Послание Его Высочества
Зоя Михайловна Кардаполова работала старшим корректором в газете «Советская Башкирия» и, когда достигла пенсионного возраста, пришла в райсобес, чтобы отказаться от пенсии — она считала, что Советское государство ей ничего не должно. Такой случай был первым в практике райсобеса. Собрались сотрудники, посовещались и долго убеждали Зою Михайловну, что пенсия заработана ею многолетним трудом, и не начислить ее они не имеют права. В определенный день деньги стали приносить домой, тут же заявлялся сосед и просил взаймы — то на покупку ботинок, то на покупку брюк или рубашки и редко когда возвращал. Таким образом, все равно вышло, как хотела хозяйка.
В годы самого разнузданного атеизма Зоя Михайловна не только сумела не растерять своей веры, но и укрепила ее, приняв монашеский постриг.
Ей довелось стать духовной дочерью архиепископа Андрея (Ухтомского) и преподобного Моисея. Постриженная с именем монахини Тавифы до конца жизни сохранила преданность Дому Романовых. Она родилась в год прославления Серафима Саровского и ушла в мир иной в 1995 году в возрасте 92-х лет, приняв перед своей кончиной схиму с именем Серафимы. В 1974 году, когда обменивались советские паспорта, монахиня не стала получать документ с изображением герба с пятиконечной звездой. По благословению духовника батюшки Моисея монахиня Тивифа более десяти лет носила вериги, пока они не проржавели и сами не спали с нее. Ела очень мало, много молилась, особенно в ночные часы. В маленькой комнатке старого деревянного домика напротив Покровской церкви в Уфе, рядом с иконостасом, матушка Тавифа отвела уголок дорогим ее сердцу людям — оттуда с портрета смотрел на нее император Николай II, лежали книги о царе, в папке хранились вырезки статей из газет и журналов о государе и его семье. Публикации начали появляться в печати в 80-е годы минувшего века. Уже тогда монахиня Тафива возносила свои молитвы царю-мученику Николаю и его августейшей семье. Когда по немощи она не могла посещать богослужения в Покровской церкви, исповедовать и причащать ее приходил духовник епархии архимандрит Пантелеймон. Каждый раз, видя на столике портрет царя, он говорил: «Уберите, он не канонизирован». Духовные сестры матушки убирали портрет, а после ухода архимандрита монахиня Тавифа слабым голосом просила: «Поставьте на место, в моей душе царь давно канонизирован». Матушка Тавифа говорила, что Уфу охраняют царь-мученик Николай и священномученик архиепископ Андрей (Ухтомский).
За три года до смерти ей неожиданно пришло письмо из Парижа от главы Российского императорского дома великого князя Владимира Кирилловича Романова:
«Госпоже З. М. Кардополовой. Париж, 7 апреля 1992 г.
Христос воскресе! Я был очень тронут, узнав из письма иеромонаха Владимира удивительную историю Вашей жизни.
Сердечно благодарю Вас за верность и преданность Императорскому дому.
Поздравляю Вас со светлым праздником Пасхи.
Владимир».
Весточку эту матушка Тавифа получила в Великую Субботу, накануне Пасхи, когда уже стало известно, что на следующий день после написания письма Владимир Кириллович скоропостижно скончался. Ответ она адресовала дочери почившего — великой княгине Марии Владимировне.
«Немного осталось в живых истинно русских людей, — писала матушка Тавифа, — сохранивших среди убийственных долговременных смут, терзающих Россию, верноподданство законной богоустановленной власти царя-помазанника и не принявших гражданства и подданства из рук узурпаторов, а избравших жребий странничества в своем Отечестве.
Неисповедимому Промыслу Божиему угодно было возвестить главе Российского императорского дома (ныне почившему) великому князю Владимиру Кирилловичу, странствующему по планете Земля вне своего Отечества, что он не одинок в своем странничестве на чужбине, а что в его родной России есть добровольные странники, желающие сохранить свое верноподданство государю… Господу ведомо, а не нам: какими путями это известие достигло ушей и сознания государя? Быть может, это известие внесло хотя каплю утешения в сердце великого князя Владимира Кирилловича в последние дни его жизни.
…Я же приняла за истинное чудо полученное мною собственноручное письмо Его Императорского Высочества великого князя Владимира Кирилловича, написанное Им… накануне кончины (дата написания письма 7 апреля 1992 года — церковного стиля, во вторник Страстной седмицы, получено мной в Великую Субботу 12-го апреля). Держа в руках письмо из Парижа от главы Российского императорского дома, я долго не решалась его распечатать, думая, что вижу сон… Наконец, дрожащей рукой вскрываю столь загадочный конверт. Осеняю письмо крестом… целую… На нем — Герб Российской Империи, так знакомый мне с детства, а потом уничтоженный враждебными силами. Плачу от радости… Из какого далека взглянула на меня моя родная Святая Русь?!. Письмо в немногих словах исполнено чисто отеческих чувств и приветствий, от родного сердца излившихся!.. Всем чужой, одинокий, престарелый человек, ожидающий вызова в мир иной, неожиданно встречается с самым родным человеком. Великие мудрые люди говорят нам, что родственные по своему душевному содержанию (духовно близкие) люди, не видя друг друга телесными очами, сообщаются, несмотря на разделяющие их огромные земные пространства. Они знают, они чувствуют присутствие друг друга, не видя (блаженны не видевшие и веровавшие). Верой я знала только то, что Царская Свеча не могла погаснуть, исчезнуть совсем с лица земли… На другой день, в первый день Пасхи, после столь радостного письма я узнала о кончине главы Российского императорского дома великого князя Владимира Кирилловича. Как могло быть? Ведь только вчера его письмо беседовало с моей душой… Народ уже видит плоды благотворного действия на жизнь Отечества… Раба Царя Небесного и патриотка Отечества земного — Святой Руси волею Божией монахиня Тавифа (в миру Зоя Михайловна Кардаполова). Республика Башкирия, гор. Уфа».
