Цесаревич: Важно, что в России люди не стесняются показать свою веру

- Прадедушка император Кирилл Владимирович и члены Династии его поколения, конечно, в семейном кругу продолжали говорить «Ники» и «Аликс». Для дедушки они были «дядя Ники» и «тетя Аликс», и так для нас и осталось в кругу семьи. В публичных выступлениях мы чаще употребляем сочетание «Государь-мученик», «святой Государь». Традиция давать уменьшительные имена сохранилась в нашей семье, как и во многих других семьях. Меня мама называет Гоги, кузена мамы – Главу Грузинского Царского Дома князя Георгия Ираклиевича называли Джорджи, старшую тетю мамы Великую Княгиню Марию Кирилловну «тетя Машка», мужа младшей тети великой княгини Киры Кирилловны принца Луи-Фердинанда – «дядя Лулу»…

- Идея Государства-Семьи и Государя-Отца подданных – одна из основополагающих для монархии как социального института. И, вероятно, это жесткая связка. Разрушение Семьи-Государства, упразднение Отцовства-монархии влечет за собой разрушение Семьи-социума и упразднение самих понятий «отец», «мать» (что мы с прискорбием наблюдаем в ряде западных демократий). Как Вам кажется, этот процесс необратим, или возможен ход назад?

- То, что неестественно, рано или поздно побеждается человеческой природой. История не раз это доказала. Например, безуспешными остаются все попытки уничтожить веру в Бога.Тоже самое относится к семье. Можно запретить какие-то слова, но нельзя отменить понятия и явления. Без отца и матери никто на свет не появится.

Любые абсурдные тенденции, безусловно, будут преодолены. Желательно, чтобы наша страна избежала прохождения через эту странную и вредную моду.

- Новейшая история не знает ни одного случая образования действующих монархий. Только низвержение. Почему?

- Несколько случаев восстановления монархии в новейшей истории имели место. В Европе это произошло в Испании, в Азии - в Камбодже. Во многих странах, прежде всего в Восточной Европе, царственные Династии хотя и не вернулись к политической власти, но вновь обрели весомое положение в обществе. Во Франции и Италии, где действовали законы об изгнании Глав Королевских Домов и их прямых наследников, эти дискриминационные меры теперь отменены. Так что динамика, в целом, положительная.

А принципиально новых монархий не возникает, скорее всего, потому, что бонапартизм в свое время стал хорошей прививкой против суррогата нелегитимной монархии. Если даже такой великий человек как Н.Бонапарт не смог обеспечить будущее монархии нового типа, то вряд ли это удастся сделать другим. Единственный уникальный феномен своего рода «монархии» нового типа – коммунистическая «наследственная республика» в Северной Корее. Она существует уже на протяжении трех поколений. Но вряд ли этот опыт может быть применен где-либо еще. У каждой страны есть своя монархическая традиция, нерасторжимо связанная в определенной династией и с целым комплексом идей, ценностей и норм. Если монархический принцип в той или иной форме возвращается в жизнь любого народа, то он может по-настоящему воплотиться только в легитимных преемственных наследственных формах.

- Современная политическая мысль рассматривает монархию как менее совершенный и менее прогрессивный способ правления. Платон и Аристотель называют ее одним из типов государственного устройства – наряду с демократией, олигархией, аристократией и пр. (они равнозначны, их нельзя сравнивать между собой. Уместно сравнивать «плохую» монархию с «хорошей», причем первую не обязательно свергать. Можно и чинить, - как не обязательно отрезать больную голову, а можно лечить). Наконец, монархисты полагают монархию оптимальной. Какая из этих позиций Вам ближе?

- Конечно, я совершенно не могу согласиться с тезисом, что монархия – это «менее совершенный и менее прогрессивный» способ управления. Если мы объективно рассмотрим историческую действительность, то увидим, что самыми эффективными модернизаторами были именно монархи. Среди республиканских лидеров успешных реформаторов гораздо меньше. А если кому-то из них что-то и удавалось, то такой страшной ценой, что потом плоды всех побед утрачивались. Конечно, монархи тоже не безгрешны, и цена их реформ для народов также бывала высока. Но, во-первых, они, как правило, и себя не щадили, не отсиживались в подземных бункерах, не прятались за чужими спинами в боях. Достаточно вспомнить Петра Великого. А во-вторых, все равно, и в общем численном, и в процентном соотношениях человеческие потери при монархии несоизмеримы с гигантскими потерями при республиканских режимах.

Вы употребили очень хорошее слово – монархия оптимальна. Она, действительно, не идеальна. Как у любого человеческого устройства, у нее есть целый ряд недостатков. Но она оптимальна, потому что возникла и развилась естественным образом. Изначальным способом организации человеческого общества была семья, потом развились более сложные родовые отношения, а когда возникла необходимость жить по праву в государстве, это государство тоже строилось по принципу семьи и рода. Монарх – это не просто правитель, а отец своего народа. Он – прирожденный арбитр, не обязанный властью ни одной из партий и групп, и поэтому способный выражать интересы всей нации в целом. Многие президенты к этому стремятся, но почти никому не удается. А если даже у кого-то приблизительно получается, то сначала на это уходит очень много времени, а потом неизбежно заканчивается с уходом конкретного лица. А в монархии этот принцип заложен институционально и действует независимо от смены монархов на престоле, их личных качеств и других субъективных факторов.

- Каков был Ваш круг общения? Были ли у вас друзья? Кто они - представители правящих Домов Европы, или и «простые смертные»?

- Среди моих друзей есть люди, принадлежащие к самым разным слоям общества. Я никогда не считал происхождение критерием для установления дружеских отношений.

- Как Вас воспринимают окружающие? Значит ли для них что-то Ваш статус? Досаждают ли Вам светские хроникеры и папарацци?

- Те, кто рядом со мной, ценят во мне, прежде всего, человека. К моему статусу наследника Дома Романовых они относятся с уважением и пониманием, но он не доминирует над дружбой или добрыми деловыми отношениями. Публичности я не люблю и стараюсь свести ее к минимуму. Публичность нужна только там, где она приносит пользу. Известные личности, конечно, должны быть готовы к тому, что их жизнь и деятельность пользуется повышенным интересом, и вести себя так, чтобы никогда не оказаться в неловком или постыдном положении. Но это не значит, что их нужно превращать в мух, помещенных под микроскопом. Каждый человек имеет право на личную жизнь, в которую посторонним вторгаться неприлично и непорядочно. Журналисты должны иметь элементарные этические представления, чтобы самим понимать, где проходит грань публичности.

- Со стороны кажется, что Вы ведете жизнь обычного молодого человека своего круга. Но, вероятно, существуют какие-то обязанности и ограничения, которые накладывает на Вас положение Наследника Российского Императорского Дома. Которые из них Вам в тягость, и какие в радость? Случалось – может быть, в детстве, - что Вы завидовали участи Своих «простых», не венценосных сверстников?

- 90 % обязанностей и ограничений являются общими для всех без исключения людей. Правила человеческого общежития, воспитания, поведения в домашней, рабочей, дружеской обстановке, соблюдение традиций и обрядов, примерно, одинаковы. И король, и президент, и дворник должны здороваться и говорить «спасибо», держать нож в правой руке, а вилку в левой, снимать головной убор при входе в церковь и разуваться при входе в мечеть…

Иногда любому человеку кажется, что ограничений слишком много. В действительности, почти все ограничения можно выразить одной фразой из Нового Завета: «Не делай другим того, чего не желаешь себе».

Может быть, кому-то покажется странным, но из тех обязанностей, которые у меня существуют дополнительно, как у Великого Князя, самыми утомительными я считаю те, которые, по мнению многих, являются наиболее привлекательными в «ремесле монарха». Исполнение церемониальных функций, участие в приемах и торжествах – вовсе не такое приятное и легкое времяпрепровождение, как кому-то кажется. Это тяжелая и далеко не всегда благодарная работа. Ты себе не принадлежишь, ты должен это делать постоянно, невзирая на свое самочувствие и настроение. Это очень тягостное ограничение личной свободы. Тем, кто не верит, могу только предложить попробовать организовать хотя бы одно такое мероприятие. Именно не прийти два-три раза в год, чтобы выпить бокал шампанского и поболтать с красивыми девушками, а самостоятельно организовать, находиться под пристальным вниманием всех присутствующих, никого не обидеть и создать всем праздник.

- Среди прочих обязанностей Наследника Августейшей фамилии – участие в церемониале. В 1998 году в Иерусалиме Вы принесли династическую присягу на верность Отечеству и Своей Августейшей матери. Расскажите, как и где проходила церемония, как к ней готовились, что испытывали.

- К присяге я готовился серьезно. Это не просто церемониальный момент, а своего рода инициация, вступление во взрослую жизнь. Господь судил так, что я оказался первым из наследников Дома Романовых, произнесшим слова своей клятвы в Святой Земле, у Гроба Господня. Присяга была мною принесена в Тронном зале резиденции иерусалимских Патриархов, в присутствии Патриарха Диодора. Это был великий иерарх вселенского Православия. Он уже очень болел, но нашел время встретиться с нами, стал свидетелем моей Присяги и благословил меня. Это навсегда останется в моей душе.

- Вероятно, Вы принимаете участие в семейных событиях других правящих и царственных семей, - днях Ангела, крестинах, свадьбах, похоронах. Это чисто формальные мероприятия, или они основаны на искренних дружеских отношениях?

- Все европейские Династии – большая семья. Мы не только «коллеги», но и родственники. Поэтому в наших отношениях невозможно разделить родственные, дружеские и официальные аспекты. Они всегда присутствуют вместе.

- При всей условности, современные европейские монархии – действующие институты. Как всякий живой организм, в последние годы они претерпели изменения в порядке престолонаследия, заключения браков и проч.. Основной вектор - «опрощение» (это выражаясь мягко). Российское династическое право более ортодоксально. Не менялось после революции 1917 года. Что Вы об этом думаете? Какой порядок более соответствует роли монархии в современном мире – консервация, или развитие?

- Развитие происходило раньше, должно происходить и впредь. Закон – это не гильотина, он не должен оборачиваться против людей. Каждый закон появляется в определенных исторических условиях. Когда меняются условия, эволюционирует и закон. Самое главное, необходимо общее уважение к праву и закону. Пока закон действует, его нужно соблюдать и исполнять. И видоизменение закона должно происходить не волюнтаристским образом, а в рамках законной процедуры, обоснованно. Я полагаю, что в российском династическом праве тоже произойдут перемены. Но они не будут копированием западных образцов и следованием какой-то моде, а будут преследовать цель сохранения династии как особой исторической институции, хранящей традиции своего народа.