Статья

Русскому постсоветскому монархическому движению в ушедшем году исполнилось 30 лет. Именно в 1990 году появились первые более-менее организованные группы сторонников Царской власти в Санкт-Петербурге, Москве, Ново-Николаевске, Воронеже, Перми, Подольске, других городах. Монархисты Русского рассеяния начали переносить деятельность в Россию. В Первопрестольной стал выходить журнал «Престол». В Северной столице в самом конце года вышел первый номер нашей газеты (датированный, правда, уже январем 1991-го).

Ключевыми отличительными особенностями этих объединений стали два момента. Во-первых, они не просто декларировали уважение и любовь к Царской России и даже не только почитали святых Царственных мучеников, но ставили своей целью именно реставрацию монархии как государственного строя. Во-вторых, они придерживались принципов легитимизма и верноподданичества, то есть поддерживали законного Главу Дома Романовых.

Прошло 30 лет, и такие юбилеи традиционно являются поводом для подведения итогов – пусть даже промежуточных. Итак, чего же достигли монархисты за три десятилетия своей деятельности?

«Сто миллионов репрессированных»

Это выражение уже давно стало мемом. Услышав или прочитав его, верный сетевой сталинец делает понимающее выражение лица и начинает перемигиваться с братьями по разуму: «Выдумки СоЛЖЕницына, плавали, знаем... Весь антисталинский миф состоит из таких вот инсинуаций и фальсификаций советской истории! Антисоветчикам ни в чем верить нельзя!».

Понятное дело, что до научного разбора возникновения данного мема верный сталинец никогда не опустится. Поэтому придется сделать это вместо него.

Во-первых, напомню, что Солженицын существенно недооценил размах Большого террора 1937-1938 годов. По этому поводу в «Архипелаге ГУЛАГ» написано следующее: «Какой правовед, какой уголовный историк приведет нам проверенную статистику? где тот спецхран, куда бы нам проникнуть и вычитать цифры? Их нет. Их и не будет. Осмелимся поэтому лишь повторить те цифры-слухи, которые посвежу, в 1939-1940-х годах, бродили под бутырскими сводами и истекали от крупных и средних павших ежовцев, прошедших те камеры незадолго (они-то знали!). Говорили ежовцы, что в два эти года расстреляно по Союзу полмиллиона «политических» и 480 тысяч блатарей, их стреляли как «опору Ягоды»; этим и подрезан был «старый воровской благородный» мир)».

(Окончание. Начало в №111)

Эта «укорененность в нации» возможна, конечно, только при условии непрерывности Династии. В самые далекие времена это требование остро ощущалось всеми. Приведем тут пример Земского Собора 1613 г., призвавшего на царство Род Романовых.

Собору предстояла задача восстановить управление страной после Смутного Времени. На принципе монархического образа правления сходились все. Но надлежало определить, кому же быть Царем. В кандидатах недостатка не было. И вот Собор постановляет, что «если избрать Царя – вовек не будет Царя». Источник власти Царя – его рождение, а не народное избрание. Поэтому Собор озаглавливает свою грамоту «призванием», а не «избранием» на Царство.

Коллективной автор Грамоты этим показывает, как понимал он свою роль. Надлежало не избрать Царя, а только определить на кого, в порядке наследования, падает очередь занять Престол.

Инициативы воссоздания снесенных большевиками храмов сталкиваются с сопротивлением сторонников разных взглядов. Своим мнением по этому вопросу поделился руководитель архитектурного бюро «Литейная часть-91», член Совета по сохранению культурного наследия Санкт-Петербурга Рафаэль Даянов.

Попытки возвращения русской исторической топонимики, предпринимаемые представителями православно-консервативной общественности в разных частях страны, наталкиваются на ожесточенное, можно сказать истерическое сопротивление. Однако сейчас наметилась возможность сдвинуть это дело с места.

(Окончание. Начало в №110)

Больших успехов достигла в царствование Александра IIIи русская наука. Президентом Академии Наук был двоюродный брат Государя Великий Князь Константин Константинович (поэт-лирик К.Р.), много сделавший для развития русской науки. Целое созвездие ученых с мировым именем: Д.И. Менделеев (кстати, убежденный православный монархист, даже оставивший труды по этому вопросу), П.Л. Чебышев, Ф.А. Бредихин, А.С. Фаминцин, Н.Н. Бекетов, А.П. Карпинский, Ф.Ф. Эрисман, К.Н. Бестужев-Рюмин, П.П. Семенов-Тянь-Шанский и многие другие свидетельствуют о том, что представляла из себя наука в России в достославное царствование Государя Александра III. Многие ученые занимали видные государственные посты: Главную Палату мер и весов возглавлял Д.И. Менделеев, Геологический комитет, а в последствии Академию Наук, А.П. Карпинский, инспектором департамента земледелия был виднейший ученый-почвовед П.А. Костычев, выходец из крестьянской семьи. Да и среди тех, кто непосредственно помогал Государю в управлении страной было немало выдающихся ученых: замечательный правовед К.П. Победоносцев, видные математики Н.Х. Бунге и С.Ю. Витте, математик и экономист И.А. Вышнеградский и др. Очевидно, что подбор государственных мужей, произведенный Царем не мог не отразиться на росте экономической и политической мощи России.

В этом выпуске в разделе «Русская публицистика» мы републикуем статью графа Дмитрия Капниста, написанную около полувека назад. Несмотря на прошедшее время, она сохраняет высокую актуальность и сегодня, поскольку люди по-прежнему сильно путаются в политической терминологии.

Известно, что Аристотель делил формы правления на три категории: монархию – власть одного, аристократию – власть немногих и демократию – власть всех.

Каждая категория распадалась у него на два подотдела, добрый и плохой. Доброй он считал монархию, основанную на праве и обычае, и ей противопоставлял дурное единовластие – тиранию. Тираном тогда называлось лицо, которое интригой, насилием или демагогией овладевало властью в демократии, т. е. попросту то, что мы ныне называем – диктатурой. Вот на этих двух видах единовластия мы и хотим остановиться в настоящей статье.

По мшистым, топким берегам
Чернели избы здесь и там,
Приют убогого чухонца

А.С.Пушкин

Финляндия – одна их немногих частей Российской Империи, которой удалось избежать власти большевиков. И она же сегодня самая благополучная из всех бывших имперских территорий. По показателям экономического развития, конкурентоспособности, а также уровня и качества жизни граждан она входит в группу мировых лидеров, опережая большинство стран Евросоюза.

Напрашивается естественный вопрос: есть ли связь между этими двумя фактами? Добилась Финляндия экономических успехов благодаря тому, что не попала в руки коммунистов, или, может быть, она всегда выделялась своим достатком среди других российских провинций, и просто сохранила свой достигнутый еще при царе европейский уровень жизни? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно посмотреть, как выглядела экономика Финляндии перед началом великих потрясений ХХ века.

«Рерусификация» – слово, наверное, не самое благозвучное, «каркающее», корявое, но по смысловому наполнению точно отражающее стратегическую задачу, стоящую на повестке дня со всей возможной актуальностью.

Пожалуй, можно было бы использовать более привычный термин «десоветизация», и он в очень большой степени отражает поставленную цель, но все же не полностью. Потеря русскости, то есть отход от вековых идеалов нашей национальной триады – Вера, Царь, Отечество (подчеркнем: именно в такой последовательности!) – началась еще до того, как власть над страной захватила интернациональная банда богоборцев-русофобов. А после того, как власть Красного Хама рухнула, Россия подверглась новым атакам чуждых идей, во всем разнообразии современного «плюрализма» антихристианских учений, к сожалению, нашедших немало приверженцев.

Порой включаешь случайно телевизор на каком-либо российском политическом ток-шоу и приходишь в ужас, что там орут разные ковтуны, трюханы, окары, охрименки, жовниренки и прочие. Любой мало-мальски эрудированный человек задается очень простом вопросом – откуда берется эта бешенная энергия по придумыванию любых исторических фактов?

Ответ на риторический вопрос дает творчество известного ученого второй русской эмиграции историка Николая Ивановича Ульянова (1904-1985). Представитель русской академической науки, историк более всего известен как специалист в национальном вопросе и украинском сепаратизме. Так же он был убежденным противником т.н. «этнографического национализма». «Трудно преувеличить опасность возведения этнографии в ранг высших ценностей. Это прямая победа пензенского, полтавского, витебского над киевским, московским, петербургским. Это изоляция от мировой культуры, отказ от своего тысячелетнего прошлого, конец русской истории, ликвидация России», - писал ученый в статье «Русское и великорусское».