МИФ О РУССКОМ СВЕРХИМПЕРИАЛИЗМЕ

Русская армия на протяжении всей трагической истории России, служила стране “честно и грозно”. Служила как правомерная сила, а не как орудие насилия. Она была опорою государства как отечества, а не как хищнического владычества лиц, классов или народностей.

Русская армия не служила властвующим лицам. Она не напоминала ни преторианцев, ни янычар, ни кондотьеров. Никаких войн за фамильное наследство царствующего дома она не вела. Ее мундир не именовался, как в Германии, “императорским”. Она считалась опорою престола и отечества. Но в этой формуле престол не являлся чем-то самодовлеющим, оторванным от отечества. Также в другой формуле “за веру, царя и отечество” царь занимал не единственное и даже не первое место, а посредствующее между двумя святынями — пишет профессор Спекторский в статье “Русская армия и русское государство”.

Вот почему Петр I, во время Полтавской баталии, не говорил, как Наполеон, “Солдаты, отдайте мне вашу жизнь”, а говорил: — “Воины! Се пришел час, который должен решить судьбу отечества. Вы не должны помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество, за православную веру нашу и церковь.. А о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только жила бы Россия в благоденствии и славе для благосостояния вашего”.

“Не будучи династическою, русская армия не была и классовою. Офицерство не составляло ни касты, ни сословия, ни класса. Манифест 1762 года о вольности дворянства освобождал дворян от обязательной службы в офицерских чинах. А Устав о воинской повинности (1874 г.) провозгласил защиту престола “священною обязанностью каждого русского подданного.

Не будучи военною организацией одного лишь класса, русская армия не была также организацию одной лишь народности для господства над другими народностями. Только, когда Россия попала под власть третьего интернационала, в ней появились особые китайские, мадьярские, еврейские и латышские полки. За исключением некоторых восточных инородцев, все входившие в состав Российской империи народы не только несли службу, но и дали командному составу ряд имен. Русская армия была всероссийская, и она делала всероссийское дело”. [7]

И это не были громкие, красивые слова, к которым так склонны европейцы/Это была правда.

Беседуя, с знаменитым французским писателем Шатобрианом. Император Александр I сказал:

“Проведение дало мне в руки 800 тысяч солдат не для того, чтобы удовлетворять свои прихоти, но для того, чтобы покровительствовать религии, нравственности, справедливости и установить те принципы порядка на которых держится человечество”. И это тоже была правда.

Вот почему население Парижа в 1815 году устроило бурные овации доблестным русским войскам, спасшим парижан от террора прусского полководца Блюхера. Разве Александр I и его войска вели себя так же, как войска Наполеона в России?

Направляя войска на подавление польского восстания в 1831 году, Николай Первый говорил: “Не забывайте, что вы братья одной крови”.

Сколько раз русские цари могли завладеть разными государствами Европы.

... В 1849 году Паскевич доносил Николаю I:

“Венгрия у ног Вашего Величества”. Вождь венгерских повстанцев, Гергей, решил прекратить сопротивление при условии взятия всех повстанцев в плен русскими войсками. Император Николай I обратился к австрийскому императору с просьбой быть милостивым к участникам восстания.

Русские войска вели войны за освобождение славян от турок. Россия проявила полное бескорыстие. В 1878 году, когда победоносные русские войска стояли у ворот Константинополя, Россия, по Сан-Стефанскому миру, потребовала только Бессарабию, отнятую от нее после Крымской кампании, и исправление своих малоазиатских границ. За это Россия была обвинена в империализме. А на Берлинском конгрессе, страны, обвинявшие Россию в империализме, сами захватили чужие земли: Англия захватила остров. Кипр, а Австро-Венгрия заняла Боснию и Герцеговину.

В Мировую войну Россия вступила, желая защитить единоверную Сербию. Франция, по признанию Черчилля, была спасена потому, что “в гигантских страшных боях на полях Восточной Пруссии пал цвет русской армии”.

...Чаадаев был прав, когда заявлял, что “Провидение сделало нас слишком великими, чтобы быть эгоистами”. И русские войска, по словам Пушкина, “нашей кровью искупали Европы вольность, честь и мир”.

Таковы были идеи, которые воодушевляли русскую армию на протяжении ее многострадальной, но и победоносной истории.

И. С. Аксаков был близок к истине, когда заявлял, что некоторые страницы истории русского национального государства читаются как Жития Святых.

* * *

Эта статья вызвала возражения со стороны постоянного сотрудника журнала “Знамя России”, издающегося в Нью-Йорке, подписывающегося инициалами В. М. П.

В своем письме в редакцию В. М. П. обвинил меня в непонимании сущности русской государственности. Вот это письмо:

1.

“В одном из предыдущих номеров “Знамени России” достойный Борис Башилов писал о Русской Армии.

Там он допустил две ошибки. Первая, что Русская Армия не служила Царю, и, вторая, что мундир этой Армии не был Императорским.

Такие утверждения не только не соответствуют истине, еще даже не успевшей настолько “состариться”, чтобы стать исторической, но они свидетельствуют и о непонимании Башиловым сущности русской государственности.

Эта государственность, между прочим, тем разнится от всякой другой, в прошлом и настоящем, что личность Царя не отделима ни от народа, ни от Церкви, ни от Армии, ни от какого-либо другого государственного установления. Все, что в России было государственным, одновременно было и царским, и наоборот. Конечно, не в смысле частного права, а государственного.

Но это еще не столь важно, ибо русское православное царство — столь своеобразное историческое явление, что от попыток объяснения его юридическими конструкциями ничего, кроме кривого зеркала, уродующего действительность, получиться не может.

Это и произошло в данном случае: Борис Башилов исказил не только лицо Русской Армии, но и русской государственности противопоставлением их, как понятий и как реальности, существовавших, как будто, раздельно, а не слитно”.

О т Р е д а к ц и и: С большим удовлетворением помещая примечание В. М. П. к статье Башилова — “Кому служила русская армия и какие идеи ее всегда воодушевляли?” (см. № 98), мы, однако, со своей стороны, должны заявить следующее:

Примечание В. М. П. свидетельствуют об его усердной приверженности идее русской монархии, но оно вовсе не доказывает “непонимания Башиловым сущности русской государственности”.

Из всего содержания прекрасной статьи Башилова _ гимна идее Русской монархии и Русской Армии — совершенно ясно следует, что автор, говоря — “Русская армия всегда служила не царю, не дворянству, а русскому национальному государству”, лишь подтверждает этим древний девиз “за Веру, Царя и Отечество”, объясняющий сущность русской государственности.

Подчеркивая, что мундир русской армии не назывался, как в Германии, “императорским”, Башилов опять-таки прав, ибо армия даже официально называлась Российской Императорской Армией, а ее мундир — мундиром Российской Императорской Армии.

Указывая на эти обстоятельства, Башилов совершенно ясно отмечает факт единения Царя с народом и нераздельность понятий Царская Власть и Российская Государственность.

Таким образом В. М. П. “ломится в открытую дверь”.

2.

Я вполне согласен с мнением Редакции “Знамя России” и уважая страстную приверженность В. М. П. идее Русской Монархии тоже считаю, что В. М. П. “ломится в открытую дверь”.

ТАИНСТВЕННОЕ ЗАВЕЩАНИЕ ПЕТРА I
И ТАИНСТВЕННЫЙ КАВАЛЕР ДЕ-ЭОН

На Западе верят в таинственное завещание Петра I, в котором он предлагал будто бы русским царям неуклонно стремиться к мировому господству и равно, как верят и мифу о таинственном французском кавалере де-Эон, укравшем, будто бы, из архива Московских царей это завещание.

Женевьева Эон де Бомин, более известная под именем “Кавалера де Эон” появилась в Санкт-Петербурге в то время, когда Григорию Шелихову [8] было только восемь лет. Женевьева Эон де Бомин была весьма удивительным существом. Личность Женевьевы де Эон также не ясна и неопределенна, как и ее пол.

Женевьева де Эон это и не женщина, это — существо среднего пола. Не приходится удивляться, что она появлялась в обществе попеременно то в мужских, то в женских костюмах.

Одно время Женевьева де Эон под именем кавалера де Эон находилась в составе французского посольства при русском дворе. На русском престоле была тогда императрица Елизавета, дочь Петра I. Кавалер де Эон провел в Санкт-Петербурге около пяти лет. Все это время он играл двойную роль. Он был тайным политическим агентом фрацузского короля Людовика XV и одновременно шпионом, следившим за французским послом в России.

Спустя семьдесят шесть лет, после того, как кавалер де Эон, он же Женевьева Эон де Бомин, не брезговавший в своей политической деятельности ничем, ни шпагами, ни интригами, ни подкупами, ни политическими вымыслами, покинул Россию, во Франции была опубликована книга “Записки кавалера де Эон”. В этой книге мы встречаемся с рассказами о том, как в 1757 году, кавалеру де-Эон удалось добыть таинственное завещание Петра I и привести его в Париж.

Каким образом в руки кавалера де Эон могло попасть секретное политическое завещание русского царя? Надо думать, такой документ он не мог подобрать на одной из мостовых Санкт-Петербурга. Русские естественно должны были беречь подобного рода секретные завещания подальше от рук и взглядов иностранных дипломатов и шпионов. Кавалер де Эон заявляет в своих мемуарах, что ему удалось достать завещание Петра Великого, благодаря тесной дружбе с дочерью Петра Великого. Кавалер де-Эон, будто бы по разрешению самой императрицы Елизаветы, имел возможность приступить к поискам этого завещания в царском архиве.