Деды и внуки

В этом номере «Монархиста» в разделе «Русская публицистика» републикуется статья братьев Сергея и Алексея Бехтеевых (старший широко известен как один из самых ярких поэтов Русского рассеяния правого направления) из их газеты «Русский стяг» (1926 год). Мысли, высказанные в этом материале, сохраняют несомненную актуальность и в настоящее время. Ведь деятельность законоборцев (термин, введенный братьями как обобщающее понятие для русофобских, антимонархических сил – как в России, так и в эмиграции) продолжается – в самых разных идеологических упаковках – и сегодня.

Покоен, прочен и легок
На диво слаженный возок;
Сам граф, отец, ни раз, ни два
Его попробовал сперва…

Н. А. Некрасов

Такими красивыми словами начинает крепостник-поэт свой восторженный панегирик прародителям нынешней русской смуты.

Правда, что в устах человека, проигравшего свои деревушки в карты, выколачивавшего оброк на барские прихоти и менявшего семьи крепостных на борзых собак, либеральные слова звучат довольно фальшиво, но высокий талант поэта подкупает читателя и заставляет относиться с невольной симпатией к его героям, а услужливые биографы, умышленно скрывая от нас неприглядную истину, окружают имя автора, поощрителя смуты, ореолом поэта-народника.

Это о Некрасове, но перейдем к его героям…

Итак:

Покоен, прочен и легок
На диво слаженный возок…

Вот в какой обстановке следовали жены государственных преступников за своими мужьями в ссылку при благосклонном сочувствии тогдашнего высшего общества, демонстративно обращавшего их, в сущности, постыдную поездку в триумфальное шествие.

Мало того, тот же поэт-народник вынужден констатировать рыцарскую доброту и благородство Монарха, заботливость и отеческую отзывчивость правительственных чиновников и, наконец, сердечность и высокую гуманность тюремных смотрителей, надзирателей и даже конвойных.

Да, все это было так, но только потому, что преступным замыслам князей Трубецких, Волконских, Голицыных, гг. Муравьевых, Пущиных, Рылеевых и прочих представителей тогдашней революционной знати не удалось осуществиться до конца, и Император Николай I несколькими пушечными выстрелами предотвратил гибель России.

Обрисовывая настроение современного ему общества, знаменитый граф Растопчин был прав, говоря:

В Европе – сапожник, чтоб барином стать,
Бунтует – понятное дело!
У нас революцию делает знать.
В сапожники, что ль, захотела?

Эти пророческие слова сбылись и сбываются теперь на внуках и правнуках тех политических преступников, которых наша слюнтявая интеллигенция и гнилая пресса поставили на пьедестал героев.

Покоен, прочен и легок
На диво слаженный возок…

Не при таких счастливых условиях покидали Россию после удавшегося на этот раз переворота семьи графов, князей, генералов и родовитых дворян, активных деятелей «желтого блока», этого отпрыска славных дедов-декабристов.

Никто им не перепрягал коней, не вешал заботливо образков, не устраивал в их честь балов и банкетов – нет: в грязных вонючих трюмах, облепленные вшами, оборванные, голодные и нищие, оскорбленные на каждом шагу союзниками-иностранцами покидали они свою родину и все только потому, что у Императора Николая II не нашлось своевременно в том же Петрограде достаточного количества преданных войск для того, чтобы разогнать пушечными выстрелами взбунтовавшуюся сволочь.

В нынешнем году наступает столетний юбилей дедов-декабристов, и внукам-законоборцам*, гастролирующим здесь на чужбине в качестве вынужденных ремесленников дилетантов, казалось бы, прилично почтить их память соответствующим словом. Потомки выполнили то, что завещали им их каторжные предки: Монархии в России нет, но нет и самой России.

Упорное стремление к конституции естественным путем привело к революции, т. е. к русскому бунту, «бессмысленному и беспощадному», бунту, поднятому против Царя не темным народом, а организованному самими господами, в придворных мундирах, отличенными высокими чинами и орденами.

Декабрист Муравьев-Апостол накануне казни видел записанный им тогда же пророческий сон, аллегорически изображающий будущую роль предателей своего Монарха:

«С восставшими ротами, шайкой разбойничьей я прошел Россию победителем. Всюду вольность без Бога, злодейство, братоубийство неутолимое. И над всей Россией черным пожаром солнце кровавое, красно-кровавая чаша диавола. И вся Россия – разбойничья шайка; пьяная сволочь идет за мной и кричит: «Ура, Пугачев, Муравьев! Ура, Иисус Христос!» Мне уже не страшен этот сон, но не будет ли он страшен внукам и правнукам? Нет, Россия не белый лист бумаги, как думает Чаадаев, на ней уже написано: царство зверя… Страшен царь-зверь, но еще страшнее зверь – народ. Россия не спасется, пока из недр ее не вырвется крик боли и раскаяния, которого отзвук наполнит весь мир… Слышу поступь тяжелую. Зверь идет… Россия гибнет, Россия гибнет… Боже! спаси Россию!..»

Да, ужасный сон Муравьева-Апостола сбылся: Императорская Православная Россия обратилась по вине предателей в царство зверя и, подводя итоги нашему прошлому и настоящему, остается только пожалеть, что поэт-народник, не могший не знать этого грозного сна, не пометил его в качестве эпилога к своей поэме «Русские женщины».

Пророческий сон декабриста Муравьева-Апостола, ужаснувший его даже накануне казни, претворившись в современную нам чудовищную действительность, не отрезвил, однако, меднолобых внуков, продолжающих стремиться к ограничению или, попросту, уничтожению Царской власти.

Разрушительная работа врагов законности и порядка продолжается с прежней энергией.

В недалеком будущем предстоит в Париже зарубежный крамольный съезд русских бунтарей, который должен почитаться тризной, справляемой на могиле России недорезанными внуками по каторжным дедам. По слухам, и большевики не остались безучастными к этим поминкам и ознаменовали их целой серией юбилейных марок с портретами видных декабристов и изображением бунта на Сенатской площади.

Что же, старайтесь, господа законоборцы, и вы не лишены возможности добиться в будущем этой незавидной чести. По-видимому, еще очень далек момент, когда, по образному выражению Муравьева-Апостола, из недр России должен вырваться крик боли и раскаяния, отзвуком которого наполнится весь мир.

А пока… пока будет длиться страшное царство зверя и над всей Россией – черным пожарищем будет непрестанно восходить солнце кровавое, красно-кровавая чаша диавола.

«Боже! спаси Россию!» - повторим мы скорбные слова раскаявшегося по-видимому Муравьева-Апостола.

«Русский стяг» (Белград), № 7, 28 февраля 1926 г.

* - Термин «законоборцы» придуман Бехтеевыми как обобщающее понятие, включающее всех представителей антимонархического движения в России: от декабристов до либералов, от народовольцев до радикальных социалистов и заканчивая «монархистами», отказавшимися в эмиграции признать права законного наследница Престола Императора в изгнании Кирилла Владимировича.

Об авторах

Сергей Сергеевич Бехтеев (1879-1954) - поэт, публицист, офицер, эмигрант первой волны.

Родился в Орловской губернии в семье предводителя елецкого дворянства. Окончив Императорский Александровский лицей в 1903 году, издал первый сборник стихов, который посвятил вдовствующей Императрице Марии Федоровне. В том же году поступил вольноопределяющимся в подшефный ей Кавалергардский полк. Дослужился до прапорщика. Из-за перелома ноги уволен в запас, а потом и в отставку (1912). Служил земским начальником.

В 1917 году написал ряд стихотворений, посвященных трагедии крушения Монархии в России, пять из них через графиню Гендрикову удалось передать Царской семье в Тобольск. Самое известное – «Молитва» - долгое время приписывалось авторству Великой Княжны Ольги Николаевны, поскольку она собственноручно переписала его.

В декабре 1917 года уезжает в Добровольческую армию на Кавказ. Служил в ведомстве МВД. Публиковался в ряде военных газет. Участвовал в знаменитом десанте генерала С. Г. Улагая в августе 1920 года (высадка группы войск Русской Армии из Крыма на Кубань).

С ноября 1920 года в эмиграции в Сербии (Королевство сербов, хорватов и словенцев). Издал роман в стихах «Два письма», сборники стихов «Песни сердца», «Царский гусляр», «Святая Русь». Работал в газете «Вера и Верность», вместе с братом Алексеем издавал газету «Русский Стяг». Занимал монархическую легитимистскую позицию, даже написал открытое письма известному генералу П.Н. Краснову, в котором критиковал его непредрешенческую позицию.

Умер в Ницце, похоронен на местном кладбище. В России его память увековечена: в Липецке есть улица его имени, на территории Свято-Успенского монастыря в Орле установлен памятный знак. В Воронеже действует благотворительный Бехтеевский фонд, регулярно проводятся Бехтеевские чтения.

Алексей Сергеевич Бехтеев (1883-1967) – публицист, младший брат С. С. Бехтеева.

В 1905 окончил Императорский Александровский лицей, затем – на государственной службе, дослужился до чина надворного советника. Как и отец, был предводителем дворянства в Елецком уезде, а также Полтавским вице-губернатором. Во время I Мировой войны – прапорщик 17-го гусарского Черниговского полка. Участник Белого движения во ВСЮР.

После Гражданской воны – в эмиграции, сначала в Сербии, а в 1950-е годы перебрался в Марокко, где прожил до конца своих дней.

Оставил мемуары, которые в 2012 году подготовил к печати опубликовал руководитель Бехтеевского фонда В.Н. Невярович.

Сергей Бехтеев

Император

Не в латах, одетых в порфиру,
Не с царским алмазным венцом,
Явился он гордому миру
С спокойным и светлым лицом.

Ему не играли фанфары,
Пред ним не сверкали штыки,
Не шли под штандартом гусары,
Не строились грозно полки.

Вокруг его Царского трона,
Пленяя нарядами взор,
Толпясь, не спешил для поклона
Ликующий радостный двор

В кровавое, смутное время,
Седое, как пенистый вал,
На плечи тяжелое бремя,
Он смело и кротко приял.

На подвиг святой и великий
За Русь и за Веру Христа
Он вышел под буйные клики
Слуга и Защитник Креста.

Он вышел без гнева, без страха,
Взывая к стыду бунтарей,
Наследник венца Мономаха
И барм Православных Царей!

И дрогнул в Кремле узурпатор,
И голос молвы подхватил:
«Да здравствует наш Император,
Наш Царь Благоверный Кирилл!».

1924 г.