Двадцать лет спустя

В конце этого года нашей газете исполнилось 20 лет – возраст для издания серьезный, а для монархического – в особенности. Но юбилейной официально-отчетной передовицы по этому случаю не будет. И дело не в том, что хвастаться особо и нечем – ни тиража, ни влияния – а ведь в газетном мире это по-прежнему основные мерила успеха. Просто изначально «Монархист» создавался не для этого. И даже не для того, чтобы попасть в учебники истории отечественной журналистики (с этим как раз все в порядке). Так для чего же?
Цель газеты – просветительская, можно сказать, миссионерская. Такой она была в 1991 г., когда газета представляла собой скромный самиздатский листок, такой она остается и сейчас, когда бесплатно раздается и рассылается, а также размещается в интернете, и существует за счет пожертвований чрезвычайно узкой группы читателей, большинство из которых являются и ее авторами.
Сказать сегодня хочется о другом: о том, как за эти 20 лет менялось отношение к монархической идее в России, что стало с монархическим движением, каково наше будущее.

Апатия, охватившая общество в последние годы, предполагает вывод о том, что политическая жизнь в стране умерла: раз в месяц – «несогласные» и раз в четыре года – балаган под названием выборы президента и Госдумы. Все остальное – элементы ток-шоу, в котором все разложено по полочкам. И даже если речь идет об очевидном – например, о стахановщине – ведущий и оппоненты будут подобраны таким образом, что только 10% телезрителей согласятся с тем, что стахановское движение было пропагандистской советской кампанейщиной. Остальные – рады обманываться и верить в «трудовой подвиг народа». Печально, что среди этих остальных очень много молодежи.

Естественным образом исчезла и политическая журналистика. Профессия и так в нашем Отечестве медленно умирает, благодаря рекламе, «пи-ару» и прочим составляющим, а в области политики просто истребляется: либо «продажные перья», либо вбросы компромата.

В виду отсутствия объективных социологических данных (а их в нормальном обществе как раз и призвана поставлять журналистика – ежедневно, в отличие от науки) рассуждать ответственно о том, как меняется в России отношение к монархической идее, очень сложно. Приходится опираться на данные субъективные, и получается примерно следующее. Пик монархических настроений приходился на 1992-1993 гг. Никакой случайности: кончина Великого Князя Владимира Кирилловича и Высочайшие визиты по России новой главы Династии Великой Княгини Марии Владимировны. Не хотелось бы давать повода для инсинуаций, но даже канонизация Московской Патриархией Царской семьи не давала такого импульса монархическому движению. «Церковность или политика?» - так называлась нашумевшая в эмиграции статья Митрополита Антония. Она была написана в 1922 г., с тех пор прошло много времени, и эти два понятия сегодня уже не ставят в один ряд, тем более в альтернативном порядке.

Можно утешиться тем, что монархия и политика сейчас так же далеки друг от друга, но стоит ли?
Монархическое движение имело шанс войти в, так сказать, истеблишмент, но не вошло. И слава Богу! Опыт партии «Родина», которая там барахталась некоторое время, и опыт так и не зарегистрированной партии «Великая Россия» говорят о том, что ничего путного из игры в политику – в том ее понимании, которое закреплено в нынешнем российском законодательстве и в умах «электората» - не выйдет. Как не вышло 7, 10 или 15 лет назад. Пусть роль политической массовки играют другие. Не позвали даже на эту роль – ничего страшного. Вопрос нужно ставить по-другому: будут ли у нас хоть какие-то шансы, когда начнется настоящая политическая борьба?

Нечто подобное монархисты эмиграции переживали накануне II Мировой войны. И тогда, и сейчас было предельно ясно, что решающего значения наши действия или агитация не имеют. Но может наступить такой момент, когда именно наши идеи могут быть восприняты всерьез – вопреки всем идеологическим и цензорским рогаткам.

Мы говорим правду, вне зависимости от того, сколько людей разделяют наши взгляды, сколько смеются нам вслед, ненавидят или вовсе равнодушны. И мы никого и ни в чем не обманули. В этом наша сила. Мы не имеем почти никакого влияния на «массу». В этом наша слабость. Организационные, финансовые и пропагандистские возможности Российского Имперского Союза-Ордена, самого серьезного сегодня монархического объединения, ничтожны даже в сравнении с какими-нибудь объединенными демократами, практически стертыми с политической карты России.

Хотя до сих пор время от времени раздаются призывы о создании очередной «монархической партии», призванной объединить «все и вся» и за пятилетку «вернуть царя», подавляющее большинство монархистов понимают несвоевременность и невозможность в настоящее время на практике реализовать такой проект. Нынче время не «собирать камни», а «разбрасывать их» (Ек. 3,5).
В действительности сегодня необходима упорная, кропотливая работа по созданию условий, при которых формирование подобной монархической партии стало бы возможным. Пускай это произойдет не сегодня, и даже не завтра, но это будет реально действующая структура, объединяющая все лучшее, что можно вобрать из того, что нынче громко зовется «монархическим движением», и способная привлечь к себе как национально-ориентированную интеллектуальную элиту, так и значительные слои населения.

Не надо мыслить категориями «здесь и сейчас». Россия не с нас началась и не нами закончится. Не будем «строить дом свой на песке» (Мф. 7,26), заложим лучше прочный фундамент. Да, он не очень заметен и, может быть, на первый взгляд, не слишком привлекателен, но именно на нем будет основываться грядущее русское национальное возрождение.

А значит задача наша – не политическое прожектерство, а повседневная «незаметная» работа – та самая «вода, которая камень точит». Главное – самим стараться жить не по лжи, не «как все», не «как удобно», - а по Христу, и Его заповедям. Ну, и работа «вовне»: просветительская деятельность, посильная православная миссия (в т.ч. личным примером!), распространение правды о русской истории дореволюционной и послереволюционной – любыми путями от издания книг и газет до банального ведения «монархических» дневников в социальных интернет-сетях. На большее мы, увы, пока не способны.

И все-таки: за годы безвременья монархисты, единственные, не запачкались в так называемой политической борьбе, не переменили свой взгляд на те или иные исторические и идеологические вопросы. Повторять вслед за Франциском I, что потеряно все, кроме чести, было бы, пожалуй, не совсем точно. Нам изначально нечего было терять, поскольку изначально мы находились в положении, при котором практическая реализация наших идеалов была попрана, оболгана, ошельмована.

Сумели ли мы что-то найти или создать – вопрос сложный. Однако, особенно в крупных городах и особенно в православной среде на тебя уже не смотрят как на душевнобольного или клоуна, если сказать, что ты монархист. Однако известные люди в самых разных сферах деятельности не стесняются говорить о своих монархических взглядах – и не в целях эпатировать публику и привлечь к себе внимание, а просто как констатация убеждений. Многие говорят об этом как об отдаленной перспективе, либо даже как о недостижимом идеале, но говорят серьезно без хмыкания и усмешки.
Наконец, приятно отметить и такой фактор: в начале 1990-х на активистов монархических групп часто смотрели как на мальчишек, которые вскоре должны «перебеситься» и успокоиться. В отношении некоторых это оказалось верно. Но многие из тогдашних «мальчишек» сегодня стали вполне социально состоявшимися людьми – преподавателями вузов и школ, священниками, предпринимателями, юристами, профессиональными журналистами, научными работниками, менеджерами компаний и т.д. Они женились, родили и воспитывают детей, решают обычные для всех бытовые проблемы, ездят на дачи и копают в огородах картошку. И остались при этом монархистами – кто более, кто менее активно участвуя в движении. Это показывает, что православно-монархическая идея – не блажь подростков, не удел маргиналов и неудачников и не «отдушина» для социально-ущербных «протестантов», а, действительно, идеал, который не в прошлом и не в будущем, а – в вечности.