СВЯТЕЙШИЙ СИНОД ПРАВОСЛАВНОЙ РОССИЙСКОЙ ЦЕРКВИ И РЕВОЛЮЦИОННЫЕ СОБЫТИЯ ФЕВРАЛЯ - МАРТА 1917 Г.

В заявлении членов синода также говорилось: < 7 марта г. обер-прокурор нам объяснил, что Временное Правительство считает себя облечённым всеми прерогативами царской власти в церковных делах. Он же, обер-прокурор, / / не то что остаётся фактическим хозяином и начальником, как при прежнем режиме, но / / оказывается на неопределённое время до созыва Собора и безапелляционным вершителем церковных дел. В виду столь коренной перемены в отношениях государственной власти к Церкви, нижеподписавшиеся / / не считают для себя возможным / / оставаться присутствующими в Св. Синоде, сохраняя, конечно, к нему сыновнее послушание и должное повиновение Временному Правительству>.

Впрочем, буквально через несколько часов авторы заявления изменили своё решение относительно присутствия в синоде. В последующие дни они продолжали обсуждать сложившееся положение и указали правительству на <неканоничный и незакономерный> образ действий нового обер-прокурора50. На этом конфликт между Св. синодом и Временным правительством был исчерпан. И хотя 10 марта на заседании правительства В.Н. Львовым было высказано предложение о желательности обновления состава членов синода, но изменения было решено осуществлять постепенно 51.

Итак, уже 7 марта стало ясно, что декларированная ранее новой властью <свобода церкви> - фикция, и что Временное правительство оставляет за собой право распоряжаться церковными делами аналогично праву управления церковью императором. Иными словами, стало ясно, что принципиального отличия в отношении государства к церкви при новом строе не произойдёт.

Рассмотренное разногласие между церковной и государственной властью показывает, что синод имел своё суждение о действиях правительства, в определённой мере отстаивал свою позицию и защищал церковные интересы. Таким образом, объяснять решения синода, принятые им в марте 1917 г., <раболепной привычкой к пассивному восприятию политических событий в собственной стране>52, на наш взгляд, не вполне правомочно.

Позволим себе не согласиться и с князем Жеваховым, который постановления синода (по <углублению> революции - М.Б.) называл вынужденными и объяснял их <пленением> церковной иерархии Временным правительством. О положении церкви в марте 1917 г. Жевахов говорил, что за всю свою предыдущую историю церковь никогда не была столь запугана, никогда не подвергалась таким глумлениям и издевательствам, как в те дни 53.

Доводы Жевахова достаточно убедительны. Но они не объясняют бездействие синода во время революционных событий февраля 1917 г., когда Православная Церковь ещё находилась под покровительством и защитой царя.

Кроме того, обратим внимание, что под всеми <революционными> синодальными определениями 6 - 9 марта стоят подписи всех членов синода. Следовательно, остаётся одно из двух: или признать рассмотренные выше определения синода официальной точкой зрения ПРЦ, или допустить, что будто в дни испытаний и опасности не нашлось ни одного члена синода, который бы выступил в защиту достоинства церкви и, тем самым, допустить духовную смерть членов Святейшего Правительствующего Синода. Последнее нам кажется достаточно безрассудным. Тем более, что позже со стороны официального духовенства упомянутые определения синода не осуждались и не пересматривались. Остаётся принять мнение синода как авторитетное и официальное мнение ПРЦ о событиях февраля и марта 1917 г.

Понять же мотивы клятвопреступной деятельности синода можно с учётом проблемы <священства - царства>. Духовенство знало, что светская власть - народовластие - не обладает трансцендентной, харизматической природой, как власть царя и священства. (Божественный характер которых отражён, например, в чинопоследовании коронования и миропомазания императора на царство, в церковном таинстве рукоположения во священство и др.) Одобряя свержение самодержавия и приводя народ к присяге революционной власти, духовенство придавало закономерный и законный характер упразднению харизматической государственной власти с той целью, чтобы обеспечить существование в стране, по сути, любой формы власти, лишь бы та не обладала Божественной харизмой. То есть основной мотив революционности духовенства заключался даже не в получении каких-либо свобод от Временного правительства, в которых отказывал император, не в <освобождении> церкви от государственного <порабощения>, а в первую очередь - в своём желании уничтожить, свергнуть царскую власть как харизматического соперника 54. Осуществить же это для того, чтобы только самому духовенству быть единственной властью, обладающей Божественной природой, чтобы обеспечить себе монополию на <ведение>, <обладание> и <распоряжение> <волей Божией>. И, вместе с тем для того, чтобы на практике доказать свой тезис: <священство выше царства>; <священство - вечно, божественно и непреложно, а царство земное - изменчиво, бренно и преходяще>. Именно по причине противостояния священства царству вопрос даже о теоретической возможности установления в России хотя бы конституционной монархии официальными органами церковной власти в 1917 г. не рассматривался. Но официальная политика синода ПРЦ была с первых чисел марта направлена на приветствие и узаконивание народовластия.

(Князь Н.Д. Жевахов, на страницах своих <Воспоминаний> рассуждая о религиозной идее русского самодержавия, согласно которой лишь Цари имели право называться Помазанниками Божиими, упоминает о многочисленных примерах того, что после Февраля 1917 г. не только иерархи, но даже рядовые священники начали говорить, <что они все (выделено Жеваховым) помазанники Божии> (Жевахов Н.Д. Указ. соч. Т. 2. С. 262). Что служит подтверждением тезиса о наличии скрытого противостояния воинствующих клерикалов императорской власти, о существовании побудительного мотива революционной деятельности духовенства: лишь после свержения последней, священство могло (и смогло) присвоить харизматический титул <помазанничества>.)

Иными словами, революционные действия духовенства объясняются, по нашему мнению, его стремлением разрешить известную историко-богословскую проблему <священства - царства>. При уничтожении царской власти снимался и сам предмет многовекового спора о преобладании в государстве власти царя над властью первосвященника или власти первосвященника над царём 55. Фактическое одобрение синодом свержения царской власти, поддержка им революционных событий марта 1917 г., а также факт избрания в ноябре 1917 г. на Поместном Соборе ПРЦ патриарха (первосвященника), дают основание для исследования российской революции с точки зрения проблемы <священства - царства>.

Рассмотренные выше факты позволяют сделать ряд выводов, при формулировке которых позволим себе повторить некоторые из наших тезисов.

Во-первых, несмотря на фактическое отсутствие отречения от престола Дома Романовых, синод открыто изъял из богослужебных чинов поминовение царской власти. Тем самым царская власть в церкви (и, соответственно, в обществе, в государстве) оказалась уничтоженной <духовно>, то есть фактически оказалась преданной церковно-молитвенному забвению, стала поминаться в прошедшем времени. Как следствие этого, действиями синода была ликвидирована возможность монархической альтернативы народовластию и революция получила необратимый характер. При том, что до решения Учредительного собрания о форме власти в России говорить об упразднении царского правления можно было лишь теоретически.

Во-вторых, Св. синодом ПРЦ революционные события февраля - марта 1917 г. официально были объявлены в качестве <свершившейся воли Божией> и за начало <новой государственной жизни>.

В-третьих: смена государственной власти, происшедшая в России 3 марта, носила временный характер и была, на наш взгляд, обратима (в том смысле, что авторитарную власть ещё возможно было реформировать в конституционную монархию) 56. (Так, изменение политической обстановки в стране (как и упразднение церковных молитв о Доме Романовых) заставило кадетов внести коррективы в свою программу: первоначально добивавшиеся конституционной монархии в России, они 25 - 28 марта 1917 г. объявили себя республиканцами (Вестник партии Народной Свободы. Пг., 1917. N 1. С. 9). То есть в первых числах марта 1917 г. вопрос о выборе формы правления в России в виде конституционной монархии был вполне реален. Члены же Св. синода ПРЦ в своих "республиканских устремлениях" в марте 1917 г. фактически оказались левее кадетов.) Синод же фактически упразднил <царские дни> до соответствующего постановления Временного правительства. Чем, по нашему мнению, предвосхищалось решение Учредительного собрания о форме правления и, как следствие последнего, - решение о государственных праздниках. Таким образом, синоду принадлежит приоритет в упразднении государственно-религиозных праздников Российской империи - <царских дней>.

В-четвёртых, ПРЦ также принадлежит временной приоритет в узаконении российской демократии (народовластия). Если Россия была провозглашена А.Ф. Керенским республикой через шесть месяцев после революционных событий февраля - марта 1917 г., то Св. синодом <молитвенно-духовно> (и <богословски>, и <богослужебно>) - уже буквально через шесть дней.

В-пятых, члены Св. синода, приведя православную паству к присяге на верность Временному правительству и не освободив народ от действующей присяги на верность императору, по сути, благословили клятвопреступление.

В шестых, действия синода в феврале - марте 1917 г. послужили одной из причин безмолвного исчезновения с российской политической сцены правых партий, православно-монархическая идеология которых с первых чисел марта 1917 г. оказалась фактически лишена поддержки со стороны официальной церкви.

Таким образом, членам Святейшего правительствующего синода Православной Российской Церкви принадлежит одна из ведущих и определяющих ролей в свержении русского самодержавия, в закреплении завоеваний Февральской революции 57.

(С полным вариантом данной статьи можно ознакомиться в СПб. журнале <Клио>. 2002 г. N 2. С. 110-120. - Прим. редакции.)