верности, сотвори Его отца, о чадех веселящагося, и да удивиши милости Твоя на нас”...52

О потребности в этой молитве народа говорилось и в Высочайшем манифесте пред коронацией, в котором монарх “изъявлял желание, чтобы все верноподданные с его теплыми молитвами соединили свои усердный мольбы о ниспослании ему вышняго освящения и укрепления на подвиги царственные”, т.е. для стяжания им того же самого надлежащего отношения к Богу и своей царской власти, о котором идет речь.53

Таким образом, статья “К учению о Св. Руси”, говоря, что царская власть установлена Богом, но дано указание о надлежащем отношении царя к Богу и своей власти,

делает отсюда совершенно неправильный вывод, заявляя, что это отношение было предметом особого благословения Божиего. Как видим, данный вывод является неправильным не только потому, что расходится со Священным Писанием, но и потому, что он не соответствует действительному положению дела, как оно происходило в России в наше время на основании того же Священного Писания.

Поэтому мы не можем согласиться с мыслью автора критического отзыва, в которой он полагает существо дела, говоря о богоустановленности царской власти.

Сущностью дела при установлении царской власти было то, о чем свидетельствует Священное Писание. А оно об отношении царя к Богу и своей власти, как мы видели, прямо не говорит. Оно главным образом повествует здесь о происхождении царской власти от Бога, о поставлении царя чрез избрание и помазание его на царство. Эти свидетельства, или слова Божественного Писания, и надо считать сущностью дела. И вообще, сущностью учения о царской власти надо признавать слова Священного Писания касательно этого предмета.

В критическом отзыве, как мы видели, было сказано: “Вот в чем сущность дела, и нельзя не видеть, насколько это разнится от мысли, проводимой Владыкой Серафимом”.54

Действительно, есть разница, и притом весьма существенная, между учением о царской власти, которое излагается в “Русской Идеологии”, и учением о том же, излагаемом в критической статье; и не только в вопросе о сущности дела, но и в других вопросах.