Государыня: Россия не может прожить без идеи монархии

Глава Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыня Великая Княгиня Мария Владимировна благоволила ответить на вопросы газеты «Московские новости». Публикуем интервью с незначительными сокращениями.

— Ваше Императорское Высочество, что вы чувствуете, когда думаете о России?

— Родители с детства приучали меня к мысли, что Россия — самая лучшая страна. Казалось бы, это утверждение, особенно тогда, вступало в противоречие с действительностью: наши соотечественники в СССР жили в тяжелых условиях, а мы находились в изгнании и без какого-либо реального шанса на возвращение домой. Но в нашем сознании Россия была страдающей матерью, попавшей в пленение.

По мере взросления я понимала, что все мы без исключения — не только революционеры, но и императорский дом, и аристократия, и значительная часть церковной иерархии, и интеллигенция, и другие сословия и учреждения дореволюционной России — являемся в чем-то виновниками, а в чем-то жертвами происшедшей в России катастрофы. Если мы хотим из нее выбраться, нам нужно не идеализировать прошлое, не искать виноватых, а попросить друг у друга прощения и постараться найти точки сближения ради судьбы нашей страны, ради будущих поколений.

Но Россия все равно всегда останется нашей матерью. Согласитесь, любой нормальный человек любит свою мать, несмотря ни на что, даже если она в чем-то и несовершенна. Потому что она нас родила, мы ее часть навсегда. А значит, и нашу родину мы не можем обвинять, обижаться на нее или ждать от нее чего-либо, не любя ее всем сердцем, не стараясь служить ей и не ставя это служение на первое место.

— Какие уроки не выучила Россия из своей истории?

— Может быть, нашей серьезной и повторяющейся ошибкой стала излишняя доверчивость. Мы очень легко принимаем на веру чужие идеи, зачастую ложные и неподходящие нам. За это не раз пришлось заплатить самую страшную цену — жизнями тысяч, а в недавнем прошлом миллионов людей. И все-таки у России достаточно духовных сил, чтобы преодолеть любую напасть. А это значит, что главные уроки своей истории мы усвоили неплохо.

— Россия — обычная страна или нет?

— Обычных стран вообще не бывает. Каждая страна имеет свои уникальные особенности и свой исторический путь, достойна уважения и имеет право на самобытное развитие — полностью самостоятельное или в рамках какого-то крупного государства или содружества государств. Различия заключаются в разной мировой роли. Одни страны оказывают большее влияние на человечество в политическом, экономическом и культурном отношении, другие — меньшее.

Россия, конечно, выделяется среди самых великих стран. Даже сейчас, после всех потерь, она остается крупнейшим по размеру территории государством земного шара. Создать такое государство чрезвычайно трудно, а поддерживать его существование в течение нескольких столетий еще труднее. Тем не менее это удалось. Российский опыт многовекового сохранения единства в многообразии, сосуществования множества народов разных верований, традиций и культур, когда не было допущено ни их уничтожения, ни искусственного смешения, не превзойден никем.

— Страдает ли сейчас Россия? Как и кто ей может помочь?

— Россия — это живое тело, состоящее из миллионов людей, ощущающих себя ее частицами. Одни рассеяны по миру жестокими катаклизмами ХХ века, другие борются за существование в своем отечестве. Если страдает хотя бы один орган, то страдает все тело. Даже если у большинства устроилось все хорошо (а это пока, увы, далеко не так), нельзя игнорировать страдающее меньшинство, иначе болезнь рано или поздно снова завладеет всем телом. Если мы это поняли, следующая ступенька сознания — не нужно ждать помощи ни от кого, кроме, конечно, Бога. Но и тут следует помнить русскую пословицу «на бога надейся, а сам не плошай». У французов есть аналогичная пословица, возможно, еще более точно передающая мысль: Aide-toi, et le Ciel t’aidera («Помоги себе сам, и Бог тебе поможет»). Если мы утвердимся в идее, что никто не сделает за нас то, что мы должны сделать сами, каждый на своем месте, страдания в России станет несравненно меньше.

— Может ли Россия прожить без царя?

— Думаю, что без царя в течение того или иного достаточно длительного периода может, а вот без идеи царя — вряд ли.

С самого основания государства в 862 году Россия в течение свыше тысячи лет шла по пути развития и совершенствования государства-семьи, каковой является монархия. Думаю, это не случайность, а следствие закономерных исторических обстоятельств и событий, сформировавших менталитет государствообразующего великорусского народа и всех братских народов, создавших всероссийскую цивилизацию. Наследственный законный монарх — это прирожденный отец нации. Не случайно народ царя называл батюшкой, а царицу — матушкой.

В прошлом веке на смену пусть и несовершенному, но живому и органичному государству-семье после короткого этапа послереволюционного разброда и хаоса пришла всеподавляющая машина тоталитарного государства-концлагеря. Сейчас наступило время более гуманного, но не менее материалистического и механистического либерально-демократического республиканского государства — акционерного общества. Однако генетический код невозможно ни вычеркнуть, ни стереть из народной памяти. Человек редко способен добровольно и осознанно променять свою семью на акционерное общество, даже если семья не во всем благополучна, а акционерное общество процветает. А значит, и монархическая идея государства-семьи не умрет никогда, независимо от успехов или провалов республиканских экспериментов. К ней будут возвращаться вновь и вновь. История дает тому много подтверждений. Особенно в трудные времена: и тоталитарные диктаторы, и демократические правители апеллируют к принципам, присущим монархии, стараются с большим или меньшим успехом играть роль царя и за счет этого получают народную поддержку. Однако суррогаты все равно никогда не смогут заменить подлинник.

Я верю, что идея исторической православной легитимной наследственной монархии полезна нашей родине даже при республиканском строе — как некая постоянно существующая духовно-нравственная альтернатива, не позволяющая полностью разорвать связь времен.
На протяжении всей истории человечества, какие бы варианты государственного и общественного устройства ни придумывались и ни опробовались, мы неизменно возвращаемся к надежной проверенной модели. От маленькой деревушки до больших государств, когда необходимо принятие решений, требующих опыта и высокого авторитета, люди обращаются к священникам и старцам — носителям духовной и исторической преемственности. А осуществление решений и защита сограждан возлагается на молодых, сильных и энергичных. В монархической идее заложено гармоничное сочетание обоих начал.

Я убеждена, что будущее за строем, способным сочетать тысячелетнюю традицию российской государственности с новыми институциями, правами и свободами.

— Что такое демократия? Возможна ли демократия в России?

— Первое классическое определение демократии, подразумеваемое конституциями большинства современных государств, — это верховная, то есть ничем не ограниченная власть народа, являющаяся источником любой другой власти. Если к этому определению начинают приклеивать дополнительные формулировки и уточнения, если у слова «демократия» в таких политических системах появляются прилагательные, это уже некое лукавство. Если власть народа хоть чем-то ограничена (например, по определенным вопросам законодательно запрещено проводить референдум), то мы уже не можем говорить о принадлежности верховной власти народу и должны искать реальную верховную власть где-то в другом месте.

Как правило, в современных республиках, декларирующих себя демократическими, верховная власть на самом деле принадлежит той или иной олигархии (партийной, финансовой, торгово-промышленной, военной). Это объективный факт независимо от того, как мы его оцениваем, положительно или отрицательно.

В то же время вряд ли кто-то будет оспаривать, что в современном мире даже в небольших государствах демократия как верховная власть не может осуществляться на практике. Прямая демократия невозможна из-за многочисленности граждан, а как только создаются транслирующие органы, они тут же присваивают себе реальную верховную власть. В худшем случае они создают откровенную фикцию демократии с безальтернативными выборами и почти стопроцентной «явкой» избирателей. Россия, слава богу, от этого ушла окончательно и бесповоротно. Но как бы то ни было, мы имеем дело с «управляемой демократией». А значит, не с демократией в высшем смысле верховной власти, ибо верховной властью никто управлять не может по определению.

Мы все стремимся к реальной, подлинной, полезной и близкой каждому человеку демократии. К демократии в ее втором понимании — к народному самоуправлению. К широкому гарантированному законом и политической практикой соучастию демократического принципа в осуществлении управления, живущего в многообразных общественных объединениях и в личной инициативе граждан. Равноправно с принципом аристократическим, воплощаемым во влиятельных элитарных группах, и монархическим, присутствующим в деятельности структур, где необходима твердая вертикаль власти.

И тогда возникает вопрос: а для чего же было свергать монархию? Разве в любом монархическом государстве, и в дореволюционной России в том числе, не существуют и не развиваются демократические институты? Разве не опирались на средний класс и низы еще святой великий князь Андрей Боголюбский и его преемники, заложившие основы русского централизованного государства? Разве не царь Иоанн Грозный учредил всесословные земские соборы, имевшие реальное влияние на государственную политику в XVI–XVII веках? Разве были безгласны и бесправны сословные корпорации, от дворянских собраний до крестьянских общин, даже в абсолютистскую крепостническую и бюрократическую эпоху XVIII — первой половины XIX века? Разве не расцвели земства после реформ моего прапрадеда Александра II Освободителя? И разве не была задушена и похоронена всяческая народная инициатива после революции 1917 года, совершенной якобы ради передачи верховной власти народу?

Вместо «носителя верховной власти» народ попытались превратить в «массу» — это было любимое словечко разных народных вождей. Государство действительно решало ряд социальных проблем, в определенных случаях защищало интересы отдельных людей и групп. Без этого ни одно государство не смогло бы существовать. Но граждан методично приучали к мысли, что государство само знает, что нужно каждому, и даст ровно то и ровно столько, сколько считает нужным. Так и при рабовладельческом строе разумные рабовладельцы заботились о своих рабах, хорошо их кормили и содержали в приличных условиях, так что рабы жили иногда лучше, чем лично свободные, но бедные граждане. Но рабы лишены главного — свободы, достоинства и чести.

Попытка сделать из нашего народа «массу» не удалась и, убеждена, не удастся никогда и никому. Но мы достигнем подлинной демократии только тогда, когда начнем устраивать ее на основе наших традиционных духовных ценностей и нашего исторического опыта, а не по зарубежным лекалам.

— Россия — это Европа или Азия?