Почему крепостное право – не рабство

До сих пор периодически предметом дискуссий становится крепостное право. Казалось бы, данный вопрос хорошо изучен, и говорить тут не о чем. Однако раз за разом находятся люди, которые прямо утверждают, что крепостное право в России это аналог античного рабства.

Казалось бы, спорить с абсурдными утверждениями бессмысленно, но все же стоит еще раз рассмотреть эту проблему с самых основ, чтобы у манипуляторов не было оснований для создания ложного образа Царской России.

Итак, рабство это, прежде всего, юридический институт. Положение раба весьма точно описывается языком права. Раб – это человек, который находится в полной собственности другого человека. Он лишен политических и экономических прав, его хозяин распоряжается им как любым иным имуществом, и владение рабом не накладывает на хозяина никаких обременений. Раб не правомочен и поэтому не отвечает в суде, где за него отвечает его хозяин. В свою очередь, хозяин может сам наказывать раба так, как сочтет нужным.

Варрон в трактате «О земледелии» подразделял орудия земледельческого производства на три категории: «на орудие говорящее, полуговорящее и немое; орудие говорящее — это рабы; полуговорящее — это быки; немое — это повозки». Такой взгляд на рабов отражен в римском законодательстве. Закон Аквилия (287 год до Р.Х.) об ответственности за уничтожение и повреждение чужих вещей приравнивал рабов к четвероногим: «кто, не имея права, убил раба или домашнее четвероногое, ему не принадлежащее, тот должен уплатить высшую цену стоимости убитого».

В кодификации законов Императора Юстиниана I(VI век по Р.Х.) раб рассматривался не как субъект прав, а как объект вещного права — res non persona. Поэтому раб, как и любая вещь, мог быть объектом сделок: он мог быть подарен, продан, обменен, завещан, уступлен на время по договору найма.

Такие традиционные институты, как брак и вытекавшие из него семейные отношения, не распространялись на рабов. Допускаемая связь между рабом и рабыней не считалась браком и могла быть расторгнута по воле хозяина. Если рабам дозволялось употреблять слова «отец» и «сын», то это было актом милости владельца, не имевшим правового значения. Как пишет римский юрист Юлий Павел «отцовство у рабов не имеет никакого отношения к законам».

Раб был лишен собственности. Если господин наделял его имуществом, то делал это только в своих интересах. Имущество это оставалось собственностью владельца раба, и продажа раба не влекла утраты имущества господином. Как писал римский юрист Ульпиан: in personam servilem nulla cadit obligatio – по отношению к рабу не существует никаких обязательств.

Термины «гражданские права» и «личность» были лишены смысла по отношению к рабу, Институции Юстиниана определяли: nullum caput habet — «[у раба] нет правоспособности». Рассматривая раба как вещь, римляне признавали за господином право жизни и смерти над его рабами.

Вот что такое классическое рабство. Если с ним все более-менее ясно и большинство имеет о нем довольно точное представление хотя бы по школьному курсу истории античности, то о крепостном праве у значительной части людей понятия самые дремучие, зачастую связаны с литературной трактовкой крепостного права как рабства в эпоху Просвещения и позже. Обличительный пафос просветителей понятен и объясним, но он не делает крепостное состояние рабством.

В чем принципиальное отличие крепостного от раба? Прежде всего в том же юридическом статусе. Крепостной – это человек не находящийся в собственности, а обязанный службой. Он не лишается политических и экономических прав, а права его господина по отношению к крепостному сильно ограничиваются законом. Владением крепостными крестьянами накладывает на владельца целый ряд обременений. Крепостной правомочен и отвечает за свои преступления в суде. Права господина на наказание крепостного ограничены законом.

Крестьянин выступает в русском законодательстве как органическая принадлежность поместья и вотчины независимо от личности владельца. Владелец имел определенные права распоряжения крестьянами лишь тогда и в той мере, когда и в какой мере он был владельцем поместья или вотчины.

Если римское законодательство определяет правовое положение раба как объекта собственности, то русские акты формулируют это иначе. В состав акта, с которым была связана передача прав собственности на вотчину или поместье, традиционно входила формула определяющая несение повинностей. Вот как она звучала в отказной памяти 1657 года на поместье Костромского уезда: «...крестьянам, которые в тех деревнях живут... [господина], во всем ...слушать и оброк его боярский ему платить и пашню на него пахать...».

Очевидно, что речь здесь идет совсем не о «говорящих орудиях», а о людях, несущих повинности, чье положение схоже с положением дворян несущих военную повинность за отданные им земли, в то время как крестьяне несут рабочую повинность за землю же.

Наличие правомочий нобилитета в отношении крестьян не исключало того, что крестьянин обладал как субъект права определенными правами владения своим наделом и хозяйством. Как в Уложении 1649 года, так и во 2-й половине XVII века обе эти стороны правового положения крестьян как объекта феодального права и как субъекта права тесно взаимодействовали. В XVIII веке под воздействием дворянства, желающего расширения прав на владение крестьянами, происходит постепенный сдвиг в сторону уменьшения прав крепостных, но уже начиная с правления Павла I, ситуация выравнивается и права крестьян восстанавливаются и расширяются.

Каковы же были права крепостного крестьянина? Они были довольно обширны и лишь немногим отличались от прав свободного. Естественно крепостной не был собственностью господина как «говорящее орудие». Вот что пишет об этом М.О. Меньшиков: «...крепостных продавали. Но ведь это была продажа совсем особого рода. Продавали не человека, а обязанность его служить владельцу. И теперь ведь, продавая вексель, вы продаете не должника, а лишь обязанность его уплатить по векселю. «Продажа крепостных» – просто неряшливое слово... Это оплошность Церкви и государства, не догадавшихся почистить официальный язык».

Крепостной был субъектом права – он обладал частной собственностью, она могла им приобретаться и наследоваться. Собственность крестьянина была неотчуждаема, кроме как по суду и не принадлежала его господину. Никаких ограничений на распоряжение собственностью не существовало. В то время, когда крестьянин не нес повинности, он мог заниматься хозяйством в той мере, в какой сочтет нужным. В случае же перевода на оброк, повинность крестьянина приобретала форму не отработки а оплаты (натуральной или денежной) и возможность хозяйствования для крестьянина не ограничивалась ничем.

Крепостной сам отвечал за свои преступления в суде. Помещик обладал в пределах имения определенной административной властью, как обладали ей в то же самое время, к примеру, английские лорды, но любое преступление, выходящее за рамки административного, судилось уже государственным судом, где крепостной выступал как правомочный ответчик. Крепостные, равно как и другие сословия, присягали Императору. Лишенные прав объекты собственности не могут быть приведены к присяге, так как не отвечают за свои поступки и не могут принимать на себя никаких обязательств. В этом отношении русское крепостное право отличалось от его европейской формы, где скажем в германском Privilegium Gothardianum (1570 год) определялось: «у крепостного столько прав, сколько желает его хозяин».

Со времени Екатерины II постепенно отменялись ограничения на экономическую деятельность крестьян. В ХIХ веке они могли торговать‚ заводить фабрики. Именно крепостные крестьяне основали национальный центр хлопчатобумажной промышленности в Иваново-Вознесенске. «Главными торговыми деятелями» нижегородской ярмарки, как писал А. де Кюстин в 1839 году, были крестьяне. Результаты труда крепостного, лежащие за пределами несомой им повинности, принадлежали только ему и не могли быть отчуждены господином.

Право крепостного на семью никогда не оспаривалось. В отличие от раба, крепостной мог вступать в брак, его дети были законны и наследовали его имущество. Жизнь, здоровье и имущество крепостных защищались законом, за преступления в отношения крепостных их господин отвечал перед государственным судом.

Помещик имел в отношении крепостных значительные обременения, не исполнять которые не мог, под угрозой лишения имущества и даже судебного преследования. В случае неурожая, помещик был обязан кормить своих крестьян и предоставлять им посевной фонд на следующий год. В случае пожара, помещик был обязан дать крестьянину лес на новый дом и оказать при необходимости финансовую помощь (приобретение инвентаря и пр.). Крестьяне в России всегда и без каких-либо ограничений охотились в барских лесах и ловили рыбу в реках.

И наконец, крестьянин издавна обладал правом на оружие. Держать дома и использовать на охоте оружие было не просто допустимым, но широко распространенным явлением в русской деревне. Русское крестьянство было «вооруженным народом».

Закончу словами М.О. Меньшикова: «Пушкин... придавал огромное значение свободному обращению крестьян с господами и отсутствию даже «тени рабского унижения в его поступи и речи». Какой же, в самом деле, это был раб, если он ничуть не был похож на раба, а был совсем похож на свободного человека? Пушкин справедливо находил, что на Западе (даже в Англии) отношения между высшими и низшими сословиями отличаются гораздо большей унизительностью, доходящей до подлости».