Подробно о потерях СССР во II Мировой войне

Наша страна понесла огромные потери во время IIМировой войны, и мы все знаем со школьной скамьи какими они были. Потери составили 26,6 млн. Однако мы не знаем и нигде не можем прочесть подробно, что это были за жертвы, из каких регионов СССР, в каких возрастах, и сколько было из них мужчин, сколько женщин, сколько детей и стариков. В этой статье мы постараемся дать очень много подробностей по этому вопросу.

Мы целиком и полностью осознаем, что тема потерь Великой Отечественной войны – это тема, имеющая огромное нравственное значение для нашего общества. Именно поэтому автор, принадлежащий к священнослужителям Русской Православной Церкви, считает своим долгом принять участие в тактичном и осторожном раскрытии этого вопроса огромной нравственной важности.

До сих пор было непринято говорить об этом с уточнениями. Говорить о жертвах – это значит всегда касаться ран, которые еще не затянулись. Но с другой стороны говорить о жертвах – это значит помнить и поминать тех, кто ушли от нас преждевременно. Подробности иногда могут стать соблазном для живых, но они с другой стороны становятся правдой о мертвых. В этой дилемме и есть причина, почему столь мало до сих пор было уточнений о страшной цифре в 26,6 млн.,  почему мы не знали, кто были наши погибшие и откуда. Но сейчас приходит время, когда мы должны постепенно, но честно и научно дать больше сведений о самых страшных жертвах нашего народа и страны за всю ее историю. Это наш долг перед убиенными. Наши погибшие принесли жертву больше всех выживших, поэтому знать больше правды и сведений о них – это наша обязанность. Более того, мы просто обязаны раскрыть многие подробности потерь, ведь молчание об этих страшных жертвах вольно или невольно приобретает смысл их сокрытия. В первую очередь автор склоняет свою голову перед душами погибших и преждевременно умерших и желает почтить их память этим трудом.

Вначале скажем несколько слов о том, какие есть официальные данные о потерях и лишь затем перейдем к подробным уточнениям, вычислениям и дополнениям. Официальные государственные данные о потерях народонаселения СССР во время войны приведены в труде «Гриф секретности снят. Россия и СССР в войнах ХХ века». Потери вычислялись советской исторической наукой балансовым методом с помощью переноса данных переписи 1959 года на 1945 год и переноса данных переписи 1939 года на 1941 год. Эти расчеты позволили дать оценку населения СССР на 22 июня 1941 года в 196,7 млн. человек с достаточно небольшой погрешностью и оценку населения СССР к началу 1946 года в 170,5 млн. с погрешностью немного большей, однако близкой к истине. В числе 170,5 млн. человек населения на начало 1946 года числилось 159,5 млн. родившихся до 22 июня 1941 года. Таким образом, население Советского Союза, исключая родившихся после 22 июня 1941 года, за время войны уменьшилось примерно на 37,2 млн. человек. Из цифры 37,2 млн. общей убыли населения комиссия по исчислению потерь войны вычла 11,9 млн. человек, которые должны были умереть за время войны при сохранении смертности на уровне 1940 года (это так называемая нормальная мирная смертность) и добавила 1,3 млн. детей, родившихся после начала войны и умерших преждевременно по причине увеличения смертности. Так была получена всем нам известная цифра 26,6 млн. человек, которую иногда принято округлять до 27 млн.

Мы не сомневаемся в правильности этих данных, ибо и мы в наших оценках и расчетах пользовались тем же самым способом и пришли к тем же результатам. В данной статье мы повторим шаг за шагом расчеты комиссии по исчислению жертв войны. Однако мы приведем дополнительно много подробностей, о том кто были эти 26,6 млн. человек. Мы укажем с достаточной долей точности, сколько из них было мужчин призывных возрастов, сколько женщин тех же возрастов, сколько детей, родившихся до 1939 года, когда в СССР прошла последняя предвоенная перепись населения, и сколько было людей старшего поколения. Мы также покажем в отдельности, какая была убыль населения в различных регионах нашей страны. Мы отдельно покажем убыль населения  по территориям подвергшимся оккупации и по тыловым советским территориям.

В наших расчетах мы пользовались данными официальных переписей населения СССР 1959 года, 1939 года и для справки переписей населения нашей страны других годов. Нами были обработаны данные возрастного и полового распределения населения всех республик, областей, краев и автономных образований СССР, а также данные переписей населения Польши и ее восточных областей, Румынии и ее восточных областей, стран Прибалтики и других стран Европы для справки. Для наших расчетов и оценок мы пользовались исключительно официальными и государственными переписями населения и намеренно не использовали частных цитат и оценок. Это был наш принцип: главное – это официальные данные переписей населения. Мы также расскажем почему поправка на неточность переписи 1939 года не может существенно повлиять на общие итоговые значения потерь.

В первой части нашего исследования описываются некоторые основные закономерности убыли населения. Во второй части оценивается сама убыль населения в сравнении с имеющимися аналогами других стран. В третьей части мы повторим расчет жертв войны, сделанный комиссией по исчислению потерь, и дадим много новых подробностей. В четвертой части мы произведем оценку потерь отдельно по оккупированным территориям и отдельно по тыловым советским, никогда не подвергавшимся оккупации. Так-как мы не знаем причину смерти той или иной части населения, то мы намеренно употребляем термин «убыль населения». Изначально мы не знаем точно, сколько человек данной возрастной группы или данного региона умерло какой-то определенной смертью. Изначально мы не знаем, сколько в точности погибло на фронте, сколько умерло в нашем тылу мобилизованных мужчин или мирных жителей, сколько погибло в фашистском концлагере, сколько умерло в ссылках в Сибири и сколько покинуло навсегда нашу страну и обосновалось в странах Запада. Вначале мы можем оценить лишь саму списочную убыль населения. Однако часто по самим особенностям убыли населения можно достаточно определенно судить о причинах таких потерь. Впереди мы увидим много примеров различных загадочных и даже неожиданных закономерностей убыли населения и военных потерь. Постепенно по ходу изложения мы будем получать все более четкую картину произошедших жертв народонаселения нашей страны.

Самое первое, что следует указать в связи со страшной цифрой потерь в Великую Отечественную Войну – это то, что даже из официального сборника «Россия и СССР в войнах ХХ-го века» однозначно следует, что цифра 26,6 млн. включает в себя не только жертвы населения на оккупированной территории и потери вооруженных сил убитыми и умершими от ран, но и сверхнормативную смертность мирного населения тыловых советских областей. Последнее следует особенно подчеркнуть, поскольку этот факт обычно не затрагивается в публикациях о Великой Отечественной Войне. Действительно, потери народонаселения СССР в 26,6 млн. за время войны включают и всех преждевременно умерших на всей территории СССР, в том числе и в тыловых областях, на которые никогда не вступала нога оккупанта. Ранее по моральным соображениям этот факт никогда не подчеркивался советской исторической наукой, однако нам представляется важным осторожно и тактично уточнить существо дела. Тем более, что как мы увидим дальше из данных переписей населения почти половина потерь нашей страны – это уроженцы тыловых областей и республик, а если считать по месту гибели или смерти, то около двух третей погибших или преждевременно умерших приходятся на территорию, находящуюся по нашу сторону линии фронта, если не сказать по нашу линию окопов.

Для понимания того факта, что в число 26,6 млн. включена сверхсмертность тыловых областей, а в них, напомним, проживало большинство населения СССР, мы считаем нужным привести цитату из сборника «Россия и СССР в войнах ХХ века». Вот эта важная цитата.

«Общая убыль (погибшие, умершие, пропавшие без вести и оказавшиеся за пределами страны) за годы войны составила 37,2 млн. человек (разница между 196,7 и 159,5 млн чел.). Однако вся эта величина не может быть отнесена к людским потерям, вызванным войной, поскольку и в мирное время (за 4,5 года) население подверглось бы естественной убыли за счет обычной смертности. Если уровень смертности населения СССР в 1941-1945 гг. брать таким же, как в 1940 г., то число умерших составило бы 11,9 млн. человек. За вычетом указанной величины людские потери среди граждан, родившихся до начала войны, составляют 25,3 млн. человек. К этой цифре необходимо добавить потери детей, родившихся в годы войны и тогда же умерших из-за повышенной детской смертности (1,3 млн. чел.). В итоге общие людские потери СССР в Великой Отечественной войне, определенные методом демографического баланса, равны 26,6 млн. человек».¹

Из приведенной цитаты мы видим, что число 26,6 млн. человек потерь однозначно включает сверхсмертность всего населения СССР, проживавшего по всей территории страны. Ниже мы в подробностях увидим это. Кроме того, считаем здесь важным указать на то, что в числе потерь страны учтены и выехавшие за пределы СССР и невернувшиеся. Многие из них остались живы, но в число потерь они включены. В применении к ним правильнее говорить о их убыли с территории СССР.

Вначале мне представляется важным коснуться главной проблемы всех трудов и статей о потерях народонаселения в войну. В многочисленных статьях на эту тему мы часто можем увидеть долгие споры о том, правильно или нет оценена численность населения СССР на 22 июня 1941 года в 196,7 млн. человек. Некоторые публицисты ведут полемику на тему о том, что быть может она была побольше или ведут спор о том, какой точно был индекс роста населения (populationgrowthrate) страны в 1941 году и какая была неточность переписи населения и какая была нормальная мирная смертность населения в 1940 году. В этих спорах мы забыли о главном. О том главном, что мешало нам до сих пор продвинуться дальше в изучении потерь. Это главное состоит в том, что если посмотреть в деталях возрастное и половое распределение убыли населения СССР и если посмотреть распределение списочной убыли по регионам, то эти сегодняшние споры сразу потеряют свое значение. Ведь именно региональное, возрастное и половое распределение убыли населения страны показывает наиболее полно и ярко картину потерь. Достаточно провести детальную оценку убыли населения по возрастам, и картина потерь предстанет во всей своей трагической отчетливости и ясности. Поэтому главной проблемой исчисления потерь сейчас является не уточнение общей цифры до долей процента, а отчетливое понимание составляющих этих потерь. Постараемся сейчас сделать это всем вместе и одновременно призвать наше научное сообщество тактично, смиренно, но честно расследовать этот важнейший вопрос и уточнить данные, приводимые нами.

 

Официальные цифры, их точность и недоработки

Перед тем, как начать приводить подробные данные убыли населения во время войны, хочется прокомментировать важнейшую тему сборника «Россия и СССР в войнах ХХ века». Дело в том, что сборник  без сомнения точен в целом, когда говорит про общую цифру потерь в 26,6 млн., но крайне скуп на детали и составляющие этой страшной цифры. Сборник настолько сильно покрывает вынужденным молчанием подробности потерь населения СССР,  что у всех читающих неизбежно складывается неправильная картина детализации этих потерь. Сборник не является главным виновником этого недочета, но лишь продолжателем прежней традиции или наследником советской политики.

В настоящее время мы имеем лишь две официально названные цифры, характеризующие потери населения СССР во время войны. Это общие потери всего населения 26,6 млн. и потери вооруженных сил 8,67 млн. человек. Тем самым мы не имеем никакой детализации о том кто же были остальные 17,93 млн. человек. Были ли это только представители мирного населения или же тоже мужчины призывных возрастов? Были ли они уроженцами только оккупированных территорий или нет? Официального ответа на эти вопросы до сих пор не было. А ведь без малого 18 млн. жизней – это 2 Белоруссии целиком или почти две трети Украины в старых границах до 1939 года или почти 9 Молдавий или 16 Киевов. В данной статье мы дадим подробные ответы на эти вопросы по данным анализа переписей населения СССР.

Однако для начала вернемся к сборнику «Россия и СССР в войнах ХХ века» и приведем несколько частных примеров, поскольку эти примеры подведут постепенно нас к главным выводам данной статьи. Так, для указания убыли населения оккупированных областей СССР сборник ссылается на оценки численности населения областей СССР после освобождения их от оккупации. Сборник приводит список некоторых областей, краев и автономных республик СССР с указанием численности населения в них на 1939 год и в сравнении с этим численности населения в них при освобождении их Советской Армией. Разница численности населения областей, краев и автономных республик между 1939 и 1943 годом сборником сразу засчитывается в потери населения при оккупации. Но ведь такая аргументация совершенно определенно рисует неточную картину убыли населения. На эти аргументы сборника нельзя не привести два главных возражения.

1. Численность населения областей СССР после освобождения не учитывает огромное число мобилизованных в Красную армию мужчин призывных возрастов. Приведем примеры, объясняющие наши осторожные возражения на официальную версию. Сборник упоминает Краснодарский край и указывает, что после освобождения численность его населения оказалась меньше на 490,7 тыс. человек. Сборник сразу и целиком записывает всю эту разницу в жертвы мирного населения при оккупации. Однако, если мы посмотрим данные переписи населения края 1939 года, то окажется, что в Краснодарском крае численность мужчин будущих военных призывных возрастов (с 1889 по 1928 годов рождения) составляла 987 тыс. человек.² Если бы даже только половина мужчин призывных возрастов оказалась мобилизованными в 1941-42 годах, и они отступили бы на юг или восток, численность населения Краснодарского края уже должна была сократиться на 493 тыс. и покрыть все уменьшение численности населения края на момент его освобождения. Поэтому само сокращение численности населения Краснодарского края на начало 1943 года не может дать точную картину потерь. А ведь в отношении Краснодарского края мы можем привести более-менее точные данные списочной убыли населения. Ведь в отличие от остальных областей СССР, которые почти все подвергались территориальным изменениям после войны, Краснодарский край остался в своих прежних границах. И если мы повозрастно вычтем из наличных возрастов по переписи 1939 года те же самые возраста по переписи 1959 года со сдвигом на 20 лет, то окажется, что мужчин призывных возрастов (с 1889 по 1928 годов рождения) стало меньше на 330 тыс., в то время, как женщин тех же возрастов – лишь на 76 тыс. Разница – 254 тыс., а мужчин убыло в 4,34 раза больше, чем женщин. И это лишь в одной области. Нет сомнения, что картина с учетом вышесказанного будет уже иная, ведь около  половины мужчин военных призывных возрастов были уже мобилизованы к моменту вступления фашистских войск на территорию Краснодарского края летом 1942 года.

Сборник «Россия и СССР в войнах ХХ века» также упоминает Ростовскую область и указывает, что численность населения в ней уменьшилось к моменту освобождения на 727 тыс. человек. Однако численность мужчин военных призывных возрастов по переписи 1939 года в Ростовской области составляла 907 тыс. человек.³ Мы не располагаем данными, сколько точно из них ушли на фронт в 1941-42 годах до оккупации области. Однако мы имеем право усомниться в том, что больше половины мужчин призывных возрастов не было мобилизовано в Красную армию, а было оставлено в тылу противника. Однако мы также, как в случае Краснодарского края, можем легко оценить списочную убыль населения области, поскольку границы Ростовской области на 1939 и на 1959 годы совпадали. Повозрастное вычитание данных переписи населения 1939 и 1959 годов показывает нам, что мужчин военных призывных возрастов стало жить в области меньше на 342 тыс. человек, а женщин тех же возрастов на 116,9 тыс. человек. То есть мужчин убыло в три раза больше, чем женщин тех же возрастов. Кроме того, многие мужчины вернулись с войны живыми и должны были в 1945 году увеличить население области, но на 1943 год при освобождении эти мужчины были еще в военных частях и не могли быть включенными в подсчет населения области.

То же самое мы можем сказать и о других краях и областях, упомянутых в сборнике «Россия и СССР в войнах ХХ века». Так, в Орджоникидзевском (ныне Ставропольском) крае – численность мужчин военных призывных возрастов по переписи 1939 года была 605 тыс. человек⁴, в Курской обл. 895 тыс. человек⁵, в Воронежской 1 млн. 32 тыс. человек⁶, в Сталинградской области 696 тыс. человек⁷. И при этом, хотя границы этих областей и краев порой сильно менялись, по переписи 1959 года мужчин военных призывных возрастов было меньше женщин в Ставропольском крае на 178 тыс., в Курской области, значительно сократившейся по территории к 1959 году, на 171,7 тыс., в Воронежской на 278 тыс. Этот список можно продолжить перечислением всех вообще краев и областей СССР, но главным образом здесь следует уяснить, что на момент освобождения этих областей и краев значительная часть сокращения численности населения приходилась на мобилизованных военнослужащих. И хотя точную убыль населения в этих областях указать сложнее, поскольку границы областей менялись, разница между мужчинами и женщинами в военных призывных возрастах позволяет дать некоторую первичную оценку, которую мы далее уточним в применении ко всей стране и к оккупированным территориям и тыловым территориям в отдельности. Кроме того нельзя забывать, что в феврале 1942 года в тылу был проведен учет населения. По итогам этого учета оказалось, что в тылу проживали 7 млн. 200 тыс. эвакуированных с оккупированных территорий⁸. И это не считая порядка 10 млн. мобилизованных с оккупированных территорий. Итого около 17 млн. на февраль 1942 года. На конец же 1942 года общее число эвакуированных и мобилизованных с оккупированных территорий достигло уже величины в 25 млн. Так-как эвакуированных было тем больше, чем дальше на восток находилась область, а на всей оккупированной территории СССР проживало около 83 млн. человек на 1939 год, мы вполне можем оценить приблизительно, что только гражданских лиц было эвакуировано более 10% общей численности населения областей РСФСР. А это означает, что, по меньшей мере, десятая часть только мирного населения Краснодарского края, Ростовской области и других административных единиц РСФСР были вывезены на восток и не попали в оккупацию. А ведь даже 10% населения Краснодарского края на 1939 год (3млн. 173 тыс.) – это уже более 300 тыс. человек, а 10% населения Ростовской области (2 млн. 893 тыс.) – это почти 300 тыс. Очевидно, что ни мобилизованные мужчины, ни эвакуированные гражданские лица не могли оказаться в освобожденных областях в 1943 году, чтобы попасть в учет численности населения после освобождения.

1. Второе возражение на аргументацию сборника «Россия и СССР в войнах ХХ века» заключается в том, что сборник при упоминании численности уничтоженного фашистами населения часто не соотносит эти области с географией линии фронта. Так, сборник упоминает в качестве примера областей с сокращением численности населения те области или автономные республики, которые были заняты противником лишь в относительно небольшой мере. Так, если начертить линию максимального продвижения линии фронта на восток на административной карте СССР 1939 года, то окажется, что противником было занято лишь 25,8% территории Сталинградской области, причем даже за вычетом неоккупированного Астраханского района. С учетом Астраханского района процент оккупированной территории области окажется еще меньшим. Если же мы нанесем линию максимального продвижения фронта на административную карту СССР 1959 года, то окажется, что противником было занято 24,8% территории всей области. И при этом сборник относит все сокращение численности населения области на уничтоженных фашистами мирных жителей. Возможно, что здесь действует ассоциация Сталинградской области с городом Сталинградом. Однако, несмотря на наши ассоциации более 75% территории области простиралось севернее Дона, то есть за линией фронта и вне досягаемости оккупантов, а население самого Сталинграда составляло на 1939 год 445 тыс. человек при всем населении области 2 млн. 288 тыс. человек. И это при том, что заметная часть населения города была эвакуирована за Волгу. Точно также упомянутая в сборнике Воронежская область была занята противником лишь на 36% как по карте 1939 года, так и по карте 1959 года, хотя границы области менялись. При этом население самого Воронежа в 1939 году составляло 344 тыс. из общего населения области в 3 млн. 551 тыс. человек или одну десятую часть. Упомянутая сборником Северо-Осетинская АССР была занята противником лишь на 35% по карте 1939 года и на 42% по карте 1959 года, Кабардинская АССР на 68% и по карте 1939 года, и по карте 1959 года, однако и в этих автономных республиках все сокращение численности населения с 1939 по 1943 год сборником было записано в графу уничтоженных фашистами. Но наиболее противоречивым выглядит упоминание сборником Чечено-Ингушской АССР. Дело в том, что в ходе боев за Северный Кавказ немцам не удалось взять хотя бы и на короткое время ни Грозный, ни Гудермес, ни Аргун, но лишь Малгобек, чтобы остановиться у Назрани. По карте 1939 года было оккупировано лишь 7% территории Чечено-Ингушетии, а по карте 1959 года и того меньше – 6% территории. И все это на достаточно короткий срок. Но при этом все сокращение численности населения Чечено-Ингушетии однозначно записывается сборником в число уничтоженных фашистами. Не стремясь нисколько преуменьшить фашистские злодеяния, мы вынуждены в данном случае указать, что сборник допускает здесь неточность.

Мне не хотелось бы, чтобы эти возражения воспринимались бы, как критика и недоверие общей цифре потерь нашего населения в Великой Отечественной Войне. Общая цифра в 26,6 млн. правильна. Попробуем теперь поговорить о том, что представляет из себя эта цифра в подробностях и в составляющих частях. Попробуем понять, кто же были эти 26,6 млн. погибших и умерших преждевременно.

 

Основные закономерности потерь населения

Вначале мне хотелось бы привести те цифры и закономерности, которые проще всего видны и могут быть проверены каждым. Поэтому начнем со статической картины населения СССР по переписи 1959 года и лишь потом перейдем к оценки убыли населения по сравнению с переписью 1939 года. Первое, что бросается в глаза при изучении результатов переписи 1959 года по всем  областям – это огромная разница между мужским и женским населением СССР. В официальных статистических сборниках эта особенность Советского Союза обычно маскировалась посредством того, что в таблицах распределения населения указывалась численность мужчин до возраста 60 лет, а женщин до возраста 55 лет. 5 возрастов женщин исключались из сравнения, что значительно снижало перекос. Но в настоящее время полные таблицы распределения населения по возрастам являются общедоступными. И теперь при рассмотрении таблиц полового и возрастного распределения жителей СССР легко сразу заметить, что эта огромная разница между мужским и женским населением падает на те возраста, в которых мужчины призывались на фронт во время войны, то есть в возрастах с 1890 по 1928 годов рождения, хотя, строго говоря, последний из этих возрастов (1928 год рождения) в большинстве не успел принять участие в сражениях. В дальнейшем мы будем учитывать возраста мужчин с 1889 года по 1928 год для более удобной оценки послевоенной убыли населения, хотя возраст 1889 года не призывался на фронт по мобилизации. При этом значительно более 10 тыс. военнослужащих рождения 1889 года значатся погибшими на полях войны по базе данных погибших. Итак, по переписи 1959 года в СССР насчитывалось 32,86 млн. мужчин военных призывных возрастов с 1889 по 1928 годы рождения и 51,28 млн. женщин в этих же возрастах⁹. Разница между мужчинами и женщинами составляла 18,43 млн., а на 1000 женщин в этих возрастах приходился только 641 мужчина. Это важная цифра. Запомним ее. Много это или мало для возрастов от 30 до 69 лет на момент переписи 1959 года? Приведем ряд аналогий. Для начала постараемся привести данные численности мужчин и женщин в нашей стране отдельно по этим возрастам по другим переписям населения. Первая перепись населения Российской Империи 1897 года показывает, что в тот год в стране проживало 20,5 млн. мужчин и 20,7 млн. женщин в возрастах от 30 до 69 лет¹⁰. Разница между мужчинами и женщинами в этих возрастах – 159 тыс. На 1000 женщин приходилось в этих возрастах 992 мужчины. То есть первая перепись Российской Империи показывает, что мужчин в интересующих нас возрастах было почти столько же, сколько и женщин. Следующая перепись 1926 года показывает, что мужчин в возрастах от 30 до 69 лет на год переписи было 21,67 млн., а женщин – 24,35 млн.¹¹ Разница по всей стране – 2,68 млн., а на 100 женщин в этих возрастах приходилось уже 890 мужчин. За плечами населения в 1926 году  прошли Первая Мировая и Гражданская война, голод в Поволжье и эмиграция, которая была особенно в европейской части страны в основном мужская. И мы видим, что все эти факторы увеличили разницу между мужским и женским населением в возрастах с 30 до 69 лет до 2,68 млн. человек, а ведь именно на эти возраста приходились почти все мужские потери Первой Мировой и Гражданской. Но, несмотря на такие сильные потери, все равно на 1000 женщин приходилось 890 мужчин. Скажем прямо, что это соответствовало в целом распределению населения главных стран Европы – участников Первой Мировой. Однако что же случилось потом?

Следующая перепись населения СССР прошла в 1939 году. По данным этой переписи мужчин в возрастах с 30 до 69 лет на год переписи насчитывалось уже 26,99 млн., а женщин 32,21 млн.¹² Разница – 5,22 млн. или на 1000 женщин в этих возрастах приходилось уже 838 мужчин. Как мы видим, хотя за 13 лет с 1926 по 1939 год не было ни одной войны, но разница между мужским и женским населением увеличивалась. Здесь мы видим следы голода и репрессий, ссылок и переселений. Скажем сразу, что 838 мужчин на 1000 женщин в возрастах 30—69 лет – это изумительно огромная разница при мирной жизни. Большинство стран Европы после Второй Мировой не имели такой разницы, какую СССР имел до Второй Мировой. И после Первой Мировой страны Европы не имели такой разницы между мужским и женским населением. Однако эта разница 1939 года меркнет перед ужасающей разницей в 18,43 млн. между мужчинами и женщинами по переписи 1959 года. Далее после 1959 года этот перекос начинает постепенно уменьшаться. По переписи 1970 года мужчин в возрастах с 30 до 69 лет насчитывалось уже 45,68 млн., а женщин – 62,01 млн.¹³ Разница – 16,33 млн. или на 1000 женщин в этих возрастах уже было ровно 740 мужчин. По переписи 1979 года мужчин в возрастах от 30 до 69 лет было 49,2 млн., а женщин – 62,74 млн.¹⁴ Разница – 13,54 млн. или на 1000 женщин 784 мужчин.

Перекос существенно сократился только к переписи 2002 года, когда в России мужчин в возрастах от 30 до 69 лет было уже 34,22 млн., а женщин – 39,73 млн. ¹⁵ Разница – 5,51 млн. только по России или на 1000 женщин 861 мужчина в указанных возрастах. При этом следует заметить, что в России на 2002 год еще сохранялась необычно высокая и рекордная в мире различие между продолжительностью жизни мужчин и женщин. К сожалению, эта разница между продолжительностью жизни мужчин и женщин восходит исторически как раз ко времени войны.

Но может быть такое грандиозное различие между мужчинами и женщинами в возрастах 30-69 лет на 1959 год было характерно для всех стран Европы? Может быть в Европе тоже был 641 мужчина на 1000 женщин во всех возрастах с 30 до 69 лет?

Проведем ряд сравнений. В 1950 году прошла перепись в Польше. Данные по Польше весьма важны, поскольку мы знаем, что потери Польши в границах 1939 года были огромны и составили за всю войну 5,6 млн. человек населения. Но структура потерь в Польше иная. Примерно половина потерь Польши – это еврейское население всех возрастов и обоих полов. Но если мы посмотрим таблицу полового и возрастного распределения населения страны и оценим количество мужчин и женщин в возрастах 1889-1928 годов, то мы увидим, что в Польше на тот год проживало 5,47 млн. мужчин этих возрастов и 6,60 млн. женщин тех же возрастов.¹⁶ На 1000 женщин приходилось 829 мужчин, а не 641 как в огромном Советском Союзе. Различие между небольшой Польшей и СССР огромно.

Следующая перепись в Польше прошла в 1960 году. К сожалению, мне оказались недоступны данные возрастного и полового распределения всей Польши по переписи 1960 года, но зато оказались доступны данные по нескольким воеводствам в отдельности. И если посмотрим результаты этой переписи, то по отдельным воеводствам разница между мужчинами и женщинами в возрастах 1889-1928 оказывается в диапазоне 830-880, причем в западных воеводствах она поменьше.

Интересны в этой связи данные статистики Германии. Статистическая служба ФРГ в подробностях рассчитала всю возрастную пирамиду населения обеих Германий за каждый год с 1950 по нынешний. Раньше исследователям народонаселения приходилось суммировать данные обеих Германий, приводя данные ГДР к данным ФРГ за каждый год. Немецкие демографы облегчили нам задачу. И теперь если мы возьмем таблицу возрастного и полового распределения обеих Германий в сумме за 1950 год, то окажется, что мужчин 1889-1928 годов рождения проживало в ФРГ и ГДР 16 млн. 82 тыс., а женщин – 20 млн. 718 тыс.¹⁷ На 1000 женщин – 776 мужчин. Разница между мужчинами и женщинами в этих военных призывных возрастах составила 4,63 млн. То есть в СССР, напомню, разница составила 18,43 млн., а в ФРГ и ГДР в сумме – 4,63 млн. Для полноты картины здесь следовало бы привести еще и точные данные по Австрии, но мы ограничимся сейчас словами, что половое и возрастное распределение Австрии за послевоенные годы нами тоже было исследовано и итоговые данные аналогичны немецким.

Но может быть картина распределения населения в Германии изменилась с 1950 по 1960 год? Ведь мы сейчас сравнивали цифру по СССР на 1959 год с цифрой Германии на 1950 год! И это не вполне правильно. Ведь старшим возрастам в нашей группе населения мужчин с 1889 по 1928 год рождения на 1959 год было уже 69 лет и мужчины в этих возрастах умирают быстрее женщин. Что же было в обеих Германиях в 1960 году? Если мы посмотрим возрастное распределение жителей обеих Германий на 1960 год, то увидим, что в возрастах 1889-1928 годов рождения на 1000 женщин приходилось 752 мужчины, а мужчин этих возрастов было в наличии 14 млн. 822 тыс. и женщин 19 млн. 723 тыс.¹⁸ Разница – 4,90 млн. Таким образом, за 10 лет с 1950 по 1960 год разница увеличилась с 4,63 млн. до 4,90 млн., ведь мужчины старшего поколения умирают быстрее женщин. Перекос немного вырос, но масштаб не изменился. Скажем здесь сразу, что и в СССР масштаб этого явления тоже не изменился с 1950 по 1959 год. В СССР перекос между мужчинами и женщинами был гораздо более внушительный и в 1950-м, и в 1959 году. Здесь мы видим, что в СССР оказалось мужчин гораздо меньше, чем в обеих Германиях и в процентном отношении, и в абсолютных величинах. Нам известно, что официальные немецкие потери вооруженных сил во Вторую Мировую Войну составили 5,3 млн. человек, что вполне сходится с данными переписей населения, по которым мужчин меньше женщин в призывных военных возрастах на 4,9 млн. человек. Что же касается СССР, то мы знаем официальную цифру потерь вооруженных сил СССР в 8,67 млн. человек, но при этом разница в военных призывных возрастах между мужчинами и женщинами оказалась 18,43 млн. Где же остальные мужчины? Что случилось с ними? Однако, продолжим наши сравнения с другими странами Европы.

В 1950 и 1960 годах прошли переписи населения Финляндии. Эта наша страна-сосед интересна тем, что, во-первых, Финляндия была до революции частью Российской Империи, во-вторых тем, что климат там не менее суров, чем наш, а в третьих тем, что она пережила две войны: Советско-Финскую и Вторую Мировую. Таблицы возрастного и полового распределения жителей Финляндии рассчитаны статистической службой страны за каждый год. Что мы видим на примере Финляндии? На 1959 год мужчин проживало в Финляндии в возрастах 1889-1928 годов рождения 881 тыс. человек, а женщин – 1 млн. 32 тыс. человек.¹⁹ Разница между мужчинами и женщинами – 151561 человек.  Это следы двух войн. На 1000 женщин в этих возрастах приходилось 853 мужчины. 1959 год – это как раз тот год, когда в СССР прошла перепись населения, показавшая, что у нас на 1000 женщин остался 641 мужчина.  В то же время в Финляндии их 853. В огромном СССР мы опять видим гораздо меньше мужчин, чем в маленькой Финляндии и в относительных единицах, и в абсолютной численности. Это не может не настораживать.

Интересны также данные по Венгрии. В этой стране прошла перепись населения в 1949 году. Таблицы возрастного распределения жителей страны на этот год показывают, что мужчин 1889-1928 годов рождения проживало в Венгрии 2 млн. 365 тыс., а женщин 2 млн. 620 тыс.²⁰ Разница – 255 тыс. или на 1000 женщин 903 мужчины. И мы опять видим ту же самую огромную разницу между СССР и Венгрией. На территории Венгрии шли весьма ожесточенные сражения в конце 1944 – начале 1945 года. Но мы не видим таких громадных потерь народонаселения мужского пола в Венгрии, как мы видим в СССР.

Интересно, что если мы посмотрим разницу между мужчинами и женщинами за каждый год в отдельности для Германии и Венгрии по состоянию на 1949-50 годы, то мы увидим в Венгрии заметный провал до 800 мужчин на 1000 женщин в возрастах моложе 1897 годов рождения. А в Германии этот провал будет до 710-720. Эти мужчины пережили две мировые войны. Но, несмотря на это, их было меньше, чем женщин всего на одну четвертую-пятую часть. И, кстати говоря, если мы посмотрим данные переписи населения СССР 1926 года рождения, то в возрастах моложе 1897 года мы тоже увидим следы Первой Мировой и Гражданской. На 1000 женщин в возрастах 1891-1896 годов рождения мы увидим 900 мужчин.²¹Не 641 как в СССР в 1959 году, но лишь 900. Первую Мировую все мы называем кровопролитной войной. И это несомненная правда, но ни в одном возрасте призывников Первой Мировой мы не увидим того, что увидели по итогам Великой Отечественной и по итогам правления Сталина. Я настаиваю на том, что этот факт требует подробного и научного исследования.  Почему в главных военных призывных возрастах Первой Мировой и Гражданской после их окончания насчитывалось 900 мужчин на 1000 женщин, а в главных военных призывных возрастах Великой Отечественной после ее окончания насчитывался 641 мужчина на 1000 женщин? В чем причина? И почему разница между мужчинами и женщинами военных призывных возрастов в обеих германиях – 4,9 млн., а в СССР – 18,43 млн.? Этот вопрос гораздо более важный, чем полемика о точной численности населения СССР на 22 июня 1941 года. Продолжим наши исследования с тем, чтобы дать ответы на многие подобные вопросы.

Итак, исходя из этих данных переписи, мы видим, что к 1959 году мужчин в военных призывных возрастах убыло от всех причин примерно на 18,43 млн. больше, чем женщин. Даже еще не забегая вперед и не зная, сколько же потеряно женщин и сколько потеряно мужчин, мы уже имеем основание предположить, что мужчин убыло примерно столько же, сколько женщин плюс еще 18,43 млн., хотя и от всех причин и за всю жизнь до 1959 года. Уточним здесь, что по переписи 1939 года разница между мужчинами и женщинами в будущих военных призывных возрастах (годов рождения с 1889 по 1928 годы) составила с учетом новоприсоединенных в 1939-40 годах к СССР республик и областей примерно 3,48 млн. Таким образом, если разница между мужчинами и женщинами в возрастах с 1889 по 1928 годы рождения в 1939 году составляла примерно 3,48 млн., то разница по переписи 1959 года в этих возрастах составила уже 18,43 млн. То есть разница между мужчинами и женщинами в военных призывных возрастах увеличилась за 20 лет на 14,95 млн. человек. Другими словами, за 20 лет убыло мужчин в этих возрастах столько же, сколько и женщин плюс еще 14,95 млн. В дальнейшем мы раскроем более подробно этот вопрос, а сейчас просто отметим, что военные потери населения СССР – это в большинстве мужчины призывного возраста в годах рождения с 1889 по 1928. Даже еще не приступая к подсчету потерь народонаселения нашей страны по данным переписей населения, мы уже оказываемся как бы ограниченными двумя известными и уже доказанными цифрами: 26,6 млн. общие потери и 14,95 млн. разница в убыли между мужчинами 1889-1928 годов рождения, и женщинами тех же возрастов за период с 1939 по 1959 год. И это еще не считая детей и стариков.

Попробуем теперь спуститься с общесоюзного уровня на республиканский и выяснить какая же была разница между мужским и женским населением отдельных республик СССР на 1959 год. Даже при беглом взгляде видно, что самый огромный перекос между мужчинами и женщинами в военных призывных возрастах был в РСФСР. По переписи 1959 года в РСФСР насчитывалось 18,22 млн. мужчин и 29,62 млн. женщин в возрастах от 30 до 69 лет.²² Разница – 11,4 млн. или на 1000 женщин 615 мужчин. Если мы сделаем аналогичные простейшие вычисления для остальных союзных республик, то мы получим следующие данные. В 1959 году в на 1000 женщин в военных призывных возрастах приходилось мужчин на Украине 634, в Белоруссии – 635, в Литве 763, в Латвии 661, в Эстонии 655, в Молдавии 763, в Грузии 724, в Армении 784, в Азербайджане 748, в Казахстане 714, в Узбекистане 777, в Таджикистане 832, в Киргизии 722, в Туркмении 766.

Мы видим, что разница между числом мужчин и женщин в России оказалась даже больше, чем на Украине и в Белоруссии. Здесь следует заметить, что как мы все знаем, Белоруссия и Украина были целиком оккупированы во время войны, в то время, как в РСФСР под оккупацией оказалась примерно четверть населения. Если быть несколько более точным, то на достаточно длительный срок (более 6 месяцев) в оккупации из областей РСФСР оказались территории Смоленской, Псковской, Брянской, Орловской, Курской, Белгородской, большей части Новгородской и Ленинградской областей, на которых в 1959 году проживало менее 9 млн. населения из общего населения РСФСР в 117 млн. по переписи 1959 года. Кроме этого кратковременно фашистские войска на срок менее 6 месяцев занимали территории Краснодарского и Ставропольского краев, Кабардино-Балкарской АССР, части Северо-Осетинской АССР, части Калмыцкой АССР, Ростовской, Калужской областей, а также части территории Сталинградской, Воронежской, Калининской, Липецкой и Тульской областей, Карельской ССР и небольшой части Московской области и Мурманской области. На этих кратковременно-оккупированных территориях по переписи 1959 года проживало около 18 млн. человек населения из 117 млн. всего населения России. Таким образом, места жительства лишь 7,7% российских призывников оказались в длительной на срок более 6 месяцев оккупации, и, кроме того, места жительства 15,3% призывников оказались под кратковременной, менее 6 месяцев, оккупации. В то же время, у оставшегося большинства призывников из России (77%) дома оставались в советском тылу всегда. И при этом убыль мужчин именно в России была наибольшей во всем Советском Союзе. Одно это позволяет сделать вывод, что большинство погибших жителей России – это не только мужчины призывных возрастов, но и мужчины из наших тыловых областей. При рассмотрении данных разницы мужского и женского населения по республикам следует также иметь в виду, что в 1939-41 годах и затем после войны из западных республик и областей СССР шел поток переселения арестованных и ссыльных в Сибирь. Так, например, по справке НКВД от 1 сентября 1941 года из Западной Украины и Западной Белоруссии было выселено в Сибирь 389 тыс. человек. Кроме того известны оценки переселения репрессированных из Прибалтики. Известны и цифры депортаций народов, а также цифры эвакуированных на восток в 1941-42 годах. В дальнейшем мы подробно рассмотрим этот вопрос, а здесь мы пока лишь подчеркнем, что все эти ссылки и переселения или увеличивали мужскую часть населения РСФСР (среди всех репрессированных мужчины всегда составляли большинство) и сокращали ту же самую мужскую часть населения в западных областях и республиках, или перемещали все население с территорий, бывших в оккупации, на территории, бывшие тыловыми. Однако, несмотря на это, разница между мужчинами и женщинами в РСФСР наибольшая и даже больше, чем в бывших под оккупацией Белоруссии и Украине. Запомним эту особенность.

Теперь интересно спуститься с республиканского уровня на областной и посмотреть перекос между мужским и женским населением по отдельным областям России, Украины и Белоруссии в сравнении с другими республиками. Самым характерными и интересными оказываются здесь данные по двум регионам СССР: Туве и Закарпатской области Украины, если сравнить их с данными по другим областям и средним данным по республикам. Дело в том, что Тува вошла в состав СССР в конце войны, а Закарпатская область – после окончания Великой Отечественной. Соответственно, этих двух регионов не коснулись события 20-х-30-х годов и гораздо меньше коснулись военные потери. По данным переписи населения 1959 года в Туве проживало в возрастах от 30 до 69 лет на 1000 женщин 906 мужчин²³, а в Закарпатье 840 мужчин²⁴. Это без сомнения рекордные данные. Данные по Туве особенно вызывающе сильно отличаются от средних данных по России (615 мужчин на 1000 женщин), а данные по Закарпатской области очень сильно отличаются от средних данных по Украине (634 мужчины на 1000 женщин). Здесь мы видим, что относительная слабость развития медицины в Туве до присоединения к СССР не помешали тому, чтобы убыль мужчин была почти равной убыли женщин. Важно отметить, что в Туве на 1000 женщин приходился 906 мужчин даже при том, что часть тувинцев приняла участие в Великой Отечественной и жители Тувы также понесли некоторые потери при населении Тувы в 1944 году лишь немногим больше 100 тыс. человек. Однако по сравнению со всей Россией разница между мужчинами и женщинами в Туве минимальна. Это означает, что если бы убыль мужчин в Туве была такой же, как средняя по России, то на 1959 в ней проживало бы в возрастах с 30 до 69 лет на 9760 мужчин меньше, чем проживало в действительности. Соответственно, если сделать гипотетическое предположение, что весь СССР жил бы с 1917 по 1945 год в таких же условиях, как независимая Тува, и соотношение мужчин и женщин было таким же, как в Туве, то есть 906 мужчин на 1000 женщин в возрастах от 30 до 69 лет, то на 1959 год в СССР проживало бы мужчин меньше, чем женщин в указанных возрастах всего на 4,6 млн. человек, а не на 18,43 млн., как это оказалось по данным переписи. Разница между этими двумя цифрами – 14,83 млн. мужчин. И если Вы вспомните, как ранее мы приводили цифру увеличения разницы между мужчинами и женщинами военных призывных возрастов во всем СССР с 1939 по 1959 год на 14,95 млн. и сравните ее с цифрой отклонения от нормальной разницы на примере Тувы в 14,83 млн., то мы увидим удивительное сходство. Почти 15 млн. Запомните эту цифру. Позже вы увидите ее в итоговых результатах убыли населения СССР с 1939 по 1959 годы, как разницу между убылью мужчин в военных призывных возрастах и женщин. Этот пример тоже показывает влияние Великой Отечественной на наше народонаселение и показывает главную закономерность наших потерь.

Если посмотреть по областям России показатели соотношения мужчин и женщин в военных призывных возрастах, то окажется, что меньше всего мужчин на 1000 женщин в возрастах от 30 до 69 лет на 1959 год проживало в Марийской АССР²⁵ (только 507 мужчин), в Чувашии 517 мужчин, в Мордовии 521, затем в Ивановской области – 528, в Кировской – 535. Далее идет Костромская —538 и так далее.

Нами были обработаны данные всех областей СССР и по этим итогам видно, что разница между числом мужчин и женщин в призывных возрастах огромна в центральных российских областях, чуть меньше в областях Урала и Поволжья и заметно меньше в Сибири и на Дальнем Востоке. Последнее объясняется значительной миграцией населения в области Сибири и Дальнего Востока, миграции как вольной, так и невольной (ссылки, насильственные переселения). Наибольшее значение численности мужчин относительно численности женщин – это по понятной причине Магаданская обл. (на 1000 женщин 1335 мужчин), за которой следует Якутия (на 1000 женщин ровно 1000 мужчин). Достаточно высока доля мужчин по той же причине в Камчатской области (894 мужчины на 1000 женщин) в Коми (886) и на Сахалине (884). Во всех остальных регионах СССР женщин гораздо больше, чем мужчин, а среднее значение по СССР, напомним, – 641 мужчина на 1000 женщин при среднем значении по РСФСР – 615.

Если посмотреть данные по отдельным областям союзных республик СССР, то можно увидеть определенную закономерность. Наименьшая разница числа мужчин и женщин – это самые западные области страны. Так, в Гродненской области Белоруссии 707 мужчин на 1000 женщин²⁶, в Брестской области – 708, в Молодеченской – 700. При этом в центральной Минской области уже 615, в то время, как в областях восточной Белоруссии разница гораздо более заметная: в Витебской 581, в Гомельской 578, в Могилевской 562.

Данные по Украине имеют ту же закономерность. В самых западных областях разница мужского и женского населения гораздо меньше общесоюзной и общеукраинской. Так, в Львовской области на 1000 женщин приходилось 707 мужчин, в Станиславской (ныне Ивано-Франковская) 701, в Тернопольской 671, в Волынской 704, в Черновицкой 692, в Ровенской 682. До сих пор здесь были перечислены области Западной Украины, присоединенные к СССР в 1939-40 годах. Далее на восток разница очень сильно увеличивается и в Хмельницкой области соотношение уже 577, в Житомирской 584,  в Винницкой 565. Аналогично этому в Литве на 1000 женщин приходилось 757 мужчин²⁷, в то время как дальше от границы находившаяся Латвия насчитывала 661 мужчин на 1000 женщин, а Эстония 655. Кроме того приграничная Молдавия насчитывала 763 мужчины на 1000 женщин.

Главное объяснение такого сильного отличия приграничных областей и республик надо искать в количестве призванных мужчин в вооруженные силы. В приграничных областях и республиках мобилизация в июне 1941 года не успела завершиться, а в некоторых районах не успела даже начаться. Поэтому большинство мужчин в этих областях остались дома летом 1941 года или же быстро вернулись домой, чтобы прожить со своими семьями всю оккупацию до прихода советских войск. Мужское население приграничных областей в большинстве своем приняло участие в войне лишь на самом заключительном ее этапе, что и предопределило меньшие потери мужского населения этих областей.

Если посмотрим данные областей РСФСР, бывших под оккупацией, то мы не увидим большой разницы по сравнению с тыловыми советскими областями. Так, в Брянской области на 1000 женщин в военных призывных возрастах приходилось 545 мужчин, в Орловской 557, в Курской 565, в Смоленской 530, в Краснодарском крае 634, в Ставропольском крае 643, а в Ростовской области 647. В целом все вместе и каждая в отдельности оккупированные области СССР по сверхнормативной убыли населения были вполне сравнимы с тыловыми областями. И здесь, и там примерно одинаковое соотношение мужчин, женщин, детей и стариков. И здесь, и там мало мужчин призывных возрастов и примерно одинаково мало.

Даже на основании вышесказанного можно уже сделать предварительный вывод, что огромная убыль мужчин в тыловых советских областях не может быть объяснена ничем, кроме как большими прямыми и косвенными военными потерями. Именно по этой причине мужчин убыло примерно сравнимое число и в тыловых областях, и в оккупированных. Далее мы подробно разберем все составляющие убыли населения СССР, в том числе мужского призывных возрастов, а сейчас мне хотелось бы коснуться еще двух показателей убыли населения СССР, видных из одной лишь статической картины переписи населения 1959 года и еще до начала оценки самих потерь населения. Это разница между мужчинами и женщинами в допризывных и призывных возрастах во-первых, и число жителей каждой области или республики 1941-1945 годов рождения во-вторых.

Разгадка причины страшных потерь мужчин открывается лучше всего на примере сравнения возрастов с 1924 по 1930. Из этой группы возрастов старшие воевали всю войну, в то время, как младшие не воевали вообще. Посмотрим разницу между мужчинами и женщинами по всему СССР в этих возрастах, чтобы лучше увидеть причину такой убыли мужчин. В возрасте  1930 года рождения на 1000 женщин приходилось 964 мужчин (это норма мирной жизни), среди жителей 1929 года 959, среди 1928 года – 899, 1927 года – 949, 1926 года – 829, 1925 года – 752, 1924 года – 690, 1923 года – 644.²⁸ Мы видим, как стремительно падает соотношение мужчин и женщин в возрастах от 1929 до 1924. Дальше вплоть до 1890-х годов в каждом возрасте на 1000 женщин приходилось 620-650 мужчин. Если же говорить об абсолютной разнице мужчин и женщин в каждом из этих возрастов, то у 1930 года рождения мужчин меньше женщин лишь на 78 тыс. во всем Советском Союзе, у 1929 года на 79,5 тыс., 1928 — 253 тыс., 1927 — 97,9 тыс., 1926 — 370 тыс., 1925 — 474 тыс., 1924 — 573 тыс., 1923 — 641,5 тыс., 1922 — 595 тыс. Далее разница колеблется от 289 тыс. в военном 1917-м, когда было мало рождений, до 600-640 тыс. в 1912-14 годах, а в среднем держится на уровне 450-500 тыс. в каждом возрасте и лишь в возрастах старше 1895 года рождения снижается до 150 тыс. При этом надо понимать, что в 1959 году возрастам 1895 года рождения было уже 63 года и некоторые мужчины и женщины уже умирали естественной смертью. Однако при том, что разница между численностью мужчин и женщин в душах колеблется по годам, но процент сохраняется неизменным. Значит, был фактор, который одинаково действовал как на мужчин 1924 года рождения, так и на мужчин 1904 года рождения. Кстати говоря, может вызвать недоумение, почему разница мужчинами и женщинами в 1927 и в 1928 годах имеет такую странную обратную зависимость, когда мало воевавших молодых людей 1928 года рождения оказалось на 253 тыс. меньше, чем женщин, в то время, как более воевавших молодых людей 1927 года рождения было меньше лишь на 97,9 тыс. Однако здесь видны следы того, что по всему СССР примерно около 300-400 тыс. молодых людей 1925-26 годов рождения предположительно переоформили даты своего рождения на 1927 год.

В ходе исследования мы рассчитали соотношения между мужчинами и женщинами во всех призывных возрастах по всем республикам и по всем областям СССР и особенно обращали внимание на года 1924-1929, чтобы увидеть, как менялось это соотношение в зависимости от местоположения республики, то есть находилась ли она в советском тылу или была оккупирована. Скажем сразу, что везде без исключения мы видим резкий скачек разницы между мужчинами и женщинами от 1929 к 1924 году. В любой республике или области СССР мы видим такой ярко выраженный перекос, причем тыловые области и республики не сильно отличаются от бывших в оккупации. Это означает, что был какой-то общий фактор и для тыловых, и для оккупированных республик и областей. И именно этот общий фактор привел к резкому сокращению численности мужского населения всех этих областей. Причем этот общий фактор по своему влиянию заметно превзошел фактор оккупации, ведь оккупированные области и республики не имеют сильных отличий по структуре населения от тыловых. Что за общий фактор мог объединить мужчин тыловых и оккупированных республик? Мы вынуждены сделать вывод, что это был призыв в вооруженные силы во время войны и потери мобилизованных.

Попробуем привести один достаточно сильный аргумент в пользу этого на основе статической картины населения СССР по переписи 1959 года. Есть ли возможность увидеть по статической картине населения 1959 года не только как происходила убыль населения страны, но и когда? Можно ли уловить по данным переписи населения 1959 года в какие именно годы происходила резкая единовременная убыль мужчин призывных возрастов для каждой области? Да, такая возможность есть. Используем эту возможность.

Есть одна отличительная особенность в населении, отличающая годы военные от годов мирных. И чем более напряженная и сильная война, тем сильнее этот фактор. Это снижение количества рожденных детей. Ведь когда происходит массовая мобилизация мужского населения, то отцы и мужья отрываются от своих семей и через 9 месяцев после мобилизации мы видим значительный спад рождаемости. Эта особенность видна во всех странах участницах войн. По переписи СССР 1926 и 1939 годов мы видим значительный спад рождений в 1915-1917 годах. В Германии, Венгрии, Польше, Финляндии мы тоже видим спад рождаемости в этих годах по данным переписей их населения. Но нигде нет такого огромного спада рождаемости, как в СССР в 1942-45 годах. Этот спад гораздо больше, чем в Германии. Он гораздо больше, чем где бы то ни было. А ведь по спаду рождаемости мы можем судить приблизительно о том, насколько напряженной была война и насколько сильной была мобилизация. Мы не можем знать точную рождаемость во время войны, но зато мы знаем из данных переписи населения 1959 года, сколько в каждой области жило человек каждого года рождения. А значит, мы можем легко вычислить процент населения по годам рождения во всем населении и получить аналог рождаемости каждого военного года для каждой области или республики СССР. Конечно же, эта величина не даст нам саму рождаемость, особенно если учесть чрезвычайно высокую младенческую смертность того времени. Но она даст нам возможность сравнения одних республик с другими и одних областей с другими. И если мы вычислим эти значения отдельно за все года с 1940 по 1945, то мы увидим для каждой области кривую снижения рожденных детей и можем выявить некоторые интересные и важные закономерности. Каковы эти закономерности?

Для начала посмотрим долю жителей 1940-1945 годов рождения во всем населении СССР. Напомним здесь для сравнения, что в 2011 году в России новорожденные 2011 года занимали долю в 12,4 человека на 1000 жителей. Эта величина и называется рождаемостью. Жители СССР 1940 года рождения на момент переписи населения 1959 года занимали долю во всем населении в 20,1 человек на 1000. Жители 1941 года уже 17,53. Рождаемость снизилась, и смертность детей в самый беззащитный первый год жизни увеличилась. Жители 1942 года – 11,99. Это очень сильное снижение. Жители 1943 года – 8,60. Жители 1944 года – 9,37. 1945 год – 10,61. 1946 год – 17,12. Из этих цифр мы видим сильное снижение рождаемости в СССР во время войны, и затем рост в 1946 году через год после демобилизации, хотя по причине больших потерь мужчин рождаемость послевоенная уже нигде не достигла довоенных значений.

Однако если мы посмотрим на оккупированные республики в отдельности и тыловые в отдельности, то мы увидим удивительные различия в двух этих группах республик и областей. Дело в том, что если в тыловых советских республиках мы видим сильный провал числа детей рождения 1942 и 1943 годов, причем минимальное количество детей – это 1943 год рождения, а 1944 и 1945 годы показывают лишь небольшой рост числа детей, то в оккупированных республиках наоборот. Там мы видим гораздо менее значительное уменьшение числа детей 1942 и 1943 годов рождений и затем сильный провал в 1944-1945 годах рождения, когда мужчины были под конец войны массово призваны в вооруженные силы после освобождения этих областей. Таким образом, фактор мобилизации заметно превзошел фактор оккупации.

Приведем данные по республикам СССР в отдельной таблице. Данные за каждый год представляют собой долю детей этого года рождения на 1000 человек населения. И будем помнить для сравнения, что детей, рожденных в России в 2011 году было 12,4 на 1000 человек населения.

 

Республика СССР	Число детей 1940 года рожд. на 1000 чел. населения	Число детей 1941 года рожд. на 1000 чел. Населения	Число детей 1942 года рожд. на 1000 чел. Населения	Число детей 1943 года рожд. на 1000 чел. Населения	Число детей 1944 года рожд. на 1000 чел. населения	Число детей 1945 года рожд. на 1000 чел. населения	Число детей 1946 года рожд. на 1000 чел. населения
РСФСР	19,62	17,81	10,49	7,02	7,81	10,23	17,45
Узбекистан	21,47	15,17	13,28	9,31	10,3	12,5	18,14
Таджикистан	22,03	14,19	13,56	10,8	12,02	13	18,71
Белоруссия	19,34	17,18	14,86	11,67	13,43	11,52	17,19
Украина	20,36	17,95	13,88	11,06	11,85	10,22	15,82
Литва	18,13	17,87	19,08	16,47	15,55	16,48	16,32
Латвия	16,69	17	15,47	14,32	13,46	12,52	13,21
Эстония	14,77	16,31	13,5	11,61	11,68	12,06	14,53
Молдавия	19,1	19,47	17,04	13,52	12,85	9,43	14,62

Скажем сразу, что мы рассчитали данные показатели по всем без исключения областям, краям и автономным республикам СССР, и мы видим различие между тыловыми советскими и оккупированными областями подобное тому, что видно из таблицы на примере республик в целом. А именно, мы видим, что в тыловых республиках сразу произошла массовая мобилизация мужского населения и количество рожденных в 1942 году сильно снизилось, а рожденных в 1943 году еще дальше сильно снизилось. В оккупированных республиках и областях снижение рожденных детей было не столь сильным в 1942-1943 годах, как в тыловых советских, но в 1945 году уже наблюдался минимум и как раз этот год следовал за освобождением оккупированных республик в 1944 году и массовой мобилизацией мужского населения.

Если же смотреть данные зависимости по областям в отдельности, то оказывается, что чем дальше была область от государственной границы, то есть чем позже она была оккупирована в 1941-42 годах, тем больше было количество призванных мужчин в начале войны и как следствие тем больше было снижение числа рожденных детей в 1942-43 годах. При этом оккупированные области РСФСР по количеству рожденных детей в 1940-45 годах уже достаточно близки к тыловым советским областям, ведь они были заняты после того, как две первые волны мобилизации (июня и августа 1941 года) уже прошли. Впрочем, даже Краснодарский и Ставропольский края, оккупированные с августа 1942 по январь 1943 года, имеют тоже свойства, присущие всем оккупированным областям. Так, и в Краснодарском, и в Ставропольском краях минимум рожденных детей – это 1944 год, следующий за их освобождением. Если быть точным, то в Ставропольском крае по переписи 1959 года детей 1942 года рождения – 12,1 на 1000, 1943 – 9,12, а 1944 – 6,73. В Краснодарском крае детей 1942 года рождения – 11,0, 1943 – 8,81, а 1944 – 7,05. Интересно, что Брянская, Курская, Смоленская и Псковская области, оккупированные первыми из РСФСР, имеют свойства средние между тыловыми советскими областям, и оккупированными приграничными, когда детей 1943, 1944 и 1945 годов примерно одинаковое количество (в тыловых областях детей 1944 и 1945 годов уже больше, чем 1943 года). Это объясняется, возможно, тем, что летом 1941 года в них прошли самые массовые мобилизации, так-как они находились прямо на пути наступления противника. Похожие свойства мы наблюдаем в областях восточной Украины, где мобилизация успела произойти. А для областей приграничных свойственно относительно небольшое снижение числа рожденных детей в 1942-43 годах, но зато достаточно большое в 1945 году после того, как данная область оказалась освобожденной.

Наиболее ярко отличительные особенности тыловых областей с одной стороны, и оккупированных областей с другой стороны, видны на примере количества жителей 1943 года по различным областям. Во время переписи 1959 года жителям 1943 года было уже по 15 полных лет. И мы можем увидеть, что детей 1943 года рождения на 1000 человек населения в среднем в РСФСР только 7,02, в оккупированной Белоруссии 11,52, в оккупированной Украине 11,06, в оккупированной Молдавии 13,52, в тыловом советском Узбекистане 9,31, в тыловой советской Грузии 9,10. То есть по причине тотальной мобилизации в 1943 году детей в тыловых советских областях и республиках родилось, выжило и дожило до 1959 года везде меньше, чем на оккупированных территориях. Кроме того, нельзя здесь не заметить, что более чем в 20-ти оккупированных областях и республиках СССР в 1943 году детей родилось и выжило больше, чем родилось в России в 2012 году на 1000 человек. Наши предки даже больше любили и ждали детей в оккупации, чем мы сейчас на свободе.

Из графиков количества детей военных лет рождения по разным областям следует однозначно, что в тыловых советских областях и республиках произошел единовременный и безвозвратный уход большого количества мужчин в 1941-42 годах, а с оккупированных областей и республик произошла первая волна ухода мужчин в 1941 году, небольшое снижение во время оккупации и вторая волна снижения после освобождения республики от оккупации. И чем дальше от границы находилась каждая конкретная область, тем больше из нее ушло мужчин в начале войны.

В итоге же фактор мобилизации оказался гораздо более влиятельным на убыль мужчин, чем фактор оккупации. Ведь именно мобилизация сравняла тыловые советские области с оккупированными по основным итоговым показателям убыли мужского населения. И мобилизация мужского населения из оккупированных территорий после их освобождения больше снизила рождаемость, чем фашистская оккупация. Об этом говорят данные всех оккупированных областей СССР.

 

Потери и миграция населения

В заключение описания статической картины населения на 1959 год хотелось бы сказать несколько слов на тему насколько могла влиять на эту картину миграция населения в СССР. Ведь все соотношения возрастов и полов могут считаться сравнимыми только в том случае, если не было значительного миграционного потока. Ведь в противном случае новоприезжие жители каждой отдельной республики или области могли сильно изменить соотношения групп населения и затруднить наш анализ. Однако даже при поверхностном изучении переписи населения 1959 года можно увидеть, что на оккупированных территориях не оказалось никаких огромных масс переселенцев из тыловых областей. Так, например, если и можно было бы предположить, что в области РСФСР, бывшие под оккупацией, мог произойти массовый переток населения из тыловых областей России после войны, то это же самое предположение по отношению к большинству областей Украины и Белоруссии уже никак не может считаться адекватным. Ведь перепись 1959 года дает точные цифры населения каждой республики по национальностям. А русских в Белоруссии и на Украине по переписи 1959 года все равно было сравнительно мало. То есть если значительное количество жителей русской национальности могли теоритически переехать в какую-то область РСФСР, бывшую в оккупации, то количество мирных жителей белорусов, украинцев, литовцев, латышей, эстонцев и молдаван не могло быть сколько-нибудь значительным на тыловых советских территориях. То есть после войны в Белоруссии не могло появиться достаточное количество новых белорусов из тыловых территорий, а на Украине достаточное количество новых украинцев из тыла. Речь могла идти только о возвращении эвакуированных, но не о появлении новых белорусов или украинцев из тыла. А значит, миграционный поток не мог значительно изменить картину распределения населения между 1939 и 1959 годами особенно тогда, когда мы видим общие закономерности убыли населения как в областях тыла, так и в областях немецкой неволи. В качестве примера хочется здесь привести Белоруссию, которая нам известна со школьной скамьи, как наиболее пострадавшая от оккупации. По переписи 1959 года в Белоруссии проживало 659 тыс. русских и 133 тыс. украинцев из общего населения в 8 млн. 54 тыс. человек.²⁹ И при этом по переписи 1939 года в Белоруссии проживало русских 365 тыс., а украинцев 104 тыс.³⁰ Совершенно очевидно, что миграционный приток с востока в Белоруссию после войны не мог быть настолько значительным, чтобы сильно изменить картину распределения населения на 1946 год, ведь русских прибыло в республику немного (лишь менее 300 тыс. или около 3% населения), а белорусы не могли иммигрировать в Белоруссию из России в таких количествах, чтобы оказать сильное влияние на распределение населения своим приездом. Более того, если посмотреть количество белорусов в РСФСР по переписи 1939 и 1959 годов, то мы увидим, что в 1939 году в России проживало 459 тыс. белорусов, а в 1959 году – 844 тыс. Таким образом, после войны мы не видим не только заполнения Белоруссии населением из тыловых областей РСФСР, но наоборот мы видим еще больший отток из Белоруссии белорусов. Ведь только белорусов в России за 20 лет стало больше на 385 тыс. или на 4,7% населения Белоруссии. То же самое, что сейчас сказано было про Белоруссию, можно также сказать и про Украину, Литву и Молдавию. Так, даже Украина с населением на 1959 год в 41,87 млн. имела на своей территории 7 млн. 90 тыс. русских при том, что по переписи 1939 года русских было 4 млн. 175 тыс. и еще 558 тыс. русских по переписи 1939 года должны были войти в состав Украины вместе с Крымом. Таким образом, чистый приток русского населения на Украину не мог быть больше, чем 2 млн. человек или 5% населения Украины. И это при том, что, как правило, основные миграционные потоки происходят из близлежащих областей и потому значительная часть новоприезжих в нынешние Донецкую и Луганскую области Украины должны были переехать из близлежащих областей РСФСР. А они в свою очередь тоже были под оккупацией. Однако в действительности приток населения на Украину с востока был меньше, чем 2 млн. русских. Ряд известных демографов советских времен предостерегали от использования национального распределения населения по переписям для подсчета миграции. Дело в том, что в восточных областях Украины в те годы шла постепенная ассимиляция украинцев русскими и потому некоторая часть из увеличения числа русских на Украине на 2 млн. человек за 20 лет – это не миграция русских с востока, а итог процесса регистрации новорожденных в смешанных семьях русскими, а не украинцами.

Замечу здесь, что если попробовать посчитать сальдо миграции для всех основных народов СССР с 1939 по 1959 год между всеми республиками, что было нами сделано, то мы не увидим ничего, похожего на великое переселение народов, если конечно не считать сталинские депортации. Однако эти депортации в основном происходили с территорий, бывших под оккупацией на территории, бывшие тыловыми, и тем самым еще сильнее уменьшали население оккупированных территорий, а не заполняли их.

Еще один сильный аргумент в пользу того, что после войны не происходило массовых переселений из тыла на оккупированные территории – это сведения переписи 1959 года о некоторых народах России, проживающих традиционно только в тыловых автономиях. Ранее уже отмечалось, что наибольшая разница между мужчинами и женщинами в военных призывных возрастах наблюдалась в Мордовской, Удмуртской и Марийской АССР. Где же оказались мужчины из этих автономных республик на 1959 год? Почему их стало так мало? Переехали ли они в области и республики, бывшие под оккупацией, или погибли? К сожалению, приходится более склониться к последнему, поскольку по переписи 1939 года представителей мордвы проживало на Украине 12041 человек, а на 1959 год даже еще меньше – 11397. Марийцев на Украине в 1939 году проживало 2835, а в 1959 году тоже меньше прежнего – 2214. Татар не крымских в 1939 году – 55446, а в 1959 году чуть больше – 61334. Точно также и в Белоруссии и других республиках, бывших в оккупации, мы не видим сколько-нибудь сильного притока национальных меньшинств из России. Так почему же тогда русские должны были массово переезжать на оккупированные территории, если национальные меньшинства из России это не делали, а их, напомним, было около 20% населения всей РСФСР?

Интересную картину представляет собой национальное распределение населения оккупированных областей РСФСР по переписи 1959 года. В таких областях, как Смоленская, Брянская, Курская, Белгородская, Тульская, Псковская, Новгородская мы видим почти исключительно русское население по состоянию на 1959 год. Почти во всех этих областях второй после русских национальностью являются украинцы. Однако численность русских и украинцев несравнима. Украинцев кроме Белгородской области и, пожалуй, Брянской, везде лишь 1-2% населения. Вслед за украинцами идут или евреи, или белорусы, или эстонцы, но их везде – лишь от 0,3 до 1% населения. Но при этом мы не видим нигде, чтобы в этих областях были представлены народы тыловых областей. Нет в сколько-то существенных количествах не только узбеков и таджиков, но даже татар, удмуртов, марийцев, мордвы, коми и т.п. Оккупированные области РСФСР остались в подавляющем большинстве русскими по национальному составу, ведь русских в них больше 95% населения. Это еще один сильный аргумент в пользу того, что после войны не происходило массового переселения населения из тыловых областей на бывшие оккупированные. И это при том, что распределение соседних с ними областей России, оставшихся в тылу, примерно такое же. Далее мы еще раз вернемся к оценкам миграций населения СССР в ходе войны и после.

Итак, мы в целом рассмотрели общую статическую картину населения на 1959 год, увидели главные следы Великой Отечественной и теперь мы подошли к следующему несколько более сложному этапу – исчислению убыли населения.

 

Убыль населения СССР по возрастам и полам. Проблемы и основные закономерности

Обычно принято полагать, что оценка убыли населения – это чрезвычайно сложная задача. Однако, как это ни удивительно, но когда мы начинаем разделять населения по полам и возрастам, то мы начинаем видеть, что каждая группа населения имеет свои неповторимые особенности, делающие эту группу населения удивительно предсказуемой. Достаточно прекратить относиться к населению страны, как к одному черному ящику с неизвестным содержимым, а разделить его на составляющие, и естественное движение населения становится предсказуемым даже в страшные годы войны. Мы произвели оценки убыли населения СССР по всем возрастам, но для большей наглядности мы будем приводить здесь итоги наших расчетов по нескольким основным группам населения. Разделим население СССР на главные и самые важные групы. И для начала мы сравним нормальные показатели убыли населения с тем, что мы получили после войны. Разница между общей убылью населения и нормальной убылью населения мирного времени даст нам сверхъестественную смертность. И также для начала и для понимания основных закономерностей убыли населения нам очень помогут в этом многочисленные аналогии переписей разных стран Европы, которые мы приведем для подкрепления наших предварительных оценок.

Наверное, все мы неоднократно встречали в различных статьях жалобы на то, что исчислить убыль населения СССР очень сложно. В качестве главного аргумента обычно приводится то, что якобы трудно точно оценить повозрастно население новоприсоединенных к СССР в 1939-40 годах территорий. Однако мы не видели до сих пор даже попыток этого. Мы только знаем оценку всего населения новоприсоединенных территорий, но дальше не знаем никаких подробностей. Мы не видели и научного обсуждения проблем, связанных с таким исчислением. Мы не видели и обращения к польским, румынским, прибалтийским демографическим данным. Если это действительно так трудно, то эта научная проблема должна быть международной! Но этого нет. В ходе нашего исследования мы проработали данные переписей населения всех новоприсоединенных территорий. И эти данные удивительно удобны для обработки и оценки возрастного и полового распределения населения этих регионов. Об этом мы еще скажем ниже. Но даже если трудно установить точную численность населения новоприсоединенных территорий, то кто нам мешал оценить списочную убыль населения СССР в границах 1939 года? Ведь граница 1939 года удивительно удобно ложится на карту 1959 года для сравнения переписей 1939 и 1959 годов! Если говорить об Украине, то граница 1939 года идет точно по Днестру и потом по реке Збруч, то есть по границе Хмельницкой области и Тернопольской, потом Хмельницкой области и Ровенской, потом Житомирской и Ровенской. То есть области Украины по карте 1959 года удивительно точно делятся границей 1939 года так, что старая госграница идет везде по границам областей 1959 года. Что мешает нам вычесть повозрастно из всей Украины численность населения областей Западной Украины на 1959 год и сравнить с 1939 годом? Немножко больше погрешности на границе с Молдавией, поскольку из Одесской области в Молдавию было передано Приднестровье, а из Бессарабии на Украину – Измаильская область. Однако погрешности на границе Одесской области и Молдавии – максимальные. Если говорить о Белоруссии, то из областей по административному делению республики 1959 года на старой советской территории 1939 года оказываются целиком Витебская, Могилевская и Гомельская области, а на новоприсоединенной территории Гродненская, Брестская и Молодеченская области. И лишь Минская область оказывается рассеченной линией старой госграницы, но на весьма коротком участке так, что на старой советской территории оказывается 89% территории области, а на старой польской – 11%. Что же касается границы РСФСР и Прибалтики, то хотя она и изменялась немного между переписями 1939 и 1959 годов, например в районе Печер Псковских, но в масштабах всей страны советские демографы как правило пренебрегали этим изменением, как чрезвычайно малой величиной. Таким образом, демографические данные 1939 года с большой точностью географически соотносятся с данными 1959 года и это позволяет нам оценивать списочную убыль населения хоть в границах 1939 года, хоть в границах 1959 года. Почему этого не было сделано до сих пор? Постараемся это сделать.

Приводимые нами далее оценки убыли населения СССР может произвести каждый. Мы разделим население СССР на главные группы. Это будут мужчины призывных военных возрастов (с 1889 по 1928 год), женщины тех же возрастов, дети обоего пола с 1929 по 1938 год и старики обоего пола старше 1889 года рождения. Всего четыре группы. Детей мы будем оценивать с 1929 года рождения, поскольку молодые люди этого возраста не принимали участие в боевых действиях, за отдельными исключениями в виде юнг и сынов полка и до возраста 1938 года, последнего года перед переписью населения января 1939-го.

Итак, если мы посмотрим на таблицу возрастного распределения жителей СССР по переписи 1939 года,³¹ то мы можем легко посчитать, что из общего населения Советского Союза в 170 млн. 557 тыс. человек было мужчин будущих военных призывных возрастов (с 1889 по 1928 год) 52,9 млн., женщин почти ровно 56 млн., детей 1929-1938 годов 39,5 млн. и стариков старше 1889 года 22,14 млн. Перепись проходила в январе 1939 года, а в конце того же года и летом следующего года к СССР были присоединены Западная Украина, Западная Белоруссия, Прибалтика и Бессарабия с Северной Буковиной. Обычно принято считать, что население этих новоприсоединенных территорий составляло на 22 июня 1941 года 20,7 млн. человек. Такие цифры дает и Большая Советская Энциклопедия. В дальнейшем мы скажем несколько слов уточнений касательно полового и возрастного распределения этих стран по переписям Польши, Румынии, Латвии, Эстонии и Литвы, а сейчас мы примем эту цифру без сомнений для нашей первичной оценки. Примем ежегодный индекс роста народонаселения новоприсоединенных территорий равным 1,5% населения в год, хотя по данным переписей Польши он был несколько выше. Тогда в январе 1939 года население этих будущих новых территорий Советского Союза должно было составить 19,93 млн. Но так-как нам предстоит считать в границах 1959 года, то нам следует добавить Закарпатье и Туву и вычесть население той части Белостокского воеводства, района Перемышля и района Санока, что были переданы Польше Советским Союзом после войны. Население Закарпатья на начало 1939 года составляло  837 тыс. с достаточно большой долей точности, а Тувы – около 100 тыс. человек весьма приблизительно. По поводу населения Тувы на 1941 год советская демография никогда не давала сколько-то точных оценок. Население Закарпатья мы оцениваем именно этой цифрой, перенося данные переписи Чехословакии 1930 года на 1939 год. Дело в том, что перепись показала 725 тыс. населения Закарпатья, а натуральный прирост Карпатской Рутении составлял в среднем 14 тыс. человек в год по данным Статистического Офиса Чехии ³².

Если мы постараемся оценить население части Белостокского воеводства Польши, возвращенной от СССР к Польше после войны, то окажется, что по польской переписи 1931 года из общего населения воеводства 1 млн. 644 тыс.³³ на год переписи на территорию вместе с Белостоком, возвращенную Польше после войны, приходится около 1 млн. 65 тыс. человек (разница между границами 1941 и 1959 годов). Эта цифра получится, если считать население повятов воеводства и их частей, делая допущение, что население распределено по повятам пропорционально их площади. Что же касается населения районов Перемышля и Санока, то в сумме они оказываются заключающими около 180 тыс. населения, если оценивать доли повятов. Так, население только одного города Перемышля по переписи 1931 года определено переписью в 77 тыс. населения, а всего повята Перемышля – 162 тыс. Население одного лишь города Санок – 54,4 тыс., а всего повята Санок – 114 тыс. Таким образом, все население территорий, переданных от СССР Польше после войны оказывается в районе 1 млн. 245 тыс. по состоянию на 1931 год. Если достаточно сдержанно оценить индекс прироста населения этих районов в 1,5% в год, то окажется, что на 1939 год население этих районов Польши должно было составить около 1 млн. 380 тыс. человек. В то же самое время население Тувы и Закарпатья на 1939 год мы уже оценили цифрой в 937 тыс. Таким образом, если на 1941 год в границах того же года население новоприсоединенных территорий составляло 20,7 млн. человек, население на 1939 год — 19,93 млн., то население всех новоприсоедненных территорий в границах 1959 года окажется равным примерно 19,48 млн.

Здесь я хотел бы призвать интересующихся исчислением потерь не торопиться подвергать эту цифру сомнениям и не стремиться уточнить ее до последнего десятка тысяч. Наша нынешняя цель иная. Это потом мы все сможем уточнять ее, а сейчас мы занимаемся вопросом оценки возрастного и полового распределения населения СССР и полученные результаты нас просто заставят своей трагической ясностью забыть на некоторое время об уточнениях населения новоприсоединенных территорий.

Итак, мы видим, что по сравнению с населением СССР в 170 млн. население новых территорий в 19,48 млн. – это всего лишь 10,2% от общего или 11,4% сверху к населению в 170 млн. И при этом мы имеем таблицу возрастного распределения населения СССР на 1959 год и таблицу такого же распределения населения СССР в старых границах на 1939 год. В этом случае, даже не исследуя переписи населения Польши, Румынии и Прибалтики, мы можем для начальной оценки просто принять возрастное и половое распределение населения новоприсоединенных территорий таким же, как в СССР на 1939 год и увеличить каждую возрастную группу населения СССР 1939 года на 11,4%. Сильно ли мы ошибемся? Велика ли будет погрешность? Сразу скажем, что если быть точным, то по переписи восточных воеводств Польши 1931 года с переносом его на 1939 год возрастное распределение Западной Украины и Белоруссии оказывается примерно таким же, как на Советской Украине и Советской Белоруссии в границах до 1939 года, то есть процент детей, мужчин возрастов от 10 до 49 лет, женщин тех же лет и стариков оказывается почти таким же. И лишь в Литве, Латвии и Эстонии он оказывается более  сдвинутым  к старшему поколению. Чтобы быть точным, скажем здесь, что в Советской Белоруссии в границах до 1939 года население состояло на 30,6% из мужчин в возрасте 10-49 лет, на 31,8% из женщин в тех же возрастах, на 24,4% из детей и на 13,2% из стариков. На Украине соответственно эти доли составляли 32,6%, 34,9%, 20,3% и 12,2%. При этом по переписи 1931 года в восьми восточных воеводствах Польши и двух отдельных городах (Вильно и Львове) соотношение групп населения на 1931 год было таким: мужчины 29%, Женщины 30%, дети 26%, старики 15%.  Как мы видим, значения советские и польские весьма близки. Мы пересчитали доли этих групп населения в каждом восточном воеводстве Польши и везде они находились близко к этим значениям, за исключением самих городов Львова и Вильно, где перепись проводилась как в отдельных административных единицах. В этих городах соотношение групп населения было уже более «городское» (с меньшим количеством детей), однако в итоге по всей бывшей польской территории оно было такое, как указано выше. При переносе данных переписи на 1939 год процент детей от 0 до 9 лет должен был опуститься до примерно 24,5-25%, так-как количество жителей  1937-38 годов рождения в восточных воеводствах Польши было меньше кол-ва рожденных в 1928-29 годах лишь на 7-8% по переписи Польши 1950 года. И даже в 1950 году процент детей от 0 до 9 лет был на уровне 20,5%, а ведь было это сразу после войны, когда мало рождалось детей. Точно также по переписи 1930 года 13-ти жудетулов Румынии (областей), вошедших в СССР в 1940 году доли наших групп населения распределялись так: мужчины 29%, женщины 31%, дети 28,3%, старики 11,8%, а к 1939 году эти доли должны были не столь значительно измениться, учитывая динамику рождаемости Румынии в 30-х годах. Здесь мы видим, что молдавское распределение населения также близко к советскому. В Латвии эти доли по переписи 1935 года были такими: мужчин 25,2%, женщин 28,3%, детей 15,2%, стариков 22,6% и мы видим, что детей было ощутимо меньше в Латвии. В Эстонии мы видим то же самое по возрастному распределению населения на 1935 год с долями следующими: мужчин 29,5%, женщин 31,7%, детей 13,9%, стариков 24,9%. Детей здесь еще меньше. Литва похожа на своих прибалтийских соседей. Однако в сумме малодетные Литва,  Латвия и Эстония несколько, но не полностью уравновешивали многодетную Польшу и Румынию. И если доля детей в возрасте 0-9 лет в СССР в целом отличается от доли детей на новоприсоединенных в 1939-40 годах землях, то доля мужчин в возрасте 10-49 лет различна мало. Я сделал такое небольшое отступление о возрастном распределении новоприсоединенных к СССР территорий для того, чтобы показать, что погрешность наших первичных упрощений  невелика, и мы можем без большой погрешности принять возрастное распределение населения новоприсоединенных областей СССР таким же, как в самом СССР на 1939 год. Ведь даже наша ошибка предварительной оценки в 2-3% от части населения СССР в 11,4% даст в итоге совсем небольшую погрешность в десятые доли процента. И такой погрешностью мы можем вполне пренебречь для нашей главной цели – получения первичной картины убыли населения СССР по возрастам и полам. Тем долее, что погрешность по мужчинам призывных возрастов будет минимальна. Несколько больше она будет по детям.

Если мы пропорционально увеличим все возраста СССР по переписи 1939 года на 11,4%, то получится, что СССР в 1939 году в границах 1959 года из общего населения в 190,0 млн. человек оказывалось мужчин в будущих военных призывных возрастах 58,93 млн., женщин в тех же возрастах 62,39 млн., детей 1929-1938 годов рождения 44,01 млн. и стариков 24,67 млн. Таким образом, когда в 1941 года Советский Союз подвергся нападению Германии с сателлитами, то против общей численности армии противника в 4,5 млн. СССР имел возможность сформировать и выставить любую необходимую для отражения агрессии армию, имея в своем составе 58,93 млн. мужчин или примерно по 13 с лишним мужчин призывных военных возрастов на каждого агрессора.

Теперь обратимся к таблице возрастного распределения жителей СССР 1959 года и увидим, что при общем населении в 208,83 млн. человек насчитывалось мужчин военных призывных возрастов уже только 32,86 млн., женщин тех же возрастов 51,28 млн., детей 1929-1938 годов рождения 38,53 млн. и стариков старше 1889 года 7 млн. 980 тыс. Достаточно вычесть из наличного населения 1939 года с нашей поправкой на новоприсоединенные области наличное население 1959 года и мы получим общую убыль населения за 20 лет между переписями 1939 и 1959 годов. Мужчин военных призывных возрастов убыло 26,08 млн., женщин тех же возрастов 11,11 млн., детей наших возрастов 5,48 млн. и стариков 16,69 млн. А всего за 20 лет ушло 59,36 млн. человек в годах рождения до 1939 года. Таковы наши начальные данные. И из этих 59,36 млн. нам предстоит выделить отдельно по нашим группам населения, сколько умерло с января 1939 года по 22 июня 1941 года, сколько умерло после войны до 1959 года, и сколько составляла нормальная мирная смертность в 1941-1945 годах.

Для начала попробуем проанализировать полученные цифры общей убыли наших групп населения с 1939 по 1959 год. Посмотрим, что находится внутри этих общих цифр. Если произвести вычитание из наличного населения 1939 года наличного населения 1959 года не в сумме по нашим группам населения, а повозрастно и отдельно по мужчинам и женщинам, то мы увидим следующее. Возраст мужчин 1924 года рождения: на 1939 год их было 2,27 млн., а на 1959 год их осталось 1,29 млн. Общая убыль составила только в этом возрасте 980 тыс. Мужчинам 1924 года рождения при проведении переписи 1959 года было 34 полных года. От старости в таком возрасте еще не умирают, но их убыло без малого миллион. Народная молва  очень сострадательно преувеличивает то, что мы видим, и наверное все встречали в печати утверждение, что из мужчин призыва 1941 года вернулись домой лишь 3%. Это конечно сильное преувеличение. Если бы было так, то убыль в этом возрасте была бы более 2-х миллионов. Убыль за 20 лет на самом деле составила в этом возрасте 43,10% от наличной численности на 1939 год. Почти половина. Посмотрим другие возраста.

1925 год: убыло 1 млн. 15 тыс. или 41,35%.

1926 год: 969 тыс. или 35,1%.

Эти возраста воевали не с начала войны и потери снижаются. Дальнейшие возраста призывались в самом конце войны и потери резко снижаются.

1927 год: убыль 477 тыс. или 20,6%.

1928 год: убыль 190 тыс. или 7,8%.

Посмотрим возраста младше 1924 года. Они воевали всю войну с 1941 года.

1923 год: 921 тыс. или 44,23%.

1922 год: 839 тыс. или 46,59%.

В более ранние годы было мало рождений во время Первой Мировой и Гражданской поэтому общие цифры убыли по годам рождения снижаются, но при этом процент в каждом возрасте почти неизменен. Мы видим здесь, что вне зависимости от годов рождения на убыль действует некий общий фактор, под воздействием которого убыл примерно одинаковый процент мужчин.

1921 год: 736 тыс. или 47,25%.

1920 год: 690 тыс. или 44,37%.

1919 год: 604 тыс. или 45,36%.

1918 год: 732 тыс. или 43,65%.

1917 год: 566 тыс. или 48,78%.

1916 год: 674 тыс. или 49,10%.

1915 год: 791 тыс. или 49,97%.

Дальше мы приходим к возрастам, зачатым и родившимся до Первой Мировой Войны, и сразу видим и резкое увеличение численности этих поколений, и увеличение их абсолютной убыли. А процент почти неизменен.

1914 год: 928 тыс. или 48,96%.

1913 год: 899 тыс. или 47,51%.

1912 год: 931 тыс. или 48,17%.

1911 год: 854 тыс. или 49,55%.

1910 год: 972 тыс. или 48,78%.

1909 год: 696 тыс. или 46,23%.

1908 год: 811 тыс. или 46,40%.

1907 год: 687 тыс. или 46,56%.

1906 год: 823 тыс. или 49,86%.

1905 год: 707 тыс. или 49,10%.

1904 год: 694 тыс. или 48,92%. И так далее.

Это были данные по СССР. Сразу скажем, что если мы проведем такое же вычисление по РСФСР в границах 1959 года, то есть с Тувой, но без Крыма, то процент убыли населения мужского пола призывных возрастов будет примерно такой же и чуть выше.

Итак, мы видим, что между переписями 1939 и 1959 годов у нас убыло 26,08 млн. мужчин призывных военных возрастов или 44,2% первоначальной численности. А по всем нашим выбранным группам населения в процентах убыль будет выглядеть следующим образом: Мужчин убыло 44,2%, женщин тех же возрастов 17,8%, детей 1929-1938 годов рождения 12,5% и стариков старше 1889 года рождения 67,7% от наличного на 1939 год населения.

Для того, чтобы понять что из этих цифр более-менее соответствует смертности мирной жизни, а что нет, нам сейчас потребуется множество совершенно ясных аналогий и сравнений. Мы приведем их, чтобы правильно выделить обычную среднестатистическую убыль мирного времени из общей убыли за 20 лет, ведь всем нам известно, что продолжительность жизни в 40-е и 50-е годы была ниже сегодняшней, и многие умирали от болезней, не доживая до 60 лет. Исследуем закономерности смертности населения разных возрастных групп в те годы.

Человеческое общество имеет неизменные законы преемственности поколений. Каждый год рождается определенное количество детей и умирает определенное количество стариков разных возрастов, причем, чем старше человек, тем больше вероятность его смерти за определенный период. Кроме того, в те трудные годы во всех странах умирало весьма много детей в первый год жизни, 10-20% родившихся. Мы их не рассматриваем в этом исследовании, а мы оцениваем только детей, родившихся до переписи населения 1939 года, оставляя специалистам-демографам исчислять потери младенцев 1939-1941 годов и младенцев военных лет рождения. Итак, мы обходим стороной проблему младенческой смертности первого года жизни и еще раз подчеркиваем, что среди всего населения в мирное время, как правило, умирают люди старших возрастов (в нашем случае старше 50 лет по переписи 1939 года, не призывавшиеся на фронт), но иногда  умирают и люди среднего возраста. А общая статистика позволяет усреднить эти процессы для целого государства и выделить определенные закономерности. Выявим закономерности убыли на примере переписей населения различных стран и сравним их с советскими данными.

В 1921 году прошла первая перепись населения Польши, а через 10 лет в 1931 году прошла вторая перепись населения. Польша нам будет интересна постольку, поскольку примерно треть населения страны тогда, до присоединения к СССР Западной Украины и Белоруссии, составляли украинцы и белорусы. Границы Польши между переписями населения не менялись, а эмиграция была незначительной. Данные переписей Польши были изданы в 1920-е и 1930-е годы многотомными изданиями. Каждый может посмотреть эти данные по населению всей Польши и по отдельным воеводствам и сравнить наличие и движение населения с 1921 по 1931 год.

Попробуем проанализировать возраста мужчин от 10 до 49 лет, поскольку именно эти возраста соответствуют возрастам фронтовиков по переписи СССР 1939 года. Если мы обратимся к данным возрастного распределения населения Польши на 1921 год, то мы увидим, что мужчин в возрасте от 10 до 49 лет проживало в Польше 7 млн. 756 тыс., женщин тех же возрастов 8 млн. 536 тыс., а людей старше 50 лет обоего пола – 3 млн. 865 тыс.³⁴ Если же мы обратимся к переписи населения Польши 1931 года, то увидим, что через 10 лет мужчин в возрасте от 20 до 59 лет (то есть тех же самых годов рождения, но уже ставших старше на 10 лет) осталось к 1931 году 7 млн. 373 тыс., женщин 8 млн. 265 тыс., а стариков старше 60 лет — 2 млн. 516 тыс.³⁵ Итого убыль составила среди мужчин за 10 лет 383 тыс. человек или 4,9%, женщин те же возрастов 271 тыс. или 3,2%, а людей старшего поколения 1 млн. 349 тыс. или целых 34,9%.

Мы видим в этих цифрах спокойную мирную жизнь страны. Мужчин и женщин средних лет умирает мало (4,9% и 3,2% соответственно за 10 лет), а люди старшего поколения не вечны. Их ушло из жизни более трети.

Мужчины и женщины Польши, сейчас нами сосчитанные, были возрастов с 1871 года по 1910 год. То есть все они родились еще в нашей родной Российской Империи. Жили они небогато, но как-то удивительно стабильно. И смертность невелика. Меньше 5% за 10 лет. В СССР убыло 44,2% за 20 лет с 1939 по 1959 год, а в Польше 20-х годов 4,9% за 10 лет.

Но мы увидели только убыль за 10 лет, а нам нужна примерная оценка за 20 лет, чтобы иметь тот же период, что прошел в СССР между переписями 1939 и 1959 годов. Просто помножить 4,9% на 2 нельзя, ведь с каждым годом возрастная группа становится все старше и вероятность смерти увеличивается. Как оценить предполагаемую смертность за второй десяток лет? Для этого надо оценить убыль населения в возрастной группе, сдвинутой на 10 лет. То есть для того, чтобы оценить какая будет убыль во вторые 10 лет нашего 20-летнего периода, надо рассчитать убыль мужчин отдельно и женщин отдельно в возрасте от 20 до 59 лет на 1921 год, детей, которым уже будет от 10 до 19 и стариков, в возрастах уже больше 60 лет. Если мы проведем несложные расчеты по убыли населения Польши за вторые 20 лет, то окажется, что мужчин ушло 4,5%, женщин 3,3% и стариков 53,4%.

Теперь нам надо по формуле сложного процента рассчитать убыль за 20 лет из двух десятилетних периодов. То есть в первые 10 лет произойдет убыль 4,9% мужчин, а во вторые 10 лет из оставшихся 95,1% произойдет еще убыль 4,5%. То же самое и по другим возрастным группам. В итоге получится, что за 20 лет должно было уйти 9,2% мужчин, 6,3% женщин, 3,5% детей и 69,6% людей старше 50 лет на 1921 год.

Итак, мы получили первую из многих оценок нормальной мирной смертности населения в наших выбранных возрастных группах. Это оценка от соседней нам славянской страны. Важно подчеркнуть, что речь идет о нормальной убыли населения Польши 20-х годов. С 1921 по 1941 год за 20 лет развивалась медицина, и продолжительность жизни населения увеличивалась. Но мы сделаем допущение, что нормой смертности для СССР 40-х годов была смертность Польши 20-х годов. Если мы примем это допущение, то окажется, что из 26,07 млн. убыли мужчин в СССР за 20 лет приходится нормальной убыли 5,3 млн. и сверхнормативной убыли 20,77 млн. По женщинам сверхнормативная убыль в СССР уже будет тогда многократно меньше, 7,36 млн., по детям 3,98 млн., а вот по людям старшего поколения сверхнормативной убыли по польской оценке почти нет. И в военном СССР, и в мирной Польше убыль старшего поколения примерно одинакова за 20 лет.

Однако пример Польши недостаточен. Никогда один пример не может считаться убедительным. Приведем еще примеры.

Совершенно в те же года, когда проходили переписи Польши, то есть в 1921 и 1931 годах, прошли переписи другой важной и интересной страны. Это Югославия. Королевство Югославия интересно тем, что оно объединяло людей многих культур, языков и исповеданий, наподобие Советского Союза. Кроме того, большинство населения Югославии – родственные нам славяне. Данные возрастного и полового распределения населения Югославии доступны и могут быть оценены нами также легко, поскольку отчеты переписи Югославии 1921 и 1931 годов были выпущены солидными изданиями во всех подробностях. Найти таблицу возрастного распределения населения Югославии на 1921 и 1931 годы в документах переписи не составляет труда. Если мы сделаем такие же вычисления по Югославии, то окажется, что в ней за 10 лет убыло 6,6% мужчин в возрасте от 10 до 49 лет, а за 20 лет должно уйти 15,2% мужчин, 17,2% женщин, 11% детей и 74% стариков.^{36, 37} Запомним и эти оценки.

В 1925 и 1935 годах прошли переписи Латвии. В Латвии в 1930-е годы уже проживал большой процент русского населения, проживали там и русские староверы. Данные по возрастному распределению населения Латвии на 1925 и 1935 год приводятся статистическим управлением Латвии (LatvijasStatistika)³⁸. Если мы обработаем данные возрастного распределения жителей Латвии аналогично тому, как мы обработали данные переписи Польши и Югославии, то окажется, что нормальная убыль за 20 лет для этой страны должна составлять 16,0% для мужчин, 10,0% для женщин, 4,0% для детей и 69,9% для стариков.

Данные по Эстонии доступны на официальном сайте EestiStatistica³⁹. Если мы подобные расчеты проведем для Эстонии, по которой есть полная статистика возрастного распределения на 1925 и на 1935 год, то окажется, что убыль за 20 лет должна была составить у мужчин 22,3%, женщин 15,3% и стариков 70,2%. Здесь мы видим достаточно большую убыль мужчин по причине высокой эмиграции. Так, в частности известно, что из Эстонии в 1920-е-30-е годы эмигрировало примерно 15 тыс. человек, в основном мужчин трудоспособного возраста. И это действительно огромное количество для маленькой Эстонии, в которой мужчин в возрастах с 10 до 49 лет убыло от всех причин с 1925 по 1935 год 32,14 тыс. человек исходя из таблиц возрастного распределения жителей страны на 1925 и 1935 годы. В этом случае эмиграция из Эстонии также оказывается виновницей примерно одной трети убыли мужчин, а чистая смертность тогда может оцениваться цифрой в примерно 14% за 20 лет.

Точно также мы имеем возможность рассчитать убыль населения Финляндии по нашим возрастным группам с 1930 года, когда в стране прошла последняя довоенная перепись населения до 1939 года. Данные возрастного распределения населения Финляндии рассчитаны Статистическим Управлением Финляндии ⁴⁰  за каждый год с 1865-го. И если привести два расчетных периода каждый с 9 лет на 10-летний срок, то получится, что для мужчин она должна была составить за 20 лет 19,7% наличного состава на 1930 год, у женщин 15,3%, у детей 5,5% и у стариков 74%. В Финляндии убыль мужчин тоже достаточно велика, но это тоже объясняется довольно значительными показателями эмиграции работоспособного населения. Просто для примера укажем здесь, что по официальным данным посольства Финляндии в Оттаве ⁴¹ только в 1923-1930 годах из Финляндии в Канаду переселились 35 тыс. человек и это при том, что эмиграция в США жителей Финляндии всегда раньше превышала канадскую. И хотя эмиграция в 1930-е годы по сведениям того же посольства снизилась по сравнению с 1920-ми годами, однако даже 30 тыс. эмигрантов в основном мужчин трудоспособных возрастов за 1930-е годы уже возьмут на себя весомую часть мужской убыли населения. Так, например, по данным сравнения возрастного состава населения за 1929-39 год убыло 87 тыс. мужчин в возрастах от 10 до 49 лет. А значит, примерно треть из 20-летней убыли мужчин в 19,7% приходится на эмиграцию и тогда чистая смертность составила бы около 13% за 20 лет. Пусть это будет примерной оценкой.

Итак, мы видим примерные значения по нескольким странам, и мужская смертность составляет от 9% до 15% за 20 лет. Напомню, что в СССР она составила по нашим несложным подсчетам 44,6% тоже за 20 лет.

Мы уже привели примеры-аналогии нескольких окружавших СССР стран, но не привели данных довоенных значений убыли населения СССР. Ведь знание показателей соседних стран интересно для сравнения, но для определения сверхнормативной убыли населения во время войны потребуется знание довоенной нормальной убыли именно в СССР. И тут мы столкнемся с проблемой, имеющей даже не столько расчетный, сколько политический характер. Это проблема что же считать нормальной убылью населения в СССР в 1939-41 годах и во время войны. Обрисуем вкратце суть проблемы, и как она решается и нами, и комиссией по определению потерь в Великой Отечественной Войне, ибо и у нас сейчас, и у комиссии при определении потерь были совершенно одинаковые допущения.

Перед переписью СССР 1939 года была первая советская перепись населения 1926 года. Если перепись 1939 года проходила в январе, то перепись 1926 года прошла в декабре. Соответственно между этими переписями населений прошло 12 лет и 1 месяц. Границы СССР с 1926 по 1939 год не менялись, поэтому нам не придется вводить никаких поправок на присоединение или отделение каких-то групп населения. Более того, не менялись даже границы Белоруссии и Украины. И только Закавказская СССР была разделена на Грузинскую, Армянскую и Азербайджанскую, а из РСФСР были выделены Казахская и Киргизская ССР, поэтому для проведения оценки населения РСФСР надо будет учитывать еще и Казахстан с Киргизией. Однако нам достаточны оценки убыли всего населения СССР за 12 лет. Таблица возрастного распределения населения СССР на 1926 год общедоступна и не представляет никакой проблемы по изложенным выше правилам рассчитать предполагаемую убыль мужчин за 20 лет в возрастах с 10 до 49 лет, женщин в тех же возрастах, детей от 0 до 9 лет и стариков от 50 лет за 12 лет между переписями. Единственное небольшое усложнение случая довоенного СССР – это то, что мы имеем не 10-летний, а 12-летний интервал между переписями и поэтому нам необходимо привести оба периода убыли с 12 лет к 10 годам и, перемножив их по формуле сложного процента, получить расчетную убыль за 20 лет. При приведении 12-летнего интервала к 10-летнему по линейной функции неизбежна некоторая погрешность, однако она допустима в целях получения возрастной картины распределения населения.

При оценке возрастного распределения населения СССР 1926 года и 1939 года мы вдруг замечаем, что убыль населения в СССР оказывается гораздо большей, чем в Польше, Югославии, Латвии, Эстонии и Финляндии для мужчин, женщин и детей, в то время, как для лиц старшего поколения она во всех странах примерно одинакова.

Так, например, мы можем увидеть, что мужчин в возрасте от 10 до 49 лет было в СССР на 1926 год в наличии 43,55 млн., а на 1939 год из них осталось только 37,28 млн., женщин было 46,74 млн., а стало 42,22 млн., детей было 37,59 млн., а осталось в этих возрастах 33,72 млн., а лиц старшего поколения было 19,14 млн., а осталось всего 9,22 млн.⁴² Таким образом за 12 лет мужчин убыло 6,28 млн., женщин 4,51 млн., детей 3,87 млн. и лиц старшего поколения 9,92 млн. Тогда за 10 лет должно было уйти 12,0% мужчин, 8,1% женщин, 8,6% детей и 43,2% стариков, что является поистине огромной убылью. Мы только что видели смертность мужчин в нескольких сопредельных странах на уровне 9-15% за 20 лет. А тут мы видим в СССР уход 12% мужчин, но только за 10 лет. А за 20 лет по данным переписей населения и по нашей формуле сложного процента, состоящей из двух периодов по 10 лет, должно было в итоге и в сумме уйти 27,6% мужчин, 18,3% женщин, 14,1% детей и 77,1% лиц старшего поколения. Это просто огромная смертность населения.

Для лучшего сравнения составим сравнительную таблицу довоенной убыли населения в перечисленных нами выше странах.

Таблица средней довоенной убыли населения по возрастным группам в различных странах за 20 лет и СССР с 1939 по 1959 год.

 

Название страны	Убыль мужчин в возрасте 10-49 лет	Убыль женщин в возрасте 10-49 лет	Убыль детей в возрасте 0-9  лет	Убыль поколения старше 50 лет
Польша	9,20%	6,30%	3,50%	69,60%
Югославия	15,20%	17,20%	11,00%	74,00%
Латвия	16,00%	10.0%	4,00%	69,90%
Эстония	22,30%, из них с исключением эмиграции около 15%	15,30%	2,00%	70,20%
Финляндия	19,70%, из них с исключением эмиграции около 14%	15,30%	5,50%	74,00%
Среднее значение по всем приведенным странам Европы	16,48%	12,82%	5,2%	71,54%
СССР довоенный	27,60%	18,30%	14,10%	77,10%
СССР с 1939 по 1959	44,20%	17,80%	12,50%	67,70%

Попытаемся осмыслить полученную таблицу. Не все переписи населения 20-х и 30-х годов идеальны, кое-где могут быть и заниженные значения, но кое-какие выводы из этих данных мы можем сделать. Как мы видим из таблицы, еще до войны потери народонаселения СССР были наибольшими из всех приведенных здесь стран. Советский Союз еще до войны  опережал по потерям народонаселения зарубежные страны, откуда шел значительный эмиграционный отток. Где-то он был больше, а где-то меньше, и он несомненно увеличивал значения убыли населения указанных возрастов, как мы уже указали на примере Финляндии и Эстонии, но в Советском Союзе эмиграция отсутствовала. Вся убыль населения СССР довоенного времени – это смертность населения, и мы видим эту смертность из таблицы. Она не удивительна, ведь между переписями 1926  и 1939 годов в СССР были и коллективизация с массовыми высылками и смертями, и всесоюзный голодомор, и репрессии 1937-38 годов. И мы здесь наблюдаем следы этих страшных потрясений на демографии народов Советского Союза. Мы также видим, что убыль людей старшего поколения во всех странах была примерно одинакова. А в Советском Союзе с 1939 по 1959 году убыль людей старшего поколения даже снизилась по сравнению с довоенным временем и по сравнению с зарубежными странами. Это может показаться странным, проходит страшная война, а людей старшего поколения умирает за 20 лет меньше, чем до войны. Еще более удивительно, что смертность детей в возрасте от 0 до 9 лет в довоенном СССР оказывается даже больше, чем за 20 лет с 1939 по 1959 год. А убыль женщин точно такая же. На первый взгляд в это трудно поверить, но цифры наглядно свидетельствуют об этом. Это следы коллективизации, общесоюзного голодомора и репрессий. Такова их цена, сравнимая с ценой войны. Но это только что касается немужского населения. Ведь лишь по мужчинам мы видим огромное превышение общей убыли с 1939 по 1959 год над расчетной довоенной убылью. Это еще один аргумент к тому, что большая часть из 26,6 млн. потерь нашей страны в войне – это мужчины призывных возрастов. Мы видим, что страшная цифра 44,2% убыли мужчин за 20 лет с 1939 по 1959 год соседствует со страшной цифрой расчетной за 20 лет довоенной убыли 27,6% мужчин. Другими словами, хотя довоенные потери мужского населения были поистине огромны, военные еще более огромны. А еще получается, что если бы не было войны, а продолжалась прежняя политика Советского Союза по отношению к своему собственному населению, то с 1939 по 1959 год ушло бы почти две трети мужчин от тех, что ушли от нас за время войны и после нее. Другими словами «мирный» довоенный Сталин – это две трети Гитлера и Великой Отечественной для мужчин. А для женщин, детей и стариков довоенный Сталин просто равен Гитлеру и Великой Отечественной.  Другой вывод трудно сделать при том, что убыль немужского населения СССР в конце 20-х – 30-х годах была такой же, как с 1939 по 1959 с учетом войны.

Раз мы уже оценили, что мужчин в возрастах 10-49 лет умирало в те годы в среднем в восточноевропейских странах 9-15% за 20лет, то мы можем примерно оценить и сколько умерло мужчин в СССР сверхнормативно до войны. Всего с 1926 по 1939 год умерло в возрастах 1926 года и старше 24,58 млн. человек, из которых мужчин в возрастах от 10 до 49 лет на 1926 год – 6,28 млн. Если же учесть, что смертность в СССР мужчин составила 27,6%, а не 15%, как в указанных нами странах, то тогда примерная оценочная сверхсмертность составила 12,6% или 2,87 млн. мужчин при  нормальной смертности 3,41 млн. Столько примерно погибло мужчин до войны. Почти в два раза больше нормы 20-х годов. Без малого 3 млн. здоровых трудоспособных мужчин – это наши потери 30-х годов. Здесь мы вынуждены добавить, что коллектив советских демографов в конце 1980-х годов достаточно убедительно доказал, что перепись 1926 года дала некоторый недоучет населения, а перепись 1939 года дала наоборот превышение заявленной численности над действительной. С учетом корректировки советских демографов довоенная убыль населения оказывается еще большей, чем получена нами выше. Но мы не будем сейчас усложнять задачу и будем и впредь использовать только официальные советские данные переписей населения.

А теперь для наглядности понимания масштаба потерь каждой из групп населения представим гипотетически, что Советский Союз жил бы с 1939 по 1959 год с такой же нормальной мирной смертностью населения и эмиграцией населения, как в среднем жили приведенные нами зарубежные страны. Попробуем проделать несложные расчеты, какая тогда была бы убыль населения СССР в среднем. И попробуем сравнить ее с той убылью, какую мы имели к 1959 году. Тогда убыль населения в СССР, произошедшая в действительности между переписями 1939 и 1959 годов, разделится на нормальную, как в среднем в приведенных нами странах Восточной Европы, и сверхсмертность. Например, если в СССР по итогам переписей убыло за 20 лет с 1939 по 1959 год 44,2% мужчин призывных возрастов, то мы разделим эти 44,2% на нормальную убыль, и сверхнормативную убыль. Тогда получится, что, например, при средней убыли мужчин в 16,5% по всем приведенным нами зарубежным странам, сверхнормативными окажутся остальные 27,7%. Достаточно перевести эти проценты сверхнормативной убыли населения в число душ каждой возрастной группы, и мы увидим очень примерную оценку сверхнормативной убыли Советского Союза на примере зарубежных стран и самого довоенного Советского Союза. Скажем сразу, что такую оценку ни в коем случае нельзя использовать в расчетах потерь СССР, но для общей наглядности это представляется полезным. Нельзя сравнивать нормальную смертность Польши и Югославии 20-х годов и СССР 1950-х годов. В 1950-е годы она по определению должна быть ниже. Но мы так сделаем для наглядности. И точно также нельзя считать нормальной смертность СССР 1930-х годов и переносить ее на 1950-е годы. Это делать хотя и нельзя, но даже такое слишком смелое предположение дает громадную сверхнормативную смертность населения СССР. То есть даже такая заведомо завышенная норма обнажает громадную сверхсмертность. Еще важно здесь добавить, что на самом деле убыль населения была неравномерной с 1939 по 1959 год. Как мы увидим далее, особенно в случае мужчин была огромнейшая потеря в начале рассматриваемого периода и весьма средние показатели все остальное время. Это отступление необходимо для того, чтобы понять, что сравнения убыли СССР с иностранными государствами нужны лишь для наглядности. Итак, если мы рассчитаем нормальную убыль населения по нашим группам по данным зарубежных стран и довоенного СССР, и выделим из общей убыли за 20 лет между переписями населения  нормальную смертность, то мы получим следующие табличные значения для общей наглядности.

 

Убыль населения за 20 лет с 1939 по 1959	Мужчин в возрасте 10-49 лет, млн.	Женщины в возрасте 10-49 лет, млн.	Дети в возрасте 0-9 лет, млн.	Старшее поколение в возрасте более 50 лет, млн.	Итого по указанным возрастам, млн.
Вся убыль СССР с 1939 по 1959 год по переписи	26,08	11,11	5,48	16,69	59,36
Оценка нормальной убыли в СССР равная средней восточноевропейской	9,72	8,00	2,28	17,63	37,63
Оценка сверхнормативной убыли в СССР при нормальной убыли, равной средней восточноевропейской	16,35	3,11	3,20	-0,94	21,71
Нормальная убыль в СССР по довоенным данным СССР	16,50	11,23	5,26	18,93	51,92
Оценка сверхнормативной убыли в СССР при нормальной довоенной убыли	9,57	-0,12	0,22	-2,23	7,43

Как мы видим из таблицы, оценка оказывается весьма близкой к официальным суммарным цифрам потерь СССР в войне. Ведь по официальным государственным оценкам вся убыль населения СССР в войну составила 37,7 млн., из них нормальная смертность 11,9 млн. и сверхнормативная 26,6 млн. Здесь же получается общая убыль 37,63 млн. и сверхнормативная 21,71 млн. И если бы мы признали, что нормальная убыль в СССР должна была быть, как в Восточной Европе, то тогда нам пришлось бы сделать вывод, что СССР потерял в войне из общего числа 21,71 млн. человек рожденных до 1939 года мужчин призывных возрастов 16,50 млн.

Но самое удивительное – это сравнение с довоенным СССР. Если мы просто предположим, что все годы с 1939 по 1959 год продолжалась бы мирная довоенная убыль населения такая, какая она была с 1926 по 1939 год, то тогда потери СССР в войне составили бы только 7,43 млн., из которых все – мужчины военных призывных возрастов. А все остальные умерли бы при обычной среднестатистической советской довоенной смертности.

Приведенные сравнения убыли населения на примере нескольких стран достаточно умозрительны. Ведь нельзя сравнивать СССР с Финляндией или Польшей, или Югославией. И эти примеры были приведены для того, чтобы мы увидели общие закономерности и самые примерные и самые начальные оценки убыли населения. Некоторые закономерности важны и необходимо остановиться на них несколько подробнее. Так, мы можем увидеть, что в нормальной смертности примерно половину занимают люди старших возрастов. Это очевидно, поскольку люди старшего поколения умирают и в мирное, и в военное время, хотя в военное больше. И если бы война не случилась, то люди старшего поколения тоже уходили бы из жизни. И при этом в сверхнормативной смертности людей старшего поколения нет вообще. И мы видим, что в сверхнормативной смертности стоят в старших возрастах отрицательные величины. Это означает, что людей старшего поколения во всех странах умирало даже больше, чем ушло старшего поколения в СССР с 1939 по 1959 год. Но при этом в сверхнормативной убыли в СССР мужчины напротив, занимают главную часть. На примере зарубежных стран мужчины призывных возрастов занимают почти три четверти всей суммарной убыли в СССР. И это при том, что в самих этих странах мужчин убывало в разы меньше. Итак, мы уже видим, что в сверхнормативной убыли большинство во всех оценках занимают мужчины. Это значит, что потери народонаселения СССР во время войны  – это в основном потери мужчин.

До сих пор мы оценивали убыль населения в начале периода 1939-1959 годов, но не оценили в конце его. Для того, чтобы получить эту оценку, нам помогут итоги следующей после 1959 года переписи населения. Она прошла в 1970 году через 11 лет и возрастное распределение населения СССР по этой переписи позволит нам понимать, какая же была убыль населения после 1959 года.

Если мы обратимся к данным переписи 1970 года⁴³ в сравнении с 1959 годом, то окажется, что мужчин в возрасте 10-49 лет было в 1959 году 56,88 млн., а мужчин в возрасте 21-50 лет в 1970 году стало 53,83 млн. Убыло всего 3,15 млн. или 5,5% мужчин за 11 лет. Женщин в тех же возрастах убыло 1,68 млн. или 2,5%, детей – 178 тыс. или 0,4%, а людей старшего поколения 12,58 млн. или 32,4%. Если мы как и раньше оценим убыль за 20 лет, разделив ее на два линейных участка по 10 лет, то окажется, что за 20 лет убыль для мужчин составила 12,0%, для женщин 6,1%, для детей 2,8% и для стариков 61,9%. Здесь мы уже видим обычную мирную смертность и спокойную жизнь. Советский Союз зажил мирной жизнью, и убыль мужчин снизилась в 4 раза. Для наглядности сведем в таблицу убыль для наших возрастных групп довоенную, убыль за 20 лет с 1939 по 1959 год и убыль 60-х годов. Все приведенные в таблице значения – это общая расчетная убыль за 20 лет.

 

Убыль населения СССР за 20 лет	Мужчины в возрасте 10-49 лет %	Женщины в возрасте 10-49 лет, %	Дети в возрасте 0-9 лет, %	Старшее поколение в возрасте более 50 лет, %
Довоенная между 1926 и 1939, приведенная к 20-летнему периоду	27,60%	18,30%	14,10%	77,10%
Вся убыль за 20 лет с 1939 по 1959	44,20%	17,80%	14,60%	67,70%
Послевоенная между 1959 и 1970, приведенная к 20-летнему периоду	12,00%	6,10%	2,80%	61,90%

Из таблицы мы видим, что убыль населения с 1959 года снизилась многократно для всех групп населения, кроме старшего поколения, но и смертность старшего поколения снизилась. Однако убыль остальных групп кроме старшего настолько ниже прежнего, что неизбежно у каждого возникнет вопрос, когда же точно произошло это огромное снижение смертности населения. Было ли это уже в 60-е годы? Или это произошло в 50-е годы, но военные потери не дали нам это заметить в данных 1939-1959 годов? А может быть и сразу после войны в 40-е годы? Исчерпывающий ответ на этот вопрос мы дадим в следующей части.

 

Расчет потерь в войне по возрастам и группам населения

Для того, чтобы подсчитать сверхсмертность населения во время войны необходимо делать поэтапно следующие шаги:

1. Произвести перенос данных переписи населения января 1939 года на конец июня 1941 года с использованием данных убыли населения предвоенной.
2. Произвести оценку нормальной убыли населения с июня 1941 года до конца войны, поскольку не каждый человек, умерший во время войны является в точном смысле ее жертвой, но лишь тот, кто погиб или умер сверх обычной смертности населения. Такая нормальная или мирная убыль населения потом вычитается из общей убыли населения для получения сверхсмертности.
3. Самый сложный этап – это перенесение данных переписи населения с 1959 года назад на начало 1946 года.

После того, как все три этапа подсчетов будут готовы, мы будем иметь возрастное распределение населения на 22 июня 1941 года, на 1 января 1946 года и будем иметь нормальную смертность населения на период войны. Повозрастное вычитание наличного населения 1946-го года из наличного населения на июнь 1941 года даст нам общую убыль времен войны, а повозрастное вычитание из общей убыли нормальной мирной убыли даст сверхнормативную убыль.

Ранее мы уже предложили много примеров-аналогий других стран по убыли их населения. Эти сравнительные примеры других стран приведены были не только для того, чтобы прояснить некоторые основные закономерности движения населения, но и для того, чтобы стала понятной главная проблема исчисления потерь нашей страны. Эта проблема даже не математическая и не статистическая. Она скорее политическая. Что мы имеем в виду под политической проблемой исчисления потерь? Просто для того, чтобы назвать цифры потерь и главное для того, чтобы детализировать их по полам, возрастам и регионам, нужно иметь базу, от которой мы будем вести счет. Мы должны определить какую смертность мы будем считать нормальной. Ведь именно эту смертность мы будем закладывать в период 1939-1941 годов для приведения численности групп к началу войны и именно эту смертность мы будем закладывать на период войны, чтобы  ее вычесть из общей смертности времени войны для получения сверхнормативной смертности или числа жертв войны. Но какую же еще смертность можно принять в качестве нормальной мирной с точки зрения статистики и демографии, кроме советской довоенной смертности? Но с другой стороны разве может спокойно молчать совесть, когда мы называем довоенную смертность нормальной? Ведь это была смертность коллективизации, смертность общесоюзного голодомора и репрессий. Разве можно со спокойной совестью считать, что такая же нормальная смертность должна продолжаться до 1941 года, а потом еще и всю войну до 1945 года? И все это для статистической точности?

Однако нам не остается ничего более, как действительно принять ее как нормальную мирную смертность. И именно так поступила и советская комиссия, подсчитавшая количество жертв Великой Отечественной Войны. И мы не можем здесь упрекнуть комиссию, поскольку и мы будем считать также. Мы тоже, как и комиссия, предположим, что с 1939 по 1945 год продолжаются массовые репрессии, продолжается голод со смертями от недоедания и продолжается массовая высылка в Сибирь репрессированных, а число заключенных концлагерей, тюрем и спецпоселений превышает 3 млн. И предположим, что все это – мирная норма советской довоенной жизни. Именно от этой «нормы» и рассчитаны потери в Великой Отечественной. И математически это правильно. А нравственно? Правильно ли это? Но что будет, если мы снизим норму? Тогда неизбежно вырастут потери! Так и происходило в нашей истории. По этой причине в частности менялась официальная оценка жертв войны с 20 млн. до 27 млн. Чем дальше, тем больше официальная советская история перекладывала довоенную советскую нормальную смертность на Гитлера. Попробуем теперь внести максимум ясности в цифры потерь. Тем более, что наши цифры не противоречат официальным. Они лишь дают подробности, они лишь показывают, что находится внутри этих страшных официальных цифр.

При расчете нормальной мирной убыли населения на период 1939 – июль 1941 года и далее до 31 декабря 1945 года может быть два подхода. Оба они по-своему логичны. Можно считать нормальной смертность населения только 1940 года и экстраполировать ее на весь период войны. Так поступила комиссия по исчислению жертв войны. А можно принять за норму средние показатели смертности населения между переписями 1926 и 1939 годов. Так поступим мы. В первом случае цифры более точные, но они имеют за собой только один год статистики. Во втором случае действует усреднение за 12 лет между переписями. Мы намеренно используем второй способ, чтобы иметь первичные данные переписей. Между этими двумя способами обнаруживается некоторое различие итоговых значений. Однако оно небольшое. Ведь смертность за 1940 год оказывается несколько меньшей, чем в среднем за 1926-1938 годы. Соответственно, нормальная мирная смертность за всю войну при расчетах по данным 1940 года оказывается меньше. И соответственно, тогда больше оказывается сверхнормативная убыль населения во время войны. В нашем же случае расчета по усредненным данным смертности 1926-1938 годов сверхнормативная убыль населения оказывается меньше. То есть по нашему методу потери СССР в войне будут немножко меньше.

Итак, примем довоенную смертность за нормальную и проведем первые два этапа вычислений. Нам известно, что по нашим оценкам на январь 1939 года население территории СССР в будущих границах 1959 года насчитывало 190,0 млн. человек, из которых мужчин будущих военных призывных возрастов 58,93 млн., женщин тех же возрастов 62,39 млн., детей 1929-1938 годов рождения 44,01 млн. и людей поколения 50 лет и старше 24,67 млн. И мы знаем процент убыли каждой группы населения между переписями 1926 и 1939 годов рождения. Для мужчин это в пересчете на 10 лет 17,7%, для женщин 18,3%, для детей 14,1% и для стариков 77,1%. Если мы по линейной функции сделаем оценку, сколько должно уйти мужчин, женщин, детей и стариков за 2,5 года с января 1939 по конец июня 1941 года, то окажется, что их должно было уйти 6,63 млн., причем из них мужчин 1,77 млн., женщин 1,26 млн., детей 943 тыс. и стариков 2,66 млн. И на июнь 1941 года должно было остаться в этих возрастах (то есть все население СССР минус родившиеся и оставшиеся в живых младенцы с января 1939 по конец июня 1941 года) 183,4 млн. человек, из которых 57,16 млн. мужчин военных призывных возрастов, 61,14 млн. женщин тех же возрастов, 43,07 млн. детей и 22,01 млн. людей старшего поколения. Заметим здесь, что все население СССР на 22 июня 1941 года – это 196,7 млн. по официальным данным, таким образом, 12 млн. (разница между 196,7 и 184,7 млн.) – это разница между границами 1959 и 1941 годами и дети рождения 1939-конец июня 1941 года, что в целом соответствует имевшемуся тогда наличию детей. Теперь мы предположим (и точно также делала комиссия по исчислению потерь), что прежняя довоенная нормальная смертность продолжалась до 31 декабря 1945 года, когда почти все пожелавшие вернуться на Родину уже вернулись в нее по окончании войны и подсчитаем сколько же должно было уйти населения до 31 декабря 1945 года при сохранении довоенной смертности. В итоге расчетов получится, что с конца июня 1941 года по 31 декабря 1945 года должно было при нормальной смертности уйти всего указанных нами возрастов 11,24 млн. человек, из которых 3,09 млн. мужчин, 2,21 млн. женщин, 1,66 млн. детей и 4,28 млн. стариков.

Остановимся здесь на мгновение и подчеркнем цифру 11,24 млн. нормальной смертности за годы войны. Столько должно было уйти из жизни с конца июня 1941 по конец 1945 года при сохранении нормальной довоенной смертности. В начале статьи мы приводили цитату сборника «Россия и СССР в войнах ХХ века», где говорилось, что военная нормальная смертность возрастов, родившихся до 22 июня 1941 года по подсчетам комиссии составляла 11,9 млн. У нас получилось 11,24 млн., но ведь мы считаем только возраста, попавшие в перепись 1939 года, то есть до 1938 года включительно. А смертность младенцев 1939- июня 1941 года мы не оцениваем, и мы всецело доверяем комиссии и сборнику «Россия и СССР в войнах ХХ века». Разница нашей цифры и цифры государственной комиссии –  660 тыс. Но здесь надо понимать, что младенческая смертность в СССР тогда была огромной. Так, известно, например, что в 1940 году в СССР умерло примерно 1,3 млн. младенцев в возрасте до года, то есть 1939 года рождения. После года смертность младенцев резко шла на убыль так, что всех детей в возрасте 1-4 года умирало уже на треть меньше, чем одних только младенцев до года. Это важное уточнение я здесь прилагаю для того, чтобы подчеркнуть, что 660 тыс. разницы наших оценок с оценками комиссии (между 11,24 млн. и 11,9 млн.) – это и младенческая смертность детей 1939-июня 1941 года рождения (примерно 1,5 млн.), которых мы не учитываем, и разница в смертности населения 1940 года со средним значением за 1926-38 года. Это подтверждение того, что комиссия по исчислению жертв войны приняла за нормальную мирную смертность показатели советской довоенной смертности 1940 года.

Итак, мы подсчитали, что на 22 июня 1941 года  в возрастах до 1939 года рождения в СССР проживали 183,4 млн. человек, из которых 57,16 млн. мужчин военных призывных возрастов, 61,14 млн. женщин тех же возрастов, 43,07 млн. детей и 22,01 млн. людей старшего поколения. И мы также подсчитали, какой должна была быть нормальная смертность за время войны.

Так как мы получили уже наличный состав населения интересующих нас групп на 22 июня 1941 года и получили уже оценку нормальной мирной смертности за период войны, то сейчас самое время представить полученные данные для наглядности в виде таблицы. В нее мы внесем наличный состав населения интересующих нас возрастов на 1939 год, на 22 июня 1941 года, на январь 1959 года, а также нормальную мирную убыль с 22 июня 1941 года по 31 декабря 1945 года. В последней же строке таблицы мы поместим остаток населения по группам, который точно убыл между 22 июня 1941 года и январем 1959 года, но о котором мы еще не знаем когда он убыл и как, то ли как жертва войны, то ли после войны при мирной жизни. 

 

Дата оценки состава населения СССР	Мужчин в возрасте 1889-1928   г.р., млн.	Женщин в возрастах 1889-1928 г.р., млн.	Детей в возрастах 1929-1938 г.р., млн.	Старшее поколение в возрастах старше 1889 г.р., млн.	Итого по указанным возрастам, млн.
01.01.39	58,93	62,39	44,01	24,67	190,01
22 июня 1941	57,16	61,14	43,07	22,01	183,37
01.01.59	32,86	51,28	38,53	7,97	130,65
Вся убыль с 22 июня 1941 по январь 1959	24,31	9,85	4,54	14,03	52,73
Нормальная  мирная убыль с 22 июня 1941 по 31 декабря 1945	3,09	2,21	1,66	4,28	11,24
Неопределенный остаток  населения, убывшего с 22 июня 1941 по январь 1959	21,21	7,64	2,87	9,76	41,49

Последняя строка таблицы – это тот остаток населения, который нам предстоит разделить на две части, на тех, кто ушел из жизни во время войны сверх обычной смертности и на тех, кто умер после войны в мирное время. Сделать такую оценку только на основе переписей населения 1939 и 1959 годов невозможно. В системе уравнений слишком много неизвестных. Ведь мы не знаем еще ни точную послевоенную смертность населения по возрастам и полам, ни такое же точное распределение жертв войны. Две точки на нашем воображаемом графике (июнь 1941-го и январь 1959-го) могут быть соединены многими различными кривыми. Какая же из них правильная? Для этого надо иметь данные о послевоенной смертности населения страны. Достаточно узнать данные о том, сколько умирало после войны в год мужчин и женщин по возрастам и тогда задача будет решена с большой степенью точности. Достаточно даже иметь данные о смертности хотя бы одного года, лишь бы мы могли разделить их на наши группы населения: мужчин военных призывных возрастов, женщин, детей и стариков. Тогда мы будем иметь еще одну точку на нашем графике и можем восстановить весь график. Есть ли хоть где-то данные о смертности населения по полам и возрастам конца 40-х годов?

К счастью они есть. На рубеже 1980-х и 1990-х годов коллектив советских демографов провел большую работу по изучению движения населения РСФСР после войны. В ходе большого исследования проверялись данные переписей населения на их точность, изучались процессы движения населения и восстанавливались таблицы возрастного и полового распределения жителей страны за каждый послевоенный год, начиная с 1946 года. Советские демографы имели доступ к документам учета населения РСФСР за послевоенные годы, к данным ЦСУ СССР. Мы не знаем, стояла ли перед учеными задача определения возрастного и полового распределения жертв Великой Отечественной Войны, но мы точно знаем, что, по крайней мере, для себя они ответ нашли. В работе советских демографов нет подробностей об учете и оценке числа жертв войны, но зато там приведены таблицы смертности населения по годам после войны и по возрастам. А значит, там приведено все, что позволяет нам с легкостью восстановить всю трагическую картину произошедших потерь нашего народонаселения. Исследование приводит возрастное и половое распределение послевоенной смертности только по РСФСР. Точных данных по всему СССР там нет. Но это уже не столь важно. Ведь имея более-менее точную картину убыли населения РСФСР, мы можем по аналогии с достаточной степенью точности восстановить то же самое и по всему Советскому Союзу.

В труде «Демографическая история России: 1927-1957» авторов Е.М. Андреев, Л.Е. Дарский, Т.Л. Харькова⁴⁴ опубликованы таблицы смертности населения отдельно по мужчинам и женщинам за каждый год с 1946 по 1958. Население в таблицах разделено по группам в 5 возрастов каждая и лишь дети до года выделены в отдельную группу. Так-как в таблицах смертности приведена численность умерших в каждой группе из 5-ти возрастов в течение года, то наилучшим образом 5-летние группы совпадают с нашими возрастными группами мужчин, женщин, детей и стариков в парах лет: 1948 и 1949, 1953 и 1954, а также в 1958 годах. Именно в эти годы на середине этих пар и находятся самые точные данные по убыли населения наших групп. По таблицам послевоенной смертности населения легко рассчитывается число умерших в наших группах. Так, например, можно достаточно легко посчитать, что мужчин 1889-1928 годов рождения умерло в РСФСР в 1948 году 203,2 тыс., в 1949 году 174,5 тыс., в 1953 году 182 тыс., в 1954 году 179 тыс. и в 1958 году 194,2 тыс. Аналогичные вычисления для женщин, детей и людей старшего поколения делаются также легко. И по 5-ти годам из 13-ти (с 1946 по 1958 включительно) достаточно легко восстановить кривую убыли населения после войны, ведь убыль весьма немного менялась год от года внутри этого периода. А значит, оказывается нетрудным восстановить и ту точку послевоенного значения численности населения, по группам, которую мы ищем. Легко восстановить, что убыль мужчин военных призывных возрастов составила с 1946 по 1959 год 11,7% первоначального количества на 1946 год, женщин 6,0%, детей 2,1% и стариков 48,9%. Если мы теперь сделаем вполне логичное и близкое к истине утверждение, что убыль наших групп населения была одинаковой в РСФСР и СССР, а ведь Российская Федерация на 1959 год заключала 56,6% населения СССР, то тогда весьма легко восстановить, что на 1946 год население СССР, с годами рождения ранее 1939 года состояло из 37,23 млн. мужчин призывных военных возрастов, 54,62 млн. женщин, 39,63 млн. детей 1929-1938 годов рождения и 15,58 млн. стариков. А всего в возрастах до 1939 года рождения проживало в СССР по нашим оценкам 147,0 млн. человек. Последняя цифра – это подтверждение того, что наши расчеты близки к официальным государственным, поскольку из сборника «Россия и СССР в войнах ХХ века» мы знаем, что на 1946 год в СССР проживало 159,5 млн. родившихся до 22 июня 1941 года. У нас получилась цифра 147,0 млн. родившихся до января 1939 года, а сборник сообщает нам, что проживало 159,5 млн. родившихся до 22 июня 1941 года. Правильно ли это? Это близко к нашим данным, поскольку по переписи 1959 года в СССР проживало 4,32 млн. жителей 1939 года рождения, 4,19 млн. жителей 1940 года рождения и 3,66 млн. жителей 1941 года рождения. Тогда жителей, рожденных с января 1939 по конец июня 1941 года, окажется в СССР примерно 10,4 млн., полагая, что снижение рождаемости в 1941 году по сравнению с 1940 годом произошло главным образом во второй половине года уже во время войны. Если же учесть, что  смертность с 1946 по 1959 год в этой возрастной группе составляла около 3%, то тогда получится, что на 1946 год детей предвоенного рождения насчитывалось около 10,8 млн. Таким образом, наше расхождение с официальной цифрой оказывается в 1,7 млн. жителей на начало 1946 года. По нашим расчетам получается итоговая цифра в 157,8 млн. жителей СССР рожденных до 22 июня 1941 года на январь 1946 года, а по официальным данным их было 159,5 млн. Однако из 1,7 млн. расхождения 443 тыс. – это разница между СССР в границах 1959 года и СССР в границах 1941 года, ведь если комиссия проводила оценку жертв войны в границах 1941 года, то мы – в границах времен переписи 1959 года. Оставшаяся цифра расхождения с официальной цифрой – 1,26 млн. Эта цифра нашего расхождения с официальными данными показывает цену нашего переноса данных смертности населения с РСФСР на весь СССР. Как мы видим, послевоенная смертность в РСФСР оказалась ниже, чем в целом в СССР. Она и стала причиной нашего расхождения с официальными данными общей численности населения на 1946 год. И действительно, ведь если посмотреть общие коэффициенты смертности по всем республикам за 1950 год, то окажется, что все среднеазиатские республики имели смертность выше российской, все закавказские – тоже выше, кроме Азербайджана (он имел почти одинаковую с российской), все прибалтийские и Молдавия также имели смертность выше российской. И лишь Украина и Белоруссия имели смертность ниже российской. Но, к сожалению, знание общей смертности нам недостаточно для составления картины возрастного и полового распределения убыли населения. Для этого было бы необходимо знание смертности по возрастным группам и по полу. И раз этих данных нет, то мы вынуждены делать допущение о равенстве возрастной смертности в РСФСР и в целом в СССР и мириться с расхождением в 1,26 млн. Быть может, в будущем коллектив специалистов восстановит с гораздо большей точностью те цифры, которые мы сейчас приводим, как оценки. А пока мы вынуждены мириться с некоторой неточностью оценки населения СССР на начало 1946 года. И теперь, после того, как мы перенесли данные переписи населения с 1959 на 1946 год, настало время вычесть из наличного населения на 1941 год повозрастно наличное население на январь 1946 года и получить общую смертность за время войны. А затем вычесть из общей смертности нормальную мирную смертность (ее мы уже рассчитали ранее) и получить настоящие потери Великой Отечественной Войны по полам и возрастам.

Объединим полученные данные в следующей таблице.

 

	Мужчин в возрасте 1889-1928   г.р., млн.	Женщин в возрастах 1889-1928 г.р., млн.	Детей в возрастах 1929-1938 г.р., млн.	Старшее поколение в возрастах старше 1889 г.р., млн.	Итого населения до 1939 года рождения
Оценка численности групп населения на 22 июня 1941 г.	57,16	61,14	43,07	22,01	184,37
Оценка численности групп населения на 1 января 1946 г.	37,23	54,56	39,63	15,59	147
Общая убыль населения с 22 июня 1941 г по 1 января 1946 г.	19,93	6,58	3,44	6,42	36,37
В том числе нормальная мирная убыль населения с 22 июня 1941 г по 1 января 1946 г.	3,09	2,21	1,66	4,28	11,24
В том числе сверхнормативная убыль населения с 22 июня 1941 г по 1 января 1946	16,84	4,36	1,77	2,14	25,12

Итак, мы получили первую оценку потерь населения СССР в Великую Отечественную Войну. Мы уже сказали несколько слов о погрешности подсчета. Добавим еще несколько слов на эту же тему. По официальным данным сборника «Россия и СССР в войнах ХХ века» потери возрастов, рожденных до 22 июня 1941 года, составили около 25,3 млн. и потери детей рождения после 22 июня 1941 года – 1,3 млн. А в сумме – 26,6 млн. У нас же получились потери 25,12 млн. рожденных до 1939 года. И если добавить к ним еще примерно около 500 тыс. погибших и умерших преждевременно детей рождения 1939 – июня 1941 года и 1,3 млн. детей военных лет рождения, то наша общая оценка потерь окажется равной 26,92 млн. И наше расхождение с официальной цифрой – 0,32 млн. или чуть больше 1%.

Итак, мы видим, что из общих потерь наших возрастов в 25,12 млн. мужчин призывных возрастов оказывается 16,84 млн. или 67,04%, то есть две трети всех потерь. Оставшаяся треть – мирное население. Потери женщин составили 4,36 млн. или 17.37% всех потерь, дети 1929-1938 годов рождения – 1,77 млн. или 7,05% и стариков 2.14 млн. или 8,53%.

Здесь необходимо сразу уточнить, что полученные нами потери всего народонаселения СССР включают в себя эмиграцию и иммиграцию. Несколько позже мы оценим миграцию и вычтем ее из общей сверхнормативной убыли населения, а сейчас мы постараемся решить еще одну важнейшую задачу.

 

Потери народонаселения по обе стороны фронта

После того, как у нас получилась первая оценка потерь Великой Отечественной Войны, можно приступить к решению второй очень важной задачи. Она состоит в том, чтобы попытаться разделить население СССР линией фронта в ее максимальном продвижении на восток и оценить списочные потери народонаселения отдельно на тыловой советской территории и отдельно на оккупированной. Ранее мы уже неоднократно читали во многих статьях, что сколько-нибудь точная оценка регионального распределения потерь трудна и в первую очередь по причине сильной миграции населения. Но даже, если она и трудна, почему бы не оценить списочную убыль населения по регионам? Что мешает нам произвести подобные расчеты по каждому региону, получить списочную убыль населения с июня 1941 года по 1946 год и затем для каждого региона или группы регионов постараться выделить миграционную составляющую? И даже, если миграционная составляющая не всегда известна для всех регионов, но сама списочная убыль населения может быть получена с достаточной степенью точности. Кроме того миграции всегда ощутимы между близлежащими регионами, но между регионами, отстоящими друг от друга на многие сотни километров миграция снижается значительно. Так, если мы разделим территорию СССР линией фронта на две части, тыловую и оккупированную, то эти две огромные части территории СССР достаточно качественно покажут нам закономерности убыли населения в них. Мы уже видели раньше, что оккупированные республики СССР после войны не получили из тыла миграционного притока настолько существенного, чтобы он мог изменить картину возрастного и полового распределения населения. И мы видели, что оккупированные области РСФСР также не изменили своего национального состава, что говорит об отсутствии сильной миграции с востока. Именно это и заставляет нас не бояться первичных оценок убыли отдельно населения оккупированных территорий и отдельно тыловых.

Изначально мы имеем данные переписи 1939 года по всем областям СССР с детальным возрастным распределением населения, и мы имеем такое же распределение населения по переписи 1959 года. Мы также имеем оценку возрастного распределения новоприсоединенных в 1939-40 годах территорий. Попробуем теперь с достаточной долей точности провести учет потерь населения по одну и по другую стороны линии фронта.

На карте СССР линия фронта на центральном и северном участке фронта наиболее продвигалась на восток в ноябре-декабре 1941 года перед началом контрнаступления Красной Армии под Москвой и Тихвином, а на юге максимальное продвижение линии фронта отмечено в ноябре 1942 года перед началом Сталинградского наступления. Обе эти разновременные линии фронта соединяются в районе города Елец Липецкой области. И этой линией мы будем разделять территорию РСФСР на две части. Здесь следует отметить, что хотя Карело-Финская ССР на 1941-1945 годы считалась отдельной республикой СССР, однако на момент переписи 1939 года она была еще частью РСФСР, а на момент переписи 1959 года она уже снова была частью РСФСР, поэтому все республики СССР целиком делятся на оккупированные и советские тыловые и лишь РСФСР будет разделяться нами на две части.

В числе оккупированных республик мы учитываем Украину, Белоруссию, Литву, Латвию, Эстонию и Молдавию. В числе советских тыловых — все закавказские и среднеазиатские.

Для того, чтобы наиболее точно разделить население РСФСР линией фронта на две части, нам придется начертить эту линию в ее наибольшем продвижении на восток, во-первых на административной карте 1939 года, соответствующей времени переписи населения 1939 года и, во-вторых, на административной карте  1959 года. Затем по карте 1939 года мы вычислим площади областей, оказавшихся в оккупации с одной стороны и в советском тылу с другой стороны. То же самое мы сделаем по карте 1959 года для всех послевоенных областей. Мы сделаем предположение, весьма близкое к истине, что население областей было распределено более-менее равномерно по их пространству и тогда мы приблизительно сможем оценить, сколько населения оказалось в каждой разделенной линией фронта области в оккупации, и сколько оставалось в советском тылу всегда. Так, если например, по карте 1939 года Московская область без Москвы была оккупирована в ноябре-декабре 1941 года на 36,9%, то мы будем считать, что под оккупацией оказалось 36,9% населения Московской области без населения Москвы. Скажем сразу, что если считать по долям районов области и учитывать население каждого района, то оценка будет более точной, однако точность такой оценки даст изменение не более, чем на 5-10% от более грубой оценки численности населения по всей области. То есть процент населения, попавший в оккупацию, при более точном подсчете по долям районов Московской области дает значение не 36,9%, а около 34%. Расчет в этом случае усложняется, а точность увеличивается не очень сильно. Мы решили допустить подобные небольшие упрощения, поскольку, как мы опять увидим, распределение населения по возрасту и полу настолько ясно и понятно показывает картину происшедшей убыли населения, что уточнение до долей процента становится не столь важным. Кроме того, мы можем не стремиться уточнять население оккупированных территорий до долей процента в каждой области, поскольку некоторые районы особенно в Московской, Калининской, Тульской и Рязанской областях оказывались в оккупации считанные дни, а примерно две трети оккупированных территорий РСФСР находились в оккупации менее 6-ти месяцев.

Итак, мы имеем данные переписи населения 1939 и 1959 годов по всем областям РСФСР, и мы можем с достаточной долей точности не просто разделить все целиком население линией фронта на две части, но разделить его повозрастно. Тогда мы сможем с достаточной долей точности указать, сколько мужчин призывных военных возрастов, сколько женщин тех же возрастов, сколько детей 1929-1938 годов рождения и сколько людей поколения старше 50 лет проживало на 1939 год по обе стороны будущей линии фронта и сколько их проживало там же на 1959 год. Этот расчет относительно легко делается по всем возрастам, а здесь мы для наглядности представляем результаты в наших группах населения: мужчин призывных возрастов, женщин тех же возрастов, детей и стариков. Мы также имеем возможность выявить списочную убыль населения оккупированных территорий с одной стороны и тыловых территорий с другой стороны. Эта списочная убыль не будет тождественна смертности населения, ведь эта убыль будет заключать в себе и миграцию населения через линию фронта за все 20 лет с 1939 по 1959 год. Однако мы уже видели, что миграция населения не была настолько огромной в эти годы, чтобы очень сильно изменить картину возрастного, полового и национального распределения населения. Дальше мы оценим эту миграцию и вычтем ее из наших первичных результатов. Мы уже видели, что количество белорусов в Белоруссии и украинцев на Украине по переписям 1939 и 1959 годов говорит о том, что миграция из тыловых областей СССР в национальные республики, бывшие в оккупации, не была настолько большой, чтобы изменить существенно распределение их населения по полам и возрастам. То же самое мы можем сказать и о Молдавии и Литве. И лишь в Латвии и Эстонии приток населения с Востока был более существенным. Если быть точным, то процент латышей в Латвии между переписями 1935 и 1959 года снизился заметно (с 76,97% до 62,39%). Однако как раз в Прибалтике наблюдалось гораздо меньше случаев преступлений фашистов против мирного коренного населения, поэтому такой приток тоже не окажется в данном случае фактором, скрывающим следы гитлеровских преступлений в народонаселении для Латвии и Эстонии.  Кроме того, общая смертность населения по республикам СССР после войны показывает нам, что все республики были сравнимыми между собой по этим показателям. А значит, наша списочная убыль даст нам достаточно точную картину.

При расчетах долей областей мы пользовались Атласом СССР 1939 года ⁴⁵, в котором границы регионов указаны по состоянию на 1 декабря 1938 году, в то время, как перепись населения 1939 года прошла в январе 1939. Итак, если нанести линию фронта в ее максимальном продвижении на восток на административную карту РСФСР начала 1939 года, то окажется, что из областей РСФСР в оккупации оказались следующие доли территорий:

Мурманская область – 3%.

Карельская АССР – 58%

Ленинградская область за вычетом города Ленинграда – 58%.

Калининская область – 66,7%.

Московская область за вычетом города Москвы – 36,9%.

Смоленская область – 100%.

Рязанская – 4,2%.

Тульская – 86,2%

Орловская – 97,3%.

Курская – 100%

Воронежская – 35,6%

Сталинградская за вычетом Астраханского района – 25,5%.

Ростовская – 97,3%

Калмыцкая АССР – 48%

Орджоникидзевский (Ставропольский) край – 72,4%.

Чечено-Ингушская АССР – 7,2%

Северо-Осетинская АССР – 35,3%.

Кабардинская АССР – 67,6%

Краснодарский край – 88,2%.

Теперь, если мы рассчитаем повозрастно доли всех наших групп населения в каждой из этих областей, попавших в оккупацию, и просуммируем их, то окажется, что на оккупированных территориях РСФСР по переписи 1939 года проживало 26,40 млн. человек населения из общего населения РСФСР в 108,27 млн. или 24,4%. Скажем сразу, что эта цифра не противоречит официальным советским оценкам, однако мы, вдобавок к уже имеющимся официальным советским оценкам, скажем новое слово и разделим наше население по группам. Состав населения РСФСР по нашим группам по переписи 1939 года представим в следующей таблице.

 

Население РСФСР по переписи 1939 года	Мужчин в возрасте 1889-1928   г.р., млн.	Женщин в возрастах 1889-1928 г.р., млн.	Детей в возрастах 1929-1938 г.р., млн.	Старшее поколение в возрастах старше 1889 г.р., млн.	Итого населения до 1939 года рождения
РСФСР в целом	32,68	35,75	25,51	14,32	108,27
Оккупированные области РСФСР	7,9	8,83	6,09	3,75	26,4
Тыловые области РСФСР	24,78	26,92	19,43	10,56	81,87

 

Административное деление СССР 1959 года значительно более простое. В случае РСФСР оно почти полностью совпадает с территориальным делением на 1983 год. Если теперь мы начертим линию фронта в ее максимальном продвижении на восток на административной карте РСФСР 1959 года, то получится, что оккупированы были следующие доли областей.

Мурманская область – 3%.

Карельская АССР – 57,5%.

Ленинградская область за вычетом города Ленинграда – 55,5%.

Псковская – 100%.

Новгородская – 48,1%.

Калининская область – 38,5%.

Московская область за вычетом города Москвы – 31,4%.

Смоленская область – 100%.

Калужская – 100%.

Рязанская – 4,6%.

Тульская – 87,8%.

Брянская – 100%.

Орловская – 100%.

Липецкая – 31,4%.

Курская – 100%.

Белгородская – 100%.

Воронежская – 35,8%.

Ростовская – 96,7%.

Сталинградская  – 24,8%.

Ставропольский край – 93,5%.

Калмыцкая АССР – 49,3%.

Чечено-Ингушская АССР – 6,2%.

Северо-Осетинская АССР – 42,3%.

Кабардинская АССР – 67,6%.

Краснодарский край – 88,2%.

Калининградская – 100%.

Если мы аналогично данным переписи 1939 года рассчитаем повозрастно доли населения в каждой из этих областей по переписи 1959 года, и просуммируем их, то окажется, что на оккупированных территориях РСФСР на 1959 год проживало 25,30 млн. человек населения из общего населения РСФСР в 117,53 млн. или 21,52%. При этом следует здесь подчеркнуть, что расчет проводился  по карте 1959 года, то есть Крым не учитывался в составе РСФСР, так как на 1959 год он уже был передан Украине. Кроме того Калининградская область учитывалась, как оккупированная, хотя все население области до войны проживало в других местах, а немцев осталось на территории области в 1959 году лишь около 600 человек. После суммирования наших данных состав населения РСФСР по нашим группам населения по переписи 1959 года тогда будет представлен в следующей таблице.

 

Население РСФСР по переписи 1959 года	Мужчин в возрастах 1889-1928   г.р., млн.	Женщин в возрастах 1889-1928 г.р., млн.	Детей в возрастах 1929-1938 г.р., млн.	Старшее поколение в возрастах старше 1889 г.р., млн.	Итого населения до 1939 года рождения
РСФСР в целом	18,22	29,62	22,14	4,31	117,53
Оккупированные области РСФСР	3,99	6,77	4,48	1,1	25,3
Тыловые области РСФСР	14,23	22,84	17,66	3,21	92,23

Теперь достаточно вычесть из данных 1939 года данные 1959 года и тогда списочная убыль населения РСФСР отдельно по всей России, по оккупированным  территориям и по тыловым территориям с 1939 по 1959 год будет следующей.

 

Убыль населения РСФСР между переписями 1939 и 1959 годов	Мужчин в возрастах 1889-1928   г.р., млн.	Женщин в возрастах 1889-1928 г.р., млн.	Детей в возрастах 1929-1938 г.р., млн.	Старшее поколение в возрастах старше 1889 г.р., млн.	Итого населения до 1939 года рождения
РСФСР в целом	14,46	6,13	3,37	10,01	33,97
Оккупированные области РСФСР	3,91	2,05	1,61	2,65	10,22
Тыловые области РСФСР	10,55	4,08	1,76	7,36	23,75

Если же представить убыль наших групп населения не в душах людей, а в процентах от наличной численности данных групп на указанных территориях на 1939 год, то списочная убыль населения окажется следующей

 

Убыль населения РСФСР между переписями 1939 и 1959 годов	Мужчин в возрасте 1889-1928   г.р., %	Женщин в возрастах 1889-1928 г.р., %	Детей в возрастах 1929-1938 г.р., %	Старшее поколение в возрастах старше 1889 г.р., %	Итого населения до 1939 года рождения, %
РСФСР в целом	44,2	17,1	13,2	69,9	31,4
Оккупированные области РСФСР	49,5	23,3	26,4	70,6	38,5
Тыловые области РСФСР	42,6	15,1	9,1	69,7	29,1

Итак, мы видим из полученных цифр, что убыль на оккупированной территории РСФСР оказалась выше, чем на тыловой советской. Однако эти показатели сравнимые. При этом, однако, мы видим, что списочная убыль лиц старшего поколения на оккупированной территории почти одинаковая с тыловой советской территорией. Здесь важно еще раз отметить, что в нашей списочной убыли населения внутри присутствует не только смертность населения за все 20 лет с 1939 по 1959 год, но и миграции и эвакуация. А ведь лица старшего поколения не были призваны по мобилизации и весьма малая доля их могла быть эвакуирована (зачем было заниматься массовой эвакуацией лиц пенсионного возраста, проживавших в основном в деревнях?), ведь самым младшим лицам старших поколений на 1941 год уже исполнилось 52 полных года. С другой стороны именно из оккупированных областей РСФСР эвакуация гражданского населения и мобилизация мужского населения была наиболее сильной. По крайней мере, гораздо сильнее, чем по областям Украины и тем более Белоруссии, откуда, особенно из последней, не успели эвакуировать сколько-нибудь значительного количества мирного населения. И, тем не менее, мы видим достаточно сравнимые показатели убыли населения у мужчин и женщин на тыловых и занятых противником землях, в то время, как детей гораздо меньше убыло на тыловой советской территории. В последнем случае мы видим следы массового вывоза детских садов в тыл страны.

Скажем сразу, что различия между оккупированными областями и тыловыми областями РСФСР оказываются максимальными по СССР. И сейчас мы увидим, что включение в учет с одной стороны оккупированных республик СССР, а с другой стороны тыловых республик, значительно выравнивает и сглаживает это различие. Это и понятно. Ведь эвакуация с оккупированных территорий РСФСР была наибольшей. С них, оккупированных последними, Советской власти удалось вывезти в тыл наибольшее количество мирного населения и мобилизовать наибольшее количество мужчин военных призывных возрастов, чтобы не оставлять их противнику.

Подсчет данных наличной численности наших групп населения по оккупированным республикам на 1939 год несложен и состоит из данных переписи 1939 года по Украине и Белоруссии в старых границах плюс всех новоприсоединенных территорий, численность которых мы уже приняли ранее, использовав официальную цифру сборника «Россия и СССР в войнах ХХ века» и приняв возрастное распределение этих территорий аналогичным общесоюзным значениям. При этом на первом этапе можно не разделять население 1939 года по республикам, поскольку это привнесет некоторую дополнительную погрешность, хотя и не большую. Но есть и еще одна тонкость, которой необходимо здесь коснуться. Дело в том, что административные границы воеводств Польши на год последней предвоенной переписи 1931 года позволяют достаточно точно оценить население на перешедшей к СССР территории. Ведь из 8 польских воеводств и двух отдельных городов (Львова и Вильно), территории которых оказались в составе СССР в 1939 году, 6 воеводств и оба отдельных города вошли в состав СССР целиком, и лишь два воеводства (Львовское и Белостокское) оказались разделенными новой границей. Таким образом, лишь по двум воеводствам  приходится делить население границей, допуская при этом погрешность. При подобном разделении окажется, что по границе 1959 года к СССР перешло 25,1% территории Белостокского воеводства и 42,6% Львовского воеводства без Львова. В итоге получается, что перешедшее к СССР население может быть оценено данными переписи Польши 1931 года с достаточной высокой точностью. То же самое можно сказать и о территории, перешедшей от Румынии. Дело в том, что в СССР эти территории были поделены на Молдавию (без Приднестровья), Черновицкую область Украины и Измаильскую область. В составе же Румынии все эти территории были на момент последней переписи 1930 года объединены в 13 жудетулов (областей). При этом из 13 жудетулов целиком вошли в состав СССР 11 и лишь 2 оказались разделенными новой границей. Это жудетулы Радаути и Дорохой (оба вошли в Черновицкую область Украины) и лишь по ним приходится оценочно производить разделение населения. Уточним здесь, что к СССР перешло 34,2% территории жудетула Радаути и 12,6% жудетула Дорохой. Это позволяет нам весьма точно определить численность населения перешедших от Румынии территорий, а погрешность также, как и в случае с польскими территориями будет весьма невелика.

Погрешность несколько возрастает, когда мы пытаемся оценить население уже по отдельным территориям СССР в границах 1959 года. Ведь, к Молдавской СССР отошли целиком территории 4-х жудетулов, а территории еще 5-ти оказались поделенными (один с Черновицкой областью и 4 с Измаильской областью). Да и сама Молдавская СССР получила еще в свой состав территорию Молдавской АССР, ранее находившейся в составе Украины. Сейчас это Приднестровье и часть Одесской области. Очевидно, что при таком обилии разграничений возрастает и погрешность, однако даже в случае Молдавии мы можем с достаточной степенью точности определить ее население по переписи Румынии 1930 года. То же самое можно сказать и о Черновицкой области Украины, которая была составлена целиком из румынских территорий и включала целиком 2 жудетула и еще 3 частично. Измаильская область включила в свой состав территории 4-х румынских жудетулов и всех лишь частично. Но при этом погрешность по румынским территориям максимальна.

Если же мы постараемся разделить бывшие польские территории между Украиной, Белоруссией и Литвой, то окажется, что граница между Украиной и Белоруссией рассекает Полесское воеводство (к счастью лишь одно), а граница между Белоруссией и Литвой рассекает Виленское воеводство и очень маленький кусок Новогродского воеводства (Литве перешло лишь 2,9% его площади).

Это небольшое отступление сделано для того чтобы показать, что более точной оказывается оценка населения новоприсоединенных республик и областей целиком, а не по отдельности, хотя и по отдельности такая оценка была нами проделана. При отдельной оценке населения республик СССР оказывается, что население новоприсоединенных территорий с переносом данных переписи населения Польши на 1939 год и переписи населения Румынии на тот же год численность населения новоприсоединенных к СССР территорий оказывается определенно больше, нежели официальная оценка советских историков. Поэтому сомнения в точности советской оценки населения новоприсоединенных территорий имеют под собой достаточно сильные аргументы. Чтобы не быть голословным, скажем здесь, что, например, только по данным переписи населения Польши к СССР в границах 1959 года перешла территория, на которой в 1931 году проживало по нашим расчетам 10 млн. 555 тыс. человек. Эта цифра получается простым суммированием данных переписи населения 6-ти воеводств, целиком вошедших в состав СССР, Львова, Вильно и долей двух воеводств, вошедших в СССР частично. От Румынии к СССР перешла территория с населением в 3 млн. 419 тыс. на 1930 год и эта цифра получается суммированием населения 11-ти жудетулов, целиком вошедших в СССР, и долей двух других, вошедших частично. Население Латвии составляло 2 млн. 134 тыс. по переписи 1935 года. Эстонии – 1 млн. 110 тыс. на 1935 год. Литвы – 2 млн. 29 тыс. по переписи 1923 года. Таким образом, только простое суммирование данных переписей населения всех этих территорий за разные годы дает 19,24 млн. Если же учесть, что та часть Белостокского воеводства, что была передана после войны Польше, включала примерно 1 млн. 65 тыс. человек населения по переписи 1931 года (именно такая численность оказывается в том случае, если считать долю площади воеводства, перешедшую Польше из общей численности Белостокского воеводства в 1 млн. 644 тыс.), то тогда в границах 1941 года население новоприсоединенных территорий оказывается равным 20,3 млн. при простом суммировании данных переписей за разные годы. Как же может оказаться численность населения новоприсоединенных территорий на 1941 год 20,7 млн. по официальным советским данным, если она была 20,3 млн. на 1930-1931 год? Где же тогда естественный прирост населения? А ведь он был больше 1,5% в год! Здесь уместно упомянуть, что сборник Российской Академии Наук «Население Советского Союза 1922-1991» под авторством Андреева, Дарского и Харьковой уделяет целую главу дискуссии о численности населения новоприсоединенных территорий и упоминает все бывшие в научном обороте цифры. Сборник также признает, что, судя по переписям населения Польши, Румынии и Прибалтики, население должно было быть большим, чем оно было на 1941 год по официальным советским данным. Таким образом, мы имеем все основания подвергнуть сомнению официальную советскую цифру численности населения новоприсоединенных территорий, или же указать на то, что депортации и бегство населения были гораздо большими, чем по официальным советским данным. Однако это тема дополнительной работы. А сейчас мы вынуждены на время отложить свои сомнения, принять официальную советскую версию численности населения и провести оценку по этим официальным советским значениям.

Если мы с одной стороны прибавим к данным оккупированных территорий РСФСР данные по Украине и Белоруссии по переписи 1939 года и также данные новоприсоединенных территорий, а с другой стороны прибавим к данным тыловых российских областей все республики Закавказья и Средней Азии, и разделим повозрастно все население по нашим группам, то мы получим следующие значения численности населения на начало 1939 года.

 

Население СССР по переписи 1939 года в границах 1959 года	Мужчин в возрасте 1889-1928   г.р., млн.	Женщин в возрастах 1889-1928 г.р., млн.	Детей в возрастах 1929-1938 г.р., млн.	Старшее поколение в возрастах старше 1889 г.р., млн.	Итого населения до 1939 года рождения
СССР в целом	58,93	62,39	44,01	24,67	190,01
Оккупированные территории СССР	26,07	28,17	18,48	10,94	83,48
Тыловые территории СССР	32,86	34,22	25,53	13,73	106,52

Если теперь произвести такой же учет на 1959 год, то данные окажутся следующими.

 

Население СССР по переписи 1959 года в границах 1959 года	Мужчин в возрасте 1889-1928   г.р., млн.	Женщин в возрастах 1889-1928 г.р., млн.	Детей в возрастах 1929-1938 г.р., млн.	Старшее поколение в возрастах старше 1889 г.р., млн.	Итого населения до 1939 года рождения
СССР в целом	32,86	51,28	38,53	7,98	208,83
Оккупированные территории СССР	13,88	22,10	14,94	3,62	84,36
Тыловые территории СССР	18,97	29,19	23,59	4,36	124,47

Если теперь мы из данных 1939 года вычтем данные 1959 года, то убыль населения за 20 лет окажется на выбранных нами территориях следующей.

 

Убыль населения СССР между 1939 и 1959 годами.	Мужчин в возрасте 1889-1928   г.р., млн.	Женщин в возрастах 1889-1928 г.р., млн.	Детей в возрастах 1929-1938 г.р., млн.	Старшее поколение в возрастах старше 1889 г.р., млн.	Итого населения до 1939 года рождения
СССР в целом	26,07	11,11	5,48	16,69	59,35
Оккупированные территории СССР	12,18	6,07	3,54	7,32	29,11
Тыловые территории СССР	13,89	5,04	1,93	9,36	30,22

Если же посчитать убыль групп населения не в душах, а в процентах от наличной численности на 1939 год, то значения будут следующими.

 

Убыль населения СССР между 1939 и 1959 годами в процентах от наличной численности на 1939	Мужчин в возрасте 1889-1928   г.р., %	Женщин в возрастах 1889-1928 г.р., %	Детей в возрастах 1929-1938 г.р., %	Старшее поколение в возрастах старше 1889 г.р., %	Итого населения до 1939 года рождения
СССР в целом	44,20%	17,80%	13,10%	67,70%	31,2%
Оккупированные территории СССР	46,70%	21,50%	19,20%	66,90%	34,8%
Тыловые территории СССР	42,30%	14,70%	7,60%	68,20%	28,4%

Полученные данные убыли населения за 20 лет отдельно по оккупированным и отдельно по тыловым территориям уже достаточно выразительны, хотя эти цифры включают все миграции населения за 20 лет. Мы видим, что убыль старших возрастов (пенсионеров) на тыловых территориях даже выше, чем на оккупированных, убыль мужчин на оккупированных несколько выше, а по женщинам и детям существенно выше. При этом здесь следует повториться, что лица старших поколений (на 1941 год возраст 52 полных года и старше) скорее всего не были в сколько-то значительном количестве эвакуированы в тыл и не призывались в армию. Большинство из них спокойно жили в деревнях и селах оккупированных территорий. И их убыль за 20 лет оказывается на оккупированных территориях даже немножко ниже, чем на тыловых.

Теперь, когда мы знаем цифры наличного населения на 1939 и 1959 год отдельно по оккупированным территориям и отдельно по тыловым, мы можем сделать оценку численности населения также на июнь 1941 года, на начало 1946 года, а также рассчитать общую убыль населения от всех причин с этих земель и выделить нормальную мирную смертность и сверхнормативную убыль населения военного времени. Для этого мы сделаем допущение, что смертность населения СССР с 1939 по июнь 1941 года и с 1946 по 1959 год была одинаковой как по оккупированным территориям, так и по тыловым. Будем предполагать, что и до войны, и после жители СССР жили примерно в одинаковых условиях, и смертность отличалась только во время войны. Сразу скажем, что данные общей послевоенной смертности по республикам СССР показывают нам, что это допущение вполне оправдано в первом приближении. Тогда аналогично уже проведенным ранее расчетам для всей территории СССР мы сейчас можем вывести значения сверхнормативной убыли населения по оккупированным и по тыловым областям и республикам. Результаты расчетов потерь населения с июля 1941 года по январь 1946 года мы приведем в следующей таблице.

 

Сверхнормативная убыль населения СССР с июня 1941 по январь 1946 годами.	Мужчин в возрасте 1889-1928   г.р., млн.	Женщин в возрастах 1889-1928 г.р., млн.	Детей в возрастах 1929-1938 г.р., млн.	Старшее поколение в возрастах старше 1889 г.р., млн.	Итого населения до 1939 года рождения
СССР в целом	16,84	4,36	1,77	2,14	25,12
Оккупированные территории СССР	8,19	3,07	2,02	0,79	14,07
Тыловые территории СССР	8,66	1,23	-0,25	1,33	10,97

Попытаемся осмыслить полученные цифры сверхнормативной убыли населения. Мы видим, что 56% списочной убыли народонаселения приходится на оккупированные области и республики и 44% на тыловые. Мужчины призывных возрастов в целом по СССР взяли на себя 67,0% убыли, а отдельно на оккупированных территориях – 58,2% и на тыловых советских – 78,9%. Мы также видим, что лица старшего поколения сверх нормы умирали примерно одинаково по обе стороны фронта. Что же касается детей, то мы видим отрицательное значение сверхнормативной убыли населения тыловых областей. Это означает, что, несмотря на военную смертность в советском  тылу, количество детей 1929-1938 годов рождения не только не сократилось, но даже выросло. Это следы массовой эвакуации детей в тыл в 1941-1942 годах. И соответственно, количество детей в оккупации сильно сократилось, но некоторая часть этого сокращения к счастью объясняется вывозом детей, а не только их гибелью. Мы также видим, что среди убывших сверхнормативно мужчин призывных возрастов из 16,84 млн. человек было уроженцев тыловых областей и республик 8,66 млн. и оккупированных регионов – 8,19 млн. Что же касается мирного населения (женщины, дети и старики), то их всего в СССР убыло 8,28 млн., и в том числе отдельно с тыловых регионов 2,32 млн. и с оккупированных – 5,88 млн.

Приведенные нами расчеты сверхнормативной убыли населения включают в себя все миграции населения. То есть если кто-то был вывезен с начала 1939 года с запада через будущую или бывшую линию фронта на восток и не вернулся назад до 1959 года, то этот человек увеличит собой убыль оккупированных территорий и уменьшит убыль тыловых. А если он умер на тыловой территории после депортации или эвакуации, то он будет зачтен в убыль оккупированных территорий, хотя он в действительности умер в тылу. В цифре 5,88 млн. сверхнормативной смертности мирного населения оккупированных территорий мы можем внутри уже осмысленно представлять примерно 2,0 млн. женщин, детей и стариков еврейского происхождения – жертв геноцида евреев из общепринятой оценки жертв геноцида в 2,8 млн., поскольку мужчин военных призывных возрастов среди евреев должно было быть около 800 тыс. исходя из среднего белорусского и украинского показателя распределения населения по полам и возрастам. Тогда мы можем уже примерно оценить сверхнормативную убыль мирного нееврейского населения оккупированных территорий в 3,88 млн., что включает также и эмиграцию и тех лиц, кто остался на тыловых советских территориях после эвакуации.

 

Расчет миграции населения

Попробуем же теперь оценить какие миграции населения проходили в целом через границы СССР и в частности через линию фронта в ее максимальном продвижении на восток. Мы сделаем это с той целью, чтобы хотя бы в первом приближении очистить наши оценки от миграционной составляющей и получить более точные подробности о жертвах Великой Отечественной Войны. Полученные нами оценочные значения миграций мы сможем вычесть из наших значений потерь народонаселения всего СССР и в частности оккупированных территорий.

В следующей части нашего исследования критика, дополнения, возражения и уточнения историков были бы особенно важными.

Для начала оценим эмиграцию и иммиграцию населения через границы всего Советского Союза.

Первая категория граждан, покинувших всю территорию СССР и в частности оккупированные территории – это гражданские рабочие в Германии. Л.Л.Рыбаковский в статье «Великая Отечественная: людские потери России»⁴⁶  приводит данные о том, что в Германию было вывезено 4129 тыс. гражданских человек (не считая военнопленных), из которых вернулось назад после войны 2951 тыс. Рыбаковский ссылается также и на Н.Земскова. Примерно такие же цифры дает журнал «Демоскоп» Центра демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. По оценкам специалистов центра количество вывезенных гражданских лиц составило примерно 3,2 млн. с территорий СССР в границах до 1939 года и примерно 850 тыс. – с новоприсоединенных земель. А вместе – 4050 тыс.⁴⁷. При этом число погибших гражданских рабочих в Германии оценивается журналом в 80-100 тыс. человек на осень 1944 года. Последняя цифра в целом соответствует многочисленным оценкам жертв мирного населения, сделанным различными немецкими комиссиями. В этом случае количество невозвращенцев оказывается приблизительно равным 1050 тыс. за вычетом погибших и умерших. Эта цифра включает не только остарбайтеров, то и всех переселившихся в Польшу, Румынию, Словакию, Финляндию… Соответственно, цифра невозвращенцев должна вычитаться из цифры потерь всего СССР и в частности оккупированных территорий.

Вторая категория – это лица в основном польской и еврейской национальности, покинувшие СССР в рамках так называемого обмена населением между Советским Союзом и Польшей. Так, например, известно, что в ходе обмена населением в 1946 году в Польшу эмигрировало 1.1 млн. населения, а иммиграция украинцев и белорусов из Польши в обратном направлении составила 518 тыс. Таким образом, сальдо миграции было отрицательным и оно составило примерно 618 тыс.⁴⁸ Последняя цифра также должна вычитаться из суммарных потерь народонаселения всего СССР и оккупированных территорий в частности.

Третья важная составляющая в эмиграции населения – это репатриация немцев с советских территорий. Известно, что на территориях Польши, присоединенных к СССР, в 1939 году проживало по польской переписи не менее 88 тыс. немцев. Такая цифра получается, если суммировать данные численности немцев из таблиц распределения населения по национальностям по каждому восточному воеводству, а также Львову и Вильно по переписи Польши 1931 года. Но есть и точные оценки эмиграции. Павел Полян в статье «Оптации: с кем и когда в XX веке Россия обменивалась населением»⁴⁹ указывает, что из Западной Украины и Белоруссии были переселены в Германию в 1940 году 128 тыс. немцев и членов их семей, однако при этом было принято назад около 20 тыс. евреев. Тогда сальдо оказывается отрицательным и равным 108 тыс. по этому обмену. Тот же автор указывает цифру эмигрировавших немцев из Северной Буковины и Бессарабии в 124 тыс. человек, что также оказывается весьма близким к показателям численности немецкого населения по переписи Румынии 1930 года. Кроме того из Прибалтики в 1940 году выехало в эмиграцию 67805 человек немцев. Суммарную немецкую эмиграцию Павел Полян оценивает ссылками на три различных источника, причем средняя цифра по этим источникам – 350 тыс. И хотя впоследствии на спецпоселении с 1946 года числилось чуть более 200 тыс. немцев, репатриированных обратно в СССР из Европы, скорее всего последнее число относилось больше к немцам, вывезенным во время войны, а не тем, что были официально и законно перевезены в Германию в 1939-40 годах по договору между СССР и фашистской Германией.

С другой стороны после оккупации Польши вермахтом в сентябре 1939 года на советской территории оказалось около 300 тыс. беженцев, в основном евреев.

Соответственно, эти цифры должны корректировать число жертв всего СССР и оккупированных областей.

После войны также происходил въезд в СССР армян из заграницы. В Армению в 1945-47 годах переселилось более 100 тыс. армян. Эта цифра должна увеличивать потери народонаселения СССР и тыловых регионов, поскольку прибывшие восполняли потери советских граждан.

Кроме того в 1946-1959 году в СССР было репатриировано 230 тыс. человек из Китая. Это не только русская эмиграция в Манчжурии, но также и некоторое количество коренных жителей Синьцзян-уйгурского автономного округа Китая. ⁵⁰. Почти все они переселились на тыловые советские территории, поэтому их численность должна быть прибавлена к убыли тыловых территорий.

С учетом вышесказанного о миграции через границу, потери населения всего СССР должны быть уменьшены примерно на 1 млн. 388 тыс., и в том числе потери оккупированных территорий уменьшены примерно на 1 млн. 718 тыс., а потери тыловых областей и республик увеличены на 330 тыс. При этом надо понимать, что переселения по национальному признаку касались всех групп населения (и мужчин, и женщин, и детей, и стариков). Что же касается оставшихся за границей бывших рабочих в Германии, то они были в основном представителями молодежи обоих полов почти поровну в возрастах 1928 года рождения и старше, то есть в нашем случае они подходят под группы мужчин призывных возрастов и женщин тех же возрастов. Среди вывезенных в Германию было немного лиц старшего поколения, однако дети среди них были, о чем упоминает в сборнике «Население России в 1920-1950-е годы: Численность, потери, миграции» А.А.Шевяков в статье «Репатриация советского мирного населения и военнопленных, оказавшихся в оккупационных зонах государств антигитлеровской коалиции».⁵¹ Из данной статьи мы видим, что детей было 12,5% среди всех репатриированных, хотя здесь учтены и дети военных лет рождения. В итоге сверхнормативные потери СССР и оккупированных территорий должны быть изменены по нашим группам населения в соответствии со средними пропорциями этих групп в населении для всех национальных депортаций. Если мы с использованием этих допущений оценим количество эмигрантов и иммигрантов по отдельности в каждой группе населения, то мы получим следующие оценочные значения.

 

Сверхнормативная убыль населения СССР с июня 1941 по январь 1946 годами с учетом миграции через границы СССР.	Мужчин в возрасте 1889-1928   г.р., млн.	Женщин в возрастах 1889-1928 г.р., млн.	Детей в возрастах 1929-1938 г.р., млн.	Старшее поколение в возрастах старше 1889 г.р., млн.	Итого населения до 1939 года рождения
СССР в целом без учета миграции	16,84	4,36	1,77	2,14	25,12
Оставшиеся на Западе бывшие рабочие в Германии	-0,45	-0,45	-0,15	—	-1,05
Обмен населением с Польшей	-0,17	-0,19	-0,16	-0,1	-0,62
Иммиграция армян	+0,03	+0,03	+0,03	+0,01	+0,1
Иммиграция из Китая и Манчжурии	+0,07	+0,07	+0,06	+0,05	+0,23
Итого потери за вычетом миграции через границы СССР	16,32	3,82	1,55	2,1	23,78
В том числе на оккупированных территориях за вычетом миграции через границы СССР	7,57	2,43	1,71	0,69	12,4
В том числе на тыловых территориях за вычетом миграции через границы СССР	8,75	1,39	-0,24	1,41	11,38

Мы видим, что с учетом нашей оценки эмиграции и иммиграции потери населения оккупированных территорий и тыловых территорий несколько сблизились и выровнялись по мирному населению, в то время, как по мужчинам призывных возрастов прежде-бывший незначительный разрыв увеличился.

Но для более четкой картины необходимо также учитывать и миграции населения внутри СССР, но через линию фронта в ее максимальном продвижении на восток. При этом здесь открывается две возможности или принципа подсчета. Можно постараться оценить потери по месту гибели, то есть на нашей стороне фронта и на стороне противника или же постараться оценить потери отдельно уроженцев оккупированных территорий и отдельно уроженцев тыловых территорий. Попытаемся сделать обе оценки.

Самая большая, но и самая сложная часть в учете миграции через границу оккупированных и тыловых регионов – это эвакуация населения в 1941-42 годах и затем возвращение после окончания войны, а также переселения послевоенные. Как мы уже упоминали, в феврале 1942 года был произведен учет населения тыловых территорий, в ходе которого оказалось, что в тылу находилось 7 млн. 200 тыс. эвакуированных с оккупированных территорий. И при этом надо помнить, что учет проводился до начала нового наступления немецко-фашистских войск на северном Кавказе и эта цифра не учитывает примерно 10 млн. призванных в вооруженные силы с оккупированных территорий в 1941 году, включая сюда призванных еще и до начала войны.⁵² Всего же на февраль 1942 года было вывезено с оккупированных территорий около 17 млн. вместе с мобилизованными, хотя в эту цифру включены и те, кто будучи призван с оставленных областей и республик, уже успел попасть в плен. После начала нового немецкого стратегического наступления на юге летом 1942 года прошла еще одна огромная волна эвакуации населения из Ростовской области, Краснодарского и Орджоникидзевского (Ставропольского) краев, Сталинградской области и Кавказа на восток и юг. Всего с учетом 1942 года в тыловые районы страны было вывезено вместе с мобилизованными 25 млн. человек со всей оккупированной территории СССР.⁵³ Таким образом из общего населения оккупированных территорий в 83,48 млн.  около 25 млн. было эвакуировано. Почти треть. При этом, чем дальше на восток, тем больше был процент эвакуированных. Оккупированные области РСФСР заметно обезлюдели еще до того, как первый фашистский солдат входил в занятый город или деревню.

Если мы предположим, что 25 млн. эвакуированных по итогам 1941-42 годов разделяются на мобилизованных в вооруженные силы и на мирных жителей также, как разделялись 17 млн. на февраль 1942 года, то тогда получается, что из общей цифры в 25 млн. эвакуированных было примерно 10,2 млн. мирных жителей и примерно 14,8 млн. мобилизованных с оккупированных территорий.

Если мы теперь предположим, что у мужчин, призванных в 1941-1942 годах с оккупированных территорий была такая же смертность во время военной службы, как у уроженцев тыловых территорий (мы считаем, что их условия были равными, ведь они жили в одних и тех же окопах и попадали под те же самые пули), то тогда окажется, что из 14,8 млн. мобилизованных с оккупированных земель в 1941-42 годах должно было быть потеряно 5,16 млн. общей убыли, из них сверхнормативной убыли 4,37 млн., ведь общая убыль мужчин военных призывных возрастов с июля 1941 года по январь 1946 года по нашим расчетам оказалась равной 34,9%, а сверхнормативная убыль – 29,5% от наличной численности мужчин на июнь 1941 года.

Тогда получится, что хотя по нашим оценкам с учетом заграничной миграции за время войны сверхнормативно ушло 7,57 млн. уроженцев оккупированных территорий, однако из этого числа примерно 4,37 млн. – это мобилизованные до оккупации и потому погибшие или на нашей стороне фронта, или в плену.

Всего за время войны попало в плен по официальным данным Минобороны, озвученным министром в 2005 году 4,559 млн. советских военнослужащих. Из них по различным оценкам советским и заграничным погибло около 2,4 млн. Если использовать вероятностные модели, то исходя из соотношения численности мужчин оккупированных территорий и тыловых (на оккупированных по данным переписи 1939 года проживало 44,2% мужчин призывных возрастов, а на тыловых 55,8%), то окажется, что среди 2,4 млн. умерших в плену должно было быть 1,06 млн. уроженцев оккупированных территорий и 1,34 млн. уроженцев тыловых. Хотя с одной стороны уроженцы новоприсоединенных территорий в 1941 году призывались значительно меньше или не успели быть призваны, и они же выпускались из плена немецкими войсками домой в ощутимом количестве (более 800 тыс.), но, с другой стороны, мобилизованные с оставляемых Красной Армией территорий оказывались каждый раз ближе всего к линии фронта или в котлах окружения и их должно было больше в относительных значениях попадать в плен. Трудно сказать какой из этих противоположных факторов мог в итоге перевешивать, и мы предположим, что и попавшие в плен солдаты, и умершие в плену разделялись на уроженцев оккупированных и тыловых регионов пропорционально долям уроженцев этих территорий в общей численности мужского населения призывных возрастов. Тогда мы можем оценить, что из 4,37 млн. погибших уроженцев оккупированных территорий, призванных до оккупации, умерло в плену 1,06 млн., а погибло, сражаясь с нашей стороны фронта 3,31 млн.

После освобождения оккупированных врагом территорий сразу началась новая мобилизация. В Центрально-Черноземном регионе она продолжилась сразу в ходе наступления советских войск под Москвой зимой 1941-42 годов, а в январе 1943 года новая волна после освобождения Северного Кавказа. Мобилизация после освобождения должна была быть значительной, ведь всего на оккупированных землях на 1939 год по переписи проживало 26,07 млн. мужчин военных призывных возрастов, учитывая возраста до 1928 года рождения, а призвано до оккупации было примерно 14,8 млн. Получается, что около 11,27 млн. мужчин призывных возрастов остались в оккупации, причем гораздо большая доля оставшихся была на новоприсоединенных территориях СССР, где мобилизация не успела завершиться, а иногда даже и начаться. Оценить потери мобилизованных с оккупированных территорий после освобождения уже практически невозможно, однако мы ранее видели, что мобилизация была значительна, раз минимум рождаемости в освобожденных областях был почти везде отмечен на следующий год после освобождения. Более того, снижение рождаемости в Прибалтике, Белоруссии, на Украине и в Молдавии было настолько значительным, что мы имеем основания предположить, что именно на эти освобожденные регионы легла основная мобилизационная нагрузка в 1944 году, в то время, как тыловые советские территории показали в 1944 и 1945 годах уже плавный рост рождаемости. Мы имеем все основания предположить, что заметная часть из оставшихся погибших уроженцев оккупированных территорий погибла на самом деле на нашей стороне фронта в 1944-45 годах. И таких было примерно 2 млн. исходя из соотношения жителей оккупированных и тыловых территорий на 1943-45 годы. Еще примерно 600 тыс. мужчин призывных возрастов еврейской национальности должно было быть истреблено фашистами на занятых им землях.

Что же касается 10,2 млн. мирного эвакуированного населения по состоянию на конец 1942 года, то оказывается, что, исходя из нормальной убыли мирного времени, их должно было умереть за время эвакуации около 400 тыс. человек., считая среднюю смертность населения для всех возрастных групп младше 1889 года, так-как мы предполагаем, что старики практически не вывозились в эвакуацию. Однако сборник «Население России в 1920 – 1950-е годы» дает более точные оценки, сообщая нам, что общая смертность в тылу в 1942 году не считая раненых, выросла по сравнению с 1940 годом на 22%. Тогда из примерно 490 тыс. общей убыли эвакуированных будет 340 тыс. сверхнормативной убыли. Соответственно последняя цифра в 340 тыс. – это минимум, который должен быть вычтен из сверхнормативной убыли на оккупированных территориях и прибавлен к убыли тыловых областей.

К сожалению, практически невозможно оценить количество оставшихся на востоке эвакуированных жителей. Мы лишь можем предполагать, что их было некоторое ощутимое количество, ведь кто-то не вернулся назад по причине потери родных и близких, кто-то смог обосноваться на новом месте, жениться или выйти замуж. Мы не располагаем подобными оценками и нам не встречались исследования в этой области, поэтому нам придется далее делать приблизительные оценки на основе национального распределения населения по переписи 1959 года.

Вторая важная часть в оценке миграции – это сталинские депортации, поскольку они в основном проходили с территорий, бывших в оккупации, на территории тыловые. При этом важно отметить, что хотя некоторые депортированные, сосланные или заключенные в концлагеря, уже вернулись домой к переписи 1959 года, но некоторые депортированные народы продолжали проживать на востоке вдали от своих родных мест. И даже если многие спецпоселенцы были к 1959 году освобождены от этого клейма-статуса, но значительная часть их все еще оставалась жить в местах вынужденной ссылки. К сожалению, в научной литературе, посвященной этому вопросу, хотя и рассматривается статистика спецпоселенцев по годам, как, например, в трудах В.Н.Земскова с подробными и многочисленными ссылками на архивы, однако не оценивается количество вернувшихся в родные места к 1959 году. Поэтому оценка миграции затрудняется отсутствием подобных исследований и приходится пока в первом приближении исходить из того, что некоторые депортированные народы в основном оставались в местах ссылок по состоянию на 1959 год. И по данным переписи 1959 года мы можем видеть отсутствие обратного переселения в отношении некоторых народов. Так, количество депортированных крымских тартар и некоторых других жителей Крыма составляло 228543 человека, карачаевцев – 70301 человек, балкарцев – 37101, калмыков – 110 тыс. Здесь следует отметить, что часть балкарцев и калмыков проживали во время войны в местах, никогда не подвергавшихся оккупации. Это еще больше касается чеченцев и ингушей, поскольку, как мы уже указывали выше, Чечено-Ингушская АССР была занята противником лишь на 6%. Таким образом, если считать население каждой административной единицы размещенным равномерно по ее территории и оценивать площадь каждой административной единицы, попавшей в оккупацию, то окажется, что чеченская депортация лишь на 6% перемещала население через линию фронта, калмыцкая на 48%, балкарская на 68%, однако крымская и карачаевская – на все 100%. В этом случае все вышеупомянутые депортации народов привели к перемещению через бывшую линию фронта на восток около 400 тыс. населения, и эти национальные группы не вернулись назад к переписи 1959 года.

В 1940-41 годах с Украины, Белоруссии и Литвы было переселено на восток 380 тыс. «осадников» из Польши.⁵⁷

В мае-июне 1941 года на восток было переселено 85716 человек из Прибалтики, Западной Украины, Белоруссии и Молдавии.⁵⁸

Кроме того с конца августа 1941 года происходило массовое переселение советских немцев на восток. Хотя большинство немцев переселены были из бывшей автономии Немцев Поволжья, сборник «Население России 1920 – 1950-е годы» показывает, что кроме этого 149206 немцев было выселено с Северного Кавказа и Крыма и 79569 – из восточной Украины, то есть с областей, попавших позже в оккупацию. Таким образом, население оккупированных территорий уменьшилось за счет немцев еще на 230 тыс.

В 1946-47 годах на восток было переселено 148 тыс. лиц, охарактеризованных, как власовцы.⁵⁹ В 1944-52 годах с Украины были выселены так называемые оуновцы, а также жители Прибалтики в количестве 142543 человека.⁶⁰ Кроме того были выселены несколько десятков тысяч так называемых кулаков при национализации земель Западной Украины и Белоруссии. Более точную цифру сборник «Население России 1920 – 1950-е годы» не называет.

Общее количество депортированных после войны со всех оккупированных территорий в целом уже оценено российской исторической наукой. Здесь опять следует упомянуть труд В.Н.Земскова «Спецпоселенцы 1930-1959». В частности важна такая информация автора: «На спецпоселение поступило 678010 чел., в том числе в 1946-47 гг. 255198, в 1948 г. – 89261, в 1949 – 221231, в 1950 г. – 43738, в 1951 г. – 45723 и в 1952 г. – 22859… Основной поток депортированных шел из Западной Украины, Прибалтики, Правобережной Молдавии, Закавказья»⁵⁶

Очевидно, что депортированные после войны жители новоприсоединенных территорий имели заметно более высокую смертность, чем граждане, находившиеся на свободе. Так, например, В.А.Исупов в статье «Смертность населения в тыловых районах России в 1941-42 годах» указывает, что даже смертность ГУЛАГа в 1940 году означала смерть примерно 3,3% в год. Это огромные показатели смертности, ведь мы видели, что довоенная мирная смертность в восточной Европе составляла даже для лиц старше 50 лет около 70% за 20 лет или те же самые 3,5% в год. То есть мирная смертность ГУЛАГА в 1940 года для всего населения ГУЛАГА была примерно равна нормальной смертности стариков в Восточной Европе. Если же учесть, что на 1 января 1953 года на спецпоселении числилось 2,7 млн. граждан, из которых оценочно около двух третей или 1,8 млн. было с бывших оккупированных территорий, то окажется, что с 1946 по 1958 включительно должно было умереть около 730 тыс. уроженцев бывших оккупированных территорий, причем примерно половина, или 365 тыс. – сверхнормативно (мы не говорим уже о том, что норма мирной смертности для СССР сама по себе уже была почти в два раза выше средней смертности по всем окружавшим СССР восточноевропейским странам). И хотя часть репрессированных к 1959 году вернулась, однако оценочно и приблизительно около 680 тыс. всех депортированных должны были остаться на тыловой территории. Соответственно на эту цифру (365 тыс. умерших сверхнормативно и 680 тыс. оставшихся в местах ссылок) должны быть уменьшены потери оккупированных территорий и увеличены потери тыловых территорий.

Можем ли мы хотя бы приблизительно оценить количество невернувшихся назад эвакуированных и мобилизованных с территорий оккупации? И вместе с этим можем ли мы хотя бы приблизительно оценить количество переселившихся жителей с востока на запад и с запада на восток? Да, такое возможно в первом приближении, но только для нерусских. Для русских же это представляется в настоящее время крайне сложным делом. Попробуем оценить масштабы миграций, исходя из имеющихся данных переписи населения. В первую очередь мы можем иметь приблизительную картину исходя из данных распределения населения СССР по национальностям по различным республикам. Выше мы уже отмечали, что советские демографы предостерегали от попытки расчета миграции на основе данных национального распределения населения. Они справедливо указывали, что в некоторых республиках СССР имело место явление ассимиляции местного населения со стороны приезжих русских, хотя они и находились в меньшинстве. Как правило, это происходило с детьми в смешанных семьях. Хотя на национальном распределении населения нельзя строить точных расчетов, но приблизительные оценки допустимы. Сделаем это сейчас. Начнем с Белоруссии. Если мы посмотрим данные переписи населения 1959 года по тыловым республикам СССР, то мы увидим, что с переписи 1939 года за 20 лет количество белорусов, проживавших во всех остальных тыловых республиках увеличилось на 601 тыс. В одной России на 1959 год проживало 844 тыс. белорусов, то есть каждый десятый белорус жил уже в России. При этом количество русских в Белоруссии увеличилось только на 294 тыс. Если посмотреть сальдо миграции по Белоруссии по всем основным народам СССР, то окажется, что Белоруссию покинуло на восток примерно на 300 тыс. больше белорусов, чем представителей всех остальных основных народов въехало на ее территорию с востока. И это при том, что за 20 лет неизбежно происходила ассимиляция белорусов в России, поэтому исходное соотношение должно было быть еще более сильным. То есть Белоруссия не только не получала значительных масс переселенцев с востока с тыловых территорий, но наоборот еще больше отдавала им свое население после войны. Хотя при этом надо обязательно учесть, что примерно половина этих миграций проходила в виде обмена населением в пределах ближайших областей РСФСР, а они также были оккупированы. Таким образом, оценочно лишь около 150 тыс. человек населения составило отрицательное миграционное сальдо Белоруссии с советскими тыловыми республиками и областями. Тогда примерно на эту цифру следует уменьшить оценки сверхнормативной убыли оккупированных территорий за счет Белоруссии и соответственно увеличить потери тыловых областей.

Что касается Украины, то картина по ней иная. Так, достаточно немного украинцев стало жить в тыловых советских областях и республиках после войны. Численность украинцев в них увеличилась лишь на 156 тыс. с 1939 года. Это весьма мало для Украины с населением в 41,87 млн. Однако в обратном направлении некоторый поток имел место. Так, русских на Украине стало больше на 2,9 млн., хотя из них 558 тыс. относятся к населению Крыма, перешедшему к Украине. Таким образом, около 2,36 млн. русских появилось на Украине из 41,87 млн. населения за 20 лет с 1939 по 1959 год. Но при этом важно понимать, что особенно в восточных областях Украины имело место постепенное изменение национальности с украинской на русскую для части населения.

Сколько из дополнительных 2,36 млн. русских к 1959 году были переселенцами, а сколько просто изменивших свою национальность на русских? Некоторую оценку здесь могут дать данные переписи Украины 2001 года, поскольку они содержали пункт о месте рождения человека. Госкомитет статистики Украины обработал данные о месте рождения всех граждан Украины и из этих данных следует, что 3,61 млн. жителей Украины на 2001 год имели местом своего рождения Россию.⁵⁴  Но еще более ценной здесь является даже не эта цифра, а отдельно цифра количества именно граждан русской национальности, родившихся в России. Дело в том, что данные переписи Украины 2001 года дают выборку по месту рождения не только всего населения Украины, но даже отдельно по основным национальностям. И оказывается, что из 3,61 млн. родившихся в России русскими по национальности оказались 2,94 млн. жителей.⁵⁵  И это при том, что всего русских на Украине по переписи 2001 года значилось 8,33 млн. Таким образом, лишь 2,94 млн. русских Украины родились в России, в то время, как остальные 5,39 млн. русских родились на Украине, не считая малого количества русских, родившихся в других союзных республиках.

Если же мы учтем, что 3.61 млн. родившихся в России – это накопленный итог к 2001 году, а также вспомним, что ранее мы увидели цифру 2,36 млн. русских, дополнительно появившихся на Украине с 1939 по 1959 год, то мы можем

оценочно и весьма приблизительно принять, что за 20 лет с 1939 по 1959 год из 2,36 млн. примерно 800 тыс. украинцев изменили свою национальность на русских, 800 тыс. русских переселились на Украину с близлежащих территорий РСФСР, ранее бывших в оккупации, и оставшиеся 800 тыс. русских переехали на Украину из советских тыловых областей. И именно на эту цифру 800 тыс. следует увеличить потери оккупированных территорий. Кроме того, примерно 400 тыс. русских появились в Латвии и Эстонии до 1959 года исходя из данных переписей населения Латвии 1935 года, Эстонии 1934 года и СССР 1959 года. Однако из этих 400 тыс. русских примерно 200 тыс. переехало из близлежащих областей РСФСР (Смоленской, Псковской, Ленинградской), а они также были оккупированными. И лишь оценочно 200 тыс. пересекли с востока на запад линию разграничения тыловых и оккупированных земель.

В итоге наших расчетов получается, что сальдо миграции через линию фронта за период 1939-1959 годах оказывается достаточно небольшим, поскольку количество депортированных и оставшихся на востоке вместе с количеством умерших сверхнормативно депортированных почти уравновешивает количество переселившихся на запад русских. Но это самая осторожная из возможных оценок, ведь, скорее всего, в тыловых областях осталась какая-то часть из огромной массы эвакуированных русской национальности. Скорее всего, часть эвакуированных нерусской национальности стала называть себя русскими также, как их дети с большой вероятностью стали называть себя русскими за время нахождения в эвакуации. Однако за неимением научно обоснованных оценок мы вынуждены считать, что назад вернулись все эвакуированные. Это допущение вне сомнения увеличивает потери оккупированных территорий и уменьшает потери тыловых. Быть может в дальнейшем мы увидим более проработанные научные исследования по эвакуированным жителям СССР. А сейчас мы вынуждены делать такие консервативные допущения.

С учетом всего сказанного о миграции теперь можно объединить полученные оценки в соответствующие таблицы.

Сначала сведем в таблицу полученные оценки по мирному населению. Чрезвычайно трудным оказывается здесь задача вычитания мужчин призывных возрастов из общего населения. В нормальном довоенном распределении населения они занимали примерно 31% на 1939 год, однако их доля значительно сокращалась с течением времени не только за счет рождения детей, но и за счет того, что большинство мужчин были призваны в вооруженные силы и не возвращались в места ссылок после демобилизации.

 

Категории населения, учитываемые при оценке миграции  между тыловыми и оккупированными территориями.	Численность в млн. человек всего населения.
Оставшиеся на постоянное место жительство в местах эвакуации уроженцы оккупированных территорий.	0 (по причине отсутствия данных)
Умершие сверхнормативно в эвакуации уроженцы оккупированных территорий.	-0,34
Оставшиеся на постоянное жительство в местах депортаций и ссылок уроженцы оккупированных территорий.	-0,68
Умершие сверхнормативно в местах депортаций и ссылок уроженцы оккупированных территорий.	-0,365
Оценка сальдо миграции Белоруссии с тыловыми регионами СССР	-0,15
Оценка сальдо миграции Украины с тыловыми регионами СССР	+0,8
Оценка сальдо миграции Латвии и Эстонии с тыловыми регионами СССР	+0,2

Таким образом, даже по самым осторожным оценкам оккупированные территории покинуло в 1939-1959 годы на восток на 535 тыс. больше человек, чем прибыло в обратном направлении. Но скорее всего эта цифра была больше за счет какой-то части оставшихся на востоке страны эвакуированных. Мы также видим по нашим прежним расчетам, что не менее 240 тыс. детей 1929-38 годов рождения покинуло земли оккупированных территорий и переселилось на восток, поскольку на тыловых землях количество детей этих возрастов не только не сократилось, но даже увеличилось на это значение. Тогда для самой грубой оценки примем, что в числе этих 535 тыс. было 350 тыс. женщин, 185 тыс. детей и не было стариков.

Тогда с учетом наших первичных оценок миграции через границу оккупированных и тыловых областей потери мирного населения будут выглядеть следующим образом.

 

	Женщины в возрастах 1889-1928 годов рожд., млн.	Детей в возрастах 1929-1938 годов рожд., млн.	Людей старше 1889 года рождения, млн.	Итого мирного населения, млн.
Потери населения оккупированных территорий без учета миграции через линию разграничения оккупированных и тыловых территорий	2,43	1,71	0,69	4,83
Потери населения тыловых территорий без учета миграции через линию разграничения оккупированных и тыловых территорий	1,39	-0,24	1,41	2,56
Оценка миграции через линию фронта	0,35	0,43		0,78
Потери населения оккупированных территорий с учетом миграции через линию разграничения оккупированных и тыловых территорий	2,08	1,28	0,69	4,05
Потери населения тыловых территорий с учетом миграции через линию разграничения оккупированных и тыловых территорий	1,74	0,19	1,41	3,34

Здесь мы видим, что на занятых фашистами землях погибло или умерло сверх обычной смертности примерно 4,05 млн. человек. Среди них было примерно 2,1 млн. мирных жителей еврейской национальности – жертв геноцида. Обычно принято считать, что жертвами геноцида стало около 2,8 млн. евреев. Разница между 2,8 млн. и 2,1 млн. – это примерно 700 тыс.  евреев-мужчин военных призывных возрастов, из которых большинство не успело летом 1941 года прийти по призыву в Красную Армию. Таким образом, нееврейские жертвы на оккупированных землях – это около 1,95 млн. человек. Среди них и умершие сверх обычной мирной смертности люди из всего населения оккупированных территорий за счет ухудшения условий жизни, и погибшие от военных действий (штурмы и бомбежки городов), и погибшие от карательных экспедиций, и погибшие на службе в коллаборационистских формированиях. При этом сверхсмертность мирного населения на тыловых территориях составила 3,34 млн., величина большая, нежели потери всего остального кроме евреев мирного населения в оккупации. Сравнительно высокая смертность в тылу вполне объяснима тяжелыми условиями жизни в первую очередь среди эвакуированных и депортированных. Таким образом, всего во время войны погибло и умерло сверх обычной смертности 7,39 млн. мирных жителей до 1939 года рождения, из которых 54,8% погибло или умерло на оккупированных землях и 45,2% на тыловых.

Теперь оценим потери мужчин призывных возрастов, бывших уроженцами оккупированных территорий. Их потери распределялись следующим образом.

 

Категория погибших мужчин призывных возрастов, уроженцев оккупированных территорий	Число убывших или погибших, млн.
Списочная убыль оккупированных территорий без учета миграции через границы СССР	8,19
Списочная убыль оккупированных территорий с учетом миграции через границы СССР	7,57
Оценка числа уроженцев оккупированных территорий, призванных до оккупации и погибших на советской стороне фронта.	3,31
Оценка числа уроженцев оккупированных территорий,  погибших в плену.	1,06
Оценка числа уроженцев оккупированных территорий, призванных после освобождения оккупированных земель и погибших на советской стороне фронта.	2
Оценка числа уроженцев оккупированных территорий, ставших жертвами геноцида евреев.	0,6
Оценка числа уроженцев тыловых территорий, погибших в плену.	1,34
Остаток мужчин неевреев предположительно умерших или погибших на оккупированной территории от боевых действий и ухудшения условий жизни.	0,6
Итого погибло уроженцев оккупированных территорий  во время оккупации.	2,26
Итого погибло уроженцев оккупированных территорий  на советской стороне фронта в боях или в тылу.	5,31

Несколько по иному будет выглядеть картина погибших мужчин призывных возрастов на оккупированной территории по месту их происхождения.

 

Категория погибших мужчин призывных возрастов на  оккупированных территориях.	Число погибших, млн.
Итого погибло уроженцев оккупированных территорий  во время оккупации.	2,26
Итого погибло уроженцев тыловых территорий  в плену на оккупированных территориях.	1,34
Итого погибло всех мужчин призывных возрастов  во время оккупации.	3,6

Тогда соответственно таблица погибших мужчин призывных возрастов уроженцев тыловых территорий по месту их гибели будет следующей.

 

Категория погибших мужчин призывных возрастов, уроженцев тыловых территорий.	Число убывших или погибших, млн.
Списочная убыль тыловых территорий без учета миграции через границы СССР	8,66
Списочная убыль тыловых территорий с учетом миграции через границы СССР	8,75
Оценка числа уроженцев тыловых территорий, погибших в плену.	1,34
Оценка числа уроженцев тыловых территорий, погибших в боях на советской стороне фронта или в тылу.	7,41

 

Тогда таблица погибших на советской стороне фронта мужчин призывных возрастов уроженцев тыловых регионов с разбивкой по месту их происхождения будет следующей.

 

Категория погибших мужчин призывных возрастов на советской стороне фронта или в тылу.	Число погибших, млн.
Итого погибло уроженцев тыловых территорий, погибших в боях на советской стороне фронта или в тылу.	7,41
Итого погибло уроженцев оккупированных территорий  погибших на советской стороне фронта в боях или в тылу.	5,31
Итого погибло  на советской стороне фронта в боях или в тылу.	12,72

Здесь мы видим, что из общего числа 16,32 млн. погибших и умерших сверх обычной смертности мужчин военных призывных возрастов на советской стороне фронта погибло 12,72 млн., (77,9%) а во время оккупации 3,6 млн. (22,1%). При этом среди погибших и умерших преждевременно было 8,75 млн. (53,6%) уроженцев тыловых областей и республик и 7,57 млн. (46,4%) уроженцев оккупированных.

Тогда в итоге получается, что из потерь войны в момент нахождения под советскими знаменами или в советском тылу погибло или умерло сверх обычной смертности 12,72 млн. мужчин призывных возрастов и 3,34 млн. мирных жителей, что в сумме составляет 16,06 млн. А во время нахождения на оккупированной территории или под фашистскими знаменами погибло 3,6 млн. мужчин и 4,05 млн. мирных жителей, что в сумме составляет 7,65 млн. Еще 1,37 млн. – это превышение эмиграции над иммиграцией для всего СССР. В сумме же потери составляют 25,12 млн. жителей до 1939 года рождения. И кроме них порядка 500 тыс. детей рождения 1939- первой половины 1941 года и 1,3 млн. детей военных лет рождения. Таким образом, более двух третей всех людских потерь СССР во время Великой Отечественной войны – это потери на нашей стороне фронта.

 

Заключение

Проведенные нами оценки делались на основе официальных данных переписей населения. Однако в конце 1980-х годов коллектив советских демографов провел подробное исследование с целью выяснить, насколько точно был проведен учет населения при проведении переписей 1926, 1937, 1939 и 1959 годов. Ученые имели доступ к документам ЦСУ ССС, Госплана, базам данных выборов в Верховные Советы СССР и союзных республик. Результаты их исследований были опубликованы Российской Академией Наук в сборнике «Население Советского Союза 1922-1991» в соавторстве Е.М.Андреева, Л.Е.Дарского и Т.Л.Харьковой. Итогом серьезного исследования стали выводы, что перепись 1939 года указала на 1 млн. 686 тыс. больше населения СССР, чем было на самом деле, а перепись 1959 года – на 210 тыс. меньше. Кроме того перепись 1926 года по мнению коллектива демографов указала примерно на 500 тыс. меньшее население, чем было на самом деле. Вносят ли эти поправки существенные изменения в наши оценки, которые, кстати, нигде не противоречат подробному исследованию советских демографов, впервые и кратко упомянувших, что 76% или 20 млн. погибших или преждевременно умерших – это мужчины? Нет. Наши оценки не нуждаются в сильной коррекции за счет неточности переписи, поскольку хотя в действительности перепись 1939 года дала несколько завышенные результаты на 1686 тыс., и это должно по логике привести к необходимости уменьшения наших оценок жертв войны на эту величину, однако, как мы уже ранее указывали, официальная оценка численности населения новоприсоединенных к СССР в 1939-40 годах территорий занижены почти на такую же величину. Таким образом, главные поправки на точность переписи – это уменьшение потерь народонаселения старых советских земель и увеличение потерь за счет населения Западной Украины, Западной Белоруссии, Молдавии и Прибалтики. Мы надеемся, что и эта тема будет всесторонне исследована нашей наукой.

Мы выражаем надежду, что теме изучения потерь Великой Отечественной у нас будет уделено больше внимания, чем это было раньше. Перед всеми нами лежит нравственный долг расследовать эти самые страшные потери наших родных и близких в истории Родины и пусть наш труд будет вкладом в это благое дело. Благословение Божие да будет содействовать всем ученым, историкам и демографам, кто возьмется за дальнейшие исследования демографии потерь нашей Родины. Мы просим не судить строго наши допущения, стиль и возможные ошибки или неточности. Мы делали все расчеты, исследования и оценки на общественных началах и по собственному желанию в свободное время от светской работы по будням, службы в церкви по выходным и воспитания наших многочисленных детей. Мы приносим благодарность историкам Марку Солонину и Кириллу Александрову за их консультации и министру культуры Владимиру Ростиславовичу Мединскому за персональное оппонирование. Я также благодарю моих преподавателей по численному анализу и программированию Факультета Технической Кибернетики Санкт-Петербургского Политеха за переданный мне опыт обработки больших массивов информации. Всем же убиенным мы со скорбью и почтением возглашаем троекратно по нашему русскому обычаю «вечную память».

 

Ссылки

1.         «Г.Ф.Кривошеев (под редакцией). Россия и СССР в войнах XX века: Потери вооруженных сил». http://lib.ru/MEMUARY/1939-1945/KRIWOSHEEW/poteri.txt

Глава 5 Общая характеристика людских потерь.

2.         Всесоюзная перепись населения 1939 г. Возрастной состав населения краев, областей, автономных республик, автономных областей и округов РСФСР. Краснодарский край http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus_age_39.php?reg=2&gor=3&Submit=OK

3.         Всесоюзная перепись населения 1939 г. Возрастной состав населения краев, областей, автономных республик, автономных областей и округов РСФСР. Ростовская область.

http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus_age_39.php?reg=53&gor=3&Submit=OK

4.         Всесоюзная перепись населения 1939 г. Возрастной состав населения краев, областей, автономных республик, автономных областей и округов РСФСР. Орджоникидзевский (ныне Ставропольский) край.

http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus_age_39.php?reg=8&gor=3&Submit=OK

5.         Всесоюзная перепись населения 1939 г. Возрастной состав населения краев, областей, автономных республик, автономных областей и округов РСФСР. Курская область.

http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus_age_39.php?reg=34&gor=3&Submit=OK

6.         Всесоюзная перепись населения 1939 г. Возрастной состав населения краев, областей, автономных республик, автономных областей и округов РСФСР. Воронежская область.

http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus_age_39.php?reg=25&gor=3&Submit=OK

7.         Всесоюзная перепись населения 1939 г. Возрастной состав населения краев, областей, автономных республик, автономных областей и округов РСФСР. Сталинградская область.

http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus_age_39.php?reg=58&gor=3&Submit=OK

8.         Г.А. Куманев «ВОЙНА И ЭВАКУАЦИЯ В СССР.

1941-1942 годы» http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/NEWHIST/EVACO.HTM

9.         Всесоюзная перепись населения 1959 г. Распределение населения СССР и союзных республик по полу, возрасту и состоянию в браке. СССР.

http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_mar_59.php

10.      Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. Распределение населения по полу, возрасту и грамотности.

http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus_age_97.php

11.       Всесоюзная перепись населения 1926 г. Возрастной состав населения СССР и союзных республик. СССР

http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_age_26.php

12.      Всесоюзная перепись населения 1939 г. Возрастной состав населения СССР и союзных республик. СССР.

http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_age_39.php

13.      Всесоюзная перепись населения 1970 г.Распределение населения СССР и союзных республик по полу и возрасту. СССР

http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_age_70.php

14.      Всесоюзная перепись населения 1979 г. Распределение наличного и постоянного населения союзных республик по полу и возрасту (однолетние возрастные группы) СССР.

http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_age1_79.php

15.      Всероссийская перепись населения 2002 года НАСЕЛЕНИЕ РОССИИ ПО ПОЛУ И ВОЗРАСТУ

http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus2002_01.php

16. Narodowy spis powszechne z dnya 3 grudnia 1950. Struktura zawodowa I demograficzna ludnosci. Indywidualne gospodarstva rolne. Polska. Warszawa 1954 стр. 4 табл. 2  Ludnosc wedlug roku.

17.      Destatis Statistisches Bundesamt. Age Structure 1950. https://www.destatis.de/bevoelkerungspyramide/

18.      Тамже.

19.      Statistics Finland. Population according to age (5-year) and sex in the whole country 1865 – 2011. http://pxweb2.stat.fi/database/StatFin/vrm/vaerak/vaerak_en.asp

20.      Hungarian Central Statistical Office. Population number of Hungary by sex and age 1949. http://www.ksh.hu/interaktiv/korfak/orszag_en.html

21.      Всесоюзная перепись населения 1926 г. Возрастной состав населения СССР и союзных республик. СССР. http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_age_26.php

22.      Всесоюзная перепись населения 1959 г. Распределение населения СССР и союзных республик по полу, возрасту и состоянию в браке. РСФСР. http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_mar_59.php?reg=1&gor=3&Submit=OK

23.      Всесоюзная перепись населения 1959 г. Распределение населения регионов России по полу, возрасту и состоянию в браке. Тувинская обл. http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus_mar_59.php?reg=63&gor=3&Submit=OK

24.      Всесоюзная перепись населения 1959 г. Распределение населения регионов союзных республик по полу, возрасту и состоянию в браке. Украинская ССР. Закарпатская область. http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_mar_59_r.php?reg=4&gor=3&Submit=OK

25.      Всесоюзная перепись населения 1959 г. Распределение населения регионов России по полу, возрасту и состоянию в браке. Марийская АССР. http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus_mar_59.php?reg=80&gor=3&Submit=OK

26.      Всесоюзная перепись населения 1959 г. Распределение населения регионов союзных республик по полу, возрасту и состоянию в браке. Белорусская ССР. Гродненская обл. http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_mar_59_r.php?reg=29&gor=3&Submit=OK

27.      Всесоюзная перепись населения 1959 г. Распределение населения СССР и союзных республик по полу, возрасту и состоянию в браке. Литовская ССР. http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_mar_59.php?reg=8&gor=3&Submit=OK

28.      Всесоюзная перепись населения 1959 г. Распределение населения СССР и союзных республик по полу, возрасту и состоянию в браке. СССР. http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_mar_59.php?reg=0&gor=3&Submit=OK

29.      Всесоюзная перепись населения 1959 года. Национальный состав населения по республикам СССР. Белорусская ССР http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_59.php?reg=3

30.      Всесоюзная перепись населения 1939 года. Национальный состав населения по республикам СССР . Белорусская ССР. http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_39.php?reg=3

31.      Всесоюзная перепись населения 1939 г. Возрастной состав населения СССР и союзных республик. СССР. http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_age_39.php

32.      Статистический офис Чехии. «Historical Demographic Yearbook of Carpathian Ruthenia» http://m.czso.cz/csu/2009edicniplan.nsf/engpubl/4038-09-

33.      Drugi Powszechny Spis Ludnosci z dn. 9.12.1931r. Mieszkania I gospodarstwa  domowe. Ludnosc. Wojewodztwo Bialostockie. Warszawa 1938. Стр. 32-34.

34.      Pierwszy  Powczechny Spis Rzeczypospolitej Polskiej z dnia 30 wrzesnia 1921 roku.  Mieszkania,  Ludnosc, Stosunki Zawodowe. Tablice Panstwowe. Warszawa 1927,  Glowny Urzad Statystyczny. Стр. 38.

35.      Drugi Powczechny Spis Ludnosci z dn 9.12.1931 r. Mieszkania I Gospodarstwa Domowe. Ludnosc. Polska. Warszawa 1938, Nakladem Glownego Urzedu Statystycznego стр. 20

36.      ДефинитивниРезультатиПописаСтановништваод31 jануара1921 год. Белград. Стр. 382-385.

37.      Дефинитивни Результати Пописа Становништва од 31 марта 1931 год. Knjiga 3. Белград. Prisutno stanovnistvo po pismenosti I starosti.

38.      Latvijas Statistika. Number of population by 5-year age group and sex, 1925 and 1935. http://www.csb.gov.lv/en/number-population-5-year-age-group-and-sex-1925-and-1935

39.      Eesti Statistika. POPULATION BY SEX AND AGE GROUP, http://pub.stat.ee/px-web.2001/Dialog/varval.asp?ma=PO021&ti=POPULATION+BY+SEX+AND+AGE+GROUP%2C+1+JANUARY&path=../I_Databas/Population/01Population_indicators_and_composition/04Population_figure_and_composition/&lang=1

40.      Statistics Finland. Population according to age (5-year) and sex in the whole country 1865 – 2011. http://pxweb2.stat.fi/database/StatFin/vrm/vaerak/vaerak_en.asp

41.      http://www.finland.ca/public/default.aspx?nodeid=36033&contentlan=2&culture=en-US

42.      Всесоюзная перепись населения 1926 г. Возрастной состав населения СССР и союзных республик. СССР. http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_age_26.php

43.      Всесоюзная перепись населения 1970 г. Распределение населения СССР и союзных республик по полу и возрасту. СССР. http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_age_70.php

44.      «Демографическая история России: 1927-1957», Москва "Информатика" 1998, 187 с., Е.М. Андреев, Л.Е., Дарский, Т.Л. Харькова. http://demoscope.ru/weekly/knigi/andr_dars_khar/adk.html

45.      Карманный атлас СССР 1939. ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ГЕОДЕЗИИ и КАРТОГРАФИИ при СНК СССР, ЛЕНИНГРАД 1939  http://minchanin.esmasoft.com/maps/ussr1939/

46.      Л.Л.Рыбаковский «Великая Отечественная: людские потери России» http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Article/_Rubak_VelOtech.php

47.      Журнал Демоскоп. «Остарбайтеры» http://demoscope.ru/weekly/015/tema04.php)

48.      «Операция Висла» http://www.coolreferat.com/Операция_Висла

49.      Журнал демоскоп. Павел Полян «Оптации: с кем и когда в XX веке Россия обменивалась населением» http://www.demoscope.ru/weekly/2007/0313/analit06.php

50.      «Масштабы и последствия возвратной миграции из Китая в СССР» http://sibistorik.narod.ru/project/modern/018.html

51.      «Население России в 1920-1950-е годы: численность, потери, миграции» Российская академия Наук, Институт Российской Истории, Москва 1994, стр. 210.

52.      Рыбаковский. Эвакуация.

53.      «Население России в 1920-1950-е годы: численность, потери, миграции» Российская академия Наук, Институт Российской Истории, Москва 1994, стр. 106.

54.      Украина. Распределение населения по месту рождения. http://2001.ukrcensus.gov.ua/rus/results/migration/migration_1/select_61/?botton=cens_db2&box=6.1W&k_t=00&p=20&rz=&rz_b=%20&n_page=2

55.      Украина. Распределение населения наиболее многочисленных национальностей по месту рождения. http://2001.ukrcensus.gov.ua/rus/results/migration/migration_3/select_63/?botton=cens_db2&box=6.3W&k_t=00&p=25&rz=1_1&rz_b=2_1%20&n_page=2)

56.      «Население России в 1920-1950-е годы: численность, потери, миграции» Российская академия Наук, Институт Российской Истории, Москва 1994, стр. 162.

57.      Там же, стр. 154.

58.      Там же стр. 157.

59.      Там же стр. 161

60.      Там же стр. 162