Государыня: Императорский Дом старается всеми силами поддерживать Церковь

Глава Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыня Великая Княгиня Мария Владимировна благоволила ответить на вопросы сотрудницы журнала «Лампада» Е.Клинковой.

- Ваше Императорское Высочество, Вы родились в лоне Русской Православной Церкви Заграницей, связанной с жизнью нескольких поколений людей, живущих за пределами Отечества. Что, по Вашему мнению, изменилось после подписания Акта о каноническом общении 2007 года Московского Патриархата и Зарубежной Церкви, послужило ли это духовному единению соотечественников?

- Русская Православная Церковь Заграницей никогда не мыслила себя вне Матери-Церкви на Родине. В те времена, когда происходили антирелигиозные гонения в СССР, и атеистический режим полностью контролировал все действия священноначалия, Зарубежная Церковь, помимо своей главной цели - духовного окормления русских изгнанников, свидетельствовала перед всем миром об этих преследованиях и была свободным голосом Русского Православия.

Но когда Русская Православная Церковь в самой России обрела свободу, дальнейшее обособленное существование юрисдикции, не подчиняющейся Патриархам Московским, утратило смысл. Мой отец Государь Владимир Кириллович одним из первых осознал необходимость скорейшего воссоединения зарубежной части Русской Церкви с Матерью-Церковью. Он написал письмо Святейшему Патриарху Алексию, а затем, в ноябре 1991 года, встретился с ним и нынешним Патриархом Кириллом в Санкт-Петербурге, во время своего первого и, увы, последнего визита в Отечество. Так были сделаны первые шаги к восстановлению связей, разорванных в результате Революции и последующего гражданского противостояния.

Некоторым духовным и светским вождям эмиграции потребовалось время, чтобы понять то, что мой отец, а до него и мой дед Государь Кирилл Владимирович поняли раньше. Когда готовился визит 1991 года, некоторые священнослужители Зарубежной Церкви усиленно отговаривали отца от поездки, а особенно – от встречи с Патриархом. Но отец, всецело поддерживаемый моей матерью, остался непреклонен. Хотя ему было тяжело и больно пережить поведение некоторых прежде очень близких ему людей. Однако он был твердо убежден, что его долг Главы Династии стоит выше личных привязанностей. Особенно в служении возрождению церковного единства. И время доказало его правоту. Постепенно очень многие из тех, кто возмущался его встречей с Патриархом Алексием, встали в ряды сторонников воссоединения.

Отцу не суждено было увидеть то, чего он так желал. В 1992 году Господь призвал его к себе. Отца отпевал Святейший Патриарх Алексий с сонмом духовенства в Исаакиевском соборе Санкт-Петербурга, и затем он был погребен в нашей родовой усыпальнице – Петропавловском соборе.

Я унаследовала его обязанности и продолжила его дело. Спустя 15 лет после его смерти мы стали свидетелями великого события – подписания акта о восстановлении канонического общения. Это было долгожданно, закономерно и естественно. Однако я должна отметить, что без любви и мудрости, проявленных Патриархом Алексием и Первоиерархом Зарубежной Церкви Митрополитом Лавром, многое могло быть по-другому. Несомненную историческую роль в данном деле сыграл и президент В.В. Путин, принимавший непосредственное участие в обсуждении нюансов церковного объединительного процесса.

Какое-то число людей осталось непримиримыми. Нужно надеяться, что и они когда-то придут к мысли, что любовь и единство превыше всего, и любые недостатки (которые имеются всегда и везде) лучше преодолевать вместе, чем порознь. Во всяком случае, большинство православных соотечественников во всем мире теперь находятся в лоне одной Церкви, и это огромное достижение нашей эпохи.

Патриарх Алексий II, по общему мнению, посвятил свою жизнь сбережению духовного богатства Православия, укреплению Русской Православной Церкви. Можно ли говорить об общечеловеческой ценности духовного завещания Святейшего миру?

Патриарх Алексий имел огромный жизненный опыт. Он был воспитан в среде русских эмигрантов, знал о жизни изгнанников не понаслышке, а благодаря детским впечатлениям и общению со своими родителями и другими представителями диаспоры, очень хорошо помнившими жизнь в Российской Империи со всеми ее достоинствами и недостатками. Церковное служение будущего Патриарха проходило уже в СССР. Он прошел через тяготы, которые причинял верующим, и особенно священнослужителям, богоборческий тоталитарный режим. Ему, как и другим иерархам, приходилось идти на компромиссы, лавировать. Но он всегда был верен Православию.

Когда Господь призвал его к возглавлению Русской Церкви, он проявил мудрость, взвешенность, вел себя очень мужественно.

Перед ним вдруг открылось и начало стремительно расширяться огромное поле для деятельности, несоизмеримое с областью задач предшествующих Патриархов времен коммунистических гонений.

Конечно, Крест каждого Патриарха особенный, и сравнивать их по формальным и количественным признакам невозможно. Но Патриарх Алексий действительно оказался в принципиально новой ситуации. И у него, в случае ошибок и просчетов, уже не могло быть оправдания ссылкой на насилия безбожных властей.

А ведь требовалось возрождать из руин тысячи храмов и монастырей, обеспечивать духовные потребности народа, умножать число духовенства, заниматься его образованием и воспитанием и решать все сопутствующие сложнейшие проблемы.

Во время первых моих визитов на Родину, когда я увидела разоренные святыни, встречаясь с Патриархом, я не удержалась, чтобы не спросить: «Ваше Святейшество, даже если Церкви все вернут, как же Вы все это восстановите? Ведь это часто просто груды камней». И Патриарх ответил мне: «Ваше Высочество, не сомневайтесь. С Божией помощью все восстановим».

Почти так и сбылось. Конечно, по всей России еще много поврежденных и заброшенных храмов. Случаются проблемы с возвращением святынь, хотя закон на стороне Церкви. Но значительная часть уже восстановлена или находится в стадии восстановления. Строятся новые храмы. Импульс этому процессу дали правильные решения, принятые в патриаршество Алексия II.

Я сравниваю Патриарха Алексия II с нашим прародителем Патриархом Филаретом (Романовым). Он тоже возглавил Церковь после страшной Смуты и разорения. Но в чем-то Алексию II было даже тяжелее, так как Филарет стал Патриархом в стране с большинством верующих, а в нашем случае у значительной части народа вера была отнята или чрезвычайно замутнена.

Жизнь Патриарха Алексия является достойным примером, его наследие ценно, и он, несомненно, вошел в число выдающихся исторических личностей России и всего мiра.

- Можно ли привести примеры плодотворного сотрудничества Императорского дома Романовых и Московского Патриархата? Как помогало это Императорскому дому восстановить свое влияние в России?

- Патриарх Алексий и нынешний Патриарх Кирилл буквально стояли у истоков возвращения нашего Дома на Родину. В ноябре 1991 года они приняли с любовью и глубоким почтением моего отца, затем благословили меня. Мне и моему сыну ими оказана молитвенная и деятельная поддержка. По всем важным вопросам бытия Императорского Дома я советовалась с Патриархом Алексием, и продолжаю советоваться с его преемником на патриаршей кафедре.

В свою очередь, Императорский Дом старается всеми силами поддерживать Церковь в ее духовной миссии, в возрождении нравственных основ и восстановлении культурного наследия, в расширении ее социального влияния. Мы сотрудничаем в деле духовного просвещения, в исполнении законов о возвращении Церкви храмов и монастырей, в благотворительных проектах. Полное взаимопонимание сложилось у нашего Дома и Церкви по вопросу о «екатеринбургских останках». Благодаря помощи верных людей я имела радость содействовать передаче Церкви святынь – частиц мощей святых, древних икон…

Ни наша Семья, ни Церковь не участвуют в каких бы то ни было формах политической борьбы. Но и Церковь, и Династия являются историческими институциями, которые, каждая на своем месте и в предоставляемых обстоятельствами масштабах, хранят духовные ценности и обеспечивают преемственность со всем предшествующим путем России и ее цивилизации, имеющей свой источник в Православии. В этом смысле можно говорить о нашей взаимной поддержке в восстановлении и укреплении влияния на современное общество.

- За минувшее столетие Россия пережила череду тяжелых испытаний – революцию, гражданскую войну, нашествие фашистских полчищ. После восстановления разрушенной страны не удалось сохранить ее целостность, социальную стабильность, пришлось пережить болезненные реформы. Ваше Императорское Высочество, Вы не считаете прошлый век для нашей страны катастрофой? Сохранила ли Россия возможности для развития и прогресса, способность развить темпы, каких она достигла до первой мировой войны и революции?

- Конечно, каких бы убеждений человек ни придерживался, вряд ли можно оспаривать, что ХХ век стал катастрофичным для России.

Я всегда говорю, что за несчастья, постигшие Россию, большая доля ответственности лежит и на Императорском Доме. 1917 год является рубежным, но и он явился следствием кризисных явлений, уходящих в предшествующие времена. Революция, Гражданская война – это общая беда, общая вина и общая болезнь. Я убеждена, что нужно прекратить взаимные упреки, категорически отказаться от любого реваншизма и всем покаяться перед Богом, простить и попросить у других прощения, и вместе трудиться, чтобы возродить благосостояние и мощь России.

Я не сомневаюсь, что несмотря на все пережитые страдания, а в чем-то, возможно, именно благодаря их закаляющей и очистительной силе, наш народ сохранил свои лучшие качества. Потенциал развития страны далеко не исчерпан, а напротив, с каждым годом увеличивается.

Пусть не так быстро, как хотелось бы. Но ведь и потери были огромными.

Созидать всегда труднее, чем ломать. Тем не менее, я верю, что мы преодолели тенденцию к разрушению и постоянному утверждению чего-то нового путем жестокого насилия и грубого слома того, что создали предки. Впереди большая работа, много испытаний, однако я смотрю в будущее с оптимизмом.

- Демократизация привела к размыванию духовных, моральных, семейных ценностей, утрате веры. Что может помочь сохранить традиционные устои народной жизни? Должны ли верующие активнее участвовать в общественной жизни?

- Вытравливание традиционных ценностей и наступление на веру в Бога осуществлялись задолго до демократизации. Нисколько не оправдывая печальных явлений, порожденных в ходе демократизации общественной жизни в позднем СССР и в посткоммунистической России, мы должны признать, что несомненно положительным фактором в эти времена стало предоставление свободы Церкви и другим традиционным конфессиям и отказ государства от насаждения единственной партийной идеологии, отвергающей или выворачивающей наизнанку тысячелетние идеалы российской цивилизации.

Однако ни один строй – ни демократический, ни тоталитарный, ни монархический – не способны обеспечить что-либо автоматически или как маг с помощью волшебной палочки.

Духовная и нравственная деградация может произойти независимо от государственного устройства и политической системы.