В Воронеже открылась выставка, посвященная большевицким гонениям на Церковь

В Благовещенском соборе Воронежа открылась выставка «Non licet vos esse. Не должно вам быть» - о развернутой большевиками 90 лет назад кампании по отъему церковных ценностей, обернувшейся массовыми репрессиями в отношении верующих.

Non licet vos esse – приговор, который выносили первым христианам в имперском Риме. Ту же позицию заняла и богоборческая  советская власть. За ленинским декретом 1917 года об отделении Церкви от государства последовало изъятие богослужебной утвари, разрушение храмов, закрытие монастырей и физическое уничтожение лучших представителей клира и мира.

«Термином «изъятие ценностей» советская пропаганда прикрывала, по сути, узаконенный грабеж. А он имел катастрофические последствия для нашей культуры. Это был крах целой эпохи, и сейчас особенно важно понять его причины», - отметил председатель комиссии по канонизации святых Воронежской и Борисоглебской епархии прот. Андрей Изакар.

На выставке показывают кинохронику 1920-1930-х годов: многотысячная толпа верующих с хоругвями, в гуще народа – старенький Патриарх Тихон (Белавин), к которому подходят под благословение и старушки, и молодые красноармейцы. В тот день владыка простоял с паствой на улице несколько часов, до полного изнеможения. А следом на пленке другая толпа, на первый взгляд не отличимая: то же ликование, та же увлеченность во взглядах. Только направлены они туда, где с маковок низвергают кресты, прилаживая взамен пятиконечные звезды и алые стяги.

«К сожалению, даже церковные люди подчас не знают о том, что и как происходило тогда. Кому-то известно, что в 1922 году ценности изымались из храмов для того, чтобы на вырученные от их продажи деньги накормить голодающих Поволжья. Но редко вспоминают тот факт, что РПЦ начала собирать на это средства еще в 1921 году, когда и случился недород (а власти вдобавок установили крестьянам непомерно высокий натуральный налог, лишив их неприкосновенного запаса семян и возможности дотянуть до нового урожая), - рассказала историк, руководитель авторской группы выставки Светлана Чукавина. – По призыву Патриарха Тихона верующие жертвовали деньги и ценности, которые не использовались при богослужениях. Правда, легализовать их для передачи в пострадавшие районы удалось не сразу – ведь Церковь уже была лишена прав на хозяйственную деятельность. Петроградский Митрополит Вениамин (Казанский) сказал, что может снять драгоценный оклад с главной святыни города – Казанской иконы Божьей Матери – если это спасет хотя бы немногих голодающих. Но до 1922 года власти делали вид, что обойдутся и без помощи Церкви».

Добровольная лепта верующих вдвое превышала сумму, добытую силовыми методами, с переплавкой утвари и продажей в торгсине украшений и икон. Да и из той выручки на покупку продовольствия власти потратили лишь малую толику. Основные расходы пришлись на организацию самой кампании по изъятию ценностей (печать листовок, афиш, ассигнования пропагандистам), еще часть – на зарплаты работников правительственного аппарата. Облачения пошли на театральные костюмы, мраморная облицовка Храма Христа Спасителя – на строительство московского метро. Как потом показали суды над сотрудниками Гохрана, львиную долю золота и драгоценностей разворовали. Были безвозвратно утеряны редкие по красоте предметы, в том числе XVII-XVIII веков, почитаемые иконы (например, Шуйская Смоленская) и утварь, необходимая для богослужений.

Очевидно, что изъятие ценностей якобы для помощи голодающим было только надуманным мотивом. Главная задача была в разрушении Церкви и развязывании террора против духовенства. «Изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть проведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь, и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше», - приказывал большевицкий вождь Ленин.

Стоит пояснить, что к некоторым вещам, хранимым в алтарях и используемых при совершении Таинств, миряне вообще не должны прикасаться. Возможность применить их каким-то другим образом одна: переплавить в слитки. И многие священнослужители готовы были на это пойти, чтобы не допустить осквернения святынь. При условии, что представители прихода смогут контролировать процесс передачи ценностей, а затем и целевое расходование средств. Особо ценные предметы предлагалось заменить денежным или «натуральным» эквивалентом. Но первоначальные декларации властей о том, что изъятие не будет тотальным, скоро были забыты. Безбожники вламывались в храмы силой, в шапках, курили и сквернословили, влезали с ногами на престол, выбрасывали мощи из рак - потому прихожане и протестовали.

«Первый бунт случился в Шуе 15 марта 1922 года. По толпе верующих открыли пулеметный огонь, «зачинщиков» столкновения позже расстреляли. Далее аналогичные процессы состоялись в Москве, Петрограде, Смоленске и Старой Руссе, - сообщила Светлана Чукавина. – Епископы, священники, наиболее активные приходские старосты были арестованы, что потом позволило властям через ОГПУ организовать обновленческий раскол. Материалы следственных дел ясно дают понять, что вся эта кампания помощи голодающим была лишь предлогом для уничтожения церковной элиты, которое большевики (с разной интенсивностью) вели систематически».

В документальном фильме, который можно увидеть на выставке, есть кадры суда над схимниками. Приговор – расстрел, обоснование: «так как эти гады мешают строительству первого в мире рабоче-крестьянского государства». В Воронеже в первое десятилетие Советской власти мученически погибло 8 насельников Митрофановского монастыря, а архиепископа Тихона (Никанорова) повесили в 1920 году на Царских вратах Благовещенского собора во время службы на третий день после Рождества. Некоторое время в соборе и Тихвино-Онуфриевской церкви располагались концлагеря.

«Изъятие церковных ценностей было первой хорошо спланированной, поддержанной технически и информационно кампанией против Церкви. И впервые именно в ней проявилось такое масштабное стихийное народное сопротивление, - подчеркнула Светлана Чукавина. – Безоружные люди готовы были поплатиться жизнью, препятствуя грабежу, осквернению святынь и попранию своих религиозных чувств. Конечно, были и массовые откаты от Церкви и веры, но были и удивительные примеры сплоченности христиан. Прихожане содержали священников, приносили все необходимое для служб, порой и проповедовали. Даже руководитель антицерковной кампании Лев Троцкий поражался тому, как много людей (в том числе красноармейцев) продолжает, не таясь, креститься, проходя мимо храма».

Кампания по изъятию церковных ценностей в 1922 году вызвала 1414 кровавых столкновений. В связи с сопротивлением верующих было рассмотрено 250 судебных дел (по каждому проходило несколько человек). В 1923 году в VI («церковном») отделении секретно-политического отдела ГПУ находилось в производстве 301 следственное дело. В результате террора в 1922-1923 годах был убит 2691 священник, 5409 монашествующих, закрыто 637 монастырей. К концу 1924 года в тюрьмах и лагерях побывала почти половина российских архиереев.

Выставка «Non licet vos esse. Не должно вам быть» будет работать в цокольном этаже Благовещенского кафедрального собора 1 декабря, пишет РГ.