Статья

В этом выпуске «Монархиста» в рубрике «Русская публицистика» мы публикуем (с сокращениями) статью Владимира Мержеевского, посвященную социальному слою, роль которого в русской истории велика и заслуживает пристального внимания.

Один из русских артистов, в своих воспоминаниях, так пишет о первых днях Февральской революции и его встрече с Леонидом Андреевым. «Мы столкнулись с ним на углу Моховой и Невского… «Вот, – сказал он с присущим ему подергиванием плеч и вбиранием воздуха, как-то шумно внутрь, нервным судорожным движением ноздрей… – Революция... Ведь это мы с Павлом Николаевичем Милюковым задумали… Прихожу я к Павлу Николаевичу и говорю ему: пора начинать… Ну и начали… вот видите сделали…» Он посмотрел на себя, на мимо идущих людей и продолжал: «Свобода… а вот никак ее почувствовать не могут… плечей разогнуть не смеют. Все еще сгорбленные и сутулые. Свобода… не могут еще понять ее»…

Е.И.В. Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь Георгий Михайлович благоволил ответить на вопросы редактора газеты «Монархист» Михаила Кулыбина.

– Ваше Императорское Высочество, кризис на Украине длится уже не первый год. И люди, пришедшие к власти в результате государственного переворота в начале 2014 года, во всех своих проблемах винят Россию. Насколько справедливы такие упреки, по Вашему мнению?

– Очень часто люди, стремящиеся к власти, не понимают, что власть – это невероятный труд, большие страдания и колоссальная ответственность. Они хотят пользоваться плодами власти, но не представляют, как растет дерево, на котором эти плоды появляются.

Среди такого рода политиков встречаются не только беспринципные и циничные политические дельцы, но и идеалисты.

В этом выпуске в рубрике «Русская публицистика» мы публикуем небольшой фрагмент статьи оригинального русского мыслителя и публициста конца XIX – начала ХХ века Валентина Ярмонкина «Основы неограниченной монархии», впервые напечатанной в журнале «Гражданин» в 1896 году.

Неограниченная монархия есть прежде всего власть от Бога. Что такое «власть от Бога»?

В жизни природы и человека встречаются явления, которые человек называет стихийными, и перед которыми он невольно сознает свое совершенное бессилие. Земля движется, солнце восходит и заходит, на небе загораются мириады звезд, и бледная луна озаряет все своими грустными лучами. Человек видит, восхищается и удивляется. Он старается понять и объяснить себе сущность этих явлений, но невольно сознает, что самое существование этих явлений не во власти его, что они от Бога.

Грохочет гром, сверкает молния, льет дождь, град сменяется снегом, проносятся бури и ураганы, и человек слышит, видит, по временам изумляется и ужасается, но опять-таки сознает, что все это не во власти его, что это от Бога. Подземные удары, землетрясения, циклоны и наводнения ужасают человека; прекрасные виды природы производят чарующее впечатление на его зрение, а гармоническое сочетание звуков ласкает его слух. Ко всему этому он привыкает, явления эти становятся для него обычными, но когда, вследствие особого душевного своего настроения, он начинает предаваться размышлениям, – ему становится очевидным, что все эти явления вне его, что они во власти Бога.

Если бы мог человек проникнуть своим анализом в жизнь людей, в общей ее совокупности, если бы он мог вполне понять законы, двигающие и регулирующие эту жизнь, и если бы вообще он мог бы распластать жизнь человеческую в общем ее мировом течении, то наверное так же, как и в окружающей его природе, он открыл бы, что многое, очень многое в этой жизни человечества не во власти его, что она следует непреложным законам, предначертанным ей заранее, что она во власти Бога.

Но если бы человек пошел далее, если бы он начал анализировать себя, свою жизнь, свои побуждения и стремления, то и в этом случае он открыл бы, что весьма многое в своей жизни он делает так потому, что иначе не может делать. Наконец, он понял бы, что нарушение законов Творца не может пройти бесследно для его жизни, что он будет наказан или физическим, или душевным расстройством, наказан будет тем, что он именует несчастием в жизни, тогда как единственный удел, предначертанный ему по милосердной воле Творца, – это счастие.

(Окончание. Начало в №88)

Рассказывая об организации медпомощи в Российской Империи, нельзя не упомянуть о медицинском образовании – как главном «поставщике» кадров для данной сферы. Оно было по преимуществу государственным. Существовали также частные заведения, однако государство, понимая важность качественного образования, прямо или косвенно контролировало подготовку специалистов в них (к примеру, следя за содержанием программ обучения). К 1917 г. в России насчитывалось два десятка медицинских ВУЗов. Среди них были соответствующие факультеты Московского, Киевского, Харьковского, Юрьевского, Виленского, Казанского, Саратовского, Новороссийского, Варшавского, Пермского, Томского университетов, Военно-медицинская академия, Психоневрологический институт в Петербурге, Высшие женские курсы в Одессе, Екатеринославе, Саратове, женские мединституты в Петербурге, Москве, Киеве, Харькове, Ростове-на-Дону (здесь укажем, что именно в России открылся первый в мире медицинский ВУЗ для женщин – им стал Особый женский курс для образования ученых акушерок при Медико-хирургической академии, созданный в 1872 г.).

В ВУЗах концентрировалась исследовательская работа – и надо отметить, что конец XIX – начало ХХ в. стали временем подлинного расцвета русской медицинской науки. Имена С.П. Боткина, И.М. Сеченова, Н.В. Склифосовского, Ф.Ф. Эрисмана, И.И. Мечникова, В.М. Бехтерева, А.П. Доброславина, В.П. Образцова, Г.А. Захарьина, В.Ф. Снегирева и десятков других специалистов в самых разных сферах вошли в историю мировой медицины. Многие из подготовленных ими учеников продолжали свою деятельность и в СССР, внеся огромный вклад в науку и практику уже в новых условиях.

В описываемый период общее число студентов-медиков составляло около 8,6 тыс. чел., ежегодно диплом получали без малого 1 тыс. В результате усилий ВУЗов численность врачей неуклонно росла. Если в 1889 г. в России насчитывалось примерно 13 тыс. врачей, то в 1910 г. – 24,8, а в 1915 г. – уже более 33 тыс. По этому «валовому» показателю Россия вышла на 3-е место в мире (после Японии и Германии). Причем интересна динамика: один врач в 1911 г. приходился на 6360 чел., а в 1914 г. – уже на 5140. В сельской местности в 1914 г. врач обслуживал в среднем 20 тыс. чел., в городе – 1,8 тыс.

Об украинском ленинопаде

Есть интересный, весьма показательный, на мой взгляд, факт: что бы ни делали украинские свидомиты, это всегда идет во вред России. Заметьте себе: не Совдепии или Эрефии, а именно России. Видно, так Бог этих шельм пометил.

Вот, например, снос идолов картавого большевицкого вождя – собственно, создателя «украинской национальной государственности». Казалось бы, уж это-то – никак не может быть во вред России и русским. По-хорошему, и в РФ необходимо обеспечить ликвидацию примерно 98-99% идолов Ленина, а оставшиеся 1-2%, за коими объективно можно признать художественную ценность, – этапировать в специально созданные парки-музеи, правдиво рассказывающие о «царстве народной свободы», созданной этим революционным изувером. Так что, вроде бы, хотя бы ленинопад, равно как и прочие меры по декоммунизации, можно было бы приветствовать с чистым сердцем.

Но и тут проявляется «ложка дегтя», которая благополучно портит всю «бочку меда». А заключается она в том, что ленинопад реализуется под антироссийскими и русофобскими лозунгами. Ильича сносят как представителя «русских оккупационных властей на Украине». В строгом соответствии с концепцией Степка Бандеры: «большевизм является лишь одной из форм традиционного российского империализма». То есть борьба-то идет в сущности вовсе не с коммунистической отравой.

Историк и публицист, автор книги «Как оболгали великую историю нашей страны» Дмитрий Зыкин, отвечая на вопросы редактора газеты «Монархист» Михаила Кулыбина, опровергает ряд устоявшихся мифов о Русско-японской войне 1904-1905 годов.

- Уже многие десятилетия бытует версия о развязывании Русско-японской войны Россией. Будто бы Царской власти нужна была «маленькая, но победоносная война» (слова приписывают главе МВД Империи В.Плеве), чтобы отвлечь население от «реальных проблем в стране». Что вы об этом думаете?

- Откуда вообще известно, что Плеве говорил о маленькой победоносной войне? Из мемуаров его злейшего врага – графа Витте. Там есть рассказ о беседе Куропаткина с Плеве, во время которого министр внутренних дел и произнес свою фразу. Однако эти воспоминания вышли в свет через много лет после смерти и Витте, и Плеве. Соответственно сам Плеве не мог ни подтвердить, ни опровергнуть написанное в этих мемуарах.

Сразу должен попросить прощения у читателей за такой нерусский заголовок. Что делать: наше монархическое сознание – часть плоти и крови народной до такой степени, что долгое время и терминов никаких специальных в нашем языке не существовало. Даже и «монархист» – от так называемой европейской образованности. Спросили бы русского крестьянина XVII века, монархист ли он. Страшно представить ответ. За Царя – конечно, но монархист...

То же с легитимизмом: за природного Государя и точка. Ну а презумпция – это, переводя с латыни, такое утверждение, которое считается истинным, пока бесспорно не докажут его неверность.

Все современные российские монархисты, безусловно, читали книгу Ивана Солоневича «Народная монархия». Многие наверняка помнят и его парафраз Соборной Клятвы 1613 года: «Яко едиными устами вопияху, что быти на Владимирском и Московском и на всех государствах Российского Царства Государем и Царем и Великим Князем Всея России, Тебе – Великому Государю Владимиру Кирилловичу...».

Сегодня (увы нам, грешным) редактор основанной Солоневичем газеты «Наша Страна» Николай Казанцев пытается доказать, что Солоневич легитимистом не был. Поводом послужила глава из моей книги «Гражданин Империи: Очерк жизни и творчества И. Л. Солоневича». Название главы (как и всех остальных) не высосано из пальца, а взято из текстов моего героя, в данном случае из его письма Главе Дома Романовых Великому Князю Владимиру Кирилловичу от 1 января 1939 года. Звучит оно так: «Олицетворение России и Монархии». По-моему, вполне красноречиво. Как и целый ряд цитат, приводимых мною в этой главе.

Г-н Казанцев, однако, убежден, что с взглядами Солоневича он знаком лучше меня. «Неточности, передержки и отсебятина», «подмена фактов», «печать совковости» – это ладно, я стерплю, и бумага (книга моя) стерпит. Но вот то, как я описал «отношение к кирилловичам» (то бишь легитимизм идеолога Народной Монархии), г-ном Казанцевым трактуется как «вопиющая кривда». Это, извините, уже перебор.

В этом номере в рубрике «Русская публицистика» завершаем публикацию статьи проф. Н.Полторацкого, которая наглядно демонстрирует, скажем мягко, специфичность монархических воззрений проф. И.Ильина. Представляется особенно интересным, что с комментариями в данном случае выступает не критик, а апологет выдающегося русского мыслителя.

(Окончание. Начало в №87)

Пять лет спустя Ильин снова вернулся к вопросу о монархии и непредрешении во вступительной статье к своей серии статей, напечатанных в «Возрождении» под общим заголовком «Новая Россия – новые идеи».

Указав, что предметом этих статей будут не вопросы политической программы дальнейших лет, а духовно-национальная идея новой России, выдвигаемая на многие и многие годы вперед, Ильин пояснил такое различение между тактикой, программой и идеей на примере острого тогда в эмиграции спора о предрешении и непредрешении. Вопрос о том, бороться ли немедленно за республику или монархию в будущей России, есть вопрос тактики, т. е. наиболее целесообразного ныне для России способа действия. В то же время самый этот вопрос о монархии или республике в будущей России есть вопрос уже не тактики, а политической программы для послереволюционного времени. Но ни тактика, ни программа сами по себе еще не решают проблемы монархии и республики как идеологической проблемы.

Что есть монархия и что есть республика, продолжал Ильин, далеко не каждому известно и понятно. «За время революции здесь не только не наступило улучшения, но напротив – все помутилось в душах и померкло в головах еще больше: и от соблазнов, и от необразованности, и от нищеты, и от ожесточения. Достаточно спросить себя: во что превратилась идея монархии у младороссов, этих, по точному слову А.А.Башмакова, «самонадеянных недоучек, презирающих всякий умственный труд» и несущих России «несомненную моральную заразу»? Достаточно спросить, во что превратилась идея республики у коммунистов, этих свирепых неучей, презирающих идею права и живого субъекта прав, и принесших России республиканскую диктатуру, республиканский террор, республиканский позор и республиканское крушение?».

Широко отпразднованное 400-летие воцарения на Российском Престоле Династии Романовых породило большое количество дискуссий о достижениях России в период правления ее представителей. Хотелось бы обратить внимание на сферу жизни общества, развитие которой редко относят к достижениям Империи, - медицину и здравоохранение.

В общественном сознании укрепилось представление о том, что все достижения в этой области приходятся на годы правления «большевиков и коммунистов». Точка зрения расхожая, однако искажающая исторические реалии. Ибо как раз в годы правления Романовых – особенно Императоров Александра II, Александра III и Николая II, – развитие медицины в нашей стране получило мощный импульс. Именно в последние десятилетия XIX и в начале XX вв. был заложен тот прочный фундамент, на котором и оказались возможными достижения советского периода.

К сожалению, «царской» медицине не повезло: утверждение большевиков с их идеологизированным подходом к истории привело к тому, что в историографии ее достижения либо замалчивались, либо подавались как робкие шаги общества, встречавшие сопротивление «правящей верхушки». Якобы только советская власть открыла широкую дорогу развитию медицины. Этот взгляд господствовал 7 десятков лет, и такую мощную инерцию преодолеть крайне сложно. В последние годы делались попытки пересмотреть или хотя бы скорректировать прежнее отношение, но работа эта далеко не доведена до конца.

Между тем, имперский опыт организации медицинского обслуживания населения кажется актуальным и по сей день. Обращает на себя внимание система органов «охранения народного здравия». Она была построена на сочетании усилий государственных структур и общества – причем как организаций, так и отдельных его членов (через благотворительность). Организация здравоохранения не была статична, она менялась в соответствии с требованиями времени – причем направление корректировки задавалось как правительством, так и местными органами. Наконец, не могут не впечатлить темпы, которыми шли изменения, и более чем наглядные результаты.

В этом году Россия отмечает 1000-летие со дня смерти святого равноапостольного великого князя Киевского Владимира – человека, которому Промыслом Божиим было дано определить дальнейшую судьбу Русского государства, чьи решения и действия могущественно влияют на ход нашей истории по сей день.

Анализируя события прошлого, можно увидеть, что такого рода судьбоносные решения, накладывающие отпечаток на жизнь многих поколений вперед, внешне проистекают из обычных предпосылок. И «выбирая веру» Киевский князь Владимир вряд ли задумывался о масштабах последствий своих шагов. Перед ним стояли конкретные государственные и политические задачи – объединить уже тогда разноплеменную страну, найти полезных союзников, дать толчок внутреннему развитию Руси и пр. – и он старался разрешить их наилучшим образом.

Но «сила (Божия) совершается в немощи (человеческой)» (см. 2 Кор., 12, 9). Решая насущные проблемы, стоящие перед еще только формирующимся Русским государством, князь Владимир предопределил вектор развития страны на многие века. Следование его (а через него – Божиему) выбору двигало наше Отечество вперед, «преклонение под чужое ярмо» (см. 2 Кор., 6, 14) – неизменно заканчивалось национальной катастрофой.

И это не удивительно: в то время как подавляющее большинство народов приняли христианство уже будучи сформировавшимися этносами, Крещение Руси хронологически практически точно совпало с этногенезом древнерусской народности и этатогенезом Русского государства. Православие фактически вошло в геном русского человека и в идею национальной государственности.