А.Закатов: Императорский Дом всегда занимал патриотическую позицию

- И великий князь относился к этому движению скептически, и власовское движение было антимонархическим. Сейчас предпринимаются попытки доказать, что генерал А.А. Власов был некоей «третьей силой», боровшейся и против Сталина, и против Гитлера. То есть, будто бы, выступал, в каком-то роде, в духе обращения Владимира Кирилловича 1941 года: старался использовать войну для освобождения России от большевизма, но при этом не хотел поддерживать нацистов и даже готов был с ними воевать. Оснований для таких утверждений явно недостаточно.

Великий князь сочувствовал рядовым власовцам, особенно после войны. Он понимал, что большинство из них стали заложниками страшной ситуации, а не сознательными изменниками. Но идеологию власовщины Владимир Кириллович никогда не считал правильной и не принимал.

Сохранилось любопытнейшее свидетельство советского времени. Генерал-лейтенант М.Ф. Лукин в своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Огонек» в 1964 году, рассказывает как он, попав тяжелораненым в плен, отказался от предложения, которое потом принял А.А. Власов. Есть там несколько строк и про династию. Правда, советский генерал перепутал имя Владимира Кирилловича с именем его отца, скончавшегося в 1938 году, и называет «Кириллом». Но суть дела не меняется. «Власовская делегация, - пишет генерал Лукин, - с большой помпой явилась в Париж, где жил в это время Кирилл. Все члены делегации щеголяли в новеньких немецких мундирах с нашивками «РОА» (Русская освободительная армия – А. Толстикович) на рукавах и в лентах цветов царского русского флага. Перед отелем, в котором проживал «самодержец всея Руси», выстроился почетный караул. Но … великий князь, узнав, зачем пожаловала к нему власовская делегация, выслал к представителям РОА своего камердинера, который передал «собственные его величества слова» о том, что с изменниками Родины никаких дел он иметь не желает».

Конечно, в этой истории много мифотворчества. Очевиден подтекст: мол, даже эти недобитые цари отказались общаться с предателями. Никаких других подтверждений, что имел место такой эпизод и проходил так или похоже на описание генерала Лукина, я не встречал. Однако за наслоениями пропагандистских приемов отчетливо виден факт: даже во времена крайне негативного отношения к императорскому дому советские писатели, публицисты и мемуаристы не пытались лживо приписать Владимиру Кирилловичу обвинение в коллаборационизме.

- Как в императорской семье вспоминают события Великой Отечественной войны? Отмечают ли день Победы?

- Конечно, отмечают и поминают защитников Отечества. Великий князь Владимир Кириллович в обращениях, даже самых антикоммунистических, всегда отзывался о ветеранах Великой Отечественной войны с чрезвычайным уважением, характеризуя их подвиг как «героическую защиту России от иностранного нашествия».

Во время своего первого и, к сожалению, единственного визита на Родину в ноябре 1991 года Владимир Кириллович с Леонидой Георгиевной посетили мемориал жертв Блокады Ленинграда на Пискаревском кладбище, возложили цветы. Потом великий князь сказал, что это было одним из самых сильных впечатлений от встречи с Россией.

Великая княгиня Мария Владимировна и великий князь Георгий Михайлович всегда с особенным чувством посещают места захоронения героев Великой Отечественной войны и другие памятные объекты, связанные с ней. Даже если по каким-то причинам в программе визита не предусмотрено, они всегда интересуются, есть ли по пути следования мемориалы Великой Отечественной, и если есть малейшая возможность, посещают их, просят духовенство пропеть «Вечную память», возлагают цветы. Причем это делается не на показ, а для души. Там, как правило, нет никакой прессы, никто не дает интервью, никто не привлекает внимание общественности. Просто Марии Владимировне и Георгию Михайловичу хочется ощутить духовную связь с теми, от кого их династия была насильственно оторвана, но кого не переставала любить.

У них не всегда получается приехать на Родину именно на День Победы. Но, например, в прошлом году цесаревич Георгий был в начале мая в Петербурге. 9 мая он, конечно, посетил Пискаревское кладбище, поучаствовал и в городских торжественных мероприятиях. Но главным местом в этот раз стало село Кобона – узловой пункт на «Дороге жизни». Там не было никакой помпезности: богослужение, панихида у могилы павших и умерших от ран и голода, открытие реставрированной полуторки, поднятой со дна. Великому князю предоставили слово. Ему немного труднее выступать по-русски публично, чем его матери. Все-таки, удаленность от Родины не проходит бесследно… Но тут он заговорил, и говорил дольше обычного. И его голос дрожал, но не от характерного волнения оратора, а от того, что он был до глубины души тронут всей атмосферой, царившей в Кобоне.

У великой княгини есть несколько проникновенных обращений, приуроченных к юбилеям Победы в Великой Отечественной войне и наиболее значимых сражений, например, Сталинградской битвы. Она проявляет заботливое внимание к ветеранам, старается помочь им, поддержать их дух. И не случайно святейший патриарх Кирилл, говоря о роли дома Романовых в современной России, упомянул именно тот эпизод, когда во время освящения им храма-памятника советским воинам на Соловьевой переправе в 2002 году государыня Мария Владимировна отметила причислением к императорскому ордену и дворянским достоинством заслуги старшего лейтенанта Д. Петровой – медсестры, спасшей многих солдат от смерти.

Среди наиболее уважаемых и любимых друзей императорского дома в России, к советам которого великая княгиня всегда прислушивается, – академик Е.П. Челышев, участник Парада Победы 1945 года, офицер-летчик, отлетавший всю войну, с 1941 года.

Мне выпала честь вручить знак ордена св. Николая ныне уже покойному протоиерею Владимиру Дунаеву, ветерану. А в 2013 году, в год 400-летия дома Романовых, имел место символический и в высшей степени справедливый акт: в достоинство кавалера ордена св. Николая был возведен подполковник Н. Фурманов, ветеран, родившийся в 1913 году, в год 300-летия династии.