Петр I в Остзейском крае

В ходе Северной войны русская армия под командованием Петра Шереметева быстро заняла всю территорию Лифляндии. Карл ХII после Нарвской битвы перестал считать русских опасными противниками и обратил все свои силы против Августа II. По словам С.М.Соловьева: «От нарвского плена спасся бегством со своею конницей Борис Петрович Шереметев, человек очень способный, но при Петре; сам же по себе, негодный к неудаче и к успеху… Петру в продолжение всей службы Шереметева было много хлопот с ним в этом отношении». Однако под контролем Петра не слишком активный Шереметев делает то, что царь считал необходимым.

В Новгороде, Пскове, Печерском монастыре кипели работы. Работали все: солдаты, священники, женщины, и горе тому, кто не хотел работать или хотел поживиться при общем деле.

Артиллерия была потеряна под Нарвой, надо было ее создать заново. Петр велел со всего государства собрать часть колоколов на пушки и мортиры. Уже в конце 1701 года было приготовлено более 300 орудий. Государев любимец – голландец Виниус, надзиратель артиллерии, работал по-петровски, хотя и жаловался на пьянство мастеров. В то же время шла подготовка молодых специалистов. 250 мальчиков были собраны в школы, из которых должны были выйти хорошие инженеры и артиллеристы. Вскоре пришли добрые вести от Шереметева. Борис Петрович поразил шведского генерала Шлиппенбаха, потери шведов втрое превосходили русские потери. Это была первая победа после нарвского разгрома. «Шереметев благородный» становится фельдмаршалом и получает орден Андрея Первозванного. В июле Шереметев наносит новое поражение тому же «пылкому Шлиппенбаху». После этого Шереметев начал «изрядно гостить» в Ливонии, а весной 1704 года приступил к осаде Дерпта, «сего славного отечественного града», после взятия которого, царь устремился к Нарве.

Земли между Нарвой и Нотебургом – вот к чему тогда стремился Петр. В этом смысле его планы отличались от планов его предшественника, замечательного дипломата Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина, считавшего, что нужно пробираться прямо к морю, для овладения Ригой. Петр унаследовал эти мысли, но считал, что время для их осуществления еще не пришло. После овладения Выборгом и Эстляндией русскому флоту был обеспечен выход в западную часть Балтийского моря к берегам Швеции. В 1711 году Петр впервые посетил Ревель и решил обустроить его гавань, сделав ее передовой базой Балтийского флота, менее подверженной замерзанию зимой. По указу Петра от 13 октября 1713 года начались работы по заготовке леса и камня, которые продолжались до конца 1714 года. В обустройстве гавани в Ревеле (древнерусская Колывань), особая роль принадлежала князю Меншикову. Как указывает И.Э. Грабарь: «Князь прибыл в Ревель 14 января…в те дни было мразно, а в 15 был теплый воздух с ветром, отчего в Ревельской гавани весь лед пропал». Записки Меншикова свидетельствуют, что «день был при солнечном сиянии с великой теплотой». Однако вскоре выяснилось, что погода в районе Ревеля носит крайне неустойчивый характер». Осенью того же года новые сооружения подверглись тяжким испытаниям. Сильный шторм ноября 9-10 стал причиной разрушений. Два корабля из 30-ти сорвало с якорей вынесло на камни и они затонули, еще 7 кораблей пострадали. Учитывая недостаточную защищенность от ветров и волнений в Ревельской бухте, Петр решил создать военную гавань западнее Ревеля в удобной закрытой бухте Рогервик (с 1783 г. – Балтийский порт, по-эстонски – Палдиски). В 1719 г. он приказал Меншикову заложить новую гавань. В 1721 году адмирал Апраксин поручил капитану Маврину «быть при строении гавани в провинции Эстляндской в урочище Рогервик». На военно-морские базы – Кронштадт, Ревель и Рогервик, созданные по воле Петра Великого при активном участии Меншикова Балтийский флот России опирался в течение трех столетий. В то же время, Рогервик долгое время оставался местом, куда ссылались на каторжные работы нераскаявшиеся раскольники, к которым Петр относился гораздо жестче, чем к иноверцам. Позднее, уже при Екатерине II, Эстляндия использовалась, как место ссылки раскаявшихся яицких казаков и башкирских старшин, в частности, Салавата Юлаева.

В конечном счете, ливонские земли, занятые русскими войсками были для Петра разменной монетой, платой которую Петр был готов принести шведскому королю за отказ от земель по берегам Невы. Надежд на саксонского курфюрста и польского короля Августа было немного, также как и на лифляндского патриота, состоявшего на русской службе Иогана Рейнгольда Паткуля. Он мечтал о низвержении шведского господства в Ливонии и установлении там власти остзейской аристократии, под символическим протекторатом русского царя. Упрямый и недалекий, хотя лично храбрый, шведский король не желал никаких территориальных уступок России. Судьба благородного потомка ордена Меченосцев Паткуля, замученного в шведских застенках, чем-то напоминает судьбу Кочубея, жертвы происков Мазепы.

Между тем, потомки ордена Меченосцев продолжали играть ведущую экономическую роль как в Эстляндии, так и в Лифляндии, находясь в родстве друг с другом. Розены, Штакельберги, Гельфрейхи, Толи, Икскюли, Бенкендорфы, Дельвиги, Корфы, Клодты и многие другие, позднее войдут в состав русского дворянства и сыграют видную роль в истории России и в истории русской культуры. История помнит имя друга Пушкина, замечательного поэта барона Антона Дельвига и другого соученика великого поэта, графа Модеста Корфа, бессменного директора Императорской Публичной библиотеки. Менее известно имя генерал-квартирмейстера при Кутузове, его любимого ученика Карла Федоровича Толя. Все знают создателя коней, украшающих Аничков мост в Петербурге, а также Берлин и Неаполь, барона Петра Карловича Клодта фон Юргенсбурга. Он же соорудил прекрасный с художественной и технической точки зрения (а потому пощаженный большевиками) памятник императору Николаю Павловичу на Исаакиевской площади в Петербурге. Известна целая династия баронов Клодтов - художники-пейзажисты, театральные художники, замечательный иллюстратор произведений Н.В.Гоголя («Сорочинская ярмарка», «Заколдованное место»).

Почти все прибалтийские дворяне – остзейские немцы, хотя среди них встречаются и выходцы из других стран Европы. Имя замечательного полководца Михаила Богдановича Барклая де Толли, потомка переехавших в Ливонию шотландских аристократов, в комментариях не нуждается. Все эти замечательные люди верно служили российским государям.

Н.М.Костомаров в своей «Русской истории» справедливо отмечает: «Чтобы привязать к России Остзейский край, Петр в 1712 году дал жалованные грамоты шляхетству и земству Лифляндии и Эстляндии , утверждая их прежние порядки в крае: администрацию и судоустройство, но отказал дворянству в таких требованиях, которые были противны интересам граждан». Например, дворяне просили, чтобы только лицам их сословия были предоставлены права аренды государственных территорий. Петр на это ответил, что и других граждан нельзя обижать. Вообще в столкновениях, возникавших между дворянами и другими сословиями, Петр всегда напоминал, что горожане такие же его подданные, как и дворяне. Таким образом, соблюдая интересы остзейской аристократии, Петр выступал защитником коренного населения – эстонцев и латышей. В то же время, Петр стремился перенять положительные моменты в организации прибалтийского дворянства и горожан и распространить их на русское общество.

Критически относясь ко многим моментам внешней и внутренней политики европейски, Петр благоговел перед европейской наукой и культурой. Идеи государя, касавшиеся народного воспитания и перестройки России на европейский лад, во многом обязаны его знакомству со знаменитыми немецкими учеными И.Г.Лейбницем и Хр. Вольфом. Именно Лейбницу Россия обязана созданием коллегиальной системы для всех отраслей государственного управления. Ему же принадлежит разработка знаменитой Табели о рангах. Любопытно, что Лейбниц уверял Петра, что в России тем легче насадить науки, чем меньше она к ним подготовлена. Передавая эту мысль Лейбница, В.О.Ключевский отмечал: «Это не беда, что здесь не доставало ни научных преданий, ни учебных пособий…, что Россия в этом отношении белый лист бумаги… Это даже лучше, потому, что…можно избегнуть недостатков и ошибок, каких наделала Европа….при возведении нового здания скорее можно достичь совершенства, чем при исправлении и перестройке старого». Эту же мысль отстаивал поклонник философии Лейбница и ученик Христиана Вольфа М.В.Ломоносов. Не случайно великий математик Хр. Вольф похоронен не территории Александро-Невской лавры, недалеко от могилы Ломоносова.

В.О.Ключевский передает «самую глубокомысленную и остроумную» из всех речей, им слышанных от царя: « Кому из вас, братцы мои, хотя бы во сне снилось лет 30 тому назад, что мы с вами здесь у Остзейского моря, будем плотничать в одежде немцев, что доживем мы до того, что меня и вас так станут уважать иностранные государи? Историки полагают колыбель всех знаний в Греции, откуда они перешли в Италию, а потом распространились было и по всем австрийским землям, но невежеством наших предков были приостановлены и не проникли, далее Польши… Теперь очередь доходит до нас…Покамест советую вам помнить латинскую поговорку: «Oro et laboro» и твердо надеяться, что может быть, еще и на нашем веку вы пристыдите другие образованные страны и вознесете на высшую степень славу русского имени».

Он знал, что в Европе много хорошего, но никогда не обольщался ею. Искренне стремясь к миру, он делал все возможное, чтобы достичь его. Несмотря на поддержку Англии, оказанную Швеции, он ежегодно посылал русские корпуса в самую Швецию и этим принудил шведское правительство пойти на мирные переговоры. В 1721 г. состоялся съезд русских и шведских дипломатов в Ништадте и 30 августа 1721 г. мир был заключен. Условия мира были таковы: Петр получил Эстляндию, Лифляндию, острова Эзель и Даго, Ингрию, часть Карелии и Выборг.

Занятая русскими войсками Финляндия отходила Швеции. Два миллиона ефимков (русское название иоахимталеров ) в течение четырех лет выплачивалось Швеции. Петр был очень доволен миром и торжественно отпраздновал его заключение. По словам С.Ф.Платонова: «Россия становилась главной державой на севере Европы и получала возможность свободного сообщения со всем Западом посредством новоприобретенных границ». Сенат поднес Петру титул Императора, Отца отечества и Великого. Русский государь по сознанию русских современников имел право именоваться Императором. Но европейские исторические традиции признавали этот титул лишь за Императором Священной Римской Империи. Поэтому на Западе новый титул Петра был признан не сразу. Только Пруссия и Нидерланды признали его немедленно. В 1723 году его признали Швеция, Австрия и Англия; Франция и Испания с 1745 года. Главная задача, поставленная Петром, была достигнута. Окно в Европу было прорублено навечно.

Источники:
1.Н.В.Калязина, Е.А.Калязин. Александр Меншиков – строитель России. 487 с.- СПб. -2006.
2. С.М.Соловьев. Чтения и рассказы по истории России. Москва. Изд. «Правда» 1990- 768 с.
3. С.Ф.Платонов. Полный курс лекций по истории России. Петроград. 1917.
4. В.О.Ключевский. Исторические портреты. Москва. 1990. -624 с.
5. Н.И.Костомаров. Русская история. Т. III. СПб, 2007 – 576 с.