ДИКТАТУРА СЛОЯ

     Сейчас всякий средний человек, обладающий средним человеческим разумом, не придавленный цитатами и не загипнотизированный министерствами пропаганды, может подвести некоторые самые общие итоги относительно Германии и относительно России.
     
     В Германии:
     В области гуманитарных наук Германия, вне всякого сомнения, и вне какой бы то ни было конкуренции, стояла на первом месте в мире. От Гегеля до Розенберга шла одна и та же философская традиция, разрабатывавшаяся в мельчайших ее деталях германской философией истории и историографией, юриспруденцией и геополитикой, политической экономикой и Бог знает чем еще — до “славяноведения” включительно, в чем немцы считали себя окончательными специалистами. Все это работало для победы и все это организовывало победу. Все это было научно уверено в победе — в двух победах, двух Мировых войн. В 1916 году 93 крупнейших ученых Германии обратились ко всему культурному миру с призывом, не противодействовать исторически неотвратимой германской Победе: Wir gehen der herrlichen Zukunft entgegen. — как писал в те времена проф. Шиман.. Угол ошибки равнялся ста восьмидесяти градусам.
     
     В России:
     В области гуманитарных наук Россия стояла па одном из последних мест мира, но русская интеллигенция была самой образованиой интеллигенцией мира — образованнее даже и германской. В течение по меньшей мере ста лет, начиная, примерно, с Белинского, с его маратовской любовью к человечеству, интеллигенция эта работала для социалистической революции — десятки тысяч томов были списаны с немецких источников*; десятки томов были посвящены собственным конструкциям колхозов, партии, чрезвычайке и вообще социализации и национализации. Стотысячные стада русской интеллигенции ходили на водопой то к Гегелю, то к Канту, то к Руссо, то к Марксу. Они зубрили истории всех революций мира. И они готовили собственную — величайшую в истории мира. И, вот, эта величайшая пришла.
     Русская профессура оказалась глупее даже и германской. Германскую, все-таки, разбили враги, русскую расстреляли или выгнали вон ее же собственное детище — ее же выученики, питомцы и последователи. Германская профессора сидит, все-таки, дома и никто ее по подвалам не таскает — русская бежала на чужбину, или погибла на родине трудящихся всего мира. У германской есть, все-таки, некое философское убежище:если бы не Розенберг, с его восточным министерством, — мы бы все-таки выиграли войну. У русской нет даже и такого убежища. У проф. Люмана остался хоть его участок — если даже вилла и разбита. У русского профессора Бердяева не осталось ничего, кроме органов усидчивости, которые он кое-как унес из пожара, зажженного им самим. Здесь провал полный, абсолютный, стопроцентный. Провал, после которого, прималейшем запасе совести и совестливости, надо бы надеть покаянное рубище, пойти в Каноссу и заняться там подметанием уборных. Но русская профессура рубища не надела, в Каноссу не пошла и уборных, к сожалению, не подметает. Она продолжает пророчествовать. Она продолжает давать научные прогнозы.
     М. Алданов является наиболее интересным русским писателем современности — по крайней мере, после смерти Горького, — Бунин это, все-таки, второй сорт. М. Алданов пишет блестяще и его эрудиция, Поистине, чудовищна. В одной из своих книг: “Юность Петра Строганова” (стр. 186) М. Алданов говорит:
     “Достаточно ясно, что Рыкова, Каменева, Зиновьева и Бухарина Сталин не расстреляет”.
     “Достаточно ясно”. Сталин расстрелял, как раз: и Рыкова, и Каменева, и Зиновьева, и Бухарина.
     Проф. Р. Випперт является крупнейшим русским авторитетом в истории Западной Европы — это по его учебникам эту историю зубрили русские студенты и это его тома красуются в каждой уважающей себя библиотеке. В 1923 г. появилась его книга: “Круговорот Истории”. Там он на стр. 29 дает сводку своих прогнозов относительно ближайшей истории Европы:
     “Новый взрыв империализма на западе невозможен. Немыслимо провести мобилизацию вроде 1914-15 годов. Вероятно, всеобщую воинскую повннностъ придется отменить... Служить в качестве повинности не захотят не только рабочие, но и остальные классы”.
     Как видите: ровно сто восемьдесят градусов. Проф. П. Милюков восторженно приветствовал бескровность русской революции. Проф. Новгородцев почти в то же время предсказывал окончательную гибель социализма.
     Капитальный труд проф. Новгородцева — одной из крупнейших величин нашей социологии — был впервые напечатан в журнале — “Вопросы философии и психологии”, потом, уже во время революции, вышел двумя отдельными томами. Эта книга, совершенно исключительная по своему интересу — читать ее, конечно, нет никакого смысла. Интерес же заключается в прогнозах самого выдающегося: русского специалиста но социологии. Прогнозы очень просты: социализм умирает. Бердяев, Струве, Лассаль, Лабриола и прочие и прочие “сменили вехи”, — одни отошли от ортодоксального социализма, другие ушли от социализма вообще. То, что осталось, раздробилось на массу социалистических сект, пропитанных ненавистью друг к другу.
     Все это доказывается черным по белому: цитатами. И все цитаты — подлинны. И выводы из этих цитат — последовательны и логичны. Вопроса же о том, что человеческая жизнь цитатами не ограничивается — профессору Новгородцеву и в голову не пришло.
     Однако, самое интересное начинается дальше. Книга проф. Новгородцева была переиздана в Берлине в 1923 году — уже в эмиграции. В это время в России утвердилась одна социалистическая республика — советская, и в Германии другая социалистическая республика — веймарская. В Италии пришел к власти Муссолини — тогда социалист-интернационалист; в Польше — Пилсудский, член польской социалистической партии; во Франции сколачивались силы “народного фронта” — вся Европа была на пути к ее сегодняшнему положению. И к беженскому изданию книги профессор дает предисловие: он не находит нужным вносить какие бы то ни было поправки в это издание, ибо все его положения правильны, ибо он следовал единственному возможному истинно научному методу работы. Точка.
     Еще один пример. Самый выдающийся философ России В. Соловьев, писал о самом выдающемся философе мира — Гегеле (статья в Энц. словаре Брокгауза и Ефрона):
     “Нельзя было, конечно, требовать, чтобы Гегель, хотя и претендовавший на абсолютное знание (курсив мой. И. С.), предсказывал будущие исторические события... но по праву можно было ожидать, что гегелева философия истории оставит место для будущего, в особенности для будущего развития таких явлений, важность которых уже отчасти обозначилась при жизни философа. Но в то время, как современник Гегеля граф Красинский, силой поэтического вдохновения, предугадал и с поразительной точностью и яркостью нарисовал картину Парижской Коммуны и нынешнего анархизма (в своей “Небожественной комедии”) — в философии Гегеля не оставлено никакого места ни для социализма, ни для национальных движений нынешнего века, ни для России, ни для славянства”.
     О другом немецком философе Гердере, проф. Випперт пишет: невнимательный к настоящему, философ так же глубоко ошибся и в отношении ближайшего будущего (“Круговорот истории”, стр. 36). Предсказания самого проф. Випперта “в отношении ближайшего будущего” я уже приводил: они никак не лучше гегелевских и гердеровских. Что же касается предсказаний В. Соловьева — то это именно он был автором теории желтой опасности.
     Вы видите: от самых завалящих зауряд-профессоров, до самых вершин человеческой мысли — люди городят вздор. Этот вздор кажется достаточно складным, пока он находится вне какой бы то ни было проверки. Но как только наступает момент проверки фактами — реальностью живой жизни — все — все философско-научные, историко-социологические конструкции рушатся, как карточные домики, неумело построенные из крапленых карт. Все оказывается вздором. Творец философии истории — Гегель, оказывается, не видал ничего дальше собственного носа, да и на этой дистанции, может быть, тоже не видал ничего. Специалист по истории Европы городит форменный вздор относительно самого близкого будущего. Специалист по истории французской революции и русской революции пишет “достаточно ясно, что русская революция избежит судьбы французской — взаимоистребления ее вождей. Специалист по социологии, судорожно цепляясь за свои цитаты, не хочет видеть того, что уже совершилось: победоносного хода европейского социализма. Германский специалист по русской истории (проф. Шиман), на самом пороге полного разгрома Германии, пророчествует о “великолепном будущем”. Девяносто три самых крупных ученых Германии — самой ученой в мире страны — накануне того же разгрома, обращаются ко всему человечеству с утверждением о неотвратимости германской победы. Вся книжная, цитатная, ученая русская интеллигенция сто лет роет яму и себе и русскому народу и все сто лет пребывает в полной уверенности в том, что именно она, ученая интеллигенция, всеми четырьмя своими копытами стоит на незыблемой платформе “теории науки”. Что же это такое?