Эрцгерцог Георг Габсбург: Эпоха монархий не ушла в прошлое

Публикуем интервью, которое дал журналу «Эхо планеты» Эрцгерцог Георг Габсбург, младший сын покойного Главы Дома Габсбургов Отто, внук Императора Австрии Карла I. Георг Габсбург тесно связан с Венгрией, где живет и последние 20 лет работает – сначала послом по особым поручениям правительства страны, а затем председателем Венгерского Красного Креста.

— После отречения вашего деда Императора Карла I от Австрийского Престола прошли десятилетия лет, прежде чем ваша семья опять смогла вернуться в Венгрию. Вашему отцу Отто фон Габсбургу предлагали баллотироваться в президенты стрыны, но он отказался. В том же 1989 году и вы впервые попали в Венгрию, а потом и вовсе остались здесь жить. Расскажите, как все это происходило.

— Если быть точным, первый раз после долгой эмиграции мой отец приехал в Венгрию с кратким визитом еще в 1988-м. Это был своего рода ознакомительный визит. А 1989 году, в самом начале апреля, в Будапеште Габсбурги собрались по поводу кончины бывшей Императрицы Австро-Венгрии Зиты, жены Императора Карла I и моей бабушки, которая также умерла на Мадейре. Тогда здесь в соборе Святого Матьяша, прошла панихида по усопшей. Когда-то, в далеком 1916 году, здесь же проходила коронация Карла и Зиты.

После этого визиты отца в Венгрию стали регулярными. Он всегда старался брать меня с собой. Тогда же, в 1989-м, со стороны одной из венгерских партий – возрожденной после многолетнего запрета Партии мелких хозяев – прозвучало предложение моему отцу баллотироваться в президенты.

Однако отец, действительно, ответил отказом. Во-первых, это предложение поступило лишь от одной из партий. А во-вторых, старший Габсбург тогда работал в структурах Европарламента и считал, что он намного больше может быть полезен Венгрии именно на этой работе, поскольку Будапешт тогда только начинал задумываться о переговорах с ЕС о возможном вступлении и многое было еще неясно. Тогда отстаивать интересы стран Восточной Европы в Европарламенте особенно было некому. Отто фон Габсбург был чуть ли не единственным лоббистом этого региона в Европарламенте.

— Начиная с 1989-го Венгрия постепенно входила в вашу жизнь, чтобы со временем стать ее неразрывной частью. А что было в вашей жизни до того? Я слышал, что вы успели весьма плодотворно поработать в медиасфере...

— Начнем с того, что я так и не успел окончить университет, не успел защитить диплом и написать диссертацию. У этого обстоятельства есть одно положительное следствие: никому в голову не придет проверять плоды моей учебы на предмет плагиата или заимствований. В этом плане я абсолютно неуязвим! А то смотрите, что в Европе творится. Сейчас мода пошла всех проверять на плагиат: президентов, премьеров, министров, депутатов... В этом плане я чист, не подкопаешься.

Если серьезно, то произошло вот что. Я начинал изучать право в Университете Инсбрука. Через год понял, что это не мое призвание. Перевелся в Университет Мюнхена на отделение истории и политологии. Потом успел еще поучиться в Мадриде, изучая историю Испании и историю ислама. Потом опять Мюнхен. Параллельно пришло увлечение телевидением. Отец, кстати, тоже немало поработал в СМИ, но в основном в прессе. У меня же получился уклон в телевидение.

Случилось это так. Как-то к отцу приехала съемочная группа немецкого телевидения с центрального канала ZDF из исторической редакции. Мы познакомились, разговорились. Меня это увлекло. В итоге они предложили мне попробовать что-то сделать для них. Помню свое первое серьезное задание от телеканала ZDF: за три месяца сделать 45-минутный фильм о развитии в Европе сети скоростных железных дорог. Для меня, тогда молодого человека, это было немалое испытание, которое я выдержал.

Впрочем, телевидение интересовало меня еще с детства, я смотрел почти все передачи напролет. А когда родители выговаривали, что я слишком много торчу у ящика, то я всегда им говорил, что это профессиональный интерес и это мне нужно для будущей работы.
После первых месяцев работы на ZDF в исторической редакции я понял, что это мне очень нравится. Со временем прошел чуть ли не все редакции телеканала: работал и в политической редакции, и в редакции новостей. Побывал со съемочной группой в Омане, Афганистане, Пакистане, Египте... Я говорил, что изучал ислам в университете, а тут представилась возможность увидеть все своими глазами. Тогда я понял, что без истории ислама нельзя понять события в этом регионе.

Учеба тем временем отошла на второй план. Естественно, работа на телевидении была интересней, чем учеба в университете. Все это происходило в интервале где-то с 1985-го по 1989-й.

А потом наступил решающий 1989-й. Все эти перемены в Восточной Европе, в Венгрии. Уже было не до окончания университета. Я стал постоянно ездить с отцом, организовывать поездки, встречи. Начал учить венгерский язык, создал свою продюсерскую компанию на венгерском телевидении. Одним словом, жизнь пошла по другой колее.

— Работа собственной продюсерской компании в Венгрии постепенно переросла в крупный коммерческий телепроект...

— В начале 1990-х в Венгрии заговорили о частном телевидении. Получилось так, что моя продюсерская компания вместе с моими компаньонами стояла у истоков первого частного телеканала Венгрии — телеканала TV-2, который получил лицензию в 1996-м и запустил вещание в 1997-м. Проект получился очень успешным. Телеканал занял ведущие позиции на медиарынке, и в последующие пять лет, вплоть до 2002-го, я оставался в руководстве телеканала. Как продюсеру канала приходилось делать все — и закупать фильмы, и финансировать продукцию канала, и организовывать совместные проекты, и отвечать за международные связи.

Потом моя компания продала свой пакет акций телеканала, и я вышел из проекта. Так протекал мой роман с телевидением. Это был уникальный опыт. Пройти весь путь от написания 24-страничного бизнес-плана до организации мощного телеканала, где задействованы сотни людей, — согласитесь, это бывает не каждый день.

— Параллельно с телевизионным проектом в Венгрии вы занимались серьезной дипломатической работой при правительстве Венгрии. Расскажите чуточку об этом.

— В 1997 году тогдашний премьер-министр Венгрии социалист Дюла Хорн предложил мне стать послом по особым делам при правительстве. Я был не против, но назвал три условия, при которых я могу этим заняться. Первое: мое назначение одобряют все парламентские партии. Я не хотел становиться партийным функционером или послом какой-то одной партии. Второе: работа послом не должна мешать мне заниматься другими делами. В это время как раз начинался мой телевизионный проект, и я уже потратил на него столько сил и времени, что даже не мог себе представить, что мне придется оставить его, когда дело вот-вот должно дойти до его реализации. И наконец, третье и самое существенное условие. Я не должен получать за эту работу ни форинта, за исключением оплаты моих расходов на разъезды и протокольные мероприятия.

Если я не получаю зарплаты, то я — независимый человек и остаюсь независимым от любого правительства, которое меняется после каждых выборов. Раз я не получаю зарплаты, то я волен сам решать, поддерживать или не поддерживать то или иное решение правительства. Я волен говорить: это я могу, а это нет. Это для меня очень важно.

Третий пункт, кстати, был для властей самым легким для выполнения, но именно благодаря ему, как я полагаю, начиная с 1997 года я до сих пор остаюсь послом при канцелярии правительства, несмотря на смены кабинета министров и структур в кабинете министров, в штат которых я вхожу. По крайней мере, других аналогий я не знаю.

— Вот уже восемь лет, вы возглавляете Венгерский Красный Крест. После работы на телевидении, где вы реализовывали крупный коммерческий медиапроект, контраст выходит разительный. Как это произошло? Кто был инициатором этого нового крутого поворота в вашей жизни и как легко вы на него согласились?

— Надо заметить, что между ТВ и Красным Крестом была еще работа в крупной западной консалтинговой фирме, которая расширяла свой бизнес на Восточную Европу и пришла в Венгрию. Это все происходило в интервале между 2002-м и 2004-м. Тогда Венгрия еще не входила в ЕС, и эта компания создавала в Будапеште свою дочернюю фирму. Я им в этом помогал, и все продолжалось до вступления страны в Евросоюз.

А затем наступила эпоха Красного Креста. Для меня это было совершенно неожиданно. Инициатором моего выдвижения выступила одна областная организация. Я долго думал, сомневался, все-таки это огромная организация. В Венгрии в общей сложности она объединяет порядка 180 тысяч человек. Сотни подразделений, тысячи добровольцев. До того я никогда не сталкивался с этой организацией и не представлял, что надо делать.

Но потом я подумал, что сфера Красного Креста во многом связана с международной деятельностью, с работой с соседними странами, что мне было близко. А кроме того, она связана с общественным признанием, с общественной пользой. И тогда я решил, что, наверное, я могу быть полезен в этом деле. Думаю, что не ошибся, ибо спустя четыре года после начала работы, в 2008-м, был вновь переизбран по посту председателя тайным голосованием.

— В свое время Красный Крест создавался как организация, призванная помогать раненным во время боевых действий. В мирное время работа Красного Креста бывает заметна лишь во время каких-то катастроф или природных катаклизмов...

— Не совсем так. Забот хватает и в мирное время. Но это и сбор крови среди населения, и помощь больным, бездомным, безработным, голодным, и многое другое. Достаточно оглядеться вокруг. Нуждающихся в нашей помощи немало.

— Если не возражаете, давайте немного поговорим о Династии Габсбургов. После смерти вашего отца в прошлом году Главой Семьи стал ваш старший брат Карл. Кстати, отца похоронили в знаменитой фамильной усыпальнице Габсбургов – Капуцинеркирхе в Вене, а его сердце – в аббатстве Паннонхалма в Венгрии. Это была воля усопшего? Как часто собирается вместе ваша многочисленная семья, насчитывающая более 300 человек, живущих в самых разных странах?

— Откровенно говоря, в полном составе семья собирается нечасто. Все живут в разных странах. У всех свои дела, свои заботы. Сегодня Габсбурги – политики, дипломаты, художники. Мой старший брат, глава семьи, работал и на дипломатическом поприще в ООН, представляя непризнанные народы, и занимается бизнес-проектами в сфере СМИ.

За последние годы в практически полном составе семья собиралась два раза. В 2004-м, когда Ватикан причислил моего деда Императора Карла I к лику блаженных за его усилия по прекращению IМировой войны. Не забудем, что он короновался в самом конце 1916-го. И в прошлом году на похоронах моего отца.

Тело отца похоронили в фамильной усыпальнице Габсбургов, а сердце свое Отто Габсбург завещал похоронить в бенедектинском аббатстве Паннонхалма, старейшем монастыре Венгрии, заложенном еще в 933 году, там, где он учился в гимназии, где выучил венгерский язык и понял, что главный смысл нашей жизни «слушать сердцем своим». Он очень любил Венгрию, и в Венгрии его тоже любили.

— В свое время у Габсбургов хоть и редко, но были родственные связи с династией Романовых. Дочь Павла I Александра Павловна в 1799-м стала женой эрцгерцога Иосифа Антала Яноша, правителя Венгрии, и, соответственно, королевой Венгрии. Были ли после этого какие-то родственные связи между двумя некогда мощными династиями Европы?