Государыня: Восприятие истории всегда персонифицировано

Тема разрушения государственного единства народов бывшей Российской Империи и СССР очень болезненная и сложная. Вопрос о том, была ли альтернатива, теперь представляет лишь теоретический характер. Об этом можно рассуждать бесконечно, но положение не изменится. Восстановить ни Российскую империю, ни СССР не удастся. Российский Императорский Дом всецело признает суверенитет всех новообразованных государств, их действующее законодательство и нормы международного права, определяющие взаимоотношения между ними. Но при этом я твердо убеждена, что, несмотря ни на какие политические изменения, ничто не в силах разрушить единство цивилизационного и культурного пространства, которое формировалось и в Российской Империи, и в СССР, при всех различиях между ними.

Я часто сравниваю то, что произошло с нашим государством, с процессом обособления семей. Сначала все живут вместе – родители, братья и сестры. Потом дети вырастают и хотят иметь собственную семью, самостоятельную, независимую. Но это не значит, что они должны пренебрежительно относиться к своей первой семье, вычеркнуть из жизни своих родных, забыть все хорошее, что с ними связано, и помнить только плохое.

И в случае появления проблем и неприятностей логичнее искать поддержку и опору у родных, а не у чужих людей, помощь которых не бывает бескорыстной.

Аналогично складываются и отношения между народами. Суверенитет не мешает сохранять дух братства. Государства у нас теперь разные, но Отечество в каком-то самом высшем смысле – все равно одно. Мы никогда не сможем вычеркнуть из истории, что за него сообща проливали кровь и пот наши отцы, деды и прадеды, независимо от национальности.

Как бы решались национальные проблемы, если бы Дом Романовых не был низложен революцией, и существовала бы по сей день единая Российская Империя, рассуждать можно, опять же, лишь теоретически и гипотетически. На мой взгляд, по сравнению и с либерально-демократической республикой, и с диктатурой, у монархии всегда больше шансов сохранить единство народов в рамках общего государства. Или в рамках более свободной, но реально существующей и эффективной интеграционной модели. Пример такой новой модели сохранения цивилизационного единства мы видим в Содружестве, возглавляемом монархами Великобритании. Разумеется, просто скопировать этот опыт не удастся. Но использовать некоторые идеи и методы, адаптируя их к нашим историческим условиям, вполне возможно. Если не сейчас, то когда-нибудь в будущем.

Я не строю никаких иллюзий и прекрасно вижу, что в настоящее время нет предпосылок и условий для восстановления монархии в России, не говоря уж об образовании некоего межгосударственного Содружества с использованием потенциала монархической идеи Государства-Семьи. В современном мире у Российского Императорского Дома есть четкие и конкретные социокультурные задачи, никак не связанные с политической деятельностью. Мы стараемся способствовать возрождению и укреплению духовных и культурных связей между народами, напоминаем о наиболее светлых страницах нашей общей истории, содействуем межнациональному и межконфессиональному диалогу. Я с радостью вижу, что наши усилия приносят пользу и с пониманием и уважением воспринимаются как духовными и светскими лидерами, так и обычными соотечественниками. В нас видят не какой-то «символ империализма», не проводников той или иной политики, а живую историческую институцию, способствующую сотрудничеству людей самых разных взглядов.

- Планируется ли Императорским Домом дальнейшая работа по распространению опыта Династии Романовых в разрешении традиционных русских проблем: малограмотность, бедность, межнациональные конфликты? Планируется ли участие представителей Императорского дома Романовых в дискуссиях о едином учебнике истории?

У меня есть свое видение решения проблем, и я помню об опыте моих предков. Там, где это зависит от меня, я стараюсь реализовать те методы и подходы, которые считаю правильными. Но я никого не хочу поучать и не собираюсь никому навязывать свои убеждения. История всего человечества показывает, что ни менторство, ни принуждение не приводят к прочным результатам, а скорее, вызывают отторжение, даже если предлагаются вполне разумные меры. На мой взгляд, лучшей пропагандой является собственный пример. Святой Серафим Саровский говорил о духовной жизни: «Не нужно спасать души других. Спаси свою душу, и тысячи вокруг тебя спасутся». Эти мудрые слова применимы и к другим сферам жизни. Если ты сам действуешь честно, с пользой для других и успешно, то сильнее вероятность, что другие поверят тебе, поддержат тебя, последуют твоему примеру.

Также необходимо постоянное сотворчество. Нужно уметь слышать оппонентов, обмениваться с ними аргументами. Может быть, в чем-то мы убедим их, может быть, в чем-то – они нас. Однозначных решений, которые устроили бы всех, почти никогда не бывает. Но если мы любим свою страну и хотим, чтобы следующим поколениям жилось лучше, мы сумеем найти и согласие, и оптимальные пути преодоления трудностей и исправления недостатков.

Мы должны постараться из всех периодов нашей истории, как дореволюционной, так и советской, выбрать лучшее и эффективное, и избегать повторения ошибок и преступлений.

В этой общей работе главной функцией Императорского Дома является посредничество, возрождение традиций, просветительская и благотворительная деятельность, моральное поощрение благих начинаний.

По поводу единого учебника истории могу сказать следующее. Я не думаю, что под этим термином следует понимать буквально какой-то один-единственный учебник, который станет обязательным для всех. Такое уже было и ни к чему хорошему не привело.

Безусловно, как мы уже говорили, должен существовать некий канон – набор общепризнанных важнейших фактов истории Отечества и их трактовок. Мнения, вызывающие острую полемику, не подкрепленные в должной мере всем комплексом доступных исторических источников, а тем более, разные экзотические гипотезы и теории следует излагать отдельно, в специальной литературе, а не в учебниках. В системе преподавания истории должен быть стандарт. Авторы обязаны придерживаться этого стандарта в структуре учебников и избегать любых крайностей и излишней эмоциональности в оценках.

Но нельзя волевым решением просто отменить все учебники и заменить их одним. Отсутствие здоровой интеллектуальной конкуренции мертвит и науку, и образование.

Конечно, со стороны государства и научного сообщества необходим контроль. Недопустимо, чтобы в учебники попадали невежественные утверждения, явные ошибки, а тем более, политизированные партийные точки зрения или экстремистские заявления. Но процесс контролирования должен быть крайне деликатным, выверенным, подлинно научным и в полной мере соответствующим закону и здравому смыслу.

В нынешней Конституции Российской Федерации присутствует очень важная норма. Статья 13 гласит, что в нашей стране признается идеологическое многообразие, и никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Это имеет непосредственное отношение к исторической науке и образованию. Любая трактовка истории не может быть абсолютно свободна от идейных убеждений автора. И в рамках общего поля образовательного стандарта нельзя лишить авторов учебников, преподавателей и студентов свободы мысли и мнения.

Однако это не значит, что идея создания некоего государственного учебника истории плоха или вредна, как утверждают некоторые публицисты.

Власть не может заставлять граждан придерживаться какой-то одной идеологии и преследовать кого бы то ни было за идейные убеждения, если эти граждане не призывают к насильственным действиям и не разжигают рознь. Но это не значит, что власть не имеет права иметь свою собственную идеологию. Власть без комплекса идей, которыми она руководствуется – это нонсенс. Эти идеи должны быть, и они должны быть известны гражданам. В том числе и в сфере осмысления властью исторического опыта.

У государства есть все возможности создать стимулы и условия для написания учебника, который объективно станет лучшим или одним из лучших, к которому будет меньше всего претензий с точки зрения содержания, объективности, языка изложения, оформления. Тогда его не придется никому навязывать, а он получит распространение и наибольшее употребление естественным путем. Другие учебники не будут ни в коей мере искоренены или запрещены, а просто окажутся менее востребованными преподавателями, школьниками и студентами.

Только такой учебник, получивший добровольное признание специалистов и учащихся, может претендовать на звание единого. Единого не в смысле «единственного», а в смысле – «собравшего воедино все лучшее из отечественной исторической науки и традиций преподавания истории».