Огромная Российская Империя
сумела объединить самые различные этносы, для
которых была близка не столько русская
национальная культура как таковая, сколько
личность Государя, воспринимаемого разными
народами в качестве их собственного Суверена.
Отсюда и тесная связь между свержением Монархии
в 1917 г. последующим распадом великого
многонационального государства.
Восстановленное через несколько лет
большевиками единство страны в виде федерации
советских республик, где Россия стала лишь одним
из пятнадцати субъектов, обернулось спустя
десятилетия распадом самого СССР как раз по
национальным границам, начерченным
коммунистическими "вождями". Кроме того,
подконтрольность государственных интересов
Советского Союза партийной коммунистической
идеологии нередко способствовала принятию
руководством страны сомнительных решений по
международным вопросам, что усиливало эскалацию
обременительной для СССР "холодной войны",
закончившейся его поражением. Что же касается
Российской Империи, то она как воюя, так и
заключая союзы с другими державами, всегда была
прочно интегрирована в семью мировых государств,
чему немало способствовали тесные родственные
связи правящих династий. Российская Федерация,
объявившая себя правопреемницей СССР, находится
в достаточно сложном положении. Перед ней стоит
масса задач по поддержанию своих интересов в
"ближнем и дальнем зарубежье", а также по
укреплению внутреннего единства. Как известно, в
большинстве случаев эти задачи решались и
решаются крайне неудовлетворительно. В связи с
этим было бы полезно обратиться к осмыслению
исторического опыта Российской Империи и
сопоставлению его с послереволюционным
государственным строительством. Безусловно, это
потребует глубокого вдумчивого анализа. Но и
публицистические рассуждения, хотя и стоящие в
стороне от научных исследований, также могут
оказаться отнюдь не небезынтересными. В
частности, это касается записей, принадлежащих
перу Великого Князя Владимира Кирилловича, Главы
Российского Императорского Дома в изгнании. Ведь
сами законы дореволюционной России однозначно
указывают, чтобы государство никогда не
оставалось без Престолонаследника.
Владимир Кириллович, двоюродный племянник
Императора Николая II, являлся наследником
Престола после гибели Царской Семьи и кончины
своего отца. В конце 1930-х гг. Великий Князь сумел
на определенное время сплотить вокруг себя
правое крыло Русской эмиграции, хотя диаспору в
целом всегда, как известно, раздирали распри. Во
главе Династии Владимир Кириллович стоял более
50-ти лет, что стало своеобразным рекордом в
истории Дома Романовых. Более того, Великому
Князю, родившемуся в революционном 1917 г. на
территории Империи (в Финляндии), довелось в
конце жизни не только стать свидетелем краха
коммунистической системы, но и вернуться в
Россию. Причем, визит Владимира Кирилловича в 1991
г. в Санкт-Петербург (только что вернувший свое
историческое имя) символически совпал с 270-летием
провозглашения России Империей Государем Петром
I. Итак, Великому Князю выпала достаточно
уникальная для царственного изгнанника судьба,
даже при том, что Россия остается республикой.
Далее мы кратко остановимся на наиболее
характерных особенностях его государственных
воззрений.
В записях Владимира Кирилловича проводится
мысль, что формирование великих империй было
процессом естественным, объективным и во многом
положительным: "История показывает, что все
народы и государства в течение своего развития
стремятся к расширению собственных
территориальных владений в национальных
интересах. Это естественный процесс и Россия
отнюдь не исключение из правил".
В тоже время Великий Князь подчеркивает
особенности Российской Империи, он указывает,
что территориальное расширение нашей страны
"было постепенным процессом, в большей степени
результатом мудрой и мирной монаршей политики,
чем следствием завоевательных войн и
нападений".
Объясняется данный факт тем, что в своей
имперской политике Цари главным образом
исходили из соображений безопасности
государства. Владимир Кириллович пишет:
"Россия, получив совершенно необходимые ей
выходы к морям и гарантирующие ее безопасность
границы, более не стремилась к дальнейшим
территориальным приобретениям".
Он считает, что этим Российская Империя выгодно
отличается от ряда других великих держав:
"...расширение России завершилось уже тогда,
когда другие страны, такие как Франция, Германия
и Великобритания в ХХ веке все еще стремились к
увеличению своих владений в колониальных и иных
войнах".
Вообще, в своих высказываниях Великий Князь
показывает себя противником насильственного
включения в состав Империи крупных народов,
имеющих свою собственную многовековую историю,
культуру, традиции и язык. Он пишет: "Это
действительно опасно, так как подобное насилие
над законными правами неизбежно ведет к
нескончаемому противостоянию".
Характерно, что Великий Князь далек от отрицания
того факта, что подобные случаи имели место в
двухсотлетней истории Российской Империи.
Именно такую ошибку Россия совершила в отношении
Польши. Впрочем, Владимир Кириллович
подчеркивает, что "мало государств может
претендовать на то, что они ни разу в течение
своей истории не совершали несправедливостей
подобного рода". Он считает, что после
окончания первой мировой войны Императорская
Россия даровала бы Польше независимость. Как бы
там ни было, но в ХХ столетии у Польши, как и у
исторической России, появился общий враг -
коммунизм. По этому поводу в записях Великого
Князя читаем: "Я был бы искренне рад
возможности отныне рассматривать эту страну и
всех соседей России в качестве верных наших
союзников в борьбе против общего врага, и я верю,
что они не будут более жить в страхе перед
Россией, но начнут воспринимать ее как друга".
Во всяком случае, по мнению Владимира
Кирилловича, вышеуказанное исключение вовсе не
опровергает в целом мирного и естественного
характера территориального расширения России.
Более того, Империя в течение последних
десятилетий своего существования добровольно
уступила свои американские владения, "не
представлявшие в ее глазах жизненно важного
стратегического значения".
Владимир Кириллович специально останавливается
на этом вопросе: "Тем, кто сегодня постоянно
твердит об угрозе Русской "экспансии" и
"империализма" было бы неплохо вспомнить,
что некоторое время тому назад (...) их отцы стали
свидетелями редкого события в истории
международных отношений. Речь идет о
добровольной продаже Россией Аляски Соединенным
Штатам за смехотворную сумму в 7 200 000 долларов.
Невозможно всерьез утверждать, что столь
обширная территория не стоила гораздо более
того, что за нее запрашивалось, или же что
Российская казна нуждалась в такой пустяшной
сумме".
На основании вышеприведенных рассуждений Глава
Дома Романовых вновь и вновь настаивает, что
"Россия никогда и ни в малейшей степени не
стремилась к европейскому или мировому
господству. Она не нуждается в управлении
землями по ту сторону границ для обеспечения
своей безопасности". Наиболее частым мотивом,
встречающимся в записях Владимира Кирилловича,
является полное противопоставление Империи
Российской и "империи" советской. В призыве,
обращенном ко "всем свободным нациям",
Великий Князь стремится доказать, что "Россия
бесконечно далека от бастиона мирового
коммунизма, возведённого на её территории".
Эта идеология, по мнению Владимира Кирилловича, -
это "продукт абсолютно чуждый нашей стране, он
был привнесён из Западной Европы и превратил
Россию в свою базу по разжиганию мировой
революции. Он распоряжается обширными
природными богатствами Российской Империи и
пользуется трудом и долготерпением Русского
народа, контролируемого высокоразвитым
аппаратом подавления, не более как очередными
средствами в своей борьбе". Национальная
Русская территория в данном случае используется
мировым коммунизмом в лишь качестве полигона для
"социальных и экономических экспериментов с
системой, предназначенной к распространению на
всё человечество". В то же время, Великому
Князю абсолютно ясно, что в условиях
напряженности между Советским Союзом и
остальным миром пресса и политики западных
государств мобилизуют общественное мнение на
случай возможной войны с СССР, используя при этом
такие лозунги, как "Русская угроза" и
"опасность Русского империализма", которые,
однако, "в большей степени клевещут на Россию,
чем изобличают коммунизм".
Данная подмена с точки зрения Владимира
Кирилловича неоправданна никакими, даже
прагматичными соображениями.
Во-первых, она не верна исторически. По поводу
жесткого подчинения Восточной Европы советскому
влиянию в результате II Мировой войны, Великий
Князь заявляет: "Красный диктатор отнюдь не
наследник Императора Александра I, известного в
истории как "Благословенный" вследствие его
усилий по восстановлению спокойствия и порядка в
мире после наполеоновских войн".
Во-вторых, эта "известная страшилка" о
"новом Русском империализме" попросту
опасна. Да, "в международных отношениях
советское правительство так и не проявило
добросовестности и уважения по отношению тем, с
кем имеет дело, и похоже не собирается делать
этого впредь; его "символ веры" дозволяет не
стеснять подобными вещами свободу действий".
Но, вместе с тем, "когда правительства Запада
вследствие либо невежества, либо преступного
соглашательства относятся к поведению советских
представителей за рубежом как к действиям
российской дипломатии, они тем самым всякий раз
играют на руку коммунистам".
Ведь в результате неприязнь западного обывателя
переносится на русских вообще, а коммунисты, по
словам Великого Князя, "только рады каждой
такой возможности лелеять среди своих врагов это
опасное заблуждение, что именно Русские люди, а
не они сами, ответственны за их безнравственные и
преступные деяния". В конце концов,
проигравшим оказывается и сам Западный мир, так
как советы получают возможность убеждать
Русский народ, что "враждебность Западных
держав направлена против России, как таковой.
Таким образом, в случае войны советские
"вожди", не смотря на искреннюю ненависть
Русского народа к ним, смогут вновь использовать
русский патриотизм для защиты коммунизма".
Именно это и произошло в годы Великой
Отечественной войны, когда русские не только
привели Советский Союз к победе над гитлеровской
Германией, но и поневоле способствовали спасению
коммунистической власти. В результате победы в
войне геополитическое могущество советской
"империи" чрезвычайно укрепилось, возник
целый ряд просоветских режимов, но в глазах
населения Прибалтики, Польши и других стран
Восточной Европы виновниками нового
закабаления, сменившего нацистскую оккупацию,
оказались опять же русские, приведшие СССР к
триумфу. По мнению Великого Князя, главная ошибка
зарубежных противников советской "империи
зла" заключается в вольном или невольном
игнорировании того факта, что ни Сталин с
Вышинским и политбюро, ни коммунистическая
партия ни коим образом не представители истинной
России и ее народа. Владимир Кириллович пишет:
"Россия ничего не выигрывает с завоеванием или
управлением территорий за пределами ее
государственных границ, а также с угнетением
других народов, некоторые из которых были
освобождены от иноземного владычества ценою
множества русских жизней. Она, разумеется,
помогала болгарам, сербам и румынам добиться их
независимости вовсе не затем, чтобы спустя
несколько десятилетий они были бы бесславно
покорены мировым коммунизмом. Русский народ не
нуждается в чем-либо из сталинских
территориальных или политических завоеваний, и
еще менее он желает угнетать другие народы.
Истинный Русский не может испытывать какой-либо
гордости при виде красного флага, развевающегося
над Варшавой, Бухарестом, Прагой, Софией,
Белградом, Ригой, Ревелем, Ковно, или даже над
Бранденбургскими воротами".
Иными словами: "Россия никогда не желала и
никогда бы не пожелала взять на себя одиозную
роль пугала для всего остального мира, которую
коммунизм возложил на нее".
Свои тезисы Великий Князь подтверждает
следующими примерами, о которых даже в
сегодняшней демократической России как-то не
принято вспоминать:
"1. ...Да, в начале революции часть населения
действительно была увлечена пропагандой и
лживыми обещаниями коммунистов. Пусть так, но
вскоре после захвата власти последними в октябре
1917 года многие русские повернули оружие против
них, открыто сражаясь в течение четырех лет пока
не закончилась гражданская война и продолжая с
этого времени борьбу в повторяющихся попытках
восстаний.
2. ...Как после революции 1917 года, так и тогда, когда
границы были открыты во время немецкого
отступления последней войны, столь много
русских, сколько имело возможность покинуть
страну, воспользовалось ею, предпочитая тяготы
изгнания прозябанию в нищете при власти красных.
Определенно, что бедственное положение
населения, которое не имело иного выбора кроме
как остаться - неизмеримо хуже. Люди вынуждены
жить при советской диктатуре, в царстве террора и
подавления, обрекшем двадцать миллионов мужчин,
женщин и детей на рабство и медленную смерть в
условиях принудительного труда и
концентрационных лагерей.
3. Если бы Русский народ был действительно
доволен жизнью при коммунистах, то такой террор и
полное пренебрежение к человеческой жизни были
бы определенно не нужны. Также и тысячи
перемещенных лиц не предпринимали бы всех усилий
дабы избежать возвращения на родину после
последней войны. И также не предпочитали бы
многие из них, как это было в Западной Германии и
Италии, лучше уж покончить с собой чем
подвергнуться принудительной репатриации
союзническими военными властями в соответствие
с уступками западными демократиями сталинским
требованиям в Ялте".
Известно, что Великий Князь Владимир Кириллович
сам пережил немецкую оккупацию. В те времена он
находился во Франции, занятой германскими
войсками. Ему довелось воочию, а не понаслышке
узнать тех советских людей, кто не только
принудительно, но и добровольно оказался за
пределами своей страны, по ту сторону линии
фронта. Столь массового перехода в лагерь
военного противника Российская Империя никогда
не знала. Поэтому данный феномен в истории
советской "империи" привлекает к себе, по
мнению Великого Князя, особое внимание.
Владимир Кириллович отмечает: "В начале
германо-советской войны миллионы солдат Красной
Армии переходили на сторону немцев, веря что те -
искренние враги коммунизма, пришедшие
освободить Россию и ее народ от советских вождей.
Эти солдаты не только перешли в противоположный
лагерь с целью вырваться на свободу; они также
надеялись и были полны желания объединить силы с
немцами в борьбе с коммунизмом, хотя этого и не
случилось вплоть до приближения окончания войны,
когда немцы, оказавшись в безвыходной ситуации,
нехотя согласились на это. Указанные люди вовсе
не были ни сторонниками национал-социализма или
фашизма, ни изменниками родины, как это
утверждалось советской пропагандой (которая
оказалась, по-видимому, достаточно способной
убедить правительства Запада); они просто
пытались воспользоваться появившейся
возможностью, какой бы призрачной она ни была,
чтобы освободить свою страну". Столь
неожиданный для красной армии феномен был бы
невозможен, если бы, по мнению Великого Князя,
поступок тех солдат не являлся "простым и
стихийным выражением глубочайшего порыва
Русских людей, миллионы из которых, будучи не
более предателями чем вышеназванные солдаты или
их соотечественники за рубежом, но решительными
противниками коммунизма, видели в вооруженной
интервенции против Советского Союза
единственную возможность освобождения своей
страны от самой ужасной тирании, которую
когда-либо знала история". Само собой
разумеется, что вопрос о свержении коммунизма в
России при помощи иностранного вторжения - это
вопрос неоднозначный. Известно, что отец
Владимира Кирилловича - Великий Князь Кирилл
Владимирович, принявший в эмиграции титул
Императора, был противником иностранного
вооруженного вмешательства. Дело в другом.
Вопреки пресловутому тезису о вековой забитости
и рабской психологии русского народа, на Западе в
конце II Мировой войны оказалось множество
активных противников советского режима (точно
также, как это было и после окончания Гражданской
войны в России). И Запад, вопреки собственным
принципам и выгодам, отдал их на расправу
Сталину, тем самым оказав ему ценную услугу в
преддверии "холодной войны". Таким образом,
Владимир Кириллович всего лишь называет вещи
своими именами, когда пишет: "Это была трагедия
и для России и для всего мира, как начинают
наконец осознавать определенные
государственные деятели на Западе, что западные
демократии были в то время союзниками Советского
Союза и даже считали себя его друзьями".
Впрочем, Великий Князь стремится смотреть в
будущее: "Для меня нет никаких сомнений в том,
что Россия, освобожденная от власти коммунистов
и восстановившая свою традиционную форму
правления, будет жить в мире и дружбе с соседями и
со всеми другими странами хотя бы потому, что ее
собственных ресурсов вполне достаточно для ее
нужд. Более того, она будет не только готова, но
это также будет и к ее выгоде участвовать на
равных условиях во всех международных
организациях, что ищут пути поддержания мира и
дальнейшего развития нормальных дружеских
отношений, как то: культурных, научных,
экономических или торговых".
Остается лишь сожалеть, что после падения власти
КПСС Российская Федерация пошла совсем другим
путем. И на смену эпохе, когда по выражению
Великого Князя Советы подрывали "каждое
честное усилие" в ООН наложением вето, пришли
"смутные" 1990-е гг., известные как времена
беспрецедентного соглашательства с влиянием
Запада. Кстати, некоторые проблемы будущей
России указаны Великим Князем достаточно верно.
Для него было очевидно, что несмотря на
интенсивную эксплуатацию Советами природного
достояния страны, тогда как Царская Россия не
торопилась расходовать большинство из своих
неистощимых природных ресурсов, страна под
властью коммунистов превратилась в нацию
бедняков, потому что производственное усилие
русского народа "в основном направлено на
производство вооружений и поощрения мировой
революции". В связи с этим Владимир Кириллович
отмечает: "Перестройка ооссийской экономики
для мирных целей станет долгой и тяжелой задачей,
которая обеспечит обширное поле для привлечения
иностранных специалистов, а также станет большим
подспорьем в восстановлении нормальных
экономических условий повсюду в мире". И далее:
"В Императорской России любой иностранец имел
право работать как и где ему угодно. Множество
тысяч основанных ими для себя и потомков
предприятий процветало в мере и безопасности, о
чем многие из этих людей могут
свидетельствовать". Увы, современное
экономическое взаимодействие России с Западом
порой сводится лишь к вывозу Российских
капиталов за рубеж и расхищению иностранных
кредитов. И все же, Великий Князь убежден, что
"после всего того, что испытал на себе мир и в
особенности Россия в последние десятилетия,
восстановление взаимопонимания и доверия
неизбежно должно произойти. В последнее время,
особенно в течение II Мировой войны и пост-военный
период, слишком много национальных, расовых и
политических групп подвергалось давлению и
гонениям. Слишком много причинено страданий,
слишком много пролито крови, слишком много
совершено преступлений под видом законности и
правосудия". Причем, возрождение России
связывается Владимиром Кирилловичем с
установлением порядка и истинного правосудия во
всем мире, "в котором равными правами будут
пользоваться люди всех классов, рас и религий.
Социальная справедливость, личная и религиозная
свобода, свобода мысли и мнения, частной
инициативы и предпринимательства более не
должны оставаться пустыми словами, но должны
будут стать реальностью во всех странах и
прирожденными правами каждого человека".
Взгляды Великого Князя Владимира Кирилловича
показывают, что Русская Имперская идея не
погибла вместе великим государством в 1917 г., но
продолжает существовать и по сию пору.
Валерий
ЛОКТЮЩЕНКОВ
|
