О «большинстве» соборников в монархическом движении

В среде «соборных монархистов» в качестве весомого аргумента своей правоты весьма популярен тезис о малочисленности легитимистов.

Если бы такое мнение исходило от лица представителей современной «либеральной демократии», это было бы понятно. Но уже в устах сторонников классической демократии (отнюдь не предполагающей тупую механическую власть некоего «большинства») это звучит сомнительно. А для монархистов – вообще неприемлемо.

Чтобы было понятнее, в чем заключается ошибка, приведем аналогию. Аналогия – это, конечно, не полное тождество. Но сопоставление и анализ похожего позволяет понять суть явлений и процессов.

Лучше всего здесь подойдет аналогия сравнения религиозных верований. Ибо монархическая идея нерасторжимо связана и переплетена с религиозностью, а Царство, так же, как и Церковь, происходят из одного источника – являются Богоустановленными институциями (хотя и имеют разные приоритеты в своих миссиях).

Так вот, в мире из почти 7,5 млрд человек имеется примерно 2,35 млрд людей, исповедующими себя христианами, хотя бы по названию. То есть, даже все христиане, вместе взятые, являются меньшинством. Но это не говорит о неистинности Христианства.

Далее, из всех, кто называет себя христианами, православных – 300 млн, то есть менее 8% от численности именующих себя христианами. Но это отнюдь не означает, 1) что Православие – неистинное Христианство; 2) что остальные христиане представляют собой какой-то альтернативный Православию монолит.

Большинство неправославных христиан (половина всех христиан мира, более 1,2 млрд) – католики. Есть еще около 80 млн христиан, принадлежащих к «древневосточным» общинам, и невероятное множество протестантских деноминаций, общая численность которых составляет примерно 420 млн человек, то есть и их больше, чем православных.

Если мы посмотрим на ситуацию в России, то увидим, что монархистов сейчас значительно меньше, чем сторонников республики. А легитимистов – еще меньше, хотя и значительно больше 8% от общего числа монархистов. Но легитимисты, действительно, пока в меньшинстве по отношению к тем, кто именуют себя монархистами, но не признают законных Государей или вообще отвергают принцип династичности и законной наследственности.

Однако, что же представляют собою все эти нелегитимисты? На самом деле, это какое-то хаотичное броуновское движение, где «всяк болотин свою куликовскую хвалит» – сторонники невиданных «выборов царя»; ожидатели чудесного явления какого-то безгрешного героя-избавителя; «бонапартисты», призывающие провозгласить президента или еще какого-нибудь сильного и симпатичного политического деятеля «царем»; фантазеры, видящие на престоле России (!) мифических потомков каких-нибудь Меровингов или Неманичей; люди, путающие диктатуру с монархией и ожидающие царя, очень похожего на Сталина; приверженцы «Николая III Кирилловича» Лейнингенского или третьей вдовы сына Великой Княгини Ольги Александровны от ее брака с адъютантом ее первого мужа (то есть, кого угодно из дальних родственников и свойственников, только бы не старшего представителя старшей ветви Дома Романовых); почитатели откровенных самозванцев типа «Павла II Шабадина» или «Николая III Романова-Дальского»; мнящие себя сами потомками «чудесно спасшихся Цесаревичей» и т.д., и т.п.

Налицо аналогия с состоянием христианства на Западе, где протестантизму такое сектантское состояние и размытость понятий и представлений были свойственны изначально, а в Римо-Католической церкви стремительно накапливаются в процессе ее все большего отступления от того, что хотя бы внешне присуще учению и строю Церкви. Только в среде соборников сектантство выглядит еще нелепее, и зачастую вообще смахивает на какое-то Аум Синрике.

Так что никакого «большинства» у соборников на самом деле нет. Если предположить, что все легитимисты вдруг испарятся или их всех перевешают на фонарных столбах, никакого единства в «монархическом» соборническом движении быть не может по его природе и изначальной настроенности.

Все перегрызутся с еще большим остервенением. А если (предположим в болезненном сне) и изберут какого-то «царя», то либо 1) этот узурпатор царской власти (по сути – обычный диктатор) скрутит их в бараний рог и первыми изничтожит, либо 2) они сего «царя» через пару месяцев с ненавистью разорвут на клочки, обвинив в какой-нибудь ереси и отступлении от «истинной монархии», и примутся выбирать нового, «правильного».

Надежды на фантастическое явление некоего «идеального царя», вокруг которого сразу все смутьяны и фантазеры, и, добавим, сознательные лгуны, клеветники и провокаторы, примирятся и объединятся, просто смешны. Никакого знамения или чуда «роду лукавому и прелюбодейному» «не дастся» (Мф. 12, 39). Ожидание чуда греховно, а ожидание чуда при отвержении выкованных историей и освященных молитвой и кровью предков устоев – греховно вдвойне.

Легитимисты среди именующих себя монархистами (так же, как православные среди именующих себя христианами), повторим, в меньшинстве. Среди них тоже далеко не все гладко. Есть нетвердые в убеждениях, есть не воцерковленные в достаточной мере, есть неумные, есть упрямые и горделивые, есть слабые, есть корыстные, есть политиканствующие, есть и провокаторы, только называющие себя легитимистами, а на самом деле дискредитирующие Императорский Дом и монархическую идею. Между легитимистами случаются разногласия и острые споры по вопросам, не связанным с сутью монархии, но имеющим весьма важное значение. Об общечеловеческих грехах я и не говорю – несть им числа. То есть – все как и, например, в православной среде в целом. Но, как и православные среди общего числа христиан, легитимисты среди всех, именующих себя монархистами, по крайне мере, стараются быть послушными воле Божией, исполнять законы, установленные законной властью, следовать традиции своей отечественной истории, а не политтехнологиям или псевдорелигиозным кликушеским выдумкам.

Великий Поместный Церковный и Земский Собор 1613 года принес обет верности Михаилу Феодоровичу Романову и его потомкам «в роды и роды» (не оговаривая ни пола, ни процента русской крови и не вводя каких бы то ни было иных ограничений, кроме исповедания Православия). Поэтому в России не может быть монархии без Династии Романовых. А кому конкретно из членов Династии по мужской или по женской линии принадлежат права на ее возглавление и, соответственно, на престол в случае его восстановления, указывает четкий и стройный закон о престолонаследии, «не допускающий никакого места выбору между несколькими лицами царственного Дома» (не говоря уже о посторонних лицах, сколь бы ни были велики их таланты и заслуги).

В этом суть легитимизма – подчинение воле Господней, принятие Государей, получающих Верховную власть по Божию произволению, по праву рождения. А не по «многомятежному человеческому хотению» (как выразился Царь Иоанн Грозный) и не по греховному, «лукавому и прелюбодейному», как говорит Спаситель, исканию знамения.

Легитимисты четко понимают суть Царской власти - ее Богоустановленную отеческо-материнскую суть. Нельзя выбирать «царей», как нельзя выбирать родителей. И нельзя отвергнуть отца и мать, даже если мы с ними не во всем согласны, даже если они действительно в чем-то виноваты или заблуждаются.

Поэтому если у монархии есть будущее, то оно связано только с легитимизмом, сколь бы малой ни была численность легитимистов на том или ином этапе истории. И, одновременно, сколько бы много ни было «соборников» во всей их разношерстности, никогда из этой среды не выйдет ни объединяющих народ идей, ни общественной силы, способной возродить монархию.

Восстановления монархии без легитимизма, наследственности и Дома Романовых быть не может, как не может быть Православия и возрождения церковной жизни без Священного Предания, апостольской преемственности и правильной трехстепенной иерархии.

То есть, если человек говорит, что он «православный, но в сказки из житий святых не верит, в церковь не ходит и попов не любит», то он – не православный. И если человек говорит, что он «монархист, но на традиции и исторические законы ему наплевать, наследственность Царской власти он считает несправедливой, а Главу Династии терпеть не может», то он – не монархист.

Это особенно важно уяснить в год 100-летия Революции, помня, что главная вина за нее лежит не на революционерах, либералах и иностранных врагах, а на тех «монархистах», которых не устраивал законный природный наследственный Православный Царь из Дома Романовых.