Пример верным

(Окончание. Начало в №104)

Оказавшись в рассеянии, русским архиереям пришлось налаживать связь между собой и каноническую церковную жизнь. Главным организатором и идеологом выступил старейший и наиболее авторитетный иерарх — Митрополит Антоний. Было создано Временное Высшее Церковное Управление, преобразованное затем в Синод Русской Православной Зарубежной Церкви, которые сказали миру правду о зверствах богоборцев в России. Свободная часть Русской Церкви на I Всезарубежном Соборе в Сремских Карловцах (Сербия) сообщала Генуэзской международной конференции о преступлениях большевиков и призывала не признавать беззаконного советского государства. Русским же людям была свидетельствована истина о необходимости возрождения Законной Царской власти для спасения России.

В Послании собора чадам Русской Православной Церкви, в рассеянии и изгнании сущим говорилось: «Издревле спасалась и в веках строилась Русская земля верою, молитвами святителей и подвижников, трудами Царственных Помазанников своих. И ныне пусть неусыпно пламенеет молитва наша – да укажет Господь пути спасения и строительства родной земли; да даст защиту Вере и Церкви и всей земле русской, и да осенит он сердце народное; да вернет на Всероссийский Престол Помазанника, сильного любовию народа, законного православного Царя из Дома Романовых».

Отметим, что принятие этого документа в очередной раз обрушило на Митрополита Антония, а с ним и на весь собор обвинения в «политиканстве». В уже упоминавшейся статье «Церковность или политика», Владыка тщательно разобрал все нападки и заключил: «Призывая помощь Божию на восстановление в России законной, Романовской монархии, Карловацкий собор только исполнил пастырский долг, все члены Собора заявили согласие с желательностью такого восстановления, только не все признали благовременным об этом объявлять... Благодаря Богу, Карловацкий собор остался верен своему пастырскому долгу и торжественно особым посланием призвал русский народ молиться за восстановление династии Романовых, не предуказывая частнейших форм законной монархии в России».

В знаменитом Воззвании к православным русским людям от 31 августа (ст.ст.) 1929 года Владыка писал: «Неразумны и неправдивы те люди, те писатели и ораторы, которые говорят, будто Православная Церковь Русская могла и может существовать при всяком, государственном строе, начиная с республики. Надо голову потерять, чтобы говорить такие несообразности. Никакой другой власти, кроме власти богопомазанного Царя русского, наш народ не будет доверять, а разным начальникам военным и штатским подчиняться только, как царским доверенным…. А какое же касательство ко всему этому власти церковной? Она обязана указать православному народу Законного Царя и призвать народ к послушанию».

Надо признать, что сам Митрополит Антоний, избранный Первоиерархом Зарубежной Церкви, не сразу выполнил этот завет. Ответ на вопрос: кто этот «Законный Царь» с неразберихе и неустроенности эмиграции это был ясен далеко не всем. Одни – с конкретной целью нанесения ущерба Русскому Делу, другие – из зависти и фрондерства, третьи – по глупости и наивности, выступили против Законного Правопреемника Русских Государей – Великого Князя Кирилла Владимировича, принявшего в 1924 году титул Императора Всероссийского в изгнании.

Оппозицию ему возглавил Великий Князь Николай Николаевич Младший. Причины популярности этого фрондера и интригана в некоторых кругах правой и военной русской эмиграции, поистине, необъяснимы. С точки зрения здравого смысла, военные должны были помнить, что неудачи кампаний 1914 и 1915 года вызваны неумелым командованием Великого Князя Николая Николаевича, бывшего Верховным главнокомандующим. Стабилизации положения на фронте смог добиться только Царь Николай II, вынужденный взять на себя Верховное главнокомандование в 1915 году. Правым же должно были претить, что Великий Князь Николай Николаевич (единственный из всей Династии!) в роковые дни 1917 года «коленопреклоненно умолял» Царя-мученика отречься. Тем не менее, в 1921 году в Бад-Рейхенгалле состоялся Съезд хозяйственного восстановления, провозгласивший его «Вождем» эмиграции.

Неразбериха в умах эмигрантов не обошла стороной и Предстоятеля Русской Зарубежной Церкви Митрополита Антония (Храповицкого). Хотя он и считал необходимым советоваться с Кириллом Владимировичем по важнейшим вопросам будущего Церкви в России, он сохранял и контакты с Николаем Николаевичем, официально не принимая ничьей стороны.

В 1924 году в Софии вышла книга профессора М. Зызыкина «Царская власть и Закон о Престолонаследии в России», в которой делались попытки доказать неправомерность претензий Государя Кирилла Владимировича на Престол. Она была воспринята Владыкой как научное исследование, он даже писал автору: «Я даже допускаю мысль, что кирилловщина по выходе Вашей книги совершенно прекратится».

Но, разумеется, вместо «прекращения кирилловщины» появился ряд работ с аргументированной критикой исследования М. Зызыкина. Такая разноголосица смутила Митрополита Антония и в 1925 году он обратился к учившемуся на факультете богословия Михаилу Максимовичу (будущему Архиепископу Иоанну), имевшему юридическое образование, с просьбой рассмотреть вопросы Престолонаследия Российской Империи. Это исследование святителя Иоанна, получившее название «Происхождение Закона о Престолонаследии в России», доказало, что российские Законы о наследовании Престола полностью соответствуют Православной вере и историческим традициям Русского народа.

Тем не менее, до самой смерти Великого Князя Николая Николаевича Владыка Антоний не решался официально затрагивать этот вопрос. В 1929 году он написал Государю Кириллу Владимировичу письмо, в котором объяснял причину своей задержки признания Акта 1924 года обещаниями, данными Великому Князю Николаю Николаевичу в 1921 году на съезде в Рейхенгалле. Кирилл ответил Владыке теплым рескриптом, в котором говорилось: «С удовлетворением Я прочел Ваше верноподданническое обращение ко Мне. Да благословит Господь Ваш шаг и да послужит он примером объединения всех русских людей во имя спасения Родины. Святая Православная Церковь всегда была опорой Трона и верю что и теперь, в дни лихолетия, Она придет Мне на помощь в Моей тяжелой монаршей работе, по восстановлению законной исторической власти».

Недопонимание было устранено, и Владыка Антоний занял естественное для него положение монархиста-легитимиста. Для всеобщего оповещения об этом, он счел удобным повод 5-летия принятия Кириллом Владимировичем Императорского титула. Вот, что говорится Обращении по этому поводу: «Если мы не примыкаем к обоим бунтам 1917 года, т.е. ни к буту господскому, или февральскому, ни к бунту солдатскому, или еврейскому, или октябрьскому, то должны признать, что согласно Законам... власть Царскую получает Наследник сам по себе, т.е. прямо от Промыслителя Господа без всякого избрания... Итак, отцы и братие, умоляю вас, отрекитесь окончательно от треклятой революции против Бога и Царя и предайтесь во имя Отца и Сына и Святого Духа Законному Царю Нашему Кириллу Владимировичу и Законному Наследнику Его Владимиру Кирилловичу».

После этого Владыка Антоний твердо стоял на позициях легитимизма и преданно служил своему Государю, руководствуясь учением Православной Церкви о власти и чутко ощущая всю мистическую глубину Царственного служения. Именно и только несомненная законность прав на Престол может быть мерилом отношения православного человека к претенденту на Престол. Это не просто следование юридическим нормам. В данном случае, это гораздо большее, - посредством земных законов Господь являет людям Свою волю. И именно поэтому выступление против Законного Богоданного Государя есть акт прямой войны с Богом.

Митрополит Антоний неоднократно делал легитимистские заявления единолично, подписывал коллективные обращения верноподданных. «Наследственный закон призывает на царство Великого Князя Кирилла Владимировича после смерти Государя Николая Александровича, а равно и его брата, и сына, о которых наш новый Царь Кирилл открыто заявил, что если, паче чаяния, они оказались бы живы, то он уступит им беспрекословно Царский Престол. Еще важнее и радостнее нам его клятвенное обещание «хранить и поддерживать Православную веру и Церковь». Этим клятвенным обещанием Государь Кирилл указал нам то высшее начало народной жизни, которое замалчивалось и современниками нашими, и новейшими учреждениями, погубившими нашу Русь. Итак, да здравствует, да живет наш Царь, воскликнем мы мысленно, как те «храбрые» современники первого царя народа Божия, «которых сердца коснулся Бог», - писал Владыка в Обращении от 1 мая (ст.ст.) 1930 года.

Архиереев, не желавших в полной мере признать права Кирилла Владимировича, он строго осуждал. Так, в письме к Архиепископу Гавриилу Челябинскому он даже упрекнул Архиепископа Кишиневского Анастасия (Грибановского) – впоследствии Предстоятеля РПЦЗ — в том, что тот «продолжает называть его [Императора Кирилла] Великим Князем по своей уклончивости. Однако я опасаюсь, что он перехитрит самого себя».

11 июля 1929 актом, подписанным совместно с Митрополитом Антонием, Император Кирилл Владимирович объявил день цареубийства 17 июля «Днем всеобщей скорби русских людей». Владыка был членом Совещания по вопросам устроения Императорской России при Государе, а также почетным председателем Комиссии Государева Совещания по церковным вопросам.

Таким образом, до самой смерти Митрополит Антоний на принципах монархизма и неприятия примирения с большевизмом и вообще любой революционностью. Еще в 1922 году в письме графу В. В. Мусину-Пушкину он так излагал свою позицию: «Церковь не может стать на точку зрения «завоеваний революции»; не может одобрить низвержение Законного Царя Миропомазанного; она должна осудить февральскую революцию 1917 г., ...которая была революцией столько же антимонархической, сколько антирелигиозной».

Столь же неизменным было его убеждение в необходимости для возрождения России восстановления Царской власти. На монархическом собрании в Белграде 9декабря (ст.ст.) 1929 года он восклицал: «да научит [Господь]всех нас и русский народ искупить страшный грех и восстановить Российское Православное Царство». При этом он сохранял трезвый взгляд на действительность и, в отличие от некоторых, не ждал быстрого осуществления своих надежд. Так, он писал: «Теперь я не имею надежд на быстрое восстановление России: она должна искупить страданиями свое нравственное падение. Еврейский народ странствовал в пустыне сорок лет, пока возвратился в землю обетованную. Мы не знаем, сколько лет назначено странствовать в смуте русскому народу, пока не возвратится он к законному обетованному устроению своей жизни, но всеми мерами, всеми способами и всеми силами содействовать его освобождению и возрождению – неотложный долг всех нас».

Прошел уже почти век после победы революции. К сожалению, русские люди продолжают свое «странствие в смуте». А значит призыв Владыки Антония (Храповицкого) «всеми силами содействовать» возрождению «законного… устроения своей жизни» для нас по-прежнему актуален.