О монархических перспективах

В традиционной рубрике «Русская публицистика» мы представляем выдержки из «Записных книжек» Сергея Войцеховского. Они регулярно публиковались в 1960-е годы в газете «Наша Страна». Подборка объединена одной темой – рассуждениями о возможности восстановления монархии в России. Материалы публикуются в сокращении.

Разговор о монархии

— Неужели, — сказал Н. Н., человек консервативных взглядов, воспитанный в монархической традиции, защищающий ее словом и пером, — неужели вы действительно верите в возможность восстановления монархии в России?

— Неужели, — ответил я вопросом, — вы считаете возможным существование подлинной России без монарха, с партийной или хотя бы республиканской властью?

Так начался разговор, которым я хочу поделиться с читателями «Нашей Страны». Не впервые русский эмигрант, несомненный антикоммунист, всем своим политическим и культурным обликом связанный с тем, что мы называем «Царской Россией», откровенно обнаружил сомнение и возможности ее восстановления. Не вправе ли мы предположить, что на родине поколения, воспитанные в советской школе, под воздействием клеветы на монархию и искажения русской истории, еще более, чем мой пожилой собеседник, считают новую монархию иллюзией, неосуществимой мечтой последних, доживающих свой век за границей помещиков и капиталистов?

Именно это было сказано мне в упомянутом разговоре, но довод не показался мне убедительным.

— Русские люди, — сказал я, — в массе действительно не знают истории Отечества. Она сообщается им в искаженном виде не только школой, но и советской литературой, театром, кинематографом. Они нередко проявляют поразительное незнание как исторических фактов и событий, так и всей обстановки русской дореволюционной жизни. Они часто повторяют то, что — имея полную возможность знать правду, — внушает своим читателям не только советская, но и западная русофобская пресса: «Конечно, в Советском Союзе живется очень плохо, но все же значительно лучше, чем жилось в Царской России». Вспомните сравнение советской цензуры с императорской, сделанное дочерью Сталина в Нью-Йорке.

Можно привести множество других примеров, но это незнание русского прошлого массой не исключает существования в России людей, отлично знающих, чем Царская власть отличалась от коммунистической.

— Я не говорю о тех неправдоподобных вершителях судьбы Советского Союза, — продолжил я эту тираду, — которые, якобы, помышляют о возможности восстановления монархии в России. Слух об их существовании проникнул в зарубежную печать не впервые. Скажу откровенно, я не верю этим «сведениям». Коммунист не может быть монархистом не потому, что учение Маркса и Ленина воплотилось в России в виде партийной диктатуры под республиканской вывеской. Невозможность значительней и глубже. Она создана безбожием и бесчеловечностью коммунизма, с одной стороны, и богобоязненным, человеколюбивым обликом русской монархии, — с другой. Пусть в исторической обстановке монархия иногда уклонялась и от веры в Бога, и от милости к человеку. Она к ним неизменно возвращалась и эти именно качества воплотились в последнем Императоре, мученически убиенном в Екатеринбурге. Не подлежит сомнению, что русские монархисты, существующие в нашем Отечестве, жаждут не только монархии, как государственного строя, но именно этой идеальной монархии, богобоязненной и человеколюбивой.

— Что дает вам право говорить о монархистах в современной России? — перебил меня собеседник. — Где они, эти монархисты?

— Хотя бы на скамье подсудимых тех советских судов, — ответил я, — которые то тут, то там судят и сурово осуждают тех, кто называет себя истинно-православными, открыто исповедует не только свои религиозные убеждения, но и свою веру в возможность и необходимость восстановления монархии. Мы не знаем их числа. Пусть их немного, но разве много было коммунистов в феврале 1917 года? Я не утверждаю, что восстановление монархии может быть скорым и легким, но революции и коммунизму на нашей родине другой замены быть не может.

Трудный путь

В последнее время часть русской монархической эмиграции предпочитает не говорить о том, как, когда, при каких предпосылках возвращение России к исторической традиции перестанет быть мечтой, станет политической реальностью. Пора сказать откровенно и прямо, что путь к этому возвращению будет, может быть, долог и, несомненно, тернист и труден. Русским монархистам, если они хотят когда-либо опять стать политическим фактором, предстоит преодоление существующего в значительной части русского народа предвзятого отношения к монархии и незнании ее действительного облика. Недостаточно напомнить нации, что Дом Романовых царствовал 304 года и что существует физическая возможность его возврата на Русский Престол. Это сказать не трудно. Гораздо труднее обезвредить плоды не одной только коммунистической, но и иностранной и собственной, русской, дореволюционной пропаганды, направленной против монархии и одновременно против веры и традиций русского народа.

Возвращение России к этим традициям придется начать опровержением направленной против них клеветы и лжи. Это будет сделано русскими монархистами в немонархической России, когда в ней, после уничтожения коммунистической диктатуры, установится переходный строй, сравнимый, может быть, с властью генерала Франко в Испании.

Предугадать срок наступления этой возможности нельзя, но годы не искоренят ни веры, ни надежды в душе тех, кто их сохранил в течение десятилетий. Рано или поздно русский народ услышит правду о прошлом, о революции и о монархии. Настанет и тот день, когда призванный к свободному выражению своих желаний, он вспомнит 1613 год и, обратись к потомку первого Царя из Дома Романовых, скажет ему:

— Царствуй на страх врагам, царствуй на славу нам, Царь православный...

Сила и слабость

Мое мнение о возможности восстановления монархии в России и о трудном пути, предстоящем русским монархистам вызвало отклики... Указание на необходимость предварительного преодоления существующего в значительной части русского народа предвзятого отношения к монархии и совершенного революцией искажения ее настоящего облика в русском народном сознании прошло незамеченным. Между тем, это указание было моей главной мыслью. Чрезмерный оптимизм многих русских зарубежных монархистов кажется мне не качеством, а недостатком. Русским людям, в их исключительно тяжелом положении, нужна здравая, спокойная оценка цели и средств ведущих к ее достижению…

Сторонники русской монархической традиции обладают тем, чего нет у их противников, будь то коммунистов, будь то беспочвенных республиканцев или приверженцев нового, народно-трудового строя. Монархия — в том или ином виде — существовала в России с незапамятных времен, смогла до революции отпраздновать свое тысячелетье. Вырвать это из истории народа невозможно.

Монарх отрекся от престола в 1917 году, но мы сохранили Династию и ее бесспорного Главу. Существует символ, который сможет — при благоприятных обстоятельствах — объединить народ. В этом — наша сила, которой нас пока никто лишить не может.

Прошлое России не будет, однако, достаточной и вечной основой сохранения этой силы, если русские монархисты не позаботятся об ее укреплении, постепенном развитии, о придании русской монархической традиции современного облика, обращенного к оторванному от нее народу. Достаточно взглянуть на то, что происходит в русской зарубежной монархической среде, чтобы увидеть, как мы далеки от разрешения этой задачи.

Мертвые слова

Не буду называть имен и мест — не в них дело. Мы все знаем, что люди, называющие себя монархистами, вместо заботы о приобщении нашего народа к его традиции, к его правдивой и не искаженной коммунистами истории, нередко заняты участием в какой-либо грубой склоке уездного масштаба. Мы знаем, что, в отдельных случаях, несоблюдение элементарных правил общественного приличия приводит к раздору даже тех, кто одинаково называет себя монархистами. Мы знаем, что время и деньги тратятся не на защиту доброго имени русской монархии от незаслуженных обвинений, а на сведение личных счетов, на вмешательство в церковную жизнь. Все это плохо под любой вывеской. Прикрытое монархическим флагом, оно недопустимо.

Мы никогда не увидим восстановления монархии в России, если забудем, что для русского народа она была не только защитницей от внешнего врага, не только щитом его веры, но и ограждением его жизни и культуры от дикости, невежества и всяческого безобразия. Русская монархическая традиция не может быть только традицией политической. Это ограничение обрекло бы ее на исчезновение. Не говоря об ее очевидном религиозном значении, она может жить и победить только как сочетание традиции политической и культурной.

Мы напрасно будем называть себя монархистами, если не добьемся оздоровления и подъема культурного уровня наших политических и общественных начинаний. Без этого подъема, все наши заверения в преданности исторической славе России и ее современному символу останутся тем, что Гумилев однажды назвал «мертвыми словами».

Горький вопрос

— Почему, — написал мне издалека человек, ставший эмигрантом в 1944 году — почему наши монархисты, как я их вижу здесь, становятся все больше изолированной группой, какой-то сектой, замкнувшейся в собственной среде и одинаково непримиримой к коммунистам и к инакомыслящим русским людям?..

Такое письмо требует ответа. Автор письма — несмотря на сравнительную молодость — прочно связан с русской национальной и религиозной традицией. Поэтому то, что он назвал превращением русских зарубежных монархистов в замкнутую секту, его давно огорчает. Огорчает оно и меня, но, в отличие от автора письма, который, кажется, хочет не только участия монархистов в общем русском антикоммунистическом фронте, но и создания общей политической программы этого фронта, я в возможность такой программы не верю и даже не считаю ее нужной. Общий русский антикоммунистический фронт желателен, нужен и возможен тактически, но не стратегически.

Трудно свести к общему знаменателю желание восстановить в России монархию с Царем из Дома Романовых и революционный ревизионизм некоторых эмигрантов, призывающих к свержению диктатуры коммунистической партии, но считающих, если не Октябрь, то Февраль фундаментом будущей России. Компромисса между этими стремлениями быть не может, но его невозможность не должна быть причиной гражданской войны в русском зарубежье. Существует общая, ближайшая цель — уничтожение коммунистической диктатуры в России. Эта ближайшая цель не может бить достигнута одними монархистами или одними республиканцами и солидаристами. Ее может достичь только весь русский народ, не состоящий в данное время из одних монархистов.

Если невозможно политическое сотрудничество всех зарубежных течений, движений и партий в общем антикоммунистическом фронте, то, во всяком случае, возможно и необходимо прекращение раздоров и взаимных нападок. Участвуя в них, некоторые эмигранты, называющие себя монархистами, унижают не только себя, но и ту традицию, на которую они ссылаются. Подлинные монархисты должны быть образцом терпимости и государственной мудрости, не только в политической, но и в общественной, церковной и культурной жизни русской эмиграции.

«Наша Страна», №№ 913, 922, 924, 1967 год

Об авторе

Сергей Львович Войцеховский (1900-1984) – политический и общественный деятель, публицист, поэт. С 1921 года в эмиграции. Убежденный монархист, непримиримый противник большевиков, советской теории и практики. В 1930-е годы председатель Российского общественного комитета в Польше. После IIМировой войны проживал в США. Публиковался практически во всех ведущих эмигрантских изданиях, а также в иностранной прессе. Автор книг «Трест. Воспоминания и документы» (1974), «Эпизоды» (1978) и сборников стихов.