ДИКТАТУРА СЛОЯ

     “Дорогие мои ситуайены, товарищи, геноссы и камрады! На основании статистических данных о предыдущих революциях, начинатели новой не имеют почти никаких шансов выбраться из нее живьем. И нет никакихшансов не потерять в ней отца, брата, жену или дочь. Нет никаких шансов уйти от голода, грязи, расстрелов и унижений революционного процесса. Правда, если вы попадете в разряд тех двух-трех процентов начинателей, которых не постигла судьба Дантона, Рема, Троцкого и прочих, тогда, при крайней степени моральной нетребовательности, вы сможете считать себя в выигрыше: к вам, по наследству, перейдут штаны вашего расстрелянного брата, правда, без революции вы купили бы за это время сто пар штанов. Но вот эти наследственные штаны вы можете одевать в славную годовщину гибели вашего брата: 14 июля, 25 октября или 9 сентября. И хвастаться завоеваниями революции — штанами ею для вас завоеванными у вашего брата. Вашей точки зрения, по всей вероятности, никто опровергать не будет, ибо ват брат давно уже сгнил...
     Все это могли бы и должны были бы сказать нам наши учителя: философы и социологи, профессора и публицисты. Могли бы и должны были бы перечислить и завоевания революции: гибель около пяти миллионов населения во Франции, около десятка миллионов в Германии, около полусотни миллионов в России. Могли бы рассказать о женщинах Франции, России и Германии, стоящих в очередях за куском хлеба и с этим куском хлеба в очередях у тюремных дверей, чтобы кое-как накормить отцов, мужей, братьев, сыновей, или узнать, что и они уже “завоеваны революцией” и отправлены на окончательный пир богов, — на гильотину, плаху или к стенке. Могли бы и должны были бы рассказать не об оперных местах и выдуманных позже афоризмах, а о бесконечных унижениях каждого дня революционного процесса. Могли бы и должны были бы не звать к. повторению “пира богов”, а честно и серьезно предупредить нас. молодежь: если вы не хотите, чтобы ваши жизни были изувечены и растоптаны революцией, чтобы ваша родина была разорена изнутри и разгромлена извне — не ходите в революцию, не помогайте ей, не призывайте ее, не вызывайте из уголовного подполья вашей страны зловещих людей, вооруженных длинными ножами и короткой совестью, не. ройте братских могил самим себе!”
     
     Но ничего этого сказано не было. Грязная и кровавая уголовная хроника революции была подана в качестве увлекательно приключенческого фильма, в котором Сыны Света, как Робеспьер, Гитлер и Сталин борятся с такими духами зла, как религия, семья, собственность, человеческая свобода и человеческое достоинство. Режиссеры этого исторического фильма стараются подать его по возможности, увлекательнее: именно за это км платят деньги. Может быть, именно поэтому они так и стараются. В конце концов, единственная отрасль человеческой жизни, которая выигрывает от революции — это литература, будущая литература — сколько сотен тысяч и миллионов томов издано по поводу одного 1789 года! И во всех этих томах, фильмах, картинах, драмах — все фигурирует Великий Герой с двух больших букв, Единственный, Неповторимый, сотнями голов возвышающийся над нами, над массой, стадом, толпой. Гений, которому мы должны подражать...
     Кое-кто подражает. Не все. Не масса. В массе совесть все же остается — пусть и элементарная. Совесть, вероятно, присущая кождому живому существу — даже и собаке, которая, провинившись, все-таки конфузится и виляет хвостом. Это — эмбриональная совесть. Но у Гениев Истории нет даже и такой.
     Что же делать? Ганнибал, вероятно, величайший военный гений мировой истории, погубил Карфаген. Два других гения — Робеспьер и Наполеон — разгромили Францию. Третья пара — Бисмарк и Гитлер — доконали, Германию. Во что еще обойдется России четвертая пара гениев — Ленин и Сталин?...
     Исходя именно из этих соображений, в одной из своих статей я обронил фразу, которая мне впоследствии, в Германии, дорого обошлась:
     “Гений в политике — это хуже чумы”.
     Гитлер, говорят, принял это на свой счет, и мне пришлось объяснять в Гестапо, что я имел в виду только гениев марксизма. И что вообще — нельзя же придираться к парадоксу! Но это все-таки не парадокс. Гений в политике — это человек, насильственно нарушающий органический ход развития страны во имя своих идеалов, своих теорий или своих вожделений — не идеалов массы — иначе масса реализовала бы эти идеалы и без гениев, время для этого у массы есть. Несколько гиперболически можно было бы сказать, что “гений” врывается в жизнь массы, как слон в посудную лавочку. Потом — слона сажают на цепь, а владелец лавочки подбирает черепки. Если вообще остается что подбирать. Потом приходят средние люди, “масса”, и чинят дыры, оставшиеся после слоновьей организации Европы или мира. Как, после Робеспьера и Наполеона, пришли средние люди Питт и Александр I; так, после Гитлера и Сталина придут англосаксонские страны, руководимые “массой”, средними людьми, не имеющими никаких новых ни теорий, ни идей, ни даже “философии истории”, почтенные “patres familias” — “мещане”, с точки зрения завсегдатая любого кабака, и винного, и политического. И тогда для профессоров истории наступает “эпоха черной реакции” — никто никого не режет, и, писать не о чем.

ЗЛОВЕЩИЕ ЛЮДИ