Лжепророки. Об истоках украинской смуты

Порой включаешь случайно телевизор на каком-либо российском политическом ток-шоу и приходишь в ужас, что там орут разные ковтуны, трюханы, окары, охрименки, жовниренки и прочие. Любой мало-мальски эрудированный человек задается очень простом вопросом – откуда берется эта бешенная энергия по придумыванию любых исторических фактов?

Ответ на риторический вопрос дает творчество известного ученого второй русской эмиграции историка Николая Ивановича Ульянова (1904-1985). Представитель русской академической науки, историк более всего известен как специалист в национальном вопросе и украинском сепаратизме. Так же он был убежденным противником т.н. «этнографического национализма». «Трудно преувеличить опасность возведения этнографии в ранг высших ценностей. Это прямая победа пензенского, полтавского, витебского над киевским, московским, петербургским. Это изоляция от мировой культуры, отказ от своего тысячелетнего прошлого, конец русской истории, ликвидация России», - писал ученый в статье «Русское и великорусское».

В творчестве Николая Ульянова центральное место занимает монография «Происхождение украинского сепаратизма».У современного читателя возникает законный вопрос – почему историк ведет речь о сепаратизме, а не национализме. Тем более что именно сторонников общерусской и малороссийской ориентации с 2013 года на «незалежной Украине» стали называть «сепаратистами», в то время как они и не скрывают, что их конечная цель объединиться с Россией в любой форме – конфедерации, федерации, автономии или как несколько областей. Понять логику «свидомых» столь же сложно как инопланетную, но предоставим слово самому Н. Ульянову. Во введении к монографии он написал: «В заглавии настоящей работы, не случайно употреблено слово "сепаратизм" вместо "национализм". Именно национальной базы не хватало украинскому самостийничеству во все времена. Оно всегда выглядело движением ненародным, ненациональным, вследствие чего страдало комплексом неполноценности и до сих пор не может выйти из стадии самоутверждения. Если для грузин, армян, узбеков этой проблемы не существует, по причине ярко выраженного их национального облика, то для украинских самостийников главной заботой все еще остается доказать отличие украинца от русского. Сепаратистская мысль до сих пор работает над созданием антропологических, этнографических и лингвистических теорий, долженствующих лишить русских и украинцев какой бы то ни было степени родства между собой».

Во всех своих работах Н. Ульянов убедительно доказывает, что главной чертой украинского самостийного мифотворчества является совершенно беззастенчивая фальсификация – лингвистическая, этнографическая, историческая, антропологическая, экономическая и даже филологическая.

В первых же строках «Происхождения украинского сепаратизма» он декларирует: «Особенность украинского самостийничества — в том, что оно ни под какие из существующих учений о национальных движениях не подходит и никакими „железными“ законами не объяснимо. Даже национального угнетения, как первого и самого необходимого оправдания для своего возникновения, у него нет. … За все 300 лет пребывания в составе Российского Государства Малороссия-Украина не была ни колонией, ни "порабощенной народностью"».

Знаменитый русский философ Николай Лосский (друг историка) называл главной причиной сепаратизма политических деятелей ХХ века был их провинциализм. «Они хотели бы возвести свою провинцию на степень нации, образующей самостоятельное государство. Предпочитая ценности своей провинции ценностям великой нации, в состав которой они входят, они начинают критиковать ее ценности, стараются видеть в ней действительные или воображаемые недостатки и проникаются ненавистью к ней... Такое умонастроение нельзя назвать национализмом; это — провинциализм (выделено мной – П.Б.)»,- пишет он в работе Украинский и белорусский сепаратизм.

Действительно серость и местечковость хуторян-полуинтеллигентов, их антикультурность и антипрогрессизм в сочетании с романтической буколикой, узость кругозора – лучше всего объясняют иррациональную ненависть, которую они испытывают к представителям русской науки и культуры, общественным и государственным деятелям, в особенности с малороссийскими и украинским корнями.

Порой кажется, что Н.Ульянов описывает наше время. Многие его характеристики показывающие, «народность» и «культуру» профессиональных «украинствующих», как никогда актуальны. «Когда какое-нибудь сановное лицо, состоящее на британской или американской службе, выражает пожелание познакомиться с представителями Украины, перед ним вырастает десятка два ловких, развязных, медоточивых господ с лощеной внешностью и с ярко выраженной тенденцией казаться ультра-европейцами. По характеру и по воспитанию они больше напоминают поляков, хотя весьма плохой пробы, а язык их представляется испорченным польским языком, так много в нем полонизмов, польских оборотов, польского синтаксиса и фразеологии. Понять его представляется нелегким делом для жителя Черниговщины, Полтавщины и Киевщины, который, как известно, без труда понимает великорусскую речь», - отмечает он в статье «Украинцы и псевдоукраинцы».

Святыней для современного украинского политического бомонда являются казачество и поэт Тарас Шевченко. Правда, все малороссийские и украинские казаки в конце XVIII – начале XIX века переселились на Кубань, но это никого не смущает. Мода на «казакофилию» появилась еще в первой половине XIX века. Под влиянием «реакционного» романтизма Франсуа Рене де Шатобриана и Вальтера Скотта русская публика радостно вспомнила, что у нас есть свои православные, степные «лыцари». Дань это моде отдали Николай Гоголь и Тарас Шевченко. Впрочем, «Тарас Бульба» - шедевр русского патриотизма, а в творчестве «святого Тараса» полякам и евреям достается принципиально больше, чем великороссам.

Н.Ульянов «великого кобзаря» Тараса Шевченко, как личность не любил, лишний раз не забывал указать, что вся личная переписка и дневник писались на русском литературном языке, посвятил ему работы с символическими названиями «Лжепророк», «Шевченко-легендарный». Историк считал его поэзию очень слабой, нимало не сравнимой с творчеством современников Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Василия Жуковского и др., вспоминал и безудержную склонность Шевченко к спиртному и непростую, скажем мягко, семейную жизнь. Н.Ульянов с удовольствием напоминал, что в конце жизни лидер украинофильства, писатель и историк Пантелеймон Кулиш стал противником оголтелого казакофильства и не остановился перед критикой кобзаря: «Друзья, в том числе и Костомаров, были недовольны таким слишком открытым сокрушением кумиров, которым служили всю свою жизнь, но серьезных возражений против приведенных Кулишем данных – не сделали. Развенчав казачество, он по иному оценил и поэзию своего друга Шевченко. В украинофильских домах портреты Кулиша и Шевченко всегда висели вместе, как двух апостолов "национального возрождения". Теперь один из них называет музу своего покойного друга - "полупьяною и распущенною"».

Несмотря на что Тарас Шевченко был атеистом в 1920-е годы т.н. Украинская автокефальная церковь причислила его к лику святых угодников. Впрочем, в изданном этой псевдоцерковью «Молитовнике для вжитку украинской православной людности» (Маннгейм, 1945) все имена греко-римских и библейских святых, ставшие за тысячу лет своими на Руси и общеевропейскими, «заменены обыденными простонародными кличками - Тимошь, Василь, Гнат, Наталка, Горпина, Полинарка. В последнем  лишь с трудом можно опознать св. Аполинарию. Женские имена в “Молитовнике” звучат особенно жутко для православного уха, тем более, когда перед ними значатся “мученицы” или “преподобная”: Святые мученицы  Параська, Подоська, Явдоха. Не успевает православный человек подавить содрогание, вызванное такой украинизацией, как его сражают ”святыми Яриной и Гапкой”. Потом идут “мученицы Палажка и Юлька” и так до преподобной Хиври».

Нельзя безнаказанно издеваться над историей и культурой, а когда это делается в политических целях преступно. В XX веке мировой трагедией закончились фарсы, разыгранные Б. Муссолини и А. Гитлером, когда современные буржуа, лавочники и пролетарии задумали, напялив тоги древних сенаторов или украсив себя рунами и свастиками древних германцев и ариев, решили поиграть в «римскую империю» или «третий рейх». «Столь же недостойный фарс разыгрывают самостийники, модернизируя Киевскую Русь, зачисляя князей в запорожцы, изображая св. Владимира с моржовыми усами, с чубом, в широченных шароварах, и объявляя всю древнерусскую украинской культурой», - писал Н.Ульянов в статье «Русь-Малороссия-Украина».

Если «Происхождение украинского сепаратизма» доведено автором хронологически до октября 1917 г. то в других работах Николай Ульянов пишет о развитии самостийничества далее в ХХ в.: «Общественно-политическое движение, основанное не на истине, а на попрании истины, не может расцениваться, как положительное явление. Мало того, что оно не внушает симпатии и уважения, но плода доброго от него ждать не приходится. Если оно имеет временный успех, то конечное его торжество всегда сомнительно. Ложь мстит за себя. На ней можно строить мелкие комбинации и политические кунштюки, но великие исторические события, определяющие судьбы народов, подготовляться и основываться на лжи не могут. Залогом их успеха может быть только правда. История представляет не мало примеров того, как деятели, партии, даже целые народы, жестоко платились за политическую ложь. К сожалению, история никого еще не научила своим опытом и мы по сей день наблюдаем политическое тожество построенное на самом неприкрытом искажении истины. Зрелище этого разврата особенно тяжело, когда попираются истины научно установленные, когда поруганию предается сама наука» («Украинцы и псевдоукраинцы»).

Фальсификация истории в ХХ в. стала основным признаком политического мифотворчества, отмечает он там же: «К числу таких печальных явлений принадлежит деятельность современных украинских сепаратистов. Ни одна партия, ни одно общественное течение не скопили в своем арсенале такого количества научных подделок, искажений и фальсификаций, как глашатаи украинской “незалежности”. Особенно тяжкому распятию предается история – самая многострадальная из всех девяти муз Аполлона!».

Почву для мифопоэтики заложила советская система 1920-1930-х гг. среднего и высшего образования. Вместо истории преподавали обществоведение, все сводилось к экономике и классовой борьбе, щедро сдобренными цитатами К. Маркса, Ф. Энгельса и В. Ленина. Историческое краеведение объявили буржуазной лженаукой. Поэтому не удивительно, что «знание истории своего края всегда было редко среди политиканствующей части украинцев, волынцев, подольцев и проч. Оно заменялось обычно нелепыми баснями, фантастическими вымыслами, но такого невежества, каким отличается современная советская интеллигенция, еще не бывало.  Не мудрено такого интеллигента сбить с толку первому развязному галичанину. Этот последний в большинстве случаев, тоже изрядный кладезь невежества, но у него есть то, чего нет у вырвавшегося из социалистической Украины “схидняка” - апломб, лоск, сопровождаемые внушительным титулом профессора, магистра, “меценаса” или чего-нибудь в этом роде, а главное – законченная идеология, которой “схидняк” (уроженец восточной или центральной Украины. – П.Б.)не в силах ничего противопоставить, даже если она его подчас и коробит» («Украинцы и псевдоукраинцы»).

Вина в сложившейся в ХХ-XXI веке ситуации лежит, по мнению историка, на русской интеллигенции, а не иностранцах и западных спецслужбах. «Между тем надо считать просто чудом, что этот народ до сих пор не утратил идеи общерусского единства. Мы ее не только не укрепляли, но в течение целого столетия делали все от себя зависящее, чтобы подорвать ее и выкорчевать в сознании южно-руссов. Мы их отдали на растление всем бесам национализма. Не они вступили на путь сепаратизма, а мы усвоили теорию, по которой они обязательно должны стать народом самобытным, вплоть до государственного отделения», - отмечает он в статье «Об одном учении в национальном вопросе».

А вот, что он писал в той же работе о малороссах в 1917-1947 годах: «За последние 30 лет он подвергся действию всевозможных развращающих сил, пережил короткую, но зверскую петлюровскую украинизацию, пережил тупую, бессмысленную, но страшную по своей длительности большевицкую украинизацию, испытал иезуитское нашептывание галичан, воспользовавшихся большевицкой политикой и пославший на Украину “диячей” в виде учителей, литераторов, научных работников и проч., испытал, наконец, дважды немецкую пропаганду, направленную на отторжение его от России».

Как никогда актуально звучат его слова из статьи «Большевизм и национальный вопрос»: «Чего только не предпринято было в период гитлеровской оккупации для натравливания украинцев на русских. Даже позволено было в центре Киева стрелять в людей, не желавших “розмовлять по вкраински”». К сожалению пророческой стала мысль Н.Ульянова высказанная в 1951 году в работе «История и утопия»: «Ладья сепаратизма может приплыть к желанному берегу только через море великорусской крови. Жалуясь на геноцид и приветствуя издание законов против него, самостийники лелеют идею геноцида против великоруссов (выделено мной – П.Б.)».

В первом, еще  журнальном варианте «Происхождения украинского сепаратизма» Н.Ульянов еще более категоричен в оценке изучаемого феномена: «Не будучи народен, был антидемократичен по методам, шел не на гребне народной волны, а путем интриг и союза с реакционными иноземными силами. Реакционность – это то, чего никогда не хотела замечать в нем русская прогрессивная интеллигенция. Он постоянно красовался в маске «"национально-освободительного" движения.Сорвать эту маску и показать его истинное «нацистское» лицо – задача современного исследователя (выделено мной – П.Б.)».

Впрочем, можно только согласится с мыслями другого выдающегося публициста Русского Зарубежья Ивана Солоневича, изложенными в статье «О сепаратных виселицах».Спорить с украинскими деятелями бессмысленно и бесполезно и потому что «у этих милостивых государей нет за душой ничего, кроме бездарности и ненависти».Вести полемику с ними нельзя, ибо начинаешь сомневаться в их психическом здоровье. Все твои аргументы даже самые очевидные«свидомые» априорно отвергают: «Они ничего этого не будут слушать не потому что это было не правдой, а потому, что все это им не выгодно».