Лев Тихомиров и Иван Солоневич о народном представительстве в монархии

(Окончание. Начало в №101)

В статье «Парламент или Собор» Иван Солоневич подчеркивает: «Монархия, как известная система идеи и учреждений, стремящаяся к «единоличному выражению идей всего национального целого», может существовать тогда и только тогда, когда существует это «национальное целое». Если его нет – то монархия так и останется «вывеской, а не фактом». Национальное целое, конечно, должно иметь орган, его выражающий.

В третьем томе своего исследования (с. 201 и далее) Лев Тихомиров пишет: «Задача народного представительства сводится к тому, чтобы представительство Монархом народного духа, идеала… не было фиктивным... Народное представительство в монархии имеет целью, во-первых, объединить Монарха с народным умом, совестью, интересами и творческим гением, во-вторых, не допустить разъединения основных элементов государства – то есть Царя и Народа».

Далее по Солоневичу: «Народное представительство есть для Л. Тихомирова вещь само собою разумеющаяся. Для меня – тоже. И вот тут-то мы подходим к форме этого представительства. Л. Тихомиров на с. 207-208 дает схему: представительство Церкви, дворянства, крестьянских волостей, казачества, фабрично-заводских рабочих, земств и прочее, и прочее. Все это мы сейчас назвали бы кооперативным (сегодня мы сказали бы «корпоративным» – А.С.) представительством. Какая же разница между ним и парламентом просто?

Соборы были представительством естественных составляющих народа. В них попадали не представители партий, а представители органических составных частей нации, и они действительно представительствовали «ум, совесть, интересы и творческий гений» народа. А не безумие, бессовестность и бездарность, проявленные нашими Государственными Думами». И в другом месте: «партийный парламент построен так, что вместо «избранников народа», туда автоматически попадают отбросы интеллигенции. Эти отбросы стараются за свои четыре-пять лет депутатства сколотить елико возможно денег… Оный член партии представляет партию, и для него партийный интерес всегда или, во всяком случае, почти всегда будет выше общенационального. Он, член партии, представительствует не нацию, а программу. Не часть нации, а партийный аппарат».

В «Народной монархии» мы читаем: «Когда мы говорим о народном представительстве, то перед нами почти неизбежно возникает его внешний прообраз: европейский парламентаризм с его десятками партий, с его правительственной чехардой, со всем тем комплексом, который на русский язык проще всего переводится термином «керенщина»… Одни из нас стремятся к «сильной монархии», другие к «сильному народному представительству», исходя при этом из того чисто европейского предположения, что если монархия «сильна», то за счет (умаления роли – А.С.) народного представительства, и если народное представительство сильно, то только за счет (ослабления – А.С.) монархии. Словом, в монархии и в народном представительстве заранее предполагаются враждебные друг другу силы. Или, по крайней мере, силы, конкурирующие в борьбе за власть».

Однако «нам нужны: достаточно сильная монархия и достаточно сильное народное представительство, причем силу той и другого мы будем измерять не их борьбой друг с другом, а их способностью сообща выполнять те задачи, которые история поставит перед нацией и страной… Во всем этом нет решительно ничего нового. Все это существовало в Московской Руси... Вопрос заключается в том, чтобы мы вернулись к нашему собственному опыту и начали бы называть вещи нашими собственными русскими словами. Тогда, может быть, целый ряд недоразумений исчез бы более или менее автоматически».

Лев Тихомиров, в свою очередь, отмечает: «народные представители» в монархии являются не как депутаты народной власти, или воли, а как «советные люди»… В этом отношении монархическая идея народного представительства резко отличается от демократической...». Иными словами, функция монархического народного представительства именно в представлении перед Верховной властью корпоративных и территориальных интересов, в выражении мнения реальных, объективно существующих и юридически признанных и организованных социальных групп.

В подтверждение продолжим цитату из «Монархической государственности»: «Какова же система народного представительства, нужная для монархии?

Такая система представительства требует, чтобы нация была организована в своих классах, сословиях, вообще в реальных коллективностях (курсив мой – А.С.), из которых она состоит и в среде которых живут и действуют ее отдельные граждане. Чем лучше нация организована в своих социальных группах, тем проще и легче исполнима монархическая система национального представительства. Чем более нация дезорганизована, тем труднее создавать ее…

…Когда нация организована, когда закон предоставил гласное существование тем социальным группам, из коих нация состоит, то представительство их одинаково легко и в общественном управлении, и в государственном. Каждая группа - территориальная или промышленная, или выражающая какую-либо отрасль умственной деятельности – хорошо знает своих выдающихся людей и без труда их выдвинет. Будучи организованной, каждая группа может также и усмотреть за деятельностью своих представителей и понять – верно ли они выражают ее интересы и мысли или изменяют ей, и в потребных случаях может обличить или сменить их…

При этом должно соблюдаться очень важное правило, проистекающее из самой цели национального представительства. Все представители должны принадлежать к тому классу, к той социальной группе, которые их посылают выражать свои интересы и мысли перед Верховной властью, и в задачах государственного управления. Нужно чтобы они лично и непосредственно принадлежали тому делу, которое представляют, лично и непосредственно были связаны именно с тем социальным слоем, которого мысль выражают. Без этого представительство станет фальшивым и перейдет в руки политиканских партий, которые вместо национального представительства дадут государству профессионалов политики. Это разрушало бы самую цель национального представительства; связь царя с народными группами и национальным творческим гением…».

Предупреждая об опасности партийного подхода к формированию народного представительства, в том числе и в будущем, Солоневич вторит Тихомирову: «Если… депутат ни с чем, собственно, кроме своей партии, не связан, то представитель данного земства или профессионального союза в народном представительстве только продолжал бы ту работу, которую он делает в своем земстве или профсоюзе. И так как всякие сословные перегородки в России разрушены окончательно и бесповоротно, то настоящее народное представительство должно будет состоять из комбинации территориального (области, земства, города) и корпоративного (научные, инженерные, рабочие и прочие профессиональные организации) представительства с непременным участием представительства всех признанных в России Церквей, конечно, с преобладающей ролью православной Церкви.

Разница между партийным и корпоративным народным представительством гораздо более глубока, чем это может показаться с первого взгляда. Политические партии западноевропейского образца имеют тенденцию, но только тенденцию, представительствовать интересы отдельных классов общества…

Но все это партийное деление неустойчиво, случайно, основано не столько на интересах избирателя (классический пример – коммунистические симпатии французского крестьянства), сколько на случайной, почти рефлективной реакции «массы», неорганизованной и даже дезорганизованной…

Личный рядовой состав всякой партии – за немногими исключениями – подбирается из неудачников во всех остальных областях человеческой жизни… Средний парламентский депутат – это, собственно, «петрушка», который обязан вскакивать со своего места, когда соответствующий лидер дернет соответствующую веревочку, голосовать «за» или «против», продуцировать овации или скандал, хлопать в ладошки или топать ногами: все это заранее устанавливается за кулисами, совершенно так же как результаты всякой профессиональной цирковой борьбы заранее устанавливаются «арбитром»…

Никакой толковый врач, инженер, адвокат, промышленник, писатель и пр. в парламент не пойдут, потому что: 1) ему там делать нечего и 2) у него есть свое дело. Не станет же человек бросать своих пациентов, клиентов, свой завод, свое предприятие, свой рабочий кабинет, чтобы идти валять дурака на парламентских скамьях или на парламентской трибуне…

Если в… народном представительстве работает глава православной Церкви или председатель союза: инженеров, агрономов, врачей, металлистов, железнодорожников, горняков, крестьян, казаков, купцов, – то все эти люди будут совершенно точно знать, что им нужно, в чем заключаются реальные интересы того слоя или той группы людей, от имени и по полномочиям которых они выступают. Никто из них не будет претендовать на «всю власть», как по самому своему существу претендует всякая политическая партия. Всякая политическая партия стремится из меньшинства стать хотя бы относительным большинством, из относительного большинства – абсолютным и на базе абсолютного большинства превратиться в партийный абсолютизм… Но никакому «союзу инженеров» не может прийти в голову превратить в инженеров всю страну или союзу ветеринаров – захватить «всю власть»…

Народная монархия без народного представительства технически невозможна. Но это народное представительство должно быть «собором», а не «парламентом», т.е. рабочей организацией, а не балаганом. Заниматься делом, а не… потешать публику… и не обманывать ее предвыборными программами. Парламент есть скопище более или менее честолюбивых неудачников, какими у нас были неудачник в науке Милюков, неудачник в промышленности Гучков, неудачник в сельском хозяйстве Родичев и прочие. Трудно себе представить на трибуне Государственной думы Л.Толстого, Д. Менделеева, И.Павлова, Ф.Достоевского, И.Мечникова и других… Парламента нам не нужно, нам нужен собор, то есть народное представительство, составленное из людей и «государевой», и «земской» «службы», то есть то, что так неудачно пыталась повторить Европа под маркой корпоративного народного представительства».

Тихомиров со своей стороны продолжает: «Требуется… избегнуть той опасности, чтобы он (представитель – А.С.) не перешел на общеполитиканскую роль, не присоединился вместо своей социальной группы к каким-либо политиканским кружкам. Эта опасность устраняется тем основным правилом, что выбор представителя зависит не вообще от «граждан», а именно от членов данной социальной группы, которая, конечно, отзовет обратно человека, почему-либо отставшего от ее интересов и требований.

Такая система представительства, поддерживая прямую связь Верховной власти с живым народом, с его социальными слоями и группами, есть единственное средство для охранения свободы Верховной власти и нации от узурпации служебных сил. Сверх того, эта система представительства вливает в работу государства все творчество нации – в задачах экономических, умственных и нравственных. Государство при этом делается не просто техническим управительным аппаратом, но становится органом, компетентно чувствующим потребности реальной жизни нации в беспрерывных изменениях и усложнениях ее эволюции.

Что касается пропорционального отношения чисел «советных людей», то это вопрос, не имеющий никакого значения для монархии. В демократии, где нужно создавать саму власть, можно увлекаться фантастической задачей выразить в численности депутатов соотношение народных слоев. Для монархии эта неисполнимая фантазия нисколько не нужна.

Для Верховной власти и для задачи государства в депутатах требуется не графическая таблица населения, а нужно, чтобы интересы и мысли всех слоев населения напоминали о себе и выясняли себя.

При этом необходимо, чтобы никто не был забыт в мысли Верховной власти и в задачах государства: ни сотни миллионов людей, ни сотни тысяч. Задача Верховной власти – всем дать справедливость, никем не пожертвовать, никого не погубить, но всех объединить в справедливом соотношении их интересов и потребностей».

Таким образом, не властный, а совещательный характер народного представительства, давая возможность всем социальным группам быть услышанным со стороны Верховной власти, устраняет основания для борьбы за количественное большинство, в один голос или так называемое «квалифицированное, безразлично.

Лев Тихомиров в своей «Монархической государственности» отмечает: «в демократии естественно является такое устройство голосований и выборов, которое бы, на вид, возможно математичнее выражало измерение предполагаемой народной воли. Так как народная воля, по этой фикции, в равных долях разлита по всей нации и у каждого гражданина имеется (согласно той же фикции) в равном количестве, то начинают считать сколько единиц народной воли приходится на каждого искателя представительства, и затем те лица, у которых оказывается скоплена большая сумма этой «народной воли», становятся во имя этого властью. Здесь все фиктивно. В большинстве вопросов правления народной воли совершенно не существует…

По демократической арифметике все они, каждый считаются за одну единицу. Засим – по подсчету суммы единиц – определяется как бы вес народной воли, и для удобства этих выкладов вводится всенародное голосование.

Вся эта система, как она ни смешна с точки зрения государственного разума, совершенно необходима и практична в демократии. Ибо главная и первая задача политики состоит в том, чтобы иметь какую-нибудь неоспоримую власть. Выборная арифметика демократии дает ее, и правление становится возможным. А воля народа прежде всего состоит в том, чтобы у него было какое-нибудь правление, и в этом, только в этом отношении, она исполняется системой всенародных голосований».

Для достижения же целей монархического народного, т.е. корпоративного представительства: «совершенно нет надобности в подсчете голосов народа. Нужен, так сказать, подсчет сил ума, совести, гения, имеющихся в нации, нужен подсчет интересов, существующих в нации и требующих удовлетворения посредством применения к ним работы национальной совести, ума и творческого гения.

Арифметический подсчет голосов не только не нужен для этих целей, но даже вреден, ибо при таком подсчете большинство всегда окажется на стороне более глупых, менее совестливых, менее творящих и менее, наконец, влиятельных в народе.

Арифметический подсчет всенародного голосования вообще дает выражение не высоты нации, а ее низкого состояния, почему совершенно не имеет смысла для задач монархического народного представительства…

Итак, в монархическом национальном представительстве важно не число депутатов и не пропорциональность чисел, а доброкачественность представительства, его неподдельность, его компетентность и его всеобъемлемость».

В таких условиях, как мы видим, нет никакой почвы и для фальсификации итогов голосования, как при формировании народного представительства (неявка избирателей при территориальном представительстве), так и в процессе его работы (отсутствие кворума, подчинение меньшинства большинству). Не имеет значения также количество направляемых в центральный орган народного представительства той или территориальной или социальной группой и всеми социальными группами в совокупности своих делегатов, которые, кстати, должны и содержаться за счет делегирующих их социальных групп. Снимается проблема лоббирования.

Работая над темой народного представительства в условиях самодержавной монархии, и Тихомиров, и Солоневич большое внимание уделяли анализу положения Государственной думы, зарождению, вырождению и бесславному концу которой они стали свидетелями в ХХ веке. Общий вывод из такого анализа состоит в том, что современная им Госдума совсем не соответствовала принципам монархического народного представительства, ни в законодательстве, ни на практике.

Так, Лев Тихомиров отмечает, что несмотря на то, что «Высочайший Манифест 6 августа (1905 г. – А.С.) созидает чисто монархическое учреждение,.. в уставе Государственной Думы усвоена, однако, именно система выборов почти всецело на основах общегражданских… Ясная политическая идея указывает нам одно из двух: 1) или социально-сословную систему представительства, единственно способную выразить народную мысль и желания, и единственно охраняющую народную самостоятельность или 2) общегражданскую систему, но тогда уже с необходимыми для ее смысла условиями, то есть выборами всенародными и прямыми.

Устав же Думы вводит двойную подачу голосов и очень высокий имущественный цена, которым от выборов отстраняются огромные массы русского народа и повсюду даются преимущества нерусским элементам, вообще более богатым, заставляя русский народ для выражения своих нужд и мысли прибегать к формированию политических партий, мы тем самым неизбежно порождаем слой политиканов. А с появлением этого слоя непременно должна выдвинуться идея парламентарная…

Сопоставляя таким образом намерения законодателя, выраженные в Манифесте, и их практическое осуществление в уставе Думы, нельзя не видеть внутреннего противоречия, которое, конечно, должно отразиться и на деятельности Думы. Но если это случится, то в законосовещательную деятельность приносится то самое зло, устранением которого была озабочена мысль законодателя об искоренении разлада между выборными и правительственными властями».

Иван Лукьянович со своей стороны отмечает, что «основная ошибка Государя Императора Николая II заключалась в том, что вместо Собора был создан парламент. И вот на эту именно ошибку и указывает Лев Тихомиров: будут партии, и партии погубят Россию. Как видите, пророчество оправдалось. И если Соборы в тягчайшие моменты государственной жизни «грозно и честно» стояли вокруг престола, то Государственные Думы всех созывов только и делали, что саботировали или пытались саботировать все начинания Царя. И в тягчайший момент национальной жизни трусливо и бесчестно предали Монархию, предали войну, предали победу и предали Россию».

Итак, настоящее народное представительство есть,

во-первых, представительство не партийное, а социально-корпоративное, выражающее мнения реальных социальных групп перед наделенной арбитрирующей функцией Верховной Властью монарха, исходящего при рассмотрении этих мнений из объективных интересов всего народа, а не какой-либо его части, даже и большинства,

и, во-вторых, в силу этого представительство не властное, а совещательное, не отъемлющее полномочий у носителя Верховной власти, не соперничающее с нею, не стремящееся ее своекорыстно ограничивать или захватить полностью, в стремлении стать новой, диктаторствующей бюрократией, а именно сотрудничающее, соработающее с Верховной властью, созидающее вместе с нею общее благо.

В этом состоит главное отличие сочетанной монархии (по Тихомирову) или народной монархии (по Солоневичу) как от республик, так и от парламентских монархий, а также от «думской монархии» (в том виде, в котором ее пытались создать в России в начале ХХ века), с их фиктивным народным представительством.

И в заключение еще две цитаты наших великих мыслителей:

Иван Солоневич: «Народно‑Монархическое Движение в «восстановлении монархии» видит не только «восстановление монарха», но и восстановление целой «системы учреждений» – от Всероссийского Престола до сельского схода. Той «системы», где Царю принадлежала бы «сила власти», а народу «сила мнения»;

Лев Тихомиров: «Если России суждено создать истинное народное представительство, то это возможно исключительно путем организации социальных слоев и выборами лиц именно от них… Достигнуть истинного народного участия в государственной деятельности немыслимо иначе, как с совершенным упразднением идеи общегражданского представительства и с созданием на его место социально-сословного. Действительный путь к этой последней цели составляет лишь перестройка наших государственных учреждений в чисто монархическом духе, одинаково чуждом и бюрократизму, и парламентаризму».