Правда о лжи
Действительные цели изъятия ценностей с циничной откровенностью изложены в письме Ленина «тов. Молотову для членов Политбюро». Примечательно, что на этом письме с грифом «Совершенно секретно» имеется такая резолюция Ленина: «Просьба ни в коем случае копий не снимать, а каждому члену Политбюро (тов. Калинину тоже) делать свои пометки на самом документе».
В этом поразительном по остервенелой прагматичности письме в качестве руководства для всех большевистских властей, Ленин писал:
«… Для нас именно данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем с 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля (т.е. Русскую Православную Церковь – А.С.) наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи, трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной (какое точное определение – А.С.) и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления…
Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе (не о голоде, как видим речь – А.С.) в особенности совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть и несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать это нам не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечил нам сочувствие этих масс, либо, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне.
Один умный писатель по государственным вопросам справедливо сказал, что если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществить их самым энергичным образом и в самый короткий срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут. Это соображение в особенности еще подкрепляется тем, что по международному положению России для нас, по всей вероятности, после Генуи окажется или может оказаться, что жестокие меры против реакционного (а какое же духовенство этот изверг считал прогрессивным? – А.С.)духовенства будут политически нерациональны, может быть, даже чересчур опасны. Сейчас победа над реакционным духовенством обеспечена полностью. Кроме того, главной части наших заграничных противников среди русских эмигрантов, т.е. эсерам и милюковцам, борьба против нас будет затруднена, если мы именно в данный момент, именно в связи с голодом проведем с максимальной быстротой и беспощадностью подавление реакционного духовенства.
Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобыони не забыли этого в течение нескольких десятилетий. Самую кампанию проведения этого плана я представляю следующим образом:
Официально выступать с какими бы то ни было мероприятиями должен только тов. Калинин, – никогда и ни в каком случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий (понятно, синагог ведь не громили, это было контрреволюционным антисемитизмом – А.С.)...
В Шую послать одного из самых энергичных, толковых и распорядительных членов ВЦИК или других представителей центральной власти (лучше одного, чем нескольких), причем дать ему словесную инструкцию через одного из членов Политбюро. Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы он в Шуе арестовал как можно больше, не меньше, чем несколько десятков, представителей местного духовенства, местного мещанства и местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Тотчас по окончании этой работы он должен приехать в Москву и лично сделать доклад на полном собрании Политбюро или перед двумя уполномоченными на это членами Политбюро. На основании этого доклада Политбюро даст детальную директиву судебным властям, тоже устную, чтобы процесс против шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи голодающим, был проведен с максимальной быстротойи закончился не иначе, как расстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров…
На съезде партии устроить секретное совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с главными работниками ГПУ, НКЮ и Ревтрибунала. На этом совещании провести секретное решение съезда о том, что изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок.Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу (вот, именно, поводу – А.С.) расстрелять, тем лучше.
...Для наблюдения за быстрейшим и успешнейшим проведением этих мер назначить тут же на съезде, т. е. на секретном его совещании, специальную комиссию при обязательном участии т. Троцкого и т. Калинина, без всякой публикации об этой комиссии с тем, чтобы подчинение ей всей операции было обеспечено и проводилось не от имени комиссии, а в общесоветском и общепартийном порядке. Назначить особо ответственных наилучших работников для проведения этой меры в наиболее богатых лаврах, монастырях и церквах.
Ленин.
Прошу т. Молотова постараться разослать это письмо членам Политбюро вкруговую сегодня же вечером (не снимая копий) и просить их вернуть Секретарю тотчас по прочтении с краткой заметкой относительно того, согласен ли с основою каждый член Политбюро или письмо возбуждает какие-нибудь разногласия».
Вот она, правда о настоящих целях большевиков. Не в голоде дело. Голод только повод. После принятия ВЦИК декрета св. Патриарх Тихон издал исключительное по силе мысли и чувства послание о помощи голодающим, обращенное ко всем русским людям и народам вселенной и благословил добровольное пожертвование церковных ценностей, рекомендовав контроль верующих над их использованием. Но не это было нужно богоборческой власти. Им было нужно сопротивление, народное возмущение, на которое можно было ответить беспощадным террором. Поэтому большевики отвергли какую-либо возможность сотрудничества с Церковью. На патриаршее предложение они ответили насилием и открытым ограблением храмов и обителей. По всей России было проведено до двух тысяч процессов и расстреляно либо иным образом казнено до десяти тысяч человек. Только в 1922 году было уничтожено более 8100 духовных лиц. Зверства, творившиеся изуверами, вызывают сомнения в том, были ли они, эти изуверы, людьми.
Приведем несколько примеров, охватывая, впрочем, и предшествующие декрету годы.
Архиепископ Тобольский Гермоген (Довгенев) утоплен в реке.
Епископ Соликамский Феофан (Ильшенский) года утоплен в Каме.
Епископ б. Михайловский, вик. Новгородский Исидор (Колоколов) в Самаре посажен на кол.
Епископ Серапульский, вик. Вятский Амвросий (Гудко) умервщлен, будучи привязан к хвосту лошади.
Архиепископ Астраханский Митрофан (Краснопольский) сброшен с высокой стены и разбился насмерть.
Архиепископ Воронежский Тихон повешен на царских вратах.
Архиепископ нижегородский Иоаким (Левицкий) повешен вниз головой в соборе г. Севастополя.
Епископ Белгородский Никодим (Кононов) заживо засыпан негашенной известью.
Епископу Петропавловскому Мефодию в штыковую рану в груди убийцы воткнули крест.
Священника о. Дмитрия в Харькове вывели на кладбище, раздели донага, когда же он стал себя осенять крестным знамением, то палач отрубил ему правую руку. Тело его не дали хоронить и дали на съедение собакам.
Священника Гавриила Моковского изрубили, а когда его жена обратилась с просьбой похоронить тело казненного мужа, большевики перерубили ей сначала руки и ноги, изранили грудь, а затем уже зарубили до смерти.
При казни арестованного матросом Дыбенко архимандрита Родиона красноармеец сперва срезал с головы мученика кожу с волосами, а потом нагнул голову и стал рубить шею.
В Изюмском уезде сельскому священнику Лонгину отрезали нос и, убивши, бросили в реку.
Ессентукский священник о. Иоанн Рябухин был зарублен шашками.
Архимандриту Вениамину, которому палачи ударами по рукам умышленно мешали креститься, большевики отрубили голову, после чего разделили между собой одежду казненного.
В Бахмутском уезде священнику перед смертью выкололи глаза и вырвали бороду.
В селе Рождественском, Александровского уезда, местному священнику отрубили руки и ноги по туловище и в таком виде повесили за волосы, а затем расстреляли и три дня не позволяли снимать тело с дерева.
Священнику села Соломенского Ставропольской губернии Григорию Дмитриевскому большевики отрубили сначала уши и нос, а потом голову.
В селе Безопасном были живыми закопаны священник Леонид Соловьев, диакон Владимир Остриков и псаломщик Александр Флегинский.
Священнику о. Георгию Бойко вырвали горло.
Священника Котурова, предварительно сорвав с него одежды, до тех пор поливали на морозе водой, пока он не превратился в ледяную гору.
Архимандрита Вениамина, настоятеля Соловецкого монастыря сожгли заживо в избе, забив окна и двери.
Священник Петр Дьяконов был по голову закопан в землю, после чего в нее расстрелян.
Священник Иоаким Фролов сожжен в стогу сена, на пепелище остался один крест.
Убийства зачастую носили массовый характер. Так, Игумен Евгений, настоятель Александро-Свирского монастыря был расстрелян с 5-ю монахами. В одно короткое время в кубанской области было убито 43 священника, а в небольшой части Ставропольской епархии было убито 52 священника, 4 диакона, 3 псаломщика и 1 ктитор.
Только в 1922 году в связи с изъятием церковных ценностей было расстреляно и замучено духовных лиц разного звания:
