ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЗАКОНА О ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИИ В РОССИИ

Наследником его был его единственный сын от первого брака, царевич Алексей. Первое время Петр, занятый преобразованиями и другими государственными делами, не мог много времени уделить сыну, и царевич вырастал под влиянием матери - царицы Евдокии из рода бояр Стрешневых и других приверженцев старины. В 1699 году царица Евдокия Феодоровна была насильно пострижена по распоряжению царя. Царевич Алексей Петрович остался на попечении своей тетки, царевны Наталии Алексеевны, и ряда русских и иностранных воспитателей. Общее руководство его воспитанием взял на себя сам Петр, но благодаря постоянным отлучкам он не мог оказывать на сына сильного влияния. Царевич Алексей по природе и характеру представлял полную противоположность царю Петру. К преобразованиям и деятельности отца он относился с большим несочувствием, и приверженцы старины с надеждой смотрели на молодого наследника. Петр всячески старался приохотить сына к "заморским наукам" и военному делу и сначала старался воздействовать на него своими убеждениями, но царевич оставался верен своему характеру. В 1711 году, по желанию царя, царевич Алексей женился на Брауншвейг-Бланкенбургской принцессе Софии-Шарлотте. Принятие ею православия не было поставлено в условие, хотя царевич и выражал надежду, что она, приехав в Москву, пленившись величием и простотой богослужения Православной Церкви, сама пожелает обратиться к истинной вере. Однако кронпринцесса не сделала никаких шагов, чтобы сблизиться с народом, царицей которого собиралась быть. Она оставалась такой же немкой, как и прежде, и весь двор ее составляли иностранцы. Царевич удалялся от принцессы, что еще более подчеркивало его отрицательное отношение ко всем начинаниям отца. Все поручения, которые возлагал на него царь, царевич исполнял с крайней неохотой. Петр начал угрожать сыну лишением наследства, думая этим заставить его изменить свое поведение. Однако царевич продолжал себя вести по-прежнему, тем более что знал о несочувствии большинства реформам Петра. В 1714 году у царевича Алексея родилась дочь Наталия, а в 1715 году сын - Петр, после рождения которого кронпринцесса умерла. Царь Петр был в это время женат (с 1711 года) вторым браком на лифляндской выходке, при переходе в православие получившей имя Екатерины Алексеевны. От нее у него были две дочери, получившие титулы цесаревен со времени брака их родителей, Анна и Елисавета Петровны; в 1715 году, вскоре после смерти принцессы, у них родился сын, тоже Петр. Царь стал требовательнее к своему старшему сыну. Отношения между ними натянулись до крайности, и, наконец, опасаясь отцовского гнева, царевич бежал за границу и отдался под покровительство австрийского императора. Царь Петр узнал местонахождение сына и потребовал его возвращения. Царевич после долгих колебаний согласился, поставив условием, чтобы ему разрешили жить в его деревнях и жениться на девке Евфросинии, которая везде сопровождала его и с которой он был неразлучен. Это ему было обещано. Прибыв в Москву, царевич, бросившись в ноги отцу, просил простить его и даровать жизнь, отказываясь от наследства. Царь ответил: "Прощаю, но наследства лишаю", - и подписал манифест, которым объявлял, что царевич Алексей, ввиду неохоты к гражданским и военным делам и предосудительного поведения, лишается прав на престол. Наследником объявлялся сын царя от 2-го брака, цесаревич Петр Петрович. Царевич Алексей дал клятвенное обещание не искать престола и признавать наследником брата. От царевича царь потребовал указать его сообщников, посоветовавших ему бежать на запад к цесарю. Началось следствие. Сначала обвиняемыми являлись советчики и соучастники царевича Алексея, но когда явилось подозрение, что царевич открыл не все, его тоже посадили в крепость и пытали. Не желая принимать единолично решение о судьбе царевича, царь обратился к высшим духовным и светским лицам и, изложив вину царевича, а также свою ответственность перед Отечеством, просил указания. Духовенство, сделав выписки из Священного Писания об обязанностях детей к родителям, представило царю применить к царевичу те наказания, о которых говорит Ветхий Завет, или же последовать примерам милосердия, имея за образец Самого Христа. Светские вельможи вынесли царевичу смертный приговор. Через два дня, 26 июня 1717 года, царевич Алексей Петрович после пытки скончался и был погребен в Петропавловском соборе.

Еще при жизни его по всей России были разосланы присяжные листы для приведения к присяге новому наследнику. Не везде, однако, приведение к присяге проходило гладко. Сторонники старых порядков не хотели признать лишенным наследства царевича Алексея. Так, 2 марта, в Соборное воскресенье, к царю в церкви подошел человек, оказавшийся подьячим Докукиным, и подал бумагу. Это был присяжный лист на верность новому наследнику со следующей надписью: "За неповинное отлучение и изгнание от всероссийского престола царского Богом хранимого государя царевича Алексея Петровича христианскою совестию и судом Божиим, и Пресвятым Евангелием не клянусь и на том животворящего креста Христова не целую, и собственною рукою не подписуюсь, ... хотя за то и царский гнев нами произмется, буди в том воля Господа Бога моего Иисуса Христа, по воле Его святой, за истину аз раб Христов Иларион Докукин страдати готов. Аминь. Аминь. Аминь". Докукин, конечно, был казнен, но Петр отлично понимал, что он является лишь более смелым выразителем убеждения многих. В 1719 году скончался и новый наследник, царевич Петр Петрович. Все стали смотреть как на законного наследника на сына покойного царевича Алексея, великого князя Петра Алексеевича. Однако царь Петр опасался, что внук его будет характером похож на отца или что из преданности памяти своего несчастного родителя по воцарении своем отменит преобразования своего деда. Петр Великий решил предотвратить возможность этого. Права его внука, царевича Петра Алексеевича, на российский престол основывались на неписаном законе, ведущем от основания Московского великого княжества свое начало обычае, по которому престол переходил в порядке первородства. Этот обычай был не только освящен преданием старины, но сделался основным принципом государственного правовоззрения всех чинов и людей Московского государства. Царь Петр лучше, чем кто другой, помнил, какими беспорядками и потрясениями сопровождалось его собственное вступление на престол ввиду попытки обойти этот принцип, лишив царского венца не могущего по болезни управлять страной его старшего брата Иоанна.

Однако царь Петр не останавливался ни перед чем, что казалось ему необходимым. Великому Петру не дорога была сама жизнь, "жила бы только Россия во славе и благоденствии", но, к сожалению, ему, проведшему детство в бурную эпоху и не получившему правильного образования и воспитания, не дороги были предания и устои его Отечества. В 1722 году он объявил новый порядок престолонаследия. "Понеже всем ведомо есть, какою авессаломскою злостью надмен был сын наш Алексей, и что не раскаяние его оное намерение, но милостию Божиею всему нашему Отчеству пресеклось, а сие не для чего иного и взросло, токмо от обычая старого, что большему сыну наследство давали, к тому же один он тогда мужеско пола нашей фамилии был, и для того ни на какое отеческое наказание смотреть не хотел. Сей недобрый обычай, не знаю чего для, так был затвержден, ибо не токмо в людях по рассуждению умных родителей бывали отмены, но и в Св. Писании видим, еще же и в наших предках оно видим (пример Ивана III). В таком же рассуждении в прошлом 1714 году, милосердуя мы о наших подданных, чтоб партикулярные их домы не приходили от недостойных наследников в разорение, хотя и учинили мы устав, чтоб недвижимое имение отдавать одному сыну, однакож, отдали то на волю родительскую, которому сыну похотят отдать, усмотря достойного, хотя и меньшому мимо больших, признавая удобного, который бы не расточил наследства. Кольми же паче должны мы иметь попечение о целости всего нашего государства, которое с помощью Божиею ныне паче распространено, как всем видимо есть; для чего благорассудили сей устав учинить, дабы сие было всегда в воле правительствующего государя, кому оный хочет, тому и определит наследство, и определенному, видя какое непотребство, паки отменить, дабы дети и потомки не впали в такую злость, как писано, имея сию узду на себе. Того ради повелеваем, дабы все наши верные подданные, духовные и мирские без изъятия, сей наш устав пред Богом и Его Евангелием утвердили на таком основании, что всяк, что сему будет противен или инако како толковать станет, то за изменника почтен, смертной казни и церковной клятве подлежать будет. Петр".

Указ этот вызвал большое смущение в народе, так как затрагивал самое сердце русской государственности - царскую власть. И без того часто не понимавший реформ Петра народ в отмене порядка, в силу которого наследник престола определялся самим рождением, независимо от человеческой воли, увидел покушение на вековые устои Русского царства. Волнение усиливалось еще тем, что как вторая супруга царя, так и его покойная невестка, супруга царевича Алексея, были иностранками; поэтому распространялись слухи, что преемником царя будет инославный король, и создавалась благоприятная почва для распространявшихся раскольниками рассказов, что царь Петр подменен за границей, что теперь царствует антихрист, и других самых фантастических слухов о царской семье. В некоторых местах к присяге на верность новому закону пришлось приводить насильно, а в Таре (Сибирь) несколько человек, не желая присягнуть, взорвали себя на воздух. Царь счел себя вынужденным считаться с подобным настроением своих подданных и, чтобы объяснить и оправдать издание этого закона, поручил составителю знаменитого Духовного Регламента архиепископу Феофану Прокоповичу написать соответствующее сочинение. Феофан Прокопович написал трактат "Правда воли монаршей", вошедший впоследствии в полное собрание законов. В этом сочинении Феофан Прокопович подробно развивает теорию монархического абсолютизма, пользуясь господствовавшим тогда учением о естественном праве. Он излагает мысли Гуго Греция, Пуффендорфа и других о первоначальном договоре, в силу которого подданные отреклись от своей воли в пользу монарха, и на этом основании заключает, что монарх может повелеть, что считает необходимым, а подданным остается лишь повиноваться.