Современная россия и идея народной монархии

Однако ответственность народа за происходившее также велика. Как легко поддался он расколу в XVII веке, не сумел активно защитить церковь в эпоху петровских преобразований, так и на рубеже XIX-ХХ столетий не смог уйти от социального соблазна "царства божьего на земле", обещанного ему целым сонмом лжепророков - от, казалось бы, мирных толстовцев до активно-богоборчески-революционных большевиков и эсеров. В этой ситуации крах земного, православного царства, каковым являлась Россия на протяжении нескольких веков, три из которых были связаны с домом Романовых, стал на том этапе неизбежным. В условиях подобной неизбежности царствующий государь мог повести себя по-разному: он мог попытаться отсрочить этот крах постоянными уступками, как это делал Людовик XVI во время так называемой Великой Французской революции; он мог разжечь национальные вожделения, как это сделали германский император Вильгельм II и австрийский император Франц Иосиф; наконец, он мог просто превратиться в марионетку олигархических сил, как это сделала Виндзорская династия в Великобритании. Однако российский государь Николай II поступил иначе. Он пошел по пути святых Александра Невского, Михаила Тверского и даже весьма небезгрешного в своей деятельности Василия Шуйского, пожертвовавших собою ради спасения отечества. Подвиг императора Николая Александровича был тем более велик, что он пожертвовал своей жизнью и жизнью своей семьи не ради сиюминутного спасения государства, которого в то время он вряд ли мог ожидать, а во имя спасения идеи православного царства, возрождению которого в душах русских людей, как ничто другое, способствовал страстотерпческий подвиг царственных мучеников. Как писал в свое время святитель Иоанн Максимович, архиепископ Шанхайский: "Все, кто подлинно строил Россию как государство, живя в миру и исполняя свои обязанности, также почитали самым главным быть верным Божественному Царству и Божественной Правде". Понимая, что никакими самыми глубокими уступками в сфере социальных реформ, никакой самой широкой свободой слова и творческой деятельности он не остановит разрушительные процессы в государстве, начатые социалистами и либералами и целенаправленно ими проводившиеся, царь Николай предпочел уход с политической арены в качестве отрекшегося самодержца предлагавшейся либералами постепенной агонии дорогих ему идеалов православия, самодержавия и народности, их полной гибели в парламентско-космополитическом буржуазном котле.

И вот прошло восемь десятилетий с тех дней, когда православное царство было предано всеми сословиями России. Результаты этого предательства мы пожинаем до сей поры. Но в любом историческом событии есть свои положительные и отрицательные стороны. Сколь бы катастрофичным ни было развитие России после февраля 1917 года, оно принесло с собой очистительные моменты. В горниле испытаний, как в подъяремной большевистской России, так и в зарубежье, русская монархическая мысль избавилась от многих искажений и соблазнов, свойственных развитию монархической идеи в дофевральской России на протяжении ее трехсотлетней истории. Идеалы земско-соборной монархии 1613 года, лишь промелькнувшие в общественном сознании в эпоху славянофилов, получили особенно свое развитие в монархической эмиграции. Идеи зрелого Л. А. Тихомирова и И. Л. Солоневича, позднего И. А. Ильина стали фундаментом обновленной монархической идеологии, уходящей в то же время своими корнями в глубины нашей истории. Выявлению в этих идеалах их истинных духовно-церковных начал посвятили свою жизнь такие подвижники благочестия, как митрополит Антоний Храповицкий и вышеупомянутый святитель Иоанн Максимович, архиепископ Шанхайский. Как писал последний: "После Петра I общественная жизнь уклонилась от русского пути, хотя уклонилась и не до конца, но она утратила ясность сознания правды, ясность веры в евангельскую истину: "Ищите прежде всего Царствие Божие и правды его"... Тяжкие страдания русского народа есть следствие измены России самой себе, своему пути, своему призванию, но те тяжкие страдания, тоска жизнью под властью лютых безбожников говорят, что русский народ не до конца утратил сознание правды, что ему духовно и нравственно тяжела неправда безбожного государства и безбожной власти".

Сегодня, когда в социальном отношении Россия мечется между уходящим социалистическим и неолиберальным соблазнами, выискивая свой путь в прагматическом центризме, становится особенно ясно, что без духовных и социальных начал, существовавших веками, она не сможет встать с колен и двигаться в будущее. Обновленная земско-соборная идея монархии, отбросившая аракчеевско-победоносцевские принудительно-бюрократические замашки, чуждые истинно народно-монархическому и православному духу, основанная на идеалах 1613 года, находит все большее и большее число сторонников в мятущемся общественном мнении современной России.

Покаяние за цареубийство, совершенное в Екатеринбурге 17 июля 1918 года, должно стать поворотным пунктом в духовном обновлении России. Как писал святитель Иоанн Максимович: "Убийство легло на совесть и душу всего народа ("кровь его на нас и на чадах наших") - не только на современное поколение, но и на новое, поскольку оно будет воспитано в сочувствии к преступлениям и настроениям, приведшим к цареубийству". Наиболее чуткие представители русской эмиграции остро ощущали раскол в русском народе - между последователями русской традиции христианского смирения и покаяния и большевистской идеологии, произраставшей из нигилизма 60-х годов. Надо сказать, что поведение русского народа в последнее смутное десятилетие показывает его возвращение в целом к идеалам смирения и терпения. Иоанн Максимович, как и Солоневич, как и поздний Ильин, горячо выступал против тех горе-монархистов, которые проповедовали принцип так называемого "широкого легитимизма", считая, что нового монарха России может определить Земский собор из числа любых представителей или родственников дома Романовых. В 1928 году он написал работу "Происхождение закона о престолонаследии в России", в которой четко доказывал, что "императором может быть старший по первородству член царского рода. Пренебрежение тем законом, который выработан собирателями Руси и осенен благословениями ее святых заступников и святителей, было причиной многих печальных последствий, а в дальнейшем будет источником новых потрясений и волнений, ибо русский народ во все эпохи стремился к своему законному царю, только под властью которого Русь всегда обретала успокоение и благоденствие". Таким образом, Иоанн Максимович показал свою преданность единственно законной монархической власти в эмиграции тогдашнего государя Кирилла Владимировича и его потомков по прямой мужской и женской линии.

Однако какова же может быть современная монархия - монархия в стране, потерявшей во многом свои национально-религиозные основы, значительная часть населения которой весьма смутно их представляет?

Не только монархический режим, но и любой другой, который придет на смену постсоветской анархии, должен в первую очередь навести в стране элементарный порядок, не пытаясь вернуться в "коммунистическое вчера" и не проводя новых либеральных экспериментов. Лишь корпоративная экономическая система ценностей, выдвинутая в начале нынешнего века Л. А. Тихомировым и прошедшая неоднократную проверку в Европе, Америке и Азии, способна в нынешних постсоветских условиях изжить обе эти крайности в постсоветской экономике и привести страну к экономической стабильности.

Второй главной задачей является то, что когда-то П. И. Новгородцев называл "восстановлением святынь": восстановление православной веры (но не как сейчас, едва терпимой нашим либеральным государством) и подлинного национального возрождения достоинства русского народа как стержневой нации российского государства.

Эти две задачи влекут за собой возрождение государственного единства полноты русского этноса во всем его многообразии - неразрывном единстве малороссов, великороссов и белорусов.

Указанные цели способно осуществить лишь национально ориентированное, честное правительство, которое осознает, как писал Иоанн Максимович, что "для возрождения России напрасны все политические и программные объединения. России нужно нравственное обновление русского народа". Это последняя и самая главная задача, помимо вышеприведенных, является наиболее сложной для любого правительства посткоммунистической России, даже если оно будет руководимо наиболее профессиональными и нравственно незапятнанными людьми страны.

Именно поэтому авторитет легитимного монарха мог бы помочь поднять страну, даже в представительском варианте возрождения монархии в России. Ставя перед собой цель восстановления земско-соборного, небюрократического самодержавия, современные российские монархисты должны трезво смотреть на нынешнюю действительность. Прагматический союз легитимных монархистов и наиболее реалистически мыслящей части так называемых центристских сил может стать единственным путем выхода страны из нынешнего социально-политического кризиса, порожденного попытками приложить к российской действительности западные схемы развития политики и экономики. Как утверждал крупнейший святитель зарубежной православной церкви митрополит Антоний Храповицкий, подлинное народное самодержавие и царя русскому