Е.И.В. Государь Наследник Цесаревич Великий Князь Георгий Михайлович благоволил дать интервью газете «Российские Вести».
– Ваше Императорское Высочество, сегодня всех нас тревожит ситуация на Украине. Идет гражданская война, гибнут старики, дети, женщины. Вы неоднократно бывали в этой стране, знакомы со многими украинцами… Что, на Ваш взгляд, может сделать Россия для выхода из создавшегося военно-политического тупика?
– Украина для меня, в любом случае, была и остается частью Отечества в самом высоком смысле этого слова. Мы признаем независимость государств, возникших после распада СССР, и являемся сторонниками сохранения их суверенитета, стабильности и территориальной целостности.
Но, во-первых, цивилизационное и культурное пространство у нас все равно едино. Его пытаются разрушить внешние политические силы, которым в равной степени безразлично благосостояние и России, и Украины, рассматривающие наши страны исключительно как площадку для своей экспансии.
А во-вторых, в любом случае, никакие лозунги не могут оправдать боевые действия против мирного населения, артиллерийские обстрелы жилых кварталов, реабилитацию и восхваление пронацистских преступников, призывы к этническим чисткам, осквернение храмов, антисемитские демарши…
Сердце обливается кровью, когда видишь, как беспринципные политики ввергают соотечественников на Украине в братоубийственные конфликты, которые не могут никому принести ничего, кроме горя. Роль России – способствовать умиротворению, прекращению насилия и решению всех вопросов путем переговоров и соглашений.
– Другими словами, Вы считаете, что Россия, как старший брат, должна подставить плечо свои младшим братьям – украинцам?
– Дело не в том, кто старший или младший, у кого больше или меньше территория или количество населения. Решение любого вопроса основано, во-первых, на правильном анализе сложившейся ситуации, а во-вторых, на осмыслении процесса предшествующего исторического развития. Без любого из этих составляющих невозможно принятие правильных решений. Если мы будем апеллировать только к прошлому, мы не найдем ответов на новые вызовы времени. Но нельзя исходить и только из конкретной сиюминутной ситуации, не отдавая себе отчета, как она сложилась, какие силы причастны к ее созданию, как аналогичные проблемы решались в прежние времена.
360 лет назад, в 1654 году православная Украина избавилась от длительного и жестокого национального и религиозного гнета Речи Посполитой и добровольно воссоединилась с Россией. На постаменте памятника гетману Богдану Хмельницкому в Киеве до недавнего времени были высечены слова «Навеки с Россией». Сейчас эти слова стерты. Но невозможно выскоблить идею единства из народного сознания. Причем эта фраза вполне актуальна и для нынешнего положения дел, когда Украина стала суверенным государством. Если проводить сравнение с семьей, Россия и Украина – это родные братья, которые, достигнув очередного уровня своего жизненного развития, разъехались, стали вести самостоятельное хозяйство, но вовеки не могут и не должны забыть о родстве, общности интересов и любви между собой.
– В чем, на Ваш взгляд, корни современного украинского национализма, нередко граничащего с дикостью?
– Национализм естественен, если это здоровое чувство любви к своей национальной традиции и уважения к другим национальным традициям. Уродливые формы национализм принимает, когда любовь к своему родному подменяется ненавистью к окружающим. Причем, как правило, такого рода «националисты» ничего не знают о подлинной истории собственнй нации и национальной идее. Поэтому их деятельность, на самом деле, глубоко разрушительна и антипатриотична.
Патриотизм – это очень высокое и благородное чувство, в равной мере свойственное великим и малым нациям. Для любой страны важна идея национального достоинства, любовь к Родине, умение создать условия для нормальной жизни людей.
В основе патриотизма лежит глубокое уважение к делам людей, которые жили раньше нас и смогли создать великие памятники культуры, построить города, отстоять свою независимость от иноземных захватчиков. Именно эти факторы столетиями объединяли русских и украинцев. В последние десятилетия после развала СССР определенным политическим силам, как в Украине, так и в других странах, показалось возможным разорвать эти связи.
Киев – мать городов русских. Там оформилась наша общая государственность, там был сделан религиозный выбор, навсегда определивший путь развития русской православной цивилизации и культуры. Потом территория расширялась, политический центр перемещался в другие регионы, часть территория захватывалась геополитическими конкурентами, потом справедливость восстанавливалась… Но никогда никто не забывал, что Украина, независимо от ее менявшегося политического статуса – это ядро всероссийской цивилизации. Именно в этом сознании продолжает заключаться величие нынешней независимой Украины. А вовсе не в ущербных и фантастических теориях, созданных не патриотами с подлинным государственным масштабом мышления, а мелочными и фанатичными сепаратистами, способными к разрушению, но бессильными в чем-либо созидательном.
– Какие основные тенденции жизни современной России можно выделить в первую очередь? Что Вы думаете о ее положении на международной арене?
– В России, несмотря на десятилетия правления тоталитарного богоборческого режима, сохранились вера и традиционные устои, стремление жить по правде и совести, а не только ради выгоды. Начиная с 1980-х годов из государства, в котором преследовалась религия, уничтожалось историческое наследие и жестоко преследовались любые взгляды, отличные от идеологии правящей партии, Россия преобразилась в достаточно свободную страну, которую многие в мире считают теперь защитницей христианских ценностей и естественных традиционных устоев человеческого общества – религии, семьи, национальной идентичности, государственного суверенитета.
Кого-то это радует, а кого-то раздражает. Я убежден, что Россия может быть сильной, только идя по своему историческому пути, опираясь на свои исторические традиции. Разумеется, стараясь следовать хорошему, и преодолевая плохое, которого тоже было немало. Это очень сложный и непрекращающийся процесс поиска, на котором могут быть как победы, так и провалы. Но другой дороги нет. Пытаться переустроить жизнь России по чужим образцам и рецептам – это все равно, что лечить человека, переливая ему кровь не его группы. Это путь к гибели.
Можно и нужно присматриваться к опыту других. Но решения нужно принимать самим, и только исходя из своих целей и задач. Когда к вам приходят ваши конкуренты, и начинают вас учить, как правильно жить и что делать, позволительно усомниться в искренности их намерений. И когда Вас хвалят за слабость и пассивность, а при первом же проявлении усиления начинают проклинать и пытаться загнать в угол, это вряд ли по-настоящему дружеское отношение.
– Зарубежные санкции, введенные в отношение России, по мнению экспертов, должны сыграть на пользу отечественному производителю, дать импульс для развития как высокотехнологичных производств, так и традиционного сельского хозяйства. Хотелось бы узнать Ваша мнение по этому вопросу.
– Конечно, любые санкции являются обоюдоострым оружием и могут обернуться против того, кто прибегает к их помощи для достижения политических целей. В этом несложно убедиться на примере Европы, где уже сейчас ощущается известный пессимизм по поводу ухудшения экономических и политических отношений с Россией.
Для России экономические санкции и попытки навязать чуждые экономические интересы не такая уж новинка… Вспомним хотя бы пример царствования императора Александра III, который всего за 13 лет, в условиях серьезной изоляции, сумел вывести Россию из глубочайшего экономического кризиса в число пяти наиболее развитых стран мира. Ужесточение таможенной политики способствовало росту отечественной промышленности, защите национального производителя от сильнейшей иностранной конкуренции. В результате уменьшились дивиденды, получаемые иностранными фирмами, а бюджет России, от разницы между экспортом и импортом уже через два года вырос вдвое. Жесткий контроль за расходами, снижение инфляции позволили достигнуть финансовой стабилизации, едва ли не впервые в отечественной истории добиться бездефицитного национального бюджета.
Одним из важнейших мероприятий, было восстановление таможенного равновесия с Германией. В ответ на высокие таможенные пошлины, которыми там был обложен русский хлебный экспорт, император Александр III подписал закон, в соответствии с которым устанавливались минимальные тарифные ставки для государств, придерживающихся режима благоприятствования по отношению к России. А так как Германия не входила в их число, то ставки на немецкий экспорт оказались резко повышены. Германское правительство в ответ повысило пошлины на русское зерно и другие сельскохозяйственные продукты, снизив их для других стран.
Таким образом, Россия устранялась с германского рынка. После нескольких неудачных попыток дипломатического решения спорного вопроса, Александр III настоял на 25% надбавке к пошлине на все товары, поступающие в Россию из Германии. По тем временам подобная таможенная война казалась чем-то невероятным. Но государь не испугался европейского натиска. Ощутившая тяжесть русских санкций, Германия оказалась вынуждена пойти на уступки. В 1894 году был заключен очень выгодный для России таможенный договор.
Политика Александра III, одновременно взвешенная и жесткая, привела к тому, что бюджет России вырос почти в девять раз. Русские промышленные акции высоко котировались на мировых биржах. Особенно впечатляющими оказались результаты, достигнутые горнодобывающей и металлургической промышленностью.
Этот пример весьма актуален сейчас, когда серьезные государственные деятели и политики России обоснованно говорят о необходимости реиндустриализации российской экономики, преодолении ее сырьевой ориентации, обеспечении продовольственной безопасности.
– Еще сто лет назад Великого Князя чаще можно было встретить в военной форме, чем в штатском… Ваш костюм больше соответствует представлению о современном деловом человеке. Из прессы известно, что Вы работали в бизнесе в Европейских структурах, потом в отечественном крупном предпринимательстве. Хотелось бы подробнее узнать о Вашей деловой карьере? Чем Вы занимаетесь в настоящее время?
– После Оксфорда я хотел ознакомиться с деятельностью европейских деловых структур, чтобы лучше понять тенденции, которые будут определять дальнейшее развитие Европы. Сначала работал в Европарламенте, потом помощником вице-президента Еврокомиссии и комиссара по транспорту и энергетике госпожи Лойолы де Паласио в Брюсселе. Некоторое время занимался проблемами атомной энергетики и безопасности ядерного производства в Европейской комиссии в Люксембурге.
Но мне всегда хотелось, чтобы моя деятельность была как можно ближе к России. Поэтому я без колебаний принял предложение руководства компании «Норильский никель» и в течение нескольких лет являлся советником его генерального директора, а потом руководил одной из дочерних организаций «Норильского никеля» в Европе. Главной моей задачей была защита интересов производителей на европейском рынке. В «Норильском никеле» я приобрел очень хороший опыт. Сейчас мною создана самостоятельная компания «Романов и партнеры», которая призвана заниматься развитием международных экономических связей России и других государств, возникших на территории бывшей Российской Империи и СССР, со странами Европейского Союза. Я являюсь почетным председателем Российско-бельгийской торгово-промышленной палаты.
При нынешней международной ситуации возникает много новых проблем. Но я уверен, что интересы народов и здравый смысл восторжествуют над политиканством, и наша работа принесет плоды.
– Вы – современный молодой человек и, в то же время, наследник древней монаршей династии. В каком качестве вам уютнее себя чувствовать?
– Титул меня не тяготит и не возносит. У каждого в жизни есть свои преимущества, и свои трудности. Я воспринимаю свое положение, прежде всего, как судьбу, как призвание. Поэтому на первом месте здесь стоят не права, а обязанности. Иногда эти обязанности тяжелы и сильно ограничивают личную жизнь. Конечно, частное лицо в большей степени принадлежит себе, чем тот, на кого возложены общественные и исторические функции, от которых невозможно отказаться, не потеряв себя, не изменив самому себе и своим предкам. Но Бог никому не посылает тяжелее того, что он может нести…
– Как много времени занимают дела, связанные с общественной деятельностью, которой Вы занимаетесь как Наследник Династии?
– Жесткого графика у меня нет. Когда требуется, я полностью погружаюсь в работу. Но могу и отвлечься от нее, если уверен, что все идет нормально. Дела, связанные со служением Императорского Дома – это моя жизнь. Они не отнимают время, а заполняют его. Если я чувствую, что мои визиты, моя благотворительная деятельность, мои встречи и организуемые мною мероприятия востребованы и приносят людям радость и пользу, я сам испытываю радость. И тогда это уже не только и не столько работа, сколько естественное состояние, как дыхание. Я мечтаю, чтобы созданный мной Императорский фонд поддержки исследований по борьбе с раковыми заболеваниями прочно встал на ноги. Хотелось бы иметь больше возможностей помогать людям, набраться побольше опыта.
– Судьба Династии Романовых наполнена драматическими событиями, достаточно сказать, что из четырнадцати государей пять были жестоко убиты. Кому из предков Вы симпатизируете больше других?
– Действительно, судьба нашей Династии, как и многих других европейских самодержцев, складывалась непросто. Но каждый ее представитель был по-своему достоин своего царственного призвания. Конечно, кому-то удалось больше, кому-то меньше. Были монархи словно отмеченные печатью трагедии. Например, Иоанн Антонович, свергнутый во младенчестве, проведший всю жизнь в заключении и убитый при попытке его освобождения. Или Петр III, при всех своих благих намерениях не сумевший в полной мере интегрироваться в русскую жизнь и низложенный спустя полгода после воцарения. Но даже их печальные примеры – это тоже своего рода миссия, урок другим, насколько мучительно и опасно бремя власти. Наиболее близкими образами для меня служат Петр Великий и Александр III. В Петре I меня привлекает то, что он был очень требователен не только к другим, но и к самому себе, что никакой труд он не считал зазорным, что все стремился познать и освоить сам. А Александра III я уважаю за его спокойный, уверенный стиль управления, за умение создать мощную команду и руководить, за способность отстаивать интересы Родины мирными способами.
– Когда-то Николай II назвал себя «хозяином земли Русской». Некоторые считают, что это свидетельство его «феодального» мировоззрения, несовместимого с мировыми реалиями?
– Многие неправильно понимают слова святого царя-мученика Николая II. Они думают, что он руководствовался устаревшим менталитетом и воображал себя каким-то восточным деспотом. Но это категорически неверно. В слово «хозяин» Государь вкладывал смысл не «господин» или «повелитель», а – «усердный и ответственный устроитель хозяйства» страны, которую ему суждено было возглавить. И он действительно немало сделал для развития России в целом, для укрепления ее экономики, для обеспечения ее силы и конкурентоспособности.
Я убежден, что каждый человек, независимо от ранга и профессии, должен ощущать себя хозяином на том месте, на которое его призвал Господь. Только тогда он сможет честно, добросовестно и эффективно пройти свой жизненный путь.
А по отношению к России мы все, прежде всего, ее сыновья и дочери. Чтобы исполнить свой долг перед Родиной, каждый обязан благоустраивать то хозяйство, которое ему доверено.
– Как Вы относитесь к дискуссии о роли Русской Православной Церкви в современной России? В частности, к мнению о начавшейся клерикализации государственной и общественной жизни?
– Я православный и верую во единую, святую, соборную и апостольскую Церковь, со всеми ее догматами, вероучением, обычаями и административно-каноническим строем.
Наша Русская Православная Церковь – самая крепкая и многочисленная из поместных Церквей, Церковь-мученица, претерпевшая страшные страдания при богоборческом режиме, но сохранившая все устои вселенского православия и свои исторические особенности.
Я глубоко уважаю Святейшего Патриарха Кирилла. Считаю, что он один из лучших Предстоятелей Русской Церкви не только в наше время, но и за всю историю, со времен Крещения Руси. Он иерарх глубокой веры, блестящий проповедник, опытный пастырь. В общении очень добрый и скромный человек. Мне больно видеть и слышать несправедливые нападки на него и на Церковь. Конечно, в земной Церкви есть разные люди. В том числе и среди священнослужителей. Критика некоторых личностей и отдельных сторон церковной жизни не только допустима, но и необходима для оздоровления и исправления грехов и ошибок. Но заметьте: если вчитаться и вдуматься, то мы увидим, что у большинства критиков Патриарха и всей Церкви раздражение вызывают не подлинные недостатки и слабости, а как раз то, в чем Церковь и ее Предстоятель сильны.
Некоторым людям хочется загнать Церковь в какое-то гетто, лишить ее возможности участвовать в жизни государства и общества. Это, конечно, не имеет ничего общего с принципом светского государства. Церковь в наше время отделена от государства. Но это юридическое отделение не может упразднить не только сугубо религиозной, но и общественной, и культурной роли Церкви. А значит, рост влияния Патриарха и священнослужителей это никакая не «клерикализация», а естественный процесс, полезный для духовного здоровья нации и крепости государства и гражданского общества.
Если бы архиереи и священники добивались каких-то властных полномочий в государственном аппарате, это была бы клерикализация. Но иметь возможность проповеди христианских моральных ценностей, принимать участие в воспитании молодых поколений, обеспечивать духовные потребности военнослужащих, сотрудничать с государством и получать от него помощь в восстановлении и сохранении памятников истории и культуры – это вовсе не клерикализация, а традиционная и общемировая практика.
Другие традиционные конфессии, безусловно, также должны иметь поддержку от государства, что вряд ли ли кто сможет отрицать. Но в России первенствующее место занимает, все-таки, Православная церковь, и это с уважением признают все духовные вожди остальных вероисповеданий. Ни в коем случае не может быть никакой дискриминации по религиозному признаку. Однако отрицать историческую роль Православия и факт, что его исповедует большинство верующих граждан России, тоже невозможно.
– Сейчас нередки призывы к модернизации Православия, его реформе в соответствии с требованиями времени. Что Вы об этом думаете?
– Церковь – это живой организм, и преобразования в ней происходят постоянно. Сама жизнь подсказывает, что нужно делать, чтобы сплотить и приумножить паству. Важно только сохранить неприкосновенным православное вероучение и очень бережно относиться к церковно-славянскому языку и освященным веками традициям именно русского православия.
Не стоит сразу записывать всех сторонников модернизации богослужения и некоторых других реформ в еретики и отступники. Фанатизм ни с одной, ни с другой стороны не способен привести ни к чему хорошему. Церковь способна объединять в едином духе самых разных людей – и тех, кто ревнует об освященных веками установлениях, и тех, кто ищет чего-то нового. И тех, и других она удерживает от крайностей и учит любви и уважению друг к другу.
Но нужно помнить урок русского церковного Раскола XVII века. Проанализировать, к чему привели модернистские реформы 1960-х годов в Католической церкви. Тогда станет понятно, что религиозная сфера и церковные традиции, даже не имеющие прямого догматического и вероучительного значения – вещь чрезвычайно деликатная, очень обостренно затрагивающая души и сердца людей. Поэтому здесь здоровый консерватизм предпочтительнее тяги к нововведениям.
– Как Вы думаете, почему во время Гражданской войны Белое движение не ставило своей задачей реставрацию монархии?
– Не только Красное, но и Белое движение было порождением революции. Его лидеры и идеологи, в подавляющем большинстве, приветствовали Февральский заговор и отстранение от власти Императора Николая II. Большевистский октябрьский переворот и начало коммунистического эксперимента вызвали у них неприятие, но при этом они не понимали и не ценили многовековые устои России. Наследственная законная монархия мешала их собственным непомерным политическим амбициям. Они считали себя прогрессивными деятелями, но на самом деле понимали народ и его чаяния еще меньше, чем самые консервативные сановники Старого режима. Поэтому они и проиграли тем, у кого была более простая и доходчивая пропаганда. В эмиграции многие из белых лидеров одумались. Но, к сожалению, было поздно.
В народной среде монархические настроения были гораздо более сильными, чем это принято изображать. Но в условиях Гражданской войны ХХ века не нашлось вождей, которые смогли бы возглавить и объединить сторонников монархии. Это говорит о том, что кризис не только монархии, но всей традиционной системы ценностей был весьма глубоким.
Однако было в этом и нечто положительное. Благодаря революционности Белого движения, в отличие от многих стран, переживших революцию, наша династия избежала участия в братоубийственной Гражданской войне. Поэтому в большей степени сохранился отеческий статус Императорского Дома, его постоянная равноудаленность от противоборствующих партий.
Монархический строй в России в ХХ веке уступил место республике. Но монархическая идея – идея Государства-Семьи – не умрет никогда. Мы являемся ее хранителями и символами. Будет ли она вновь востребована на государственном уровне, покажет время. Но, в любом случае, Господь уберег дом Романовых от страшной участи проливать кровь одних соотечественников в угоду другим. Мы можем уверенно смотреть в глаза людям и со всеми основаниями утверждать, что династия честно служила и служит национальному единству и общегражданскому миру при любом строе и политическом режиме.
– Вам часто приходится бывать в дворцах, когда-то принадлежавших Вашим предкам. Не приходится ли сравнивать тогдашнюю роскошь и нынешний быт? Что для вас привлекательнее: анфилада парадных залов или уютный кабинет современного человека?
– Находясь во дворцах моих предков мне интересно ощутить дух их эпохи. Но не могу сказать, что где-то я почувствовал себя «как дома». Российские монархи и до революции не были сторонниками роскоши в быту. Они украшали дворцы для представительских парадных целей, а сами жили в довольно спартанских условиях. А за годы изгнания мы тем более привыкли к аскетической обстановке. Мне уютнее и удобнее не во дворцах, а в простых функциональных жилищах. Конечно, должны иметь место красота и изящество. Но без помпезности. Приятность и комфорт не всегда совпадают. В Европе жизнь в чем-то более комфортна, чем в России, но сказать, что приятнее – не могу. Везде есть свои плюсы и минусы. Прежде всего, я ориентируюсь на то, где могу эффективнее работать. Сейчас я живу в Брюсселе, и мне здесь достаточно удобно. Но если бы я почувствовал, что в другом месте, а тем более в России, я могу принести больше пользы, я бы переехал, даже если новое место в чем-то уступает Брюсселю по комфортности проживания.
– Вы получили серьезное университетское образование, знаете несколько европейских языков. А на каком языке Вы думаете, общаетесь в семье?
– Я умею переключаться и стараюсь думать на том языке, на котором говорю в данный момент. В то же время случается, что в одной фразе одна мысль лучше выражается на одном языке, а другая — на другом. И тогда мы в семье в разговорах между собой переходим с одного языка на другой язык. Начнешь фразу по-французски, а закончишь по-русски, вставив какое-нибудь английское выражение. В общественных местах нас иногда спрашивают: что это за интересный язык, на котором вы разговариваете? Наверное, это бывает со всеми, кому приходится постоянно разговаривать на нескольких языках.
– Вы следите за отечественным кинематографом. Каково Ваше мнение о фильме П. Лунгина «Царь»?
– Мне очень понравился фильм Лунгина «Остров». Это притча с глубоким христианским пониманием жизни, повествующий о соседстве и борьбе греха и благодати, о дороге подвигов и падений, о диалектическом сочетании смирения и убожества с величием и святостью. Он основан на реальных событиях, хотя некоторые сюжеты и образы безусловно собирательные. Но так и должно быть в кинематографическом произведении.
А вот фильм «Царь», несмотря на участие талантливых актеров, получился не историческим повествованием и не притчей, а карикатурой. Образ Царя Иоанна Грозного и вообще его эпохи показан там одними черными красками, что заведомо неправдоподобно. На самом деле Иоанн Грозный был трагической и великой фигурой. У него были серьезные грехи, в которых он сам сокрушенно каялся. Но он не был примитивным садистом и извращенцем, убивавшим людей ради удовольствия. Такие фальсификации истории, явно в угоду какой-то идеологии, разрушают патриотическое самосознание. Получилось не осуждение тирании, как, наверное, хотел режиссер, а грубый и поверхностный пропагандистский выпад против целой эпохи, давшей не только пытки и казни, но и Земские соборы, и развитие местного самоуправления, и невероятное расширение территории, и важнейшие процессы в духовной жизни и в формировании национально-государственной идеи России.
– Какие увлечения занимают Ваше свободное время?
– Мне нравится общаться с друзьями. А чем заняться – это каждый раз зависит от настроения. Какого-то «идеального набора» на вечер у меня нет. В свободное время люблю дайвинг, стрельбу, конную езду.
– Отечественные журналисты, как пчелы на мед охочи до свадеб европейских принцев и принцесс. Каков Ваш эстетический идеал женщины? Есть ли у Вас невеста, когда мы сможем написать о готовящейся свадьбе наследника русских императоров?
– Главное в отношениях между мужчиной и женщиной я считаю любовь и взаимное понимание и уважение. Внутренняя красота важнее внешней, хотя, конечно, внешние признаки отражают и внутренний мир человека. Как только я встречу девушку, которая сочетает эти качества, и которая поймет и разделит мой внутренний мир, я смогу сказать, что нашел свою избранницу.