Профессор
Санкт-Петербургской духовной академии, магистр
богословия, член Синодальной комиссии по
канонизации святых, протоиерей Георгий
Митрофанов дал интервью телекомпании
Екатеринбургской епархии "Союз".
-И мы поговорим о новом российском календаре,
о грядущем празднике - Дне народного единства,
который мы будем отмечать 4 ноября. Как
Православная Церковь относится к этому
празднику? Почему была выдвинута именно эта дата,
когда в 2004 году на Межрелигиозном совете России
представители Православной Церкви высказали
мнение, что такой день нужен вместо 7 ноября - дня,
когда было разрушено гражданское единство?
- Дело в том, что подобная инициатива Русской
Православной Церкви является свидетельством
того, что она в гораздо большей степени, чем
государство, сохраняет историческую память
России, - а не просто церковный праздник.
Праздник, связанный с почитанием Казанской иконы
Божьей Матери, был положен в основу этой
инициативы. Я хотел бы напомнить, что это
историческое событие, которое в последствии было
освящено церковным праздником, имеет глубокий
символический смысл для нашей современной
ситуации.
Напомню вам, что произошло тогда в стране,
переживавшей страшную политическую,
государственную, духовную смуту в течение
практически 7 лет. Наконец-то в стране появилась
сила, способная её объединить. Это второе
ополчение князя Пожарского и Космы Минина
подошло к Москве, неся перед собой список с
чудотворного образа Казанской Божией Матери.
Показательна сама эта деталь: к Москве подходила
не очередная шайка разбойников, к Москве
подходила сила созидающая. И сила эта поднялась
именно потому, что к тому времени уже умерший
священномученик патриарх Гермоген рассылал
послания, будучи в заточении, во все уголки
страны, призывая русских людей подняться на
защиту Руси, как последнего Православного
Царства, потерявшего к тому времени даже своего
православного царя. А ведь поляки оказались в
Москве именно потому, что страна была растерзана
междоусобицей, когда все исторические сословия
по существу предали свою страну. Показательные
детали: ополченцы несли образ Казанской Божьей
Матери, а ведь именно перед этим образом, ещё в XVI
веке, вскоре после его обретения, первый молебен
отслужил казанский священник Ермолай, будущий
священномученик патриарх Гермоген. И именно этот
образ стал знаменем, объединившим не только
русских, но даже татар, исповедовавших ислам,
которые шли тогда к Москве. Показателен и другой
эпизод, связанный с тем, что наступавших
ополченцев поддержали казаки, атаманом которых
был князь Трубецкой. Уникальное явление - князь
из знатного рода оказывается казачьим атаманом.
Они поддержали ополченцев, но когда решившиеся
сдаться поляки выходили из Кремля, между двумя
сторонами возник конфликт. Казаки князя
Трубецкого хотели перебить сдавшихся на милость
поляков, вновь ворваться в Кремль и уже в который
раз разграбить его, но ополченцы Минина и
Пожарского защитили пленных поляков и не
допустили казаков продолжить нескончаемую
русскую смуту. Казаки отступили, ибо поняли, что
наконец-то в Москве утвердилась власть тех
русских людей, которые готовы созидать своё
Отечество. Хочется отметить, что это не было
окончанием войны с поляками, которая
продолжалась ещё несколько лет, у Руси не было ни
царя, ни патриарха. Земскому Собору ещё
предстояло состояться в 1613 году, но главное в
сознании русского народа произошло - возникло
ощущение ответственности за судьбу своей Родины
на руинах Москвы, опустошённой не только
поляками, но и собственными изменниками.
С этой точки зрения состояние нашей
страны в настоящее время представляется весьма
созвучным тому положению, которое было тогда. Я
думаю, что нам уже давно надо было перестать
праздновать день 7 ноября - это не праздник, это
день скорби, день, когда прервалось
многоисторическое вековое преемство в России,
день, когда началось методично продолжавшееся
более 70 лет уничтожение нашей страны. То, что в
качестве альтернативы 7 ноября был выдвинут
праздник Казанской иконы Божьей Матери, связано
не с тем, что он празднуется в ноябре. Существует
два праздника Казанской иконы Божией Матери, но
именно осенний праздник, который связан не с
обретением иконы в городе Казани, а с тем, что эта
икона стала символом, сплотившим все
созидательные силы русского народа в борьбе за
преодоление смуты. Сочетание элемента
церковного и элемента гражданского,
государственного в этом церковном празднике,
может свидетельствовать только об одном - о
готовности Церкви в очередной раз протянуть руку
нашему государству, по-прежнему стоящему на
распутье. Ибо в наше время, когда происходит
очевидная реабилитация страшного советского
прошлого, мы до сих пор не ответили на один очень
важный вопрос: чью историю мы продолжаем -
900-летней православной России или 70-летней
богоборческой совдепии? В Екатеринбурге, где
пролилась кровь последнего православного Царя,
тяжело видеть Храм-на-Крови рядом со зданием
Администрации города с барельефами убийц
Государя. Подобного рода сочетания памятника
жертве и памятника палачам у многих порождает
историческое безверие, у многих оставляет
ощущение незначительности Русской истории.
Этот праздник предлагает нам,
наконец-то, сделать тот выбор, который мы не
сделали в течение последних лет пятнадцати. Он
позволяет нам самоидентифицировать себя как
продолжателей поколений, созидателей Русского
государства, которые в тот исторический момент
объединились под образом Казанской иконы Божией
Матери.
- Отец Георгий, в те события, 4 ноября 1612 года,
был положен конец смуте, поэтому праздник был
понятен. Сегодня, спустя четыреста лет, что мы
будем праздновать?
- Я бы не стал говорить о том, что взятие Москвы
ополчением Минина и Пожарского полагало конец
смуте: война с Польшей ещё продолжалась, большая
часть страны находилась ещё в междоусобной
брани. Достаточно вспомнить, что избранный
Земским Собором ещё почти отрок Михаил
Феодорович Романов несколько месяцев ехал в
Москву из Ипатьевского монастыря в Костроме,
оттого, что не было в Москве подобающего для него
здания, где он мог бы разместиться. Москва лежала
в руинах. 4 ноября было лишь провозвестием
будущего созидания России, для которого
понадобились очень многие годы. И ещё мне бы
хотелось сказать одну важную деталь -
действительно, без взятия ополченцами Москвы не
было бы Земского Собора, а без Земского Собора не
было бы 300-летней династии Романовых. Она
состояла из различных государей, но показательно
другое: Собор просил на трон отрока, уповая на то,
что Господь поможет этому безвинному, не
омрачившему себя низменными делами, как многие
его современники, отроку, сыну родовитого
боярина митрополита Филарета, к тому времени
находившемуся в польском плену, положить начало
новой династии. И действительно, Россия призвала
отрока Михаила Феодоровича, чтобы он возглавил
её, находящуюся в руинах. Когда свергали
последнего Русского Царя, Российская Империя
утвердила себя в мировой истории как страна
замечательной культуры, поразительно духовной
жизни своих подвижников, страны, по темпам
экономического развития сравнимой лишь с США.
Романовы получили страну в руинах, но создали из
неё одну из самых замечательных империй в
истории человечества. Да, она сейчас рухнула, её
сейчас нет, и наверняка что-то мы потеряли
необратимо, но этот праздник позволит нам найти
тот верный духовный исторический ориентир,
который позволит нам на руинах Российской
Империи воздвигнуть то, что будет качественно
отличаться от советской империи. Мы должны,
наконец, понять: лишь продолжая деяния
ополченцев Минина и Пожарского, продолжая
созидательную работу, которая осуществлялась
трехсотлетней династией Романовых, мы сможем
вернуться к той историческо-национальной России,
которая 70 лет уничтожалась при большевиках.
Поэтому праздник этот обязывает нас к
деятельности.
- В прошлом году для многих этот праздник
прошёл пусто, многие считают, что это просто
навязанный праздник. Есть ли какие-нибудь
ожидания, что он не станет очередным непонятным
для людей светских, а для людей верующих так и
останется праздником Казанской иконы Божией
Матери?"
- Меня ничуть не удивляет, что этот праздник
оказывается пустым, но это свидетельствует не о
пустоте этого дня, а о пустоте сердец людей.
Пустоте во многом вынужденной, ибо эти люди
действительно лишены исторической памяти. И то, о
чём я сейчас рассказываю, для многих из них будет
казаться чем-то совершенно новым, неизведанным.
Хотя курс русской истории все проходили в школе и
во многих других учебных заведениях, но это
событие не запечатлели в своих сердцах. И здесь
передо мной очень серьёзная проблема нашей
современной России. С одной стороны, наше
государство претендует на то, что сегодня оно
продолжает историческую традицию русской
государственности. С другой стороны, не
отмежевываясь от советского прошлого, оно
приучает наших современников к историческому
равнодушию, к духовному индифферентизму.
Действительно, когда по нашим улицам провозят
гроб с прахом императрицы Марии Феодоровны, а на
этих улицах стоят памятники палачей её сыновей и
внуков, возникает вопрос: "А где же правда? С
кем мы, и кто мы?" Государство, с одной стороны,
цепляясь за преемственность по отношению к
советскому прошлому, и в то же время, аппелируя к
прошлому, досоветскому, до сих пор не только само
не сделало выбор между Россией и СССР, но до сих
пор мешает сделать этот выбор нашим
современникам. Вот почему для них праздник,
связанный с русской историей, имеющий большое
значение для русской истории, представляется
лишь малопонятным церковным праздником. И я
думаю, что до тех пор этот праздник будет
оставаться пустым днём, пока сердца наших
сограждан будут оставаться пустыми для
восприятия своего исторического преемства по
отношению к лучшим представителям нашей истории.
- И всё-таки, Вы считаете, что этот праздник
был учреждён не зря? Он может стать точкой
отсчёта для объединения?
- Безусловно. Потому что нет лучшего праздника,
который бы так выразительно показывал реальное
состояние нашей современной России.
- А какое оно?
- Несмотря на все разговоры о стабилизации, об
успехах, меня не покидает ощущение того, что мы до
сих пор пребываем в состоянии неопределённости в
выборе своей исторической судьбы, исторической
миссии России. А она и есть, и заключается, прежде
всего, в одном - в установлении духовной,
культурной, государственной преемственности по
отношению к тому Российскому Государству, основы
которого были заложены ополчением Минина и
Пожарского.
- 4 ноября ещё и зимний день Казанской иконы
Божией Матери - это один из самых старых
праздников в России, но после революции он
праздновался только Церковью. Сейчас,
устанавливая эту дату, не перейдёт ли он опять
исключительно в церковный праздник? Есть такая
вероятность, что светские люди как его не
замечали, так и не замечают, а церковные люди
будут просто более открыто праздновать?
- Церковь сохранила престол исторический в
большей степени, чем государство. Это проявилось
в решении по поводу установления этого
праздника. Не каждый подданный Российского
государства должен быть православным, этого не
было и в Российской Империи. И не все были
православными в ополчении Минина и Пожарского.
Но каждый гражданин России должен сопрягать свою
жизнь с событиями русской истории и не ошибиться
в выборе этих событий, не перепутать день
разрушения России с днём её созидания. Это
является важной задачей для каждого человека в
нашей стране. Этот праздник, по-моему, поможет
очень хорошо отличить день разрушения от дня
созидания. И очень показательно, что день 7 ноября
остаётся по-прежнему более ощутимым, чем 4 ноября
на уровне именно гражданском, историческом.
Здесь мне хочется сказать слова одного из
мыслителей прошлого: "Тот, кто не знает своей
истории и забывает её, тот рискует пережить её
вновь".
- 4 ноября какие, собственно, произошли
события? Какое чудо? В этот день совпали и зимний
праздник Казанской иконы Божией Матери, и день
освобождения от польских ополченцев...
- Главное чудо заключилось в одном - первое
ополчение, которым командовал князь Пожарский,
не смогло взять Москву в 1611 году, а
священномученик патриарх Гермоген, призывавший
это ополчение освободить Москву, в начале зимы 1612
года был заточён в узы, но продолжал обращаться
со своими посланиями к русским людям. Он умер, но
по его благословению собравшееся ополчение
пришло к Москве именно с той иконой, которая для
него значила особенно много, перед которой он
служил свой первый молебен еще будучи в Казани
священником. И вот здесь было чудо - чудо того, что
лишённая царя и государственности как таковой
Россия, потеряв патриарха, по его небесному
предстательству обрела неожиданные силы, чтобы
от саморазрушения перейти к самосозиданию. Ведь
не с какой другой, а именно с Казанской иконой
Божьей Матери шли ополченцы. Показательно и
другое - в этот критический для страны момент,
избрав на царство отрока, который отличался от
многих только лишь тем, что не имел серьёзных
грехов в сфере управления государством, ибо
когда многие кандидаты на престол обсуждались на
Земском Соборе, у каждого находили что-то
сомнительное. Кто-то поддержал Отрепьева, кто-то
поддержал свержение Василия Шуйского, кто-то
поддержал Лжедмитрия и т.д. И только этот отрок,
испытавший очень тяжёлую судьбу, разлучённый
Борисом Годуновым со своей матерью, которую
насильно постригли в монашество, казался
гарантом благоволения Божьего к России. И ещё
один существенный момент: Земский Собор, не
уверенный, что в человеческих силах спасти
страну, выпустил грамоту, согласно которой все
те, кто предаст новую династию, отлучается от
Церкви. Он не имел права выпускать такой
документ, ибо отлучение от Церкви является
прерогативой Церковного Собора. Но показательно
другое - что Земский Собор уповал не на
человеческие силы, а на помощь Божию. И ещё
выразительный эпизод: находившийся в это время в
польском плену отец Михаила Феодоровича
митрополит Филарет, после такого решения Собора
находился в сложном положении, поляки могли
шантажировать молодого царя судьбой его отца.
Вступив на престол, Михаил Феодорович добился
почётного перемирия с Польшей, добился того, что
отец его был возвращён из польского плена и стал
очередным русским патриархом после 7-летнего
перерыва, заняв место патриарха Гермогена. И по
сути дела стал одновременно регентом своего
сына, ибо в прошлом, как мы знаем, патриарх
Филарет был одним из наиболее выдающихся
государственных деятелей России.
- Отец Георгий, как Вы считаете, что сегодня
россиянам не хватает для настоящего
гражданского единства, и что их может объединить?
- Не хватает как раз того, о чём напоминает нам
этот праздник - идентификации себя с теми, кто
Россию созидал. Мы до сих пор не сделали выбор
между 900-летней православной Россией и 70-летним
богоборческим Советским Союзом.
- Кто должен сделать этот выбор?
- Каждый человек. В этот день свой выбор можно
сделать вполне определённо - придя в храм и
помолившись в нём. Но для тех, кто не считает себя
практикующим православным христианином, кто не
испытывает потребности в своей душе начать этот
день с богослужения, даже для тех, кто не считает
себя связанным с церковной традицией нашей
истории, в этот день достаточно вспомнить ту
самую деталь, о которой я уже говорил. Освобождая
Москву, ополченцы Минин и Пожарский озаботились
тем, чтобы сохранить жизни поляков, сдавшихся на
милость победителей. Это было свидетельством
того, что в России устанавливается государство,
готовое защищать не только своих подданных, но и
тех, кто был вчера его врагом, а сейчас
беззащитный сдаётся на милость победителя. И это
очень важно. Это понимание нами того, что Россия
для всех нас может стать отчим домом, а не
очередной временной коммунистической
коммуналкой с тяжёлым советским бытом, где люди
будут жить не по лагерному принципу: "Ты умри
сегодня, я завтра", - а ощущать себя живущими в
доме, в котором будут жить поколения их потомков.
Именно это позволит нам всем ощущать себя
гражданами России. И этот день - 4 ноября - даёт нам
значительный исторический материал для
размышления о нашей жизни именно в таком,
созидающем Россию контексте.
- Известен факт, что история любого
государства время от времени возвращается "на
круги своя". С какой эпохой можно сравнить
сегодня нашу современность?
- Именно со смутным временем, с той лишь разницей,
что последствия 70-летнего социалистического
периода нашей истории оказались разрушительнее,
чем последствия 7-летней русской смуты начала XVII
века. С точки зрения актуальности этого
праздника для нашего времени, можно сказать, я не
знаю периода в нашей истории, которая бы в
наибольшей степени соответствовала духовному
содержанию нашего времени, как период окончания
смуты. Я бы сказал даже не окончания, а момента
осознания необходимости преодолеть эту смуту.
Сейчас мы находимся на таком же
культурно-историческом переломе.
- Но тогда Россия была Православной, и
собрать всех под икону было проще?
- Уверяю вас, что за иконой Казанской Божьей
Матери шла малая часть русского народа. Большая
часть народа в это время уже 7 лет пребывала в
перманентной смуте. Но те лучшие, которые
собрались у иконы, стали примером для многих
других. Россия, потерявшая духовно-историческую
трезвость в смутные годы, вдруг осознала свою
ответственность перед Богом и человечеством. Не
случайно патриарх Гермоген в своих посланиях
постоянно подчёркивал факт, что крушение России
приведёт к тому, что с исторической арены уйдёт
последняя православная страна. Сейчас можем
говорить, что Православная вера является уделом
меньшинства наших сограждан. Но меньшинство
может стать той общественной закваской, которая
будет способствовать, чтобы бродильные процессы,
которые ходят в организме нашей страны, станут не
разрушительными, а созидательными, очищающими
нашу страну от страшных грехов недавнего
прошлого. Когда я вспоминаю описания глумления
бунтовщиков и смутьянов начала XVII века над
святынями Русской Церкви, то отдаю себе отчёт,
насколько это созвучно тому, что творилось в годы
гражданской войны и последующие годы правления
большевиков. Уже тогда, в начале XVII века, русский
народ провёл над собой эксперимент: он попытался
жить без Бога и Церкви, а результаты оказались
разрушительными, но у народа нашлись силы
преодолеть этот соблазн. В 1917 году таких сил не
нашлось, хотя образы Минина и Пожарского
вдохновляли белое движение. Оно не смогло
победить, и сейчас этот праздник, может быть,
призван напомнить нам о том, что Царство Божие
силою берётся, а сила Божия в немощи совершается.
Пусть немногие наши современники сознают свою
ответственность за судьбу России, но если
таковых будет хотя бы не очень много, но они
будут, у России есть исторический шанс
преодолеть и эту смуту ХХ века, затянувшуюся
более чем на 70 лет.
- Как Вы собираетесь отмечать 4 ноября? Больше
как гражданскую или церковную дату? Или вместе?
- Примерно так же, как отмечал этот день в прошлом
году. Я не сумел отслужить литургию, потому что
только что приехал из Архангельска, где был на
Иоанновских чтениях, на которых обсуждались
многие вопросы, в том числе и проведение этого
нового праздника. А потом я отправился в один из
приходов, где для большой аудитории как раз и
объяснял значение этого праздника, почему
церковный праздник приобрёл статус
государственного. И в этом году большую часть
времени мне придётся положить на то, чтобы
взывать к чувству исторической преемственности
у наших современников.
- Как Вы считаете, достаточно ли для этого
праздника посещения церкви? Или же государство
тоже должно устроить какие-то массовые
демонстрации, какие-то мероприятия для единения
народа?
- Мне трудно сказать, каким образом можно
обозначить этот праздник на государственном
уровне. Он примечателен тем, что показывает
беспомощность нашего современного государства
предложить нашему народу какие-то отправные вехи
для понимания им собственной исторической
судьбы. Например, если в день этого праздника
зазвучит гимн партии большевиков, который потом
стал гимном Советского Союза, то у многих
возникнет вопрос: "А какое отношение может
иметь этот гимн к событиям, связанным с
установлением в России династии Романовых?"
Действительно, есть противоречия. Думаю, что
здесь государство не продумало, как это нередко
бывает, последствия своих действий. Меня очень
радует, что никакие из привычных форм
празднования не подходят к этому празднику. Это
лишний раз свидетельствует о том, что этот
праздник призван напомнить нам о другой России,
которую мы уже успели основательно забыть, идя в
этих оголтелых зомбированных стадах на
демонстрациях 7 ноября, поднимая над собой
бессмысленные лозунги и портреты палачей нашей
страны.
|
