Лев Тихомиров и Иван Солоневич о народном представительстве в монархии
Среди идеологов русской монархии трудно, наверное, найти двух столь одновременно и похожих, и различных людей, как Лев Александрович Тихомиров (1852-1923) и Иван Лукьянович Солоневич (1891-1953). Оба из русской глубинки, оба совсем не аристократического происхождения (Лев Тихомиров родился в семье военного врача, выходца из священнической среды, Иван Солоневич происходил по собственным словам из семьи «поповско-крестьянской»). Оба учились на юридических факультетах императорских университетов (Тихомиров в Москве, Солоневич – в Санкт-Петербурге). Оба профессиональные журналисты и общественные деятели. Обоим довелось пережить российскую катастрофу 1917-го.
Но вместе с тем, быть может в силу различия в темпераментах, каждый из них обладает своим, особенным стилем изложения. Слог Тихомирова, бывшего одно время редактором университетских «Московских ведомостей», академичен, по-настоящему научен, для нас, живущих в XXI веке, – несколько архаичен. Мы вполне можем назвать Льва Александровича не просто мыслителем, но именно философом. Стиль же Ивана Лукьяновича задорен, я бы даже сказал задирист. Он истинный газетчик первой половины ХХ века.
И в то же время их взгляды настолько близки, настолько созвучны, хотя у каждого и не лишены оригинальности, что мы можем говорить о единой научной тихомировско-солоневической школе в области политологии и теории государства и права.
Принимая во внимание разницу в возрасте, а Тихомиров старше Солоневича на 39 лет – это почти два поколения, мы, конечно же, не можем не признать, что труды Льва Тихомирова оказали влияние на творчество Ивана Солоневича, хотя последнего ни в коем случае нельзя назвать простым популяризатором своего предшественника. И влияние это было огромным, несмотря на то, что из дореволюционных русских монархических авторов имя Тихомирова было, мягко говоря, не самым известным.
Вот, что пишет Иван Солоневич в своей опубликованной в статье «Парламент и Собор» («Наша страна», №40, 1950): «В истории русской общественной мысли самое, может быть, незаметное место занимает трехтомная «Монархическая Государственность» Льва Тихомирова». Именно эту книгу Солоневич характеризует, как настоящую «Библию монархизма». Он называет основной труд Тихомирова той идейная базой, «какую для марксистов представляет «Капитал» – холодное, спокойное, неотразимо логическое исследование монархического принципа во всей истории человечества и в русской истории в особенности». Чуть раньше Солоневич пишет: «Моя личная оценка книг Л. Тихомирова может быть иллюстрирована таким примером. Когда в феврале 1945 года мы из Померании бежали конной тягой, я не взял ни одной – бросил все. Все три тома «Монархической государственности» я довез до Аргентины – в той слабой надежде, что русские монархисты хоть раз в тридцать лет наберут деньги для ее переиздания».
Далее Иван Солоневич цитирует предисловие «Монархической государственности, переизданной в 1923 году на деньги, пожертвованные Великим Князем Дмитрием Павловичем, эмигрантским Техническим центром зарубежных организаций русской национально мыслящей молодежи (организации-предшественницы Союза младороссов, с которым Солоневич боролся до роспуска Союза в 1942 году): «Хотя в монархически настроенной эмиграции приходится встречать немало лиц, игравших в свое время в Царской России видную роль, но часто это люди политически неподготовленные и даже не могущие доказать, почему именно они считают себя монархистами, а не чем-нибудь иным. Такие лица могли быть полезны в то время, когда в России государственный строй был монархический, когда первой задачей всякого государственного служащего было «охранять существующий строй», когда трудно было отличить консерватора (нерассуждающего «охранителя») от убежденного монархиста. Теперь положение совершенно иное: государственный строй рухнул. Для его восстановления нужны не охранители, а созидатели. На очереди не государственная служба, а идейная политическая работа»... Монархизм чувства надо дополнить монархизмом холодного разума.
«К сожалению, тогдашние монархические круги (книги Л. Тихомирова вышли в 1905 году – И.С.) ограничивались молебнами, панихидами и телеграммами (не правда ли, знакомо? – А.С.), а «Монархическая государственность» мирно покоилась в библиотеках, где не читалась, и стала известной лишь ограниченному кругу ученых и библиофилов... Зато ею сразу же заинтересовались большевики... Она была изъята из всех библиотек и сожжена до последнего экземпляра... Как человек кристально логического мышления, Тихомиров скоро дошел до убеждения, что истинное народничество есть исповедание идей Царского Самодержавия».
Что же есть Царское Самодержавие? Л. Тихомиров в своем предисловии отвечает: «Монархия вовсе не состоит в произволе одного человека и не в производстве бюрократической олигархии. Поскольку все это существует – монархия находится в небытии, и странно было бы критиковать ее на основании того, что происходит там, где ее нет. Монархия состоит в единоличном выражении идеи всего национального целого, а для того чтобы это было фактом, а не вывеской, необходима известная организация и система учреждений».
Далее Солоневич продолжает уже сам: «Монархически настроенная новая эмиграция настроена монархически главным образом по инстинкту. Это очень сильный фактор. Но «монархизма холодного разума» у нее нет, и взять его было неоткуда. Если в головах монархистов эмиграции свирепствует истинная неразбериха, то что же говорить о новой эмиграции? К монархии тянет инстинкт, воспоминания о тысячелетнем опыте, переживания революции и все такое. От монархии отталкивает «произвол бюрократической олигархии», которого у нас не было, но о котором талдычит вся левая печать, отталкивают воспоминания об остатках сословного строя и, наконец, настораживает, что, может быть, основной вопрос: как же совместить Самодержавие с волею народа и со своей личной волей к участию в государственном строительстве?».
Вот этой стороне творческого наследия и Тихомирова, и Солоневича, тому, как, по их мнению, совместить самодержавие с волею народа, причем, исходя именно из монархического принципа, мы и уделим наше основной внимание. Тихомиров даже использовал для этой темы специальный термин – «сочетанная монархия». Не правда ли, очень похоже на «народную монархию» Солоневича (это название для главной книги Солоневича предложил соратник Ивана Лукьяновича Всеволод Левашов-Дубровский).
Прежде всего, следует отметить, что тот и другой, безусловно, признают необходимость такого совмещения.
В статье «Самодержавие и народное представительство» Лев Тихомиров поясняет: «В действительности между Самодержавием и народным представительством не только нет идейной противоположности, но эти два начала суть взаимно дополняющие.
Народ может обладать в государстве своим, действительно ему принадлежащим представительством только в том случае, если его представители не стремятся сделаться над ним господствующей властью, а эту опасность предотвращает лишь вручение Верховной власти Царю. Со своей стороны, для своего правильного действия Самодержавие в числе других условий необходимо (выделено мной – А.С.) нуждается в присутствии народного при себе представительства.
Всякая Верховная власть (в том числе и Монарх) должна выражать дух народа и быть всесторонне осведомлена о его нуждах и желаниях. Достижение этого в числе других условий требует и народного представительства. Тесное общение с народом совершенно необходимо для неограниченного Самодержца, но в числе способов общения народное представительство есть орудие очень важное. Наконец, и потребности чисто правительственные вынуждают желать народного представительства в государственных учреждениях, ибо сочетание общественного управления и контроля с управлением бюрократическим составляет единственное средство предотвратить порчу и вырождение даже самих бюрократических учреждений…
Посему, не останавливаясь на доказательствах этого, повторю лишь, что, с какой бы стороны мы ни посмотрели, нет никаких причин избегать народного представительства в Самодержавной монархии – наоборот, все заставляет желать его присутствия».
Применительно к задаче восстановления самодержавной власти Иван Солоневич в «Народной монархии» пишет: «Отсутствие народного представительства означало бы создание между монархом и нацией какого-то нового «средостения» – кастового, сословного, бюрократического или какого-то иного. Никаких наличных кадров для такого «средостения» сейчас в России нет, но они могут появиться из рядов той же советской бюрократии».
В ХХХIХ главе «Монархической государственности» Тихомиров пишет: «нравственное представительство нации необходимо для общения монарха с народом. Оно нужно для того, чтобы Верховная власть находилась в атмосфере творчества народного духа, который проявляется иногда в деятельности чисто личной, иногда в действии общественных учреждений и организаций и в характере представляющих их лиц. Монарху нужны и важны именно люди этого созидательного и охранительного слоя, цвет нации, ее живая сила…
В них Верховная власть может видеть и слышать не то, что говорит толпа, но то, что масса народа говорила бы, если бы умела сама в себе разобраться, умела бы найти и формулировать свою мысль. В идеях, действиях и настроениях нравственных представителей народа монархия имеет перед собой то, что ведет за собой массу к созидательной работе. Монархическая Верховная власть, вся сущность которой и вся задача состоит в представительстве самого идеала народной жизни, и в направлении государственной деятельности сообразно с ним, а не со случайными криками и вечно заблуждающимися наличными желаниями толпы, имеет надобность в общении именно с лучшими людьми нации, выразителями ее современного и исторического гения. Весь вопрос об общении сводится к средствам окружить Верховную власть этими людьми, выделить их, сделать видными, легко находимыми и доступными для власти».
При этом Лев Александрович особое внимание уделяет принципиальному отличию республиканского народного представительства от народного представительства в условиях монархии: «Термин «народное представительство» приложим к двоякого рода понятию: 1) может быть представительство народной власти и воли, 2) может быть представительство народного духа, интересов, мнений и т. п.
В первом смысле мы имеем демократическую форму народного представительства, во втором - монархическую.
Народное представительство в монархии есть собственно орудие общения монарха с национальным духом и интересами. Эта идея общения не только не имеет ничего общего с идеей представительства народной воли, но даже с ней несовместима.
Идея представительства народной воли какими-либо выборными людьми сама в себе содержит отрицание монархии, ибо орган народного представительства в этом смысле есть сам монарх.
Идея монархической Верховной власти состоит не в том, чтобы выражать собственную волю монарха, основанную на мнении нации, а в том, чтобы выражать народный дух, народный идеал, выражать то, что думала бы и хотела бы нация, если бы стояла на высоте своей собственной идеи.
Если бы "земля" способна была стоять на такой высоте, то монархическое начало власти не было бы и нужно для народов. Но оно нужно именно потому, что свойствами личности восполняет органический, неустранимый другими способами недостаток социальной коллективности.
Таким образом, в монархии может быть только вопрос о способах общения с нацией, но никак не о представительстве народной воли при монархе…
В этом отношении монархическая идея народного представительства резко отличается от демократической (республиканской – А.С.), что наблюдается как в исторической практике, так уясняется и самой идеей монархии.
При демократическом представительстве задача состоит в том, чтобы из народной воли создать государственное управление… Нормальный же результат этого псевдопредставительства народной воли состоит лишь в том, что оно создает властвующий над страной правящий класс, прикрывающийся фикцией народной воли…
Но ничего подобного не требуется создавать при монархии. Правительство в ней уже есть. Государственная воля уже существует в лице самого монарха, который и есть представитель того внутреннего содержания нации, из которого проистекает ее воля, каждый раз, когда народ способен продумать свое содержание и определить, в каком акте оно должно выразиться применительно к тому или иному текущему вопросу.
Это представительство единственно реальной народной воли, т.е., так сказать, воли народного духа, принадлежит монарху. Таким образом, задача народного представительства в монархии уже совершенно не та, как в демократии.
Задача народного представительства здесь сводится к тому, чтобы представительство монархом народного духа, идеала и его приложение к актам текущей политики не было фиктивным...
…Задача народного представительства для монархии состоит в том, чтобы сохранить единство основных элементов государства. Царя и нации - сохранить свободную волю государства (в лице царя) и вооружить ее всей творческой силой национального гения; нацию же в ее отдельных слоях и в совокупности приблизить к Верховной власти и таким образом обеспечить государственное осуществление мысли, потребностей и желаний народа». Или как говорит Солоневич в «Народной монархии»: «Нам нужно народное представительство, но также, чтобы Царь его контролировал, а не оно бы контролировало Царя. Государственной думой мы сыты».
В вышеназванной статье Иван Солоневич предостерегает от извращенного понимания монархии, называя его «губернаторским подходом», суть которого заключается в следующем: «вот будет восстановлен Царь. Царь назначит министров, министры назначат губернаторов. Губернаторы назначат столоначальников. Царь будет приказывать министрам. Министры будут приказывать губернаторам. Губернаторы будут приказывать столоначальникам. Всем остальным гражданам Империи надлежит повиноваться и не рассуждать». И далее: «Фактически же дело восстановления Монархии российской пойдет диаметрально противоположным путем. Раньше всего будут восстановлены сельские, волостные, районные, уездные и прочие сходы и земства, профсоюзы и их «месткомы» или завкомы, технические, врачебные и прочие корпорации, церковная жизнь и какие-то частнопредпринимательские организации. И только потом будет какое-то всенародное голосование – в виде ли плебисцита, учредительного собрания или земского Собора, которое и будет решать: монархия или немонархия.
Этот путь может нравиться или может не нравиться. Но все дело заключается в том, что никакого иного пути нет».
В своей главной работе «Народная монархия», в которой, кстати, Лев Тихомиров упоминается 38 раз, Солоневич пишет: «Система монархических учреждений должна начинаться с территориального и профессионального самоуправления (земства, муниципалитеты, профсоюзы) и заканчиваться центральным представительством, составленным по тому же территориальному и профессиональному принципу, а не по принципу партий…
Нам необходимо народное представительство, которое явилось бы не рупором «глупости и измены», каким стало наше недоношенное заимствование из Европы в лице Государственных дум всех созывов, а народное представительство, которое отражало бы интересы страны, ее народов и ее людей, а не честолюбивые вожделения Милюковых или Керенских или утопические конструкции Плехановых или Лениных…
Говоря о народном представительстве, мы должны категорически отбросить его западноевропейские образцы. Мы должны вернуться к нашему собственному. Перед самым созывом Первой Государственной думы Лев Тихомиров в своем предисловии к «Монархической Государственности» предсказал, что из этой «конституционной» попытки ничего хорошего не будет. Он предложил то, что мы сейчас назвали бы сословно‑корпоративным представительством…».