Статья

Международный терроризм с недавних пор признан главной угрозой миру. Россия знакома с этим явлением не понаслышке, и не только в своей новейшей истории. Сто лет назад против нашей страны была развязана настоящая террористическая война.

«Бомбистская» деятельность группы «Народная воля», завершившаяся убийством в 1881 году Императора Александра II, была только «цветочками». Ягодки начали вызревать в начале ХХ века, когда одна за другой в России образовались три партии, поставившие террор во главу угла своей политической деятельности: эсеры (социалисты-революционеры), максималисты и анархисты. Отдельные покушения на государственных чиновников возобновились уже в 1901 году, когда недоучившийся студент эсер Карпович убил министра просвещения Боголепова. В следующем году эсер-боевик Балмашев застрелил министра внутренних дел Сипягина. В 1903 году были убиты уфимский губернатор Богданович и харьковский губернатор Оболенский. В 1904-м эсер Сазонов бросил бомбу в карету министра внутренних дел Плеве. Начало новому террористическому походу против России было положено.

Об идее национального согласия, «миротворческой» миссии Дома Романовых, принципах дискуссии с оппонентами, адекватных началах оппозиционного движения директор Канцелярии Главы Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыни Великой Княгини Марии Владимировны Александр Закатов рассказал в беседе с редактором газеты «Монархист» Михаилом Кулыбиным.

- Национальное согласие – явление очень хрупкое. Оно было разрушено либеральной и революционной общественностью в предреволюционные годы, и раскол этот многократно усилился за время советской власти. На Ваш взгляд, возможно ли вообще достижение сегодня национального согласия?

- Национального согласия в том смысле, что абсолютно все согласны друг с другом, не может быть ни при каком государственном строе и политическом режиме. Это несовместимо с человеческой природой. Мы все подвержены грехам и недостаткам. Неизбежно совершаем ошибки. И даже когда у нас самые благие намерения и общие цели, зачастую по-разному видим пути к ним и вступаем в дискуссию, а затем во многих случаях и в конфликт с другими людьми.

Россия уже между 1904 и 1914 годами
(вместе с США) стала мировым лидером
в области технического образования,
обойдя Германию.
Д.Л. Сапрыкин

Часто приходится читать, что Царская Россия будто бы безнадежно отставала в освоении современных технологий. Из-за этого она не могла производить современную технику – автомобили, авиационные двигатели, космические корабли, компьютеры и т.д. (нужное дописать, ненужное зачеркнуть) – и зависела от ее поставок с Запада.

Что нужно для производства высокотехнологичной продукции? Для этого нужны сами технологии, соответствующая им техника и специалисты высокой квалификации. Все это в России либо уже имелось, либо при необходимости могло быть приобретено. Так с чего бы ей быть отсталой?!

В условиях «малой глобализации» начала ХХ века не было проблемы построить завод для выпуска любой самой высокотехнологичной по тому времени продукции, купить для него оборудование и нанять специалистов. Даже СССР закупал за рубежом множество огромных современных заводов «под ключ». Российская Империя, которая не была страной-изгоем и располагала гораздо большими внешнеэкономическими ресурсами, чем довоенный СССР, тем более имела доступ к мировому рынку капиталов и технологий.

Потому вопрос технологической отсталости для России просто не существовал. Имелась принципиальная возможность наладить выпуск любой самой высокотехнологичной продукции. Был только вопрос экономической целесообразности создания того или иного производства именно внутри страны.

Отвечая на вопрос о том, что из себя должен представлять российский консерватизм, в чем его роль и задачи, нам не надо изобретать велосипед, выдумывать якобы новое или заимствовать у чужих народов. Достаточно обратиться к тому наследию, которое оставило нам целое поколение консервативных российских мыслителей второй половины XIX века, периода реформ Императора Александра II и их корректировки в царствование Александра III.

В связи с этим хотелось бы обратить внимание на творчество одного из самых выдающихся представителей так называемой идеологии «охранительства», Михаила Каткова.

В этом номере «Монархиста» в разделе Русская публицистика» мы публикуем статью Первоиерарха Русской Зарубежной Православной Церкви Митрополита Киевского и Галицкого Антония (о нем читайте статью «Пример для верных» в №№104-105). Она сохраняет особую актуальность в наше время, поскольку напоминает о духовных причинах и основаниях, как падения Исторической России, так и перспектив ее возрождения.

31 год назад в нашей шумной Северной столице в обширном Исаакиевском соборе я по свободному влечению своего сердца предупредил Россию о готовящейся ей печальной участи.

Обращаясь к тогдашним лжелиберальным руководителям русской общественной жизни и поднимающим голову революционерам, я говорил им: «Горе, горе вам, лукавые, хвастливые лжецы! Не столько ужасны ваши беззакония, ваш разврат, ваша черствость, ваше забвение Бога и вечности, сколько пагубный дух самооправдания, закрывающий пред вами все пути к исправлению себя, все двери к покаянному воплю».

С сердечным сокрушением я предрекал печальное будущее, которое ожидает Россию, если она доверится своим внутренним врагам, желающим сдвинуть ее с вековечных устоев. Я говорил, что после отмены Самодержавия Русский народ будет несчастнейшим из народов земли, порабощенным врагом упорным и жестоким.

Печально, что приходится говорить на эту тему по прошествии почти 30 лет с момента формального падения коммунистического режима в нашей стране. Казалось бы, прошел достаточно большой срок, в течение которого можно было бы окончательно преодолеть последствия этого наследия. Однако реалии сегодняшнего дня, при всех положительных изменениях в жизни России, указывают на то, что современное состояние нашего общественного организма далеко от выздоровления.

Конечно, было бы наивно думать, что после потрясшей нашу Родину Великой Смуты ХХ века все могло бы быть как-то иначе, не так болезненно, и тем не менее... Создавшаяся ситуация лишь в очередной раз красноречиво свидетельствует о катастрофических последствиях того удара, который был нанесен большевизмом по самосознанию русского человека, его ценностному мировоззрению. Последовательно осуществленный большевистским режимом геноцид русского народа, отрыв его от фундаментальных оснований национальной жизни и взращивание homo soveticus в итоге привели к чудовищной поврежденности нашего духовного естества.

В российском общественном сознании сформировалось представление о том, что после завоевания Руси монголы ненавидели все русское, в том числе и Православную Церковь. Это далеко не так. Уже в XIIIвеке известно немало прецедентов перехода монголов в христианскую веру (правда, помимо Православия, некоторые исповедовали несторианство; к нему, например, по всей видимости, принадлежал Сартак, третий правитель улуса Джучи), а уже в 1261 году была учреждена Сарская (Сарайская) епархия Русской Церкви.

Среди русских святых есть и такой, кто по происхождению являлся прямым потомком Чингизхана. Но, прежде чем рассказать о нем, надо хотя бы немного углубиться в историю этого времени.

Несмотря на то, что монголы завоевали Русь, они некогда не навязывали свою религию завоеванному русскому народу. Наоборот, согласно заповедям Ясы (Уложение Чингизхана, которую он издал на великом всемонгольском курултае и которое постоянно подтверждалось его преемниками), провозглашавшей веротерпимость, все ханы Золотой Орды начиная от Бату до Менгу-Тимура не включали русских архиереев, священников, монахов и пономарей в число «сосчитанных» во время переписи (Лаврентьевская летопись) для наложения дани. От имени Менгу-Тимура (внук Бату, сын царевича Тукана) был написан один из первых дошедших до нас ярлыков от 1267 года об освобождении Русской Православной Церкви от уплаты «ордынского выхода». Это была своего рода хартия неприкосновенности для Церкви и духовенства – в начале ярлыка была помещено имя самого Чингизхана.

(Окончание. Начало в №104 и 105)

В № 16 (стр. 8, статья «Вместо полемики») Солоневич, называя НТС третьей советской партией, пишет: «…Программа партии солидаристов является только одним из вариантов довольно многочисленных фракций ВКП(б)». И чуть выше: «Каждый русский человек вправе спросить третью советскую партию, чем, собственно, она отличается от второй? И какие судьбы будут ждать русскую государственность, русское хозяйство и русское творчество после того, как советская коммунистическая бюрократия будет переименована в советскую солидаристскую бюрократию».

«Солидаристская программа есть, конечно же... “обобществление средств производства”, а так как в СССР они все равно уже полностью обобществлены, то эта программа означает “консервацию” экономического положения страны…» («Наша страна», № 159, стр. 4, статья «О стандартах и людях»).

«Если сейчас в СССР капитализма, или, иначе, частной инициативы, нет ни на копейку, и если солидаристы обещают не допустить его развития, то это может означать только одно: сохранение ныне существующей в СССР хозяйственной системы: наши красные директора и наши красные батраки кое как перемазанные в цвета новой тоталитарной партии» («Наша страна», № 109, стр. 3, статья «Обобществление»).

В Орле впервые в России переиздана книга Бориса Солоневича «На советской низовке с фотопушкой». Она представляет собой сборник автобиографическая рассказов, посвященных повседневной советской жизни начала 1930-х годов. В это время автор был сослан в Орел, где сумел устроиться работать фотографом в газете местного отделения Курской железной дороги. В своих безыскусных рассказах Борис Солоневич бытописует подлинные реалии того времени, которое адепты большевизма воспевают за «энтузиазм народных масс, вдохновенно строящих социализм».

Человеческие нули

Минут через пятнадцать зашумела большая моторная дрезина. Медленно пройдя станцию, она вдруг резко остановилась. Из окна высунулась чья-то голова.

– Эй, Солоневич! Кати сюда!

Через минуту я ехал с оперативной группой ОДТ ГПУ на место крушения.

Перефразируя небезызвестного классика-русофоба, можно сказать: «Призрак бродит по России – призрак монархии». Впрочем, радоваться пока рано пока речь идет только о слове, а не о его подлинном наполнении. При этом интересен уже сам тот факт, что слово «монархия» все чаще попадает в сферу общественной дискуссии.

Большой резонанс вызвало недавнее выступление лидера ЛДПР Владимира Жириновского, который на митинге в Севастополе по случаю 5-летия воссоединения Крыма с Россией призвал восстановить монархию. «Как Севастополь и Крым вернулись к родным берегам, давайте мы вернемся к родному политическому режиму. А таким родным политическим режимом является монархия», - заявил он.