К вечному вопросу о терминах, или О стилистике в преподавании истории

Детально объяснять важность слова в нашей жизни в газетной статье, думается, было бы банальностью. Не осознавая значения печатного слова – стоило бы писать статью в газету?

Конечно, Слово – это важный фактор человеческой цивилизации. От того, как и что мы называем, зависит и наш взгляд на мир, и наша деятельность по преобразованию этого мира. О того, как вокруг нас говорят, какими названиями окружены мы зависит, во многом, и ход наших мыслей. Но статья будет не о топонимике, как можно подумать. Вопрос о «десоветизации» наших улиц назрел, перезрел, об этом пишут, ломаются копья, и нам есть что сказать об этом вопросе, но не сейчас. Сейчас хотелось бы поговорить о другом – о терминах в исторической науке. В той истории, которую мы изучаем в школе и, через призму которой мы в дальнейшем смотрим на наше прошлое.

Для большинства наших сограждан знакомство с историей начинается в школе. Для некоторых это знакомство заканчивается после выпуска из 11-го класса и больше не приходит. Для некоторых – уходит, но потом возвращается. Кто-то продолжает интересоваться историей помимо своей основной профессии. Ну а кто-то, как вы уже догадались, становится профессиональным историком. Но у всех людей на уровне «подкорки» мозга остаются исторические термины – названия исторических процессов, прозвания князей и Императоров… Что была какая-то «опричнина», а потом «семибоярщина», что Пётр и Екатерина – «Великие» (вот только бы вспомнить, какие они там по номерам), что была какая-то «аракчеевщина», что «освободительное движение» боролось с «реакцией» и т. п. Вот на эти слова-маркеры я бы и хотел обратить внимание читающей публики.

Не секрет, что, к сожалению, наш общий курс истории (как минимум до ХХ в.), сохраняет канву, заданную ещё при сталинской «реабилитации» истории в 1940-е годы. Те же этапы развития нашей страны, те же центральные фигуры, объявленные ВКП(б) «прогрессивными» (проблема не в том, что фигуры Св. Александра Невского или Св. Димитрия Донского чем-то плохи, проблема в том, что наряду с ними нет таких фигур как, например, Святые Князья Довмонт Псковский или Андрей Боголюбский), общая тенденция: если о Древней Руси, о Московском Царстве мы говорим в целом со знаком «+», то уже во 2-й пол. XVIIв. героями становятся такие деятели, как Разин. В XVIIIв. ещё есть положительные Государи – Пётр Iи Екатерина II, а вот в XIXв., особенно, после 1825 г. – идёт открытое противопоставление власти и общества.

Как исправить эту порочную систему, на каких личностях делать акцент – вопрос иной (и не одной) статьи. А вот как избавиться от советско-либеральных ярлыков в исторических событиях – вот об этом мы порассуждаем.

От названия в гуманитарных науках зависит очень много. Согласитесь – «октябрьская революция» и «октябрьский переворот» звучат по-разному, ассоциации и отношения к событию возникают разные.

Мы попробуем составить небольшой список исторических терминов, которые на наш взгляд, можно было бы подкорректировать, дабы создать у юношества здоровый консервативно-монархический взгляд на историю.

И начнём мы… с IXв. Да, именно там встречается такой термин «восстания волхвов». Восстания! Что стразу же представляется? Христианизация «огнём и мечом», восстания в разных городах под руководством старцев в белых одеждах, бои правительственных и повстанческих отрядов… Зачем это нужно было советской историографии понятно – там любая «буча» называлось восстанием чтобы показать – а вот, классовая борьба-то есть! Пусть облечённая в религиозные формы, но борьба! Но при внимательном рассмотрении, что мы видим? Согласно «Повести временных лет», во время неурожая в 1071 году в Ростовской земле появились два волхва из Ярославля. Они науськивали людей на знатных жён, которые якобы держали у себя пищу и вещи (жито, мёд, рыбу, меха), и тех убивали, а себе они забирали имущество убитых (прям социалисты, «грабь награбленное»!).

Волхвы вместе с людьми, числом триста человек, прибыли в город Белоозеро, однако в этот город за данью для князя Святослава Ярославовича пришёл Ян Вышатич. Он попытался их схватить, но волхвы со смердами убежали в лес, и пришлось ему пригрозить белозерцам, что он не уйдёт от них целое лето, если не выдадут волхвов. Лишь после этого белозерцы дали схватить этих волхвов, выдав их. По велению Яна Вышатича волхвы были убиты (повешены на дубу) теми, чьи родственники погибли из-за действий волхвов.

Относительно суздальского восстания 1024 г. подробностей известно ещё меньше. Более того, историк И. Фроянов толкует летописное «въсташа» как «появление», т. е. в летописи отмечается, что на фоне бездождия волхвы появились в Суздале. Отметим, кстати, любопытный факт – прошло менее 50 лет после крещения Руси, но волхвы – это уже такая редкость, что их появление отмечается в общерусской летописи!

Словом, мы не видим ни серьёзного масштаба, ни связи между этими событиями. На наш взгляд вместо «восстаний волхвов» стоит использовать термин «последние появления волхвов в Древней Руси» или же «выступления волхвов».

Но в целом, большая часть истории Древней Руси, имеет вполне нейтральную и разработанную теоретическую базу и на наш взгляд, в корректировке не нуждается. А вот в истории России Нового времени есть несколько терминов, которые вызывают вопросы. Да в целом, само название периода, которое часто встречается – «Допетровская Русь» - что это такое? Русь? Но уже, наверное, с Иоанна III, в качестве названия страны используется слово «Россия» (с ударение на первое «о»). А «Допетровская»? Правление Государя Петра I, безусловно, событие огромного масштаба. Но делить всю Русскую историю по этому периоду… Рюрик или Крещение Руси при таком подходе тоже, получается, допетровская Русь. Но это как-то странно, согласитесь. Абсолютно недопустимо использовать термин «Московия» - ярлык, используемый иностранцами, но никогда не употреблявшийся для самоназвания русской земли.

На наш взгляд, период с XIVпо конец XVIIв. следует разделить на два: Русское национальное государство (XIVв. – 1547 г.) (основное содержание – объединение Северо-Восточной Руси вокруг Москвы) и Русское Царство (1547-1721 гг.) (основное содержание – борьба с осколками Золотой орды и попытки возвращения западнорусских земель).

Особо актуальным кажется ревизия такого термина как «Воссоединение Украины с Россией», под которым имеется ввиду Переяславская Рада 1654 г. Здесь, как кажется, много писать ничего не надо. Одно указание на то, что в XVIIв. была какая-то «Украина» и это была страна (т. к. воссоединяется она тоже со страной – Россией) – это льёт воду на мельницу украинского сепаратизма. В документах того времени ни о какой Украине речи, понятное дело, не шло. Говорилось о принятии войска Запорожского под «Государеву руку» (в подданство). Более того, сама Переяславская Рада была лишь эпизодом в огромном процессе борьбы за русские западные земли между Русским Царством и Речью Посполитой (1654-1686), поэтому событие 1654 г. хорошо было бы называть «Воссоединение Малороссии с Великороссией» или же «Вхождение Малороссии в состав Русского Царства», а вот комплекс войн 1654-1686 гг. – «Борьба за юго-западную Россию». Побольше России, господа! И поменьше «украин». Это относится и к политике, и к историографии.

Для периода XVIII– нач. XIXвв. хотелось бы обратить внимание на особенность историописания Императорской России (которую так же можно назвать и Исторической Россией), которая отсутствовала в СССР – это внимание к титулам.  Для сравнения: на гробнице М. И. Кутузова в Исаакиевском соборе написано: «Князь Михаил Иларионович Голенищев-Кутузов Смоленский». Для сравнения на мемориальной доске на здании по адресу набережная р. Ждановки в Санкт-Петербурге написано просто: фамилия, имя, отчество полководца. На наш взгляд, дело в том, что советская историческая наука с одной стороны, всячески ругала дворян, но с другой – выдающиеся военные деятели, писатели, поэты – Пушкин, Суворов, Кутузов и многие другие – все они были выходцами из дворянского сословия. Это противоречие было решено просто – на дворянском происхождении полководцев и поэтов просто не акцентировали внимания. Зато, если герой был из податного сословия – будь то Иван Сусанин или Герасим Курин – их принадлежность к крестьянству, наоборот, подчёркивалась. Мы не хотим переставить плюс на минус – не хотим выпячивать дворянское происхождение одних и скрывать крестьянское происхождение других. Нет, мы хотим показать, что в Российской империи все сословия помогли Отечеству. Мы призываем не к противопоставлению сословий, а к их дружбе, их соработничеству во благо Царя и России. И для этого не лишним будет говорить, что Суворов был князем Италийским и графом Рымникским, а Голенищев-Кутузов (если отсутствие упоминаний о княжеском титуле в советских работах ещё как-то можно объяснить, то почему фамилия Голенищевых-Кутузовых лишилось своей первой половины – загадка) – князем Смоленским.

Чем ещё запомнился XIXв.? Войнами с Францией. С французской республикой, консульством, империей – походы Суворова, Римского-Корсакова, Ушакова, Отечественная война 1812 г., Заграничные походы. Как эти войны у нас называются? Революционные и наполеоновские! Вдумайтесь в абсурд ситуации! Во Франции бы эти названия звучали совершенно логично – это их революция, это их Наполеон, это они вели войну за революцию и за Наполеона (не все французы, я понимаю, и не все добровольно и с радостью, но в данном случае нам важно, что и революция и Наполеон – это принадлежность именно французской истории). Но для нас, разве войны были наполеоновскими? Разве нашими войсками предводительствовал Узурпатор? Нет, мы с ним воевали. Для нас войны эти были Антинаполеоновскими или же Войнами антифранцузских коалиций (коалиционными войнами). То же самое с «революционными войнами». Да для нас они были как раз-таки контрреволюционнысми войнами. Суворов и Ушаков били революционные армии за торжество Престолов и Алтарей. Борьба за монархическое начало власти и религиозное начало общества – вот какой была идеология Итальянских походов. У нас об этой идеологической составляющей так же не очень вспоминают и не делают особый упор на школьных уроках. А надо бы!

Зато неоправданно огромное внимание уделяется т. н. «декабристскому движению». И про истоки, и про Северное и Южное общества, и про «Конституцию Муравьёва», и про «Русскую Правду» Пестеля, и про суд, и про ссылку… На мой взгляд – в истории России есть намного более важные темы, чем противоправная и клятвопреступная деятельность некоторых офицеров. Упомянуть об этом стоит в контексте вступления на престол Императора Николая I, что-де вступление на престол Государя Николая Незабвенного было омрачено мятежом некоторых гвардейских офицеров, которым удалось обманом вывести полки на Сенатскую площадь. И потом показать милосердие Государя к мятежникам, рассказать о том, что многим бунтовщикам Император смягчил приговор. Вот и всё, на что эти самые «декабристы» годны. Поэтому печальные события декабря 1825 г. стоит называть или «Декабрьский мятеж» или же «Бунт на Сенатской площади», прибавляя к этому, что был ещё «Мятеж Черниговского полка в Малороссии». Как-то отдельно бунтовщиков называть смысла нет, от термина «декабристы» стоит отказаться вовсе, но если уж надо их как-то всех скопом назвать – то представляется разумным использовать термин «бунтовщики 1825 г.».

Кстати, о бунтовщиках. К счастью, из школьного учебного процесса исчезло это жуткое сочетание – «освободительное движение», коим называли всяческих крамольников и террористов. О них тоже нужно говорить школьникам, но вот называть их стоит – «крамольниками» и «террористами». Не всякий крамольник в империи был террористом, но всякий террорист был крамольником. А соединение двух терминов в одном, скажем, параграфе, даст представление о том, что не только подпольщики-злодеи готовили теракты против верных царских слуг и даже против Священной Особы Монарха, но их поддерживали и как бы легальные крамольники – либеральная оппозиция.

Именно совместные действия либералов и революционеров вызвали события 1905-1907 гг., которые до сих пор именуются у нас «первой русской революцией». Что тоже довольно забавно. Во-первых, как гласят вполне официальные учебники революция 1905-1907 гг. была подавлена. Подавленная революция – это уже оксюморон. «Мятеж не может кончиться удачей, – В противном случае его зовут иначе» (С. Маршак).

Во-вторых – а что, собственно, революционного произошло в 1905-1907 гг.? Ну тут уж, скажут мне, ответ очевиден: манифест 17 октября, созыв Думы, гражданские права и свободы… Всё так. Но кто их даровал? Император. Он что, главный революционер? Мне возразят: тут Вы придираетесь. Понятно, что законы издал Император, но издал их под влиянием демонстраций, стачек, восстаний. Так что именно революцией и были продиктованы шаги императора, революция – подлинный законотворец в 1905 г. Логично. Но я возражу. Соборное уложение (по сути, новый свод законов, заменивший Судебник Иоанна Грозного) было принято Царём Алексеем Михайловичем под влиянием Соляного бунта 1648 г., одним из требований восставших был созыв Земского Собора и разработка нового уложения. Бунт был усмирён, но Царь пошёл на созыв Земского собора, который продолжал свою работу вплоть до принятия в 1649 г. Соборного уложения. Однако, ни о какой «революции 1649 года» или же о «медной революции» мы никогда не слышали. Чем события 1905-1907 гг. кардинально отличаются от событий 1648-1649 гг.?

Таким образом от термина «первая русская революция» так же, на наш взгляд, стоит отказаться. Как называть эти трагические события? Можно – «Беспорядки 1905-1907 гг.», но я бы предложил другое обозначение: «Отбитый штурм (1905-1907 гг.)». Поэтично? Возможно. Однако, сами революционеры (и крайние и умеренные) в своей лексике использовали термин «штурм власти» или «штурм правительства». Они и попытались взять русскую крепость штурмом. На этот раз не вышло, к счастью.

Как о позитивном процессе в заключение хотел бы рассказать об эволюции терминов, связанных с Первой мировой войной. «Империалистической» эту войну не называют, наверное, ни в одном школьном классе, ни в одной университетской аудитории. Как правило, используется вполне нейтральное название – Первая мировая война. Однако, часто в современной правой, консервативной публицистике использовали термин «Великая война» - так эту войну называли у нас до 1917 г., так называют её и в ряде Европейских стран-участницах. И вот, незаметно, этот термин так же вошёл в обиход, причём даже в научные круги! Так, когда в 2010 г. я употребил этот термин в курсовой работе, мне сказали, что этого делать не стоит, объяснили тем, что, если бы я писал работу непосредственно о Первой мировой войне (а я писал – о Гражданской и термин «Великая война» я употребил один раз, мимоходом), то можно было бы во введении написать о терминах и т. п. А так, сказали мне, используй привычное наименование – Первая мировая – чтобы всем было понятно. Это было в 2010 г. Но уже в 2017 г. я без всяких проблем опубликовал статью: «Возвращение терских казачьих полков с фронта Великой войны как фактор внутриполитической ситуации в Терской области в конце 1917 – начале 1918 г.». Никаких вопросов у редакторов сборника, в котором статья была размещена не возникло. «Великая война» прочно вошла в лексику научного сообщества. Но останавливаться рано. Термин Великая война хорош, но ещё лучше говорить и писать о «Второй Отечественной войне». И этот термин, надо сказать, постепенно приживается. Например, в Екатеринбурге 3 октября 2020 г. прошла лекция московского историка К. А. Залесского «Император Николай II и Вторая Отечественная война».

Период же «короткого ХХ века» (1917-1991 гг.) столь богат на трактовки событий, столь богат на различные термины, что нуждается в отдельном исследовании. Мы лишь осветили проблемы исторической терминологии в первом приближении, указав на наиболее, на наш взгляд, спорные, а кое где и прямо неудачные термины.

Отдельно вновь обращаю внимание – те термины, которые мы представили – это не замалчивание, не фальсификация истории, не искажение фактов, не «культура отмены». Это те же факты, те же события, но для рассказа о них используется, если угодно, иная фокусировка. У школьника, или же просто интересующегося историей, в голове должен оставаться не образ тиранической России, вечно отсталой, в которой власть и народ всегда ведут войну, а другой – образ, который поэтически описал Сергей Бехтеев в своём стихотворении «Царская Россия». Вот такой:

Царская Россия: — кротость и смиренье,

У икон столетних жаркие молитвы,

Жажда покаянья, сладость всепрощенья,

Жертвенная доблесть безкорыстной битвы…

Царская Россия: — говор колокольный,

Средь боров дремучих древних келий срубы,

Радость и веселье встречи хлебосольной,

О любви заветной шепчущие губы…

Царская Россия: — общий труд и служба,

Твёрдая охрана мира и порядка,

Всех её сословий и народов дружба,

Вековой избыток щедрого достатка…

Царская Россия: — это быт былинный,

Это лад семейный, это строй свободный,

Наш язык могучий, наш уклад старинный,

Удаль и отвага пляски хороводной.

Царская Россия: — вера в подвиг ратный,

В торжество и славу мудрого правленья,

Небом данный свыше жребий благодатный

Родине великой честного служенья…

Царская Россия: – помощь нищей братьи,

Смелая защита от чужой угрозы,

Матери счастливой нежное объятье,

Доброю рукою вытертые слёзы…

Царская Россия: — наша песнь родная,

Без конца, без края большака дорога,

Царская Россия: — это Русь Святая,

Та, что ищет правду, та, что верит в Бога!